1. Век идей

        ХХ век, быть может, войдет в историю как век идей. Никогда еще идеи так не властвовали над умами, приобретая форму национальных и классовых идеологий, государственных идеократий, личных идеоманий и идеофобий. Идея - это абстрактное понятие, ставшее волевым импульсом. Навязчивая мысль, ставшая неотвязным желанием. Идеи овладевают сознанием масс, становятся материальной силой, изменяют окружающий мир. Никогда еще наша планета не была окутана столь плотной идеосферой: в отличие от атмосферы, окрашенной в голубое, это - красное небо над нашей головой. Чем объяснить величественные бойни ХХ века, как не участием великих идей в боевых действиях? Стрела пронзает одного, бомба разрывает сотни и тысячи,  идея ведет на  гибель миллионы.

        Однако сама перенасыщенность жизни идеями разного толка:  политическими, педагогическими, экономическими, административными, религиозными, - все более приобретает характер трагикомический. Идеи - и люди, ставшие их орудиями, - повинны в самых страшных трагедиях века - мировых и гражданских войнах, лагерях смерти, атомных взрывах, экологических катастрофах, политическом терроре. Но постепенно, к концу века, власть идей сходит на нет. Человечество убеждается в том, что есть ценности, более важные для сохранения и развития: любовь, жизнь, природа, способность очаровываться всем единичным, своеобразным, неповторимым.

        Идеи не просто вымирают - они уступают место новой свободе мышления,  которая имеет старое название "мудрость". В "Притчах Соломоновых" мудрость говорит о себе: "Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. . ." (Притчи, 8, 22-23). Но и "бытие земли" с каждым поколением выращивает из себя новый опыт мудрости. Век, испытавший на себе абсурдную власть идеологий, становится мудрее при своей кончине. Образуется новая духовная среда, сфера понимания и согласия между всеми существами, живущими на Земле, -  софиосфера.

        В этой новой сфере, объемлющей всю планету, идеи выглядят остатками исполинских ископаемых, когда-то населявших Землю, но вымерших в климате духовного потепления. Все эти мамонты, динозавры, тираннозавры, эти колоссальные чудовища, когда-то властвовавшие над умами миллионов людей, - теперь они превращаются в музейные достопримечательности, распределенные по отделам-десятилетиям: 20-е, 30-е, 40-е годы. . . "Социальный заказ", "Коллективизация", "Троцкизм", "Враг народа", "Социалистический реализм", "Борьба с космополитизмом", "Завоевание космоса", "Гений всех времен и народов", "Врачи-убийцы", "Пролетарии всех стран, объединяйтесь", "Рот-фронт", "Но пассаран", "Кровь и почва", "Арийская раса". . . Мы осматриваем их с любопытством, восхищаясь могучими мускулами, гигантскими органами, тугими сочленениями - и вместе с тем недоумевая, как могли эти чучела, набитые трухой, когда-то внушать ужас и восторг, как могли они выдерживать собственную тяжесть и не разрушаться от простого земного притяжения? В их живучести для нас еще заключена печальная загадка - но все более нарастает чувство  нелепости. Мы находимся в Кунсткамере идей, где они уже снабжены пояснительными этикетками.

        У некоторых чудовищ на каждом глазу застыло по крупной слезе - знак загробной муки и отвращения к собственному уродству. Кривая, глумливая ухмылка, блуждающая по их мордам, в сочетании со скорбным, слезящимся выражением глаз, придает их внешности какую-то противоестественную величавость. Не этими ли химерами двадцатого века будут украшены храмы третьего тысячелетия, как Собор Парижской Богоматери украшен химерами темных языческих времен?
___________________________

*Данное послесловие служит также общим введением в цикл "Комедия идей", который состоит из трех книг: "Новое сектантство", "Мыслители нашего времени" и "Книга книг".