12. ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ


     Перед нами  поле  Монтьель  - беспредельное пылающее пространство, где,
как в книге примеров, собраны все вещи в мире. Шагая по нему с Дон Кихотом и
Санчо, мы понимаем, что  вещи имеют две грани. Одна из них -  "смысл" вещей,
их значение, то, что они  представляют,  когда  их подвергают  истолкованию.
Другая  грань  - "материальность" вещей, то,  что их  утверждает до и  сверх
любого истолкования.
     Над линией горизонта, обагренной кровью заката -  словно проколота вена
небесного свода,- высятся мельницы Криптаны и машут крыльями. Мельницы имеют
смысл: их "смысл" в том, что  они гиганты. Правда, Дон Кихот не в своем уме.
Но, даже признав Дон Кихота безумным, мы не решим проблемы. Все ненормальное
в нем  всегда было  и будет нормальным применительно ко  всему человечеству.
Пусть эти гиганты и не гиганты  - тем не менее... А другие? Я хочу  сказать,
гиганты вообще? Ведь  в действительности их нет  и  не  было. Так или иначе,
миг,  когда  человек   впервые  придумал  гигантов,  ничем  существенным  не
отличается от  этой сцены из "Дон Кихота". Речь бы всегда шла о  некой вещи,
которая  не  гигант,  но, будучи  рассмотрена со  своей  идеальной  стороны,
стремилась в него превратиться. В вертящихся крыльях мельниц мы видим  намек
на руки Бриарея[29]. Если  мы подчинимся влекущей  силе намека и  пойдем  по
указанному пути, мы придем к гиганту.
     Точно  так  же  и справедливость,  и  истина, и любое  творение духа  -
миражи, возникающие над материей. Культура - идеальная грань вещей-стремится
образовать отдельный самодовлеющий мир,  куда мы могли бы переместить  себя.
Но это иллюзия. Культура может  быть расценена правильно только как иллюзия,
как мираж, простертый над раскаленной землей.


Hosted by uCoz