Катречко С.Л.
Материалы к изучению текста И.Канта «Критика чистого разума» на аспирантском семинаре физфака МГУ
Семинар 1. Коперниканский переворот Канта, его учение о пространстве и времени
Вопросы к Введению и Предисловию «Критики чистого разума» (далее — КЧР):
(текст КЧР: http://www.philosophy.ru/library/kant/01/sod.html)
(текст предисловия КЧР: http://www.philosophy.ru/library/katr/kant_cr-pu-r-pred.html)
1. Сформулируйте критерий априорности // апостериорности суждений Канта.
2. Сформулируйте критерий аналитичности // синтетичности суждений Канта.
3. Приведите по 1-2 примера на каждый из (четырех ли — ?) типов суждений по Канту.
4. Сформулируйте два основных вопроса КЧР. Каким образом (если сможете ответить на основании своих знаний) Кант обосновывает возможность математики и естествознания?
5. Дайте общую характеристику «коперниканского переворота» Канта (см. Предисловие Канта к КЧР (http://www.philosophy.ru/library/katr/kant_pred.zip) + метафору А.Эддингтона // Рассела: фрагмент 2 приложения + мой текст http://www.philosophy.ru/library/katr/kant_pred1.doc)
Вопросы к гл. «Трансцендентальная эстетика»: (http://www.philosophy.ru/library/kant/01/1_1.html)
NB!!: Прежде чем читать «Трансцендентальную эстетику», где изложено учение Канта о пространстве и времени попробуйте, как физики (математики, естествоиспытатели), ответить на вопрос об эмпирической обоснованности этих концептов (сущностей). Был ли поставлен опыт, доказывающий объективный (resp. эмпирический) характер пространства и времени (аналогично опыту Майкельсона – Морли об объективности существования «эфире»)? На каких основаниях физики, начиная с Ньютона, признают их объективное существование? (см. также фрагмент №1 приложения о кантовском понятии «трансцендентального»). После ответа на вопросы, можно познакомиться с моей интерпретацией кантовского док-ва (1999 г.): фрагмент 3 приложения)
5.1. В чем проявляется «коперниканский переворот» Канта у его учение о пространстве и времени (+ см. общий вопрос № 5, а также фрагмент 4 приложения о НИЧТО)?
6. Попробуйте разобраться в «метафизическом истолковании» пространства (времени), т.е. в док-ве идеальности (априорности) этих форм чувственности.
Общая задача. Прежде всего, надо уяснить себе структуру этого док-ва. Задайтесь вопросом (аналогично по отношению к разбору платоновского док–ва о бессмертии души из «Федона»): Почему Кант приводит именно такое кол-во аргументов. Какую функцию выполняет каждый из них? Почему именно в такой последовательности расположены кантовские аргументы?
6.1. Какую роль выполняет первый аргумент доказательства Канта? Каким образом Кант обосновывает не-эмпирический характер пространства (времени)?
6.2. Какую роль выполняет второй аргумент? Каким образом Кант обосновывает априорный характер пространства и времени (+ см. вопрос №1)?
Ответ (подсказка) К.С.: связка 1 и 2 аргументов обосновывает идеально-всеобщий, т.е. априорный характер пространства//времени!
6.3. Какую роль выполняет связка третьего—четвертого аргументов (гл. «О пространстве») // четвертого-пятого аргумента (гл. «О времени»)? Почему пространство и время являются (чистыми) созерцаниям, а не понятиями (подсказка: в логике под понятием понимается то, «лежит» на родо-видовой шкале Порфирия)? Можно ли найти аналогию между этим рассуждением Канта и рассуждением Аристотеля о том, что Сущее (Единое) не являются наивысшим родами?
Ответ (подсказка) К.С.: связка 3 и 4 аргументов обосновывает созерцательный характер пространства и времени, т.е. принципиальное отличие этих единичных априорных форм от общих (дискурсивных) понятий! Это указывает, в частности, на то, что здесь Кант говорит не о теоретических конструктах типа евклидовой или неэвклидовой геометрий, а пространственности //временности как созерцательной основы подобных теорий. Более того, так понимая пространственность, например, не трех— или пятимерна.
6.4. Чем время отличается от пространства (см. 3-ий аргумент «О времени»)? Какая из этих априорных форм имеет более фундаментальный характер?
6.5. Попробуйте сформулировать понятие «вещи в себе» на основании проработки текста гл.8 «Общие примечания к трансцендентальной эстетике»
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Фрагмент 1. Для облегчения понимание мысли Канта, дадим краткие пояснения к кантовскому термину «трансцендентальное». Для этого реконструируем кантовское определение трансцендентального: «трансцендентальным может называться [не всякое априорное знание, а] только знание о том, (1) что [и почему] те или иные представления (созерцания или понятия) вообще не имеют эмпирического происхождения, и о том, (2) каким образом [и как это возможно, что] эти представления тем не менее могут a priori относиться к предметам опыта» (см. точный фрагмент стр. 73 КЧР).
Тем самым трансцендентальное Канта имеет статус двойной необходимости, или априорности. Первая из них связана с всеобще-необходимым, т.е. с априорным характером неэмпирических представлений (эту априорность Кант характеризует как метафизическую). Вторая необходимость, или собственно трансцендентальность, связана с необходимым характером отношения этих неэмпирических представлений к опыту. Например, если будет показано, что априорное (resp. метафизическое) представление пространства с необходимостью сопровождает любое эмпирическое созерцание внешних предметов, то его применение может быть названо трансцендентальным.
Фрагмент 2. Для понимания сути кантовской позиции («кантовского коперниканского переворота») в истории философии были предложены две метафоры.
Первая метафора принадлежит астрофизику Артуру С. Эддингтона (1882 — 1944), которая получила название «сетка метода». Он говорит об одиноком рыбаке, ловящем рыбу сетью с ячейками пять на пять сантиметров. Естественно, что в его сеть попадают морские создания, не меньшие определенной величины, поскольку остальные уходят сквозь ячейки сети:
«Представим, что специалист должен исследовать жизнь в океане. Он забрасывает сеть и вытаскивает некоторое число живых существ. Он проверяет свою находку и ... приходит к двум обобщениям:
1. Нет морских существ менее пяти сантиметров в длину.
2. Все морские существа имеют жабры...
Находка соответствует системе знаний физика, сеть есть познавательное снаряжение, инструмент, который мы используем, чтобы что-то уловить. Забрасывание сети означает наблюдение» (Eddington A.S. The Nature of the Physical World. N.Y., 1928; Philosophie der Naturwissenschaft. Francke. Bern, 1949).
Важным ингредиентом метафоры является то, что рыбак, имея свою единственную сеть, даже не подозревает, что могут быть другие сети с другим размером ячейки. Однако если бы он догадался (узнал) о возможности других сетей, он понял бы, что закон о размере рыб в море есть не объективный закон, а «закон [его] сети». Эта метафора является развитием кантовского тезиса (кантовского коперниканского переворота как сути кантианства) о том, что в познании объектов внешнего мира вклад «субъективной» концептуальной схемы неотделим от «объективных» факторов, в частности, от эмпирического опыта. Т.е. наше познание, хотя и не полностью, но всё же в существенной степени определяется структурами наших чувственных органов и познавательных способностей (по Канту, «законами нашего рассудка»).
Вторая метафора принадлежит Б.Расселу (в литературе встречаются разные ее варианты). Рассел, поясняя кантианский тезис познания (кантовский коперниканский переворот, учение Канта о пространстве//времени), говорит следующее. Допустим, что мы смотрим на мир через синие очки. Понятно, что все воспринимаемое нами окрашено в синий цвет. Однако понятно, что «синева» не есть объективное свойство предметов, а «свойство» наших очков, т.е. структурное свойство нашего познавательного аппарата (ср. с «сетью» Эддингтона). Если же теперь предположить, что на нас надеты пространственно-временный очки, то тогда, вслед за Кантом, можно говорить об априорности пространства и времени: они суть «свойства» нашего познавательного аппарата, но отнюдь не свойства самого мира.
В «Критике чистого разума» И. Кант убедительно показал, что пространство и время не есть объективные данности, а являются априорными формами чувственности (см. ниже). С «доказательством» (методологическим опровержением) И. Канта объективности пространства и времени можно ознакомиться в гл. «Трансцендентальная эстетика». Здесь приведу кантовские аргументы в своей интерпретации.
Допустим, был поставлен какой-либо опыт эксперимент), фиксирующий пространство (время). Но, оказывается, что такой опыт (по Канту!) МЕТОДОЛОГИЧЕСКИ НЕКОРРЕКТЕН (невозможен)! Это связано с тем, что любой опыт — в принципе – предполагает наличие фиксирующего прибора, например человеческого глаза. НО!:
— любой опыт должен быть ГДЕ-ТО проведен, а фиксирующий прибор фиксирует что-то ВНЕ себя, что указывает на постулирование человеческим сознанием предшествующего опыту — априорного — пространства или пространственных отношений;
(ср. с 1-ой частью первого аргумента в пользу априорности пространства: «В самом деле, представление о пространстве должно уже заранее быть дано для того, чтобы те или иные ощущения были относимы к чему-то вне меня (т. е. к чему-то в другом месте пространства, а не в том, где я нахожусь…»)
— любой опыт должен быть КОГДА-ТО произведен, а при фиксации чего-либо с помощью прибора надо положить НАЧАЛО и КОНЕЦ эксперимента, что указывает на постулирование человеческим сознанием предшествующего опыту — априорного — времени или временных отношений (у самого Канта, этот момент не эксплицирован, но он, по аналогии, может быть извлечен из аргумента в пользу априорности пространства).
Кроме того (см. второй кантовский аргумент), на априорность пространства и времени указывает принципиальная невозможность представления предметов вне пространства и времени и возможность представления (такая возможность обеспечивается воображением) «чистых» — без предметов — пространства и времени.
Первый и второй аргумент показывают, что опытным экспериментальным) путем доказать «объективность» пространства и времени нельзя, а это означает, что «чистый (теоретический) разум» должен усмирить свои притязания и ограничиться — более слабым по сравнению с утверждением об объективности — указанием на АПРИОРНОСТЬ пространства и времени.
И.Кант «Трансцендентальная эстетика» (КЧР, стр. 50 — 51; 54 — 55)
Гл.1 «О пространстве». Метафизическое истолкование этого понятия
Посредством внешнего чувства (свойства нашей души) мы представляем себе предметы как находящиеся вне нас, и притом всегда в пространстве. В нем определены или определимы их внешний вид, величина и отношение друг к другу. Внутреннее чувство, посредством которого душа созерцает самое себя или свое внутреннее состояние, не дает, правда, созерцания самой души как объекта, однако это есть определенная форма, при которой единственно возможно созерцание ее внутреннего состояния, так что все, что принадлежит к внутренним определениям, представляется во временных отношениях. Вне нас мы не можем созерцать время, точно так же как не можем созерцать пространство внутри нас. Что же такое пространство и время? Есть ли они действительные сущности, или они суть лишь определения или отношения вещей, однако такие, которые сами по себе были бы присущи вещам, если бы даже вещи и не созерцались? Или же они суть определения или отношения, присущие одной только форме созерцания и, стало быть, субъективной природе нашей души, без которой эти предикаты не могли бы приписываться ни одной вещи? Чтобы решить эти вопросы, истолкуем сначала понятие пространства. Под истолкованием же (expositio) я разумею отчетливое (хотя и не подробное) представление о том, что принадлежит к понятию; я называю истолкование метафизическим, если оно содержит то, благодаря чему понятие показывается как данное a priori.
1. Пространство не есть эмпирическое понятие, выводимое из внешнего опыта. В самом деле, представление о пространстве должно уже заранее быть дано для того, чтобы те или иные ощущения были относимы к чему-то вне меня (т. е. к чему-то в другом месте пространства, а не в том, где я нахожусь), а также для того, чтобы я мог представлять себе их как находящиеся вне и подле друг друга, стало быть, не только как различные, но и как находящиеся в различных местах. Представление о пространстве не может быть поэтому заимствовано из отношений внешних явлений посредством опыта: сам этот внешний опыт становится возможным прежде всего благодаря представлению о пространстве.
2. Пространство есть необходимое априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. Никогда нельзя себе представить отсутствие пространства, хотя нетрудно представить себе отсутствие предметов в нем. Поэтому, пространство следует рассматривать как условие возможности явлений, а не как зависящее от них определение; оно есть априорное представление, необходимым образом лежащее в основе внешних явлений.
3. Пространство есть не дискурсивное, или, как говорят, общее, понятие об отношениях вещей вообще, а чистое созерцание. В самом деле, представить себе можно только одно- единственное пространство, и если говорят о многих пространствах, то под ними разумеют лишь части одного и того же единственного пространства. К тому же эти части не могут предшествовать единому, всеохватывающему пространству словно его составные части (из которых можно было бы его сложить): их можно мыслить только находящимися в нем. Пространство в существе своем едино; многообразное в нем, а стало быть, и общее понятие о пространствах вообще основываются исключительно на ограничениях. Отсюда следует, что в основе всех понятий о пространстве лежит априорное (не эмпирическое) созерцание. Точно так же все геометрические основоположения, например что в треугольнике сумма двух сторон больше третьей стороны, всегда выводятся из созерцания, и притом a priori, с аподиктической достоверностью, а вовсе не из общих понятий о линии и треугольнике.
4. Пространство представляется как бесконечная данная величина. Всякое понятие, правда, надо мыслить как представление, которое содержится в бесконечном множестве различных возможных представлений (в качестве их общего признака), стало быть, они ему подчинены (unter sich enthalt); однако ни одно понятие, как таковое, нельзя мыслить так, будто оно содержит в себе (in sich enthielte) бесконечное множество представлений. Тем не менее пространство мыслится именно таким образом (так как все части бесконечного пространства существуют одновременно). Стало быть, первоначальное представление о пространстве есть априорное созерцание, а не понятие.
Гл.2 «О времени». Метафизическое истолкование понятия временя
1. Время не есть эмпирическое понятие, выводимое из какого-нибудь опыта. В самом деле, одновременность или последовательность даже не воспринимались бы, если бы в основе не лежало априорное представление о времени. Только при этом условии можно представить себе, что события происходят в одно и то же время (вместе) или в различное время (последовательно).
2. Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Когда мы имеем дело с явлениями вообще, мы не можем устранить само время, хотя явления прекрасно можно отделить от времени. Следовательно, время дано a priori. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, само же время (как общее условие их возможности) устранить нельзя.
3. На этой априорной необходимости основывается также возможность аподиктических основоположений об отношениях времени или аксиом о времени вообще. Время имеет только одно измерение: различные времена существуют не вместе, а последовательно (различные пространства, наоборот, существуют не друг после друга, а одновременно). Эти основоположения нельзя получить из опыта, так как опыт не дал бы ни строгой всеобщности, ни аподиктической достоверности. На основании опыта мы могли бы только сказать: так свидетельствует обыкновенное восприятие, но не могли бы утверждать, что так должно быть. Эти основоположения имеют значение правил, по которым вообще возможен опыт; они наставляют нас до опыта, а не посредством опыта.
4. Время есть не дискурсивное, или, как его называют, общее, понятие, а чистая форма чувственного созерцания. Различные времена суть лишь части одного и того же времени. Но представление, которое может быть дано лишь одним предметом, есть созерцание. К тому же положение о том, что различные времена не могут существовать вместе, нельзя вывести из какого-либо общего понятия. Это положение синтетическое и не может возникнуть из одних только понятий. Следовательно, оно непосредственно содержится в созерцании времени и в представлении о нем.
5. Бесконечность времени означает не что иное, как то, что всякая определенная величина времени возможна только путем ограничений одного, лежащего в основе времени. Поэтому первоначальное представление о времени должно быть дано как неограниченное. Но если части предмета и всякую величину его можно представить определенными лишь путем ограничения, то представление в целом не может быть дано через понятия (так как понятия содержат только подчиненные представления): в основе понятий должно лежать непосредственное созерцание.
Фрагмент 4. Материалы к семинару 2. «Антиномии Канта», «Типы НИЧТО у Канта»
Вопрос №7. Какие типы Ничто Кант выделяет («Трансцендентальная аналитика», гл. «Примечание к амфиболии рефлективных понятий»). Приведите 1-2 собственных примера из области физики (математики): (1) пустого понятия без предмета (ens rationis); (2) пустого предмета понятия, или «отрицательного» понятия (nihil pnvativum); (3) пустого созерцания без предмета (ens imaginarium) (возможно ли это - ??); (4) пустого предмета без понятия, или противоречивого понятия (nihil negativum).
Для облегчения понимания кантовской мысли приведем небольшой фрагмент, посвященный кантовской концепции воображения, из лекции Фр. Федье «О воображении» (здесь переводчик В. Бибихин дал оригинальный перевод фрагментов КЧР + см. ниже кантовский фрагмент):
«Каков же тогда статус пространства и времени? В самом конце трансцендентальной аналитики помещена удивительная таблица, где Кант классифицирует понятие Ничто.
1. пустое понятие без существующего предмета (ens rationis,
голое создание ума, которому ничто предметное не соответствует)
2. 3.
существующий перед нами простое созерцание без существующего
предмет, лишенный понятия перед нами предмета (ens unagmativum)
(nihil privatium)
4. пустой существующий перед нами предмет, лишенный понятия (nihil negativum)
Для нас в этой таблице всего интереснее наименование ens imaginativum. Ens в философской традиции — это приблизительное восстановление в латинском языке, который сам по себе не имеет этой глагольной формы, причастия настоящего времени глагола быть, греч. ţo ση, сущее, das Seiende. Однако здесь ens не имеет даже этого значения, потому что для Канта дело идет о том, чтобы осмыслить понятие Ничто. Будем поэтому понимать ens как нечто в его предельном смысле, т.е. включая и нечто несуществующее и понимая существование на этот раз определенно как то, что может быть дано в опыте. Ens imaginativum таким образом подразумевает нечто воображаемое. Воображаемое есть некая фигура Ничто. Удивительно то, что эта определенная фигура Ничто — не болтовня, а совершенно строгое философское определение. Заметим, что Кант говорит (А291, В34): «Простая форма созерцания (Anschauung, интуиции), без субстанции, не есть какой-либо существующий перед нами предмет, но [есть], напротив, простое формальное условие этого последнего (в качестве чего-то являющегося), как чистое пространство и чистое время, которые суть поистине нечто [etwas, ιţιi] в качестве форм, внутри которых становится возможно созерцание, но сами по себе не являются существующими перед нами объектами, которые можно было бы созерцать».
И.Кант «Примечание к амфиболии рефлективных понятий» (КЧР, с. 212 — 214)
(http://www.philosophy.ru/library/kant/01/2_5.html)
«Заканчивая трансцендентальную аналитику, мы должны еще кое-что добавить, что само по себе не имеет особенно важного значения, но, пожалуй, необходимо для полноты системы. Высшее понятие, с которого обычно начинают трансцендентальную философию, есть деление на возможное и невозможное. Но так как всяким делением предполагается уже разделенное понятие, то необходимо допускать более высокое понятие; и это есть понятие о предмете вообще (взятом проблематически, без решения вопроса о том, есть ли этот предмет что-то или он ничто). Так как категории суть единственные понятия, относящиеся к предмету вообще, то решить вопрос о том, есть ли предмет что-то, или он ничто, следует согласно порядку категорий и по их указанию.
1. Понятиям всего, многого и одного противоположно понятие, все уничтожающее, т. е. понятие ни одного; таким образом, предмет понятия, которому не соответствует никакое созерцание, которое можно было бы указать, есть ничто; иными словами, такое понятие не имеет объекта подобно ноуменам, которые нельзя причислить к области возможного, хотя из этого еще не следует, что они должны быть признаны невозможными (ens rationis), или подобно, может быть, некоторым основным силам, которые мыслятся, правда, без противоречий, но и без примеров, почерпнутых из опыта, а потому не должны быть причислены к области возможного.
2. Реальность есть нечто, а отрицание есть ничто, а именно оно есть понятие об отсутствии предмета, каковы понятия тени, холода (nihil pnvativum).
3. Одна лишь форма созерцания без субстанции сама по себе есть не предмет, а только формальное условие для предмета (как явления), как, например, чистое пространство и чистое время, которые, правда, как формы созерцания суть нечто, но сами они не предметы, которые можно созерцать (ens imaginarium).
4. Предмет понятия, противоречащего самому себе, есть ничто, так как это понятие есть ничто, невозможное, как, например, прямолинейная двусторонняя фигура (nihil negativum). Таблица этого деления понятия ничто (соответствующее ей деление понятия нечто ясно само собой) должна быть поэтому изображена следующим образом:
Ничто как
1. Пустое понятие без предмета
(ens rationis)
2. Пустой предмет понятия; 3. Пустое созерцание без предмета
(nihil pnvativum) (ens imaginarium)
4. Пустой предмет без понятия
(nihil negativum)
Отсюда видно, что пустое порождение мысли (№ 1) отличается от бессмысленной вещи (№ 4) тем, что первую нельзя причислить к области возможного, потому что она есть только вымысел (хотя и не противоречивый), а вторая противоположна возможному, так как понятие упраздняет даже само себя. Но и то и другое пустые понятия. Что касается nihil privativum (№ 2) и ens imaginarium (№ 3), то они суть пустые данные для понятий. Нельзя представить себе тьму, если чувствам не дан свет, точно так же нельзя представить себе пространство, если не восприняты протяженные вещи. И отрицание, и одна лишь форма созерцания не могут без чего-то реального быть объектами.