|
2. Л о г и к а .
Интернирование индивидуумов в различные "пространства
заключения", сквозь которые они проходят, основано на сущностно
различных моделях: всякий раз предполагается, что мы начинаем с
нуля, и хотя во всех пространствах существует общий язык, он основан
не на континуальности этих пространств, но на аналогии . С другой
стороны, механизмы контроля основаны на вариациях единой структуры,
что создает переменную геометрию, язык которой является сущностно
цифровым (хотя и не обязательно бинарным). Пространства заключения
представляют собой отдельные матрицы, дистинктное литье, а
пространства контроля представят собой модуляции единой субстанции,
подобно самотрансформирующемуся расплавленному веществу, которое
непрерывно переливается из одной формы в другую, или подобно ситу,
нити которого постоянно переходят от одного отверстия к другому.
Это наглядно проявляется в вопросе заработной платы: завод
представляет собой такой организм, который стремится поддерживать
свои внутренние силы на уровне равновесия -- максимально высокого в
вопросе производительности, максимально низкого в вопросе заработной
платы. Но в обществах контроля корпорация заменяет собой завод и его
грубую наглядную организацию. Корпорация -- это дух, это газ.
Конечно, и на заводах была система поощрений и премий, но корпорации
копают глубже и навязывает постоянную модуляцию заработной платы,
порождая системы сложной метастабильности, оперирующей с вызовами,
соревнованиями и в высшей степени комичными групповыми занятиями.
Столь огромная популярность самых идиотских телевизионных игр
объясняется как раз тем, что они очень точно отражают модель
корпорации. Завод представляет собой объединение индивидуумов в
единое тело, которое приносит выгоду двум инстанциям -- хозяину,
наблюдающему за каждым элементом этой массы, и профсоюзу,
организующему массовое сопротивление. Но корпорации представляет
личное соперничество как самую здоровую форму мотивации, как самый
сильный импульс, который противопоставляет одного индивидуума
другому, и управляет за счет этой разделенности, которая, в свою
очередь, начинает разделять каждого индивидуума внутри него самого.
Принцип модуляции, утверждающий, что "зарплата зависит от заслуг",
затронуло и национальное образование. По мере того, как корпорация
заменяет собой завод, постоянное обучение заменяет собой школу, а
непрерывный контроль замещает одноразовые экзамены .
В
дисциплинарных обществах человек постоянно начинает заново (от школы
к баракам, от бараков к заводу). В обществах контроля, напротив,
ничто никогда не кончается -- корпорация, образовательная система,
служба в армии являются метастабильными состояниями, которые могут
сосуществовать друг с другом в рамках одной и той же модуляции, как
универсальная система деформации. В "Процессе" Кафка, который уже
осознавал самого себя на переходной границе между двумя типами
социальных формаций, описал самые ужасные юридические формы.
Временное оправдание дисциплинарных обществ (между двумя
заключениями) и бесконечное откладывание рассмотрения дела в
обществах контроля (в постоянных вариациях). Это два типа
юридической жизни. И сегодня закон проявляет себя столь нерешительно
именно потому, что мы находимся в кризисной фазе перехода от одной
модели к другой. Дисциплинарные общества имеют два полюса: личная
подпись, которая относится к индивидуальности и номер или (номер
документа), который указывает его (или ее) позицию в массе .
Такая двойственность основана на том, что общества контроля
не видят никакого противоречия между этими модальностями -- власть
одновременно и индивидуализирует и запрессовывает в массу, т.е.
собирает подвластную субстанцию в единое тело, которым управляет, и
вместе с тем отливает в законченную форму каждый индивидуальный
фрагмент этого тела. (Фуко видел источник этой двойной заботы в
пасторской власти священника, который надзирает над стадом как целым
и вместе с тем за каждой овцой, а гражданское общество сделало из
своей власти своего рода "светского" священника). В обществах
контроля, с другой стороны, важны уже не подпись и номер, но код.
Код -- это пароль , тогда как дисциплинарные общества действуют в
системе кличек (отражающих как интеграционный, так и резистентный
аспекты). Цифровой язык обществ контроля основан на коде, который
допускает вас к информации или отказывает вам в доступе. Мы больше
не имеем дела с парой масса\индивидуум. Индивидуумы становятся
"дивидуумами", а массы -- сэмплами, данными, рынками и "банками".
Возможно в области денег это различие проявляется ярче всего.
Дисциплинарные общества связывают свою денежную систему с
фиксированным эталоном, который рассматривает золото как цифровой
стандарт. Общества контроля соотносят валюту с плавающим рейтингом
обмена, модулируемым в соответствии со ставками, определяемыми сетью
стандартных валют. Старый монетарный жадный крот -- это животное
"пространств заключения". Животное обществ контроля -- это змея. Мы
перешли от одного животного к другому, от крота к змее. Система, в
которой мы живем -- система змеи, но это затрагивает также и нашу
манеру жить и наши отношения с другими. Дисциплинарный человек был
дисконтинуальным производителем энергии. Человек контроля --
волновой, орбитальный, постоянно пребывающий в сети. И поэтому
повсюду серфинг (1) вытесняет иные виды спорта .
Типы машин
также легко соотносимы с каждым типом общества. Не то, чтобы машины
определяли эти типы, тони лишь воплощают в себе социальные формы,
производящие и использующие их. Старые властительные общества
использовали простые машины -- рычаги, тяги, часы. Более поздние
дисциплинарные общества оснастили себя машинами, использующими
энергию, что породило пассивную опасность энтропии и активную
опасность саботажа. Общества контроля имеют дело с машинами третьего
типа -- с компьютерами, пассивная опасность которых -- зависание, а
активная -- пиратство и внедрение вирусов. Эта технологическая
эволюция отражает на более глубоком уровне мутацию капитализма.
Хорошо знакомую нам мутацию, которая сводится к следующему:
капитализм XIX века был капитализмом концентрации, концентрации
товаров и собственности. Поэтому создается завод, как "пространство
заключения", которым владеет капиталист, обладающий как
непосредственно средствами производства, так и смежными
пространствами, построенными (2) по аналогии (семейными домами для
рабочих, школами и т.д.). Рынки же завоевывались либо через
специализацию, либо через колонизацию, либо через понижение
себестоимости товаров. Но в настоящей ситуации капитализм более не
вовлечен в производство, которое он часто предоставляет в ведение
Третьего Мира, даже в случае сложных производств текстиля,
металлургии или нефтепереработки. Этот капитализм является
капитализмом высокоуровневого производства. Он более не покупает
сырье и не перепродает законченные товары: он уже изначально
покупает готовые товары и собранные части.
Он продает услуги
и покупает стоки. Капитализм больше не занимается производством, он
занимается готовой продукцией, ее сбытом или маркетингом. Капитализм
отныне дисперсивен, распылен, а завод уступает место корпорации.
Семья, школа, армия, завод более не являются сходными между собой
типологически "пространствами заключения", которые ориентированы на
выгоду собственника -- государственной или частной власти. Они
превращаются в кодированные фигуры (постоянно деформируемые и
трансформируемые) единой корпорации, которая имеет держателей стока.
Даже искусство оставило пределы "пространств заключения" (галерей) и
вошло в открытую циркуляцию банков. Завоевание рынков происходит
теперь через захват контроля, а не дисциплинированное обучение,
через фиксацию обменных ставок, а не понижение стоимости товаров,
через трансформацию продукции, а не специализацию производства.
Коррупция повсюду возрастает с новой силой. Маркетинг становится
центром или "душой" корпорации. Мы научены тому, что корпорация
имеет душу, что является самой страшной мировой новостью. Рыночные
операции отныне являются инструментом социального контроля, и именно
они формируют бесстыдное племя наших хозяев. Контроль осуществляется
через краткосрочные операции и молниеносные прибыли, но вместе с тем
он непрерывен и безграничен. Дисциплинарные общества были, напротив,
нацелены на долгосрочные проекты, действовали дисконтинуальными
этапами, каждый из которых имел строгие границы. Человек отныне не
человек-заключенный, но человек-должник. Одновременно остается
верным и то, что капитализм поддерживает свой баланс постоянным, и
из-за этого три четверти человечества живет в крайней нищете, а
значит, они слишком бедны, чтобы быть должниками и слишком
многочисленны, чтобы быть заключенными. Поэтому обществу контроля
придется столкнуться не только с эрозией границ, но и с социальными
взрывами в бедных кварталах и индустриальных гетто.
|
|
| |
|