Н.И.Киященко - Эстетика жизни (ч.2)

Раздел I. Эстетика способов жизнедеятельности человека.

Тема 1. Жизнедеятельность и деятельность человека: их сходство и различие.

Творчески-созидательная и жизнестроительная сила любви

Тема 2. Воспроизводство человеческого рода как эстетический способ

Тема 3. Воспитание — основной способ раскрытия природных задатков

ребенка и пробуждения в нем его родового стремления к красоте.

Тема 4. Обучение и образование как процессы очеловечивания

человека и гармонизации его взаимодействий с миром.

Тема 5. Воспитание, обучение и образование как творчество.

Раздел 2. Эстетика деятельности человека как творчества

(Красота как творчество, творчество как красота).

Тема 1. Дизайн как материально-художественное творчество

и как средство гармонизации и эстетизации среды обитания.

Тема 2. Народные промыслы и ремесла как проявление стремления

народа к красоте и материально-художественному творчеству.

Тема 3. Овладение знаниями и познавательная деятельность человека

как средства гармонизации мира в себе, себя с миром,

общества с природой. Эстетическое содержание познавательной

Тема 4. Хозяйственно-экономическая и материально-производственная

деятельности как способы эстетического творчества.

Тема . 5 Общественная и политическая деятельность в их эстетическом

Тема . 6 Художественная деятельность — высший вид эстетического

Раздел I. Эстетика способов жизнедеятельности человека.

Тема 1. Жизнедеятельность и деятельность человека: их сходство

и различие. Творчески-созидательная и жизнестроительная

Итак, ребята, в прошлом учебном году мы уже рассмотрели, можно сказать, с эстетической точки зрения условия существования человека. Разумеется, как естественные, так и искусственные, то есть культурные, сотворенные человеком для самого себя, в том числе и культурно-освоенные естественные условия — природу, представленную средствами художественно-образного языка. Теперь нам предстоит обсудить вопросы о том, как в этих естественных и искусственных условиях человек осуществляет свою жизнь и воспроизводит новые и новые поколения людей, будучи вооруженным собственно человеческим опытом и пользуясь всеми накопленными человечеством ценностями, в том числе и богатым чувственно-эмоциональным опытом. Нам в данном разделе нет необходимости рассматривать все богатство взаимодействий человека с миром, но только ту сферу этих взаимодействий, которая непосредственно связана с воспроизводством человеческого рода. Ведь обычно деятельность человека рассматривают только в свете производства и воспроизводства человеком средств существования, независимо от того, на что идут и каким образом используются-- на созидание или разрушение созданные им средства. Хотя все знают и понимают, что помимо материльных и духовных ценностей человек тратит свои самые сокровенные силу и энергию на воспроизводство жизни, новых поколений людей, то есть на продолжение человеческого рода. Поэтому все те виды деятельности человека, которые совершаются им для воспроизводства жизни мы с вами будем в дальнейшем называть способами жизнедеятельности людей. А все другие виды активности человека, связанные с производством средств обеспечения жизни уже родившихся людей видами деятельности. Разумеется последних гораздо больше, чем первых. К способам жизнедеятельности людей мы будем с вами относить: Любовь, половую любовь, семейную жизнь, воспитание, обучение, образование подрастающих поколении, введение их в культуру, во всю систему человеческих ценностей и человеческих отношении.

С одной стороны всякий разговор о Любви радостен, а с другой — в дрожь бросает: разве можно хоть в малой степени высказать словами то трепетнейшее и сокровеннейшее состояние души человеческой, через которое проходят абсолютно все люди, когда-либо населявшие Землю и все могущие появиться на ней во все последующие тысячи и миллионы лет.

Наверное это великое чувство вырабатывалось людьми буквально с первых шагов появления человека, поскольку во многих и многих археологических находках самых древнейших времен найдены различные памятники культуры, говорящие о том, как давно первобытный человек выделял женщину среди всего живого, выражал к ней свое особое отношение, создавал образы Мадонн, которыми он восторгался и восхищался. Поскольку в древнейших фигурках женщин особо выделяются детородные органы женщины, мы можем заключить, что для древнего человека чувственная и половая Любовь совпадали. А мужчины, испытывавшие высокие духовные чувства к женщине, в такой же степени восторгались и ее способностью продолжать род человеческий, то есть они не рассматривали половую любовь как навязанную родом человеческим обязанность женщины тянуться к мужчине, служить ему, подчиняться, поскольку над ней тяготит проклятие рода воспроизводство жизни. Это мужчинам пришло в голову только в Древней Греции, когда Платон (427-347 гг. до н. э.) разделил любовь на 2 вида. возвышенную чувственную, то есть собственно духовную, позднее названную божественной и земную, вульгарную или простонародную плотскую любовь. Платон женщину в первой любви назвал Афродитой (богиня Любви в древнегреческом пантеоне богов) небесной, а во второй Афродитой простонародной или вульгарной, призванной не столько любить и сливаться с мужчиной в единую целостную личность, сколько выполнять свое родовое предназначение — воспроизводить род человеческий.

Надо сразу сказать, что эта философская традиция прошла почти через все дальнейшие века развития европейской культуры, а с наступлением христианства любовь вообще была отнесена к разряду греховных дел человеческих, вынудивших когда-то Адама лишиться ребра и съесть в райском саду дьявольское яблоко, предложенное ему Евой. Философы то считали Любовь главным путем к индивидуальному бессмертию (В. Соловьев), то разделяли отношения мужчины и женщины на Любовь и половые отношения, принижая последние и не считая половую любовь подлинным чувством (Н. А. Бердяев), то всячески превозносили любые отношения полов, требуя полного раскрепощения любви (В. Рязанов). Хотя, вообще говоря, проблеме любви в философии не так уж и везло. Любовь редко занимала внимание философов. слишком часто людей сдерживали стыдливость, лицемерие, ханжество и даже страх перед таинственностью этого самого глубокого человеческого чувства.

Но мы не будем вдаваться в эти глубокие теории, в которых много не только туманного, мистического, противоречивого, излишне накрученного и запутанного. Нас интересует тот факт, что всегда и везде в простых народных массах вопросы любви, половых отношений не обсуждаются — они просто решаются сами собой как неотъемлемая и естественнейшая часть жизни каждого. Это в философской мысли России В. Розанов во всеуслышание провозгласил, что половой вопрос есть основной вопрос жизни, что любовь не надо запрещать, не надо провозглашать ее греховной, грязной, постыдной, что без Любви ничего на Земле происходить не может и не будет. Н. Бердяев, занимая по вопросу о любви очень непростую позицию, не мог отказать любви в том, что она есть самая существенная, самая радостная, самая творческая, хотя и трагическая часто сторона, часть жизни каждого человека. Он писал: «... ведь каждый тайно мучился этой проблемой, бился над ее решением для себя, страдал этой мукой полового томления, мечтал о любви, каждый знает ту признанную истину, что все почти трагедии в жизни связаны с полом и любовью. Всем известно, что с полом связана вся наша жизненность, что половое возбуждение носит характер экстатический и творческий»([1]). Здесь он, как говорят, ничего не имеет против любви. Наоборот он ее защищает, выступает против христианского принижения половой любви, отстаивает право человека не только на небесную, божественную, но и на земную Любовь. Он ратует за то, что «назначение женщины — конкретно воплотить в мир вечную женственность, то есть одну из сторон божественной природы и этим путем вести мир к любовной гармонии, к красоте и свободе. Дело это не меньше и не хуже всех мужских дел» ([2]). Но он никак не мог смириться с тем, что возвышенная Любовь, Эрос как индивидуальное половое избрание, как слияние начала мужественного с вечной женственностью, может совмещаться и совмещается с Любовью половой или родовой, поскольку последняя не есть соединяющее утверждение пола, а есть лишь продолжение дробления, что она не может дать целостной личности.

Простые же люди своей реальной жизнью, в которой возвышенная и родовая Любовь дают прекраснейшие результаты — и счастливую жизнь любящим, и талантливых, а то и гениальных людей человечеству и полное слияние влюбленных и любящих в единое целое — семью — опровергали и опровергают идеальные и мистические устремления философов. Они может быть и не слагают стихов о любимой женщине и женщине-матери, но в быту, в семейных отношениях выражают ей все свои сердечные чувства и глубочайшую привязанность, симпатию и уважение, считая ее действительной Мадонной. Хотя, конечно, они и читают великих поэтов, пытавшихся и пытающихся до наших дней, да и будут пытаться всегда выразить свой восторг перед женщиной.

А. С. Пушкин, наверное, в миллионный раз свое восхищение Мадонной выражл в одноименном сонете:

В простом углу моем, средь медленных трудов,

Если исходить из библейских преданий, то Мадонной можно называть богоматерь, которая каждому художнику, изображающему ее с младенцем, представляется в соответствии с его верованиями и его пониманием всечеловеческого значения акта рождения Иисуса Христа, разумеется, и с его идеалами о красоте Мадонны и божественной красоте младенца. Для многих же поэтов, художников, писателей и композиторов Мадонна — это просто всегда прекрасная женщина-мать, поскольку художники не являлись сторонниками резкого разделения небесной и земной любви, то есть Любви, как высшего духовного чувства, и плотской любви, как родовой обязанности женщины. Между прочим для абсолютного большинства людей на Земле, истинно любящих и влюбленных в женщину этого философического разделения Любви на возвышенно-небесную и плотско-земную не существовало и не существует. Поскольку простым людям представляется, что высшим плодом и результатом Любви мужчины к женщине является не только слияние душ и тел в единую личность, но и рождение в этом слиянии новых и новых поколений людей. Ребенок для них и является воплощением искомого единства мужчины и женщины в Любви, выражение совершенных качеств отца и матери. Философам же представляется, что именно рождение ребенка — результата половой, земной любви говорит о дроблении и даже распаде совершенного мира. Н. Бердяев вслед за Платоном писал: «Совершенный мир не должен продолжаться в чем-либо ином, не должен ничего рождать, он остается в вечности, остается самим в себе. Все совершенное и безмерно-прекрасное есть достояние вечности, не дробится, не продолжается в рождении из себя несовершенных частей. Любовь родовая не есть соединяющее утверждение пола, она продолжает лишь дробление» ([3]). Противопоставление личности и рода оказалось для философов не только камнем преткновения на пути достижения совершенства, но и явилось средством оправдания однополой любви мужчины к мужчине (гомосексуализм), женщины к женщине (лесбиянство), а также всякого рода половых извращений, право на которые современные люди отстаивают, прикрываясь философскими оправданиями.

Для философа женщина может представиться даже исчадием ада, воплощением гиперсексуальности и греховных вожделений. Для поэта, художника, писателя, композитора, и вообще для любого человека с высоко развитой чувственностью женщина всегда есть объект Любви, воплощение красоты и идеала, которые наполняют душу несказанным восторгом и благороднейшими стремлениями, желаниями и чувствами. Ф. И. Тютчев лиричнейший из русских поэтов — сказал:

А прекраснейшая русская поэтесса конца XIX — начала XX века Мирра Лохвицкая, написав «Песнь любви», выразила высшую жизненную ценность этого великого чувства так :

Ссылок на поэтов можно приводить бесчисленное множество, причем поэтов разных стран и народов, живших во все времена человеческой истории. Но нас в данной главе в основном волнует вопрос, в чем же состоит живительная, творческая и жизнестроительная сила любви. По этому вопросу столь же многочисленны и разнообразны по образам выраженные образцы искусств и поэзии. Главное в этих образах состоит в том, что Любовь уже на стадии только ее зарождения, которую называют влюбленностью, пробуждает в человеке все самые лучшие, самые благородные, самые добродетельные его силы, как бы придавая им крылья для полета, Ребята, попробуйте внимательно, причем не умом, а сердцем, прочитать первый том стихов А. С. Пушкина из десятитомного собрания его сочинений, выпущенных четвертым изданием в Ленинграде. Стихотворения, написанные им в 1813-1820 годах (возраст А. С. от 14 до 21 года). Я верю, что вас не может не потрясти эммоционально то, как начинающий поэт в ярких образах показывает пробуждение первых чувств и желаний поэта,блистательные стихи раскрывают его быстрое созревание и мудрение во влюбленностях и в Любви. В этом томе есть и такие прозрения, которые в наше время оказываются непосильными даже взрослым людям. Причем А. С. Пушкин всегда пишет легко и непринужденно, с такой искренностью и чистотой, что при чтении его стихов сами собой отпадают все наслоения современности на чувственную жизнь людей нашего времени: слишком разнятся наши современные представления о Любви от того, что связывается с настоящей Любовью и что действительно является ею. Современные молодые люди почти не умеют различать в своих чувственных состояниях увлеченность, влюбленность и Любовь. Оказываясь чаще всего сами виновниками своих несчастий в отношения с женщинами, не умея понять и разбудить друг в друге лучшие человеческие чувства, молодые люди начинают смотреть на Любовь как на неизбежное явление, часто отождествляют ее со злом, неудачи в любви с конкретной девушкой или женщиной начинают переносить на всех девушек и женщин. В них рождаются или жено- или мужененавистники. Для женоненавистников не существует идеала Прекрасной женщины, который через многие века прошел в образе Прекрасной дамы. Представление о том, что в Любви не бывает некрасивых женщин или мужчин, находится за пределами их житейского опыта. Их сердце не способно реагировать на красоту.

На самом деле, разве не удивителен тот факт, что за всю многовековую историю люди не зафиксировали каким-либо образом ни одного факта некрасивой любви и факта Любви некрасивых людей. Любовь оказалась таким и пожалуй единственным человеческим чувством, которое всецело базируется на красоте и поднимает последнюю до статуса прекраснейшего чувства. Именно красота этого чувства и вдохновляет человека на самые невероятные, всегда прекрасные, благородные и добродетельные дела. Она пробуждает в душе любящего такие силы, которых он в себе не ощущал и не имел представления о том, что они у него имеются.

В чем же дело? Почему другие чувства, причем самые благородные и возвышенные, например, мужество, отвага, храбрость, теплота, сердечность, отзывчивость... не достигают такого уровня, чтобы быть водруженными на вершине всех представлений о красоте? Один из существенных ответов заключается в том, что Любовь независимо от условий жизни, от существующего окружения и состояния социума делает человека счастливым, всегда счастливым пока он любит. Вопреки и наперекор всему в сердце любящего человека сияет счастье, он светится им, оно освещает все в его жизненном опыте и состоянии особым светом радостного вдохновения. Вячеслав Иванов — поэт «серебряного века в русской поэзии» писал:

И еще. Человек в любви постоянно испытывает также светлую радость. Восторженное состояние души становится для него привычным. Оно раздувает жар души и вдохновляет на творческие дерзания. Вот в этом вопросе у философов всех времен существовало убеждение, что все творчество культуры есть лишь объективация того, что совершается в скрытой таинственной глубине души влюбленного и любящего человека, что «без влюбленности в вечную женственность, мужчина ничего не сотворил бы в истории мира, не было бы мировой культуры; бесполое всегда бессильно и бездарно. Мужчина всегда творил во имя Прекрасной Дамы, она вдохновляет его на подвиг и соединяет с душой мира». Более того «Только женщине могут открыться некоторые тайны жизни, только через женщину может приобщиться к ним мужчина» ([4]).

Не даром история человеческой культуры знает бесчисленное количество примеров создания самых выдающихся произведении литературы и искусства силой Любви и на пике Любви, когда сам творимый образ предстает в облике и образе любимой женщины — реальная ли она или только воображаема. Так великий итальянский поэт — предвестник Возрождения — признавался, что толчком к пробуждению в нем поэта явилась трепетная и благородная любовь к дочери друга его отца Фолько Портинари — прекрасная Беатриче. Но в его творчестве Беатриче стала потом самим духом поэзии, образом, который вдохновил его на создание «Божественной комедии» — одного из выдающихся духовных памятников XIV века (Данте Альгьери жил с 1265 по 1321 годы) во Флоренции, откуда был изгнан и заочно приговорен к смерти властями Флорентийской республики. Приступив к осуществлению столь грандиозного труда, якобы по совету великого древнеримского поэта Вергилия, сомневаясь в том, хватит ли у него сил для осуществления великого замысла, Данте призывает для совета Беатриче:

Ну как же можно не прислушаться к такому совету, как можно не преодолеть в себе страх перед величием вергилиева поручения. И Данте отвечает:

А в ходе осуществления замысла поэмы Беатриче уже в образе Прекрасной Дамы-вдохновительницы постоянно приходит на помощь поэту в самые трудные и счастливые минуты его творческого подвига. В сонетах же Данте Беатриче уже выступает как воплощение Любви и постоянной творческой силы и вдохновения.

Еще более поразительный пример великой веры в творческую силу Любви продемонстрировал своей поэзией младший современник Данте Франческо Петрарка (1304-1374), который будучи монахом и, естественно, никогда не женившимся человеком, создал образ прекраснейшей женщины Лауры в своих сонетах «равной которой не было ни в античности, ни в новое время, и, наверное, не будет» (сонет 64 на смерть Донны Лауры). Так никто не знал и не узнает, видел ли когда-нибудь Петрарка настоящую Лауру или это только плод его поэтического воображения и неведомо возвышенной Таинственной Любви.

Любовь столь всесильна и могущественна, что она смогла заставить Леонардо да Винчи, влюбленного и любившего жену одного богатого флорентийца, писать портрет ее целых 15 лет и ни разу не промолвиться ей хотя бы словом, хотя бы намеком о своей Любви. Она была столь прекрасна и таинственна, столь возвышенна и божественна, что Леонардо, считая себя некрасивым человеком, дал себе слово никогда и никому не говорить о своих чувствах и страданиях от их невысказанности. Он уезжал в Милан, а через некоторое время снова просил ее позировать ему; в сеансах работы над портретом он наслаждался ее красотой и вдохновлялся на великий творческий труд. Так родилось одно из величайших творений мировой живописи «Джоконда», увидеть которое — значит приобщиться к великой красоте — Прекрасному, наполнив свою душу и чувственную память потрясающим зарядом жизни и Любви.

Любовь может принимать и такие творения духа человеческого как скульптуры, фрески и архитектурные строения Микеланджело Буанарроти (1475-1564), как «Портрет Незнакомки» Н. Крамского, как «Стихи о Прекрасной Даме» Алексадра Блока, как чудные женские портреты Огюста Ренуара или скульптуры Огюста Родена. Микеланджело, правда, свою Любовь к Прекрасной Даме возвел в неутолимое стремление создать своим умом, своими руками такую красоту, которая бы превосходила самые высокие земные представления о ней. Но для этого он отрекся от земной Любви во имя, как сказали бы Платон и Бердяев, да и В. Соловьев, Любви небесной, Божественной. Наверное в реальной жизни Микеланджело любил, и его, наверное, любили. Но он сознательно решил отграничить себя от любви ко всему, что не касается искусства. Если Любовь касалась искусства, он ее не только глубоко чувствовал, понимал и принимал, если нет, то он считал себя не вправе отдаваться любви.

Любовь к красоте была настолько всепоглощающей, что он до конца дней своих не выпускал из рук своих ни кисти, ни резца, до восьмидесятилетнего возраста он не выпускал из рук и пера, написав последний из дошедших до нас сонет, в котором все еще не отказывался от радостей земной жизни, великую силу которых он познал еще в детстве:

И уж если природа избрала его проводником своей красоты, то полюбить дело творения красоты надо так, чтобы ничем не отвлекаться от этого святого и божественного дела. Чему жизнь великого Микеланджело, как и жизнь Леонардо да Винчи — ярчайшее свидетельство. Один и другой титаны Возрождения всю свои жизнь, весь жар своих сердец посвятили любви к искусству. Оба стали разносторонне одаренными и разносторонне проявившими себя людьми в живописи, скульптуре, архитектуре, науке, поэзии. Оба до конца дней своих оставались образцом преданности своему призванию, своему предназначению. Оба были воплощением понимания своей высочайшей ответственности на Земле. Они действительно реализовали себя в полной мере.

Таких людей в истории человеческой культуры, разумеется, было немало. И, думается, абсолютное большинство из них были женщины, которые поняли свое великое предназначение быть продолжательницами рода человеческого. А поняв это предназначение, они всегда были не только обожаемы и любимы мужчинами, но и выработали в себе великое чувство Любви к детям, наполнив его такой сердечностью, теплотой, вниманием, заботливостью и нежностью, что род человеческий развивался и творил новый культурный мир, вдохновляясь именно Любовью к женщине-матери. Именно женщина-мать передает подрастающим поколениям не только свой собственный жизненный опыт, но и все лучшее из опыта любимого мужа — отца детей. Прежде всего речь идет о духовном, нравственном, эстетическом опыте, а навыкам и умениям мальчиков лучше учит отец, девочек — мать. Но ведь для творчески-созидательной деятельности более важен именно духовно-нравственный и эстетический опыт, вооружась которым и вырастает добродетельная и эстетически-творческая личность.

Мать всегда более внимательно следит за развитием ребенка и быстрее, а главное точнее замечает происходящие в нем изменения и проклевывающиеся в нем дарования и задатки, опираясь на которые и можно в ребенке развить те или иные обязательно творческие способности. Да и в трудные моменты становления и развития личности мать, как правило, является более надежной опорой, поскольку она вооружена материнской Любовью, не позволяющей ее сердцу охладеть к ребенку, в какой бы ситуации он не оказался. Не потому ли и целые народы в лихую годину жизни своей Родины, в тяжкие минуты жизни народа не только вспоминают Родину-Мать, но и вместе с ней преодолевают все препятствия. Любовь к Родине-Матери сродни Любви к женщине-матери. ей верность, ей все добрые дела, ей сердечный жар и нежность — все ей. 3амечательный современный поэт Николаи Тряпкин, далекий от романтических восторгов, становится восторженным, когда пишет о Руси-Родине;

На все положительное и прекрасное, вызванное любовью к женщине, матери, Родине, своему делу, детям, к искусству и т. д. и т. п. можно, конечно привести и немало примеров отрицательного значения. Почему же тогда Любовь не противостоит ветрености, изменам, бегству от семьи, от любимой женщины, из любимой Родины в трудную для них годину, даже предательству по отношению к любимому делу? Вопросов подобного рода можно задать бесчисленное количество, да и примеров подтверждающих право на их постановку можно привести не меньше. Прямо на такие вопросы ответить нет никакой возможности: столь бесчисленны варианты ответов, что все их перечислить никто никогда не сможет. Но надо попытаться найти хоть какие-то причины хрупкости любви в самом широком смысле слова.

Прежде всего речь, конечно, идет о любви мужчины к женщине и о причинах ее хрупкости и часто наблюдаемой недолговечности. Сами эта хрупкость и недолговечность дают повод философам принижать земную или родовую любовь, которая делит, дробит совершенство возвышенной любви. Но сами же философы в поисках ответа нередко оказываются очень близки к истине. Главная каверза этой проблемы заключается в том, что абсолютно каждый вступающий в жизнь человек представляет себе любовь по-своему, опираясь лишь на очень небольшой опыт собственных чувственных состоянии, эмоциональных переживаний, само появление которых он обязательно связывает с любовью. На самом деле ведь на волне восхищения кем-то, постоянного желания видеть его, любоваться им появляется только влюбленность, проклевывается влечение, прекращается уединенность, эгоистическая замкнутость, самодовольство и намеренно грубое и безразличное отношение к существам другого пола. Конечно, на фоне замкнутости, самодовольства, бравирования грубостью и даже хамством, оторванности повышенное биение сердца не может не вызвать восторга, любование, влечение начинает волновать кровь, появляется томление, жизнь начинает казаться тусклой и непривлекательной без того, кто взволновал — все светлые лучи мира сходятся на предмете влечения и томления. Но ведь часто не по неопытности и неосведомленности влечет в существе другого пола что-то одно: кого-то привлекают волосы своей необыкновенностью в цвете, волнистости, особой прическе, другого губы, третьего — шея, даже уши, нос, рот, жесты, манеры, ноги, фигура, да мало ли что может привлечь наше внимание вплоть до походки, исключая характер, манеру разговора, язык и прочие собственно социально-культурные атрибуты личности, но не сама целостная личность. То есть совершенно точно можно утверждать, что нарождение любви, влюбленность начинается с дробления личности на части, целостность на начальном этапе ускользает, она просто не интересует влюбляющегося. И эту влюбленность чаще всего и воспринимают как любовь: если жизнь становится немыслимой без того, чтобы не иметь возможность постоянно видеть «любимого», «любимую», быть хотя бы рядом, чтобы видеть носителя и носительницу этого лица, волос, шеи, ушей, носа, подбородка, ног, фигуры, походки, если сердце замирает и тоскливо ноет в его (ее) отсутствии, то это и есть любовь. Великий итальянский поэт Возрождения Франческо Петрарка писал:

Хорошо, как говорят, было Петрарке: ослабление тетивы у лука его не озаботило, не разочаровало. Но ведь многих и многих влюбленных оно разочаровывает. Иногда рана действительно не заживает, но ведь часто быстро покрывается травой забвения. Ведь чувства еще не зрелые, опыт глубоких эмоциональных переживаний невелик, эмоциональная память еще не заполнена ничем. Чуть-чуть поныло сердце и перестало. Значит парень или девушка могут сделать вывод, что не так страшна и любовь и разочарование в ней, раз так быстро и безболезненно все прошло. А милых, прелестных девушек или интересных мальчиков — вон сколько кругом, разве нельзя забыться с кем-нибудь из них, позабавляться с другими? Покопаться в своей душе некогда, не хочется, да и опыта самоанализа своих чувств и переживаний еще нет. Так и начинается прохаживание, прогулки по «любви», порхание над девичьей нивой для срывания прелестных цветочков или убирание, смягчение шипов прекрасной розы перед всяким желающим ее сорвать. Ведь Дон-Жуанизм не появился на пустом месте он расцвел в пышном саду, наполненном розами, лилиями, гвоздиками или выросшими не лесной поляне фиалками, незабудками. В душе, в сердце формируется опыт легкой достижимости наслаждения, вседозволенности и доступности. Тут уж некогда ждать, пока раскроется перед влюбленным (ой) целостная личность предмета увлечения, когда все соберется воедино: лицо, волосы, губы, шея, стан, походка, манеры, характер, язык, культура, вкусы, пристрастия, увлечения, надежды, стремления и желания. Нетрудно угадать, что чаще всего из такого рода влюбленности никогда не прорастет истинная, глубокая и всепоглощающая Любовь, которая навеки свяжет влюбленных крепчайшими жизненными узми. Когда каждый день и каждый час любимый или любимая раскрывается перед возлюбленным все новыми, и новыми, всегда интересными и неожиданными, гранями своей личности, когда интерес к жизни и ее творческим сторонам, а не только томление и желание слиться друг с другом в несказанном наслаждении действительно как бы образуют новую единую целостную и разностороннюю личность.

Конечно, в огромном жизненном пространстве Любви огромную роль играют господствующие в обществе, в семье, в душах людей представления о прекрасном, добром, благородном, вечном. Особенно, если они органично и естественно входят во внутренний мир личности, накладывают отпечаток на характер всех ее взаимоотношений с миром, на характер самооценки личностью всех своих поступков и действий, на опыт переживания ею всех случающихся с нею событий. Но нельзя все же при этом сбрасывать твердость характера и воли личности, живущей в наличных материальных, природных условиях, духовной атмосфере и системе нравственных отношении. Например, в начале этой главы мы рассматривали философские и житейские представления о любви, сложившиеся в европейской культуре, выделив разделение любви на небесную и земную, возвышенную и плотскую или родовую. А в культурах Востока такого разделения не существует. Там любовь супругов представляется как высшая Любовь.»В индийской культурной традиции не было такого противопоставления физической и духовной любви, но индийские мыслители интуитивно угадывали раздельность индивидов и несоединимость их в половом акте, противопоставляя этому слияние влюбленных в любви как эстетическом чувстве» ([5]). Именно переживание влюбленными наслаждения друг другом, испытывание каждым из них экстаза в половом акте как высочайшего и прекраснейшего состояния духа и тела и представляет в восточных культурах истинную Любовь, которая и духовна, возвышенна, прекрасна и в то же время плотская, земная или родовая, говоря по европейски. Если для европейца Эрос и эротика всегда нечто неземное и только духовное, то для Индии Эрос и эротика означали и высшее состояние влюбленных и науку о создании человека и выполнении желаний плоти. Думается, что вообще для простых людей, не погружающихся в философские раздумья о любви, ближе восточная позиция нежели европейская. Что было бы с человеческим родом, если бы вдруг в мире восторжествовала европейская философская позиция о любви и родовом проклятии женщины? Могут ли многочисленные факты разочарований в Любви, распадов семей и т. п. стать серьезным основанием для принижения земной, плотской любви?

Ведь в жизни случается и так, что влюбленные и любящие расстаются друг с другом не только по своей воле, но и по зависяще-независимым от них обстоятельствам. Вот тогда Любовь оставляет в их сердцах томительные, тягостные, но сладкие воспоминания и чувства. Например, М. Ю. Лермонтов по разным причинам и обстоятельствам, как пишут знатоки его жизни и творчества, не был счастлив в любви, и, влюбляясь, не находил взаимности, Но он писал:

Поэт очень точно схватил то в чувственной жизни, что истинная, настоящая Любовь никогда не проходит бесследно для сердца человеческого. Она оказывает благотворное влияние на всю последующую жизнь человека, каждый раз по-новому открывая ему все новые и новые духовные горизонты.

Вряд ли у кого-то вызовет возражение утверждение, что Любовь требует постоянной работы души каждого из любящих: ведь она у каждого из них вызывает страстное стремление к самосовершенствованию, чтобы быть достойным партнером в любви, чтобы вызывать в возлюбленном постоянный интерес к себе, испытывая, разумеется, взаимный интерес к любимому или любимой. А это и есть пробуждение в любимом существе творческих сил и способностей. Ведь стремление к совершенствованию и самосовершенствованию неизменно и неизбежно вызывает и стремление к гармонии каждого из любящих в их взаимодействиях с миром и особенно во взаимоотношениях друг с другом. Ну а раз есть стремление к совершенству и гармонии, тут же ищи и красоту. Все эти начала и скрепляют любящих в такое единство, которое невозможно разорвать никакими силами: сердечные узы гораздо крепче связывают людей, чем расчетливые рациональные, утилитарные и прагматические отношения между ними.

Конечно, сколько бы мы не говорили о Любви, мы никогда не сможем сказать и тысячной доли того, что относится к этому величайшему и благодетельнейшему чувству. Мы лишь кратко можем осветить то, как тысячи и тысячи поколений людей жили в Любви и пытались осознать ее живительную силу. Так древние греки, уже упоминавшиеся нами, различали разные виды любви: «Эрос» — восторженную и страстную Любовь; влюбленность, направленную на плотское или духовное; «Филию» Любовь-дружбу, Любовь-приязнь индивида к индивиду; «Сторге» — Любовь-привязанность, особенно семейная; «Агапе» — жертвенную и снисходящую Любовь «к ближнему». В любом смысле Любовь была для них космической силой, подобной силе тяготения. Европейская культура и философия XX века выделяют три вида любви: «Эрос» в собственном смысле слова как половое индивидуальное избрание, слияние начала мужественного с вечной женственностью в Богом предназначенном конкретном образе; мистическое влечение к ближнему и родному, к брату и сестре во Христе, радостное слияние в Богочеловеческом теле; ощущение личности каждого существа далекого, даже врага и любовное уважение к потенции образа Божьего, обращение с каждым человеческим лицом, как целью в себе, а не средством. В любом случае Любовь есть сила преображающая мир и освещающая жизнь каждого человека несказанно чистым и радостным светом.

? 1. Чем привлекательно для людей чувство Любви?

2. Почему во всех мировых религиях любовь к ближнему предстает как первая заповедь?

3. Какие виды любви вы знаете и можете назвать?

4. Почему любовь мужчины к женщине называют самым великим человеческим чувством?

5. Является ли любовь побудительной силой творчества?

6. Кто такой Эрот в древнегреческой мифологии?

Тема 2. Воспроизводство человеческого рода как эстетический

Итак, дорогие ребята, на прошлых занятиях мы очень кратко рассмотрели любовь как важнейшую для человеческого рода жизнетворческую силу и раскрыли основные господствующие представления о ней. Сегодня нам предстоит рассмотреть практический аспект любви, гарантирующий продолжение человеческого рода, то есть воспроизводство жизни. Естественно возникает вопрос, а почему же люди не размножаются также как животные, которые всецело подчиняются родовому инстинкту и никаким образом не регулируют деторождаемость? Не размножались ли таким же естественным образом наши далекие самые первобытные предки? Отвечая на эти вопросы, мы должны подумать о том, что сам эволюционный процесс в природе, наверное можно так сказать, был своеобразным регулятором интенсивности размножения многих и многих видов живых существ. Не может быть чисто случайным то, что многие и многие из них, продолжительность жизни которых очень невелика, да и в той выживают очень немногие, размножаются в больших количествах. По мере же увеличения сроков жизни способность к размножению уменьшается, а процесс вынашивания ребенка в утробе матери увеличивается. Все высшие животные, ископаемые, да и известные нам сегодня способны к воспроизводству не более раза в год и, как правило, не более одного детеныша.

Можно подумать, что в природе действует какое-то разумное начало, какая-то сверхмудрая предопределенность, которая управляет всеми живыми процессами. А что же тогда говорить о человеке, которого природа наградила разумом? И по религиозным преданиям и мифам, по легендам и сказаниям Всевышний избрал человека проводником своих идей и замыслов на Земле. Если уж современные высшие животные даже помимо природных инстинктов как-то регулируют деторождаемость, создавая своеобразную моногамную семью, как у волков или медведей, либо регулируя половые отношения по вертикали, как у человекообразных обезьян, живущих большими семьями или родами, то человеку, раньше всех пришедшему к семейному образу жизни, а потом и к роду и племени, как говорят, сам Бог велел думать в первую очередь не о размножении, а о сохранении потомства. Древнейшие из исторических известных ныне нам данных говорят о том, что еще в глубокой древности, когда человек еще обитал в пещерах, а уже тем более, когда он начал строить первые жилища, уже сложилась сначала смешанная (круг лиц, которым разрешены половые отношения), а потом и моногамная семья с запретами половых связей по вертикали (то есть кровосмесительных отношений).

Не сыграла ли в этом благотворном для человечества с самого начала его существования плодотворную роль рано зародившаяся любовь, которая разделила людей на группы или пары по сердечным влечениям и привязанностям? Нельзя ли предположить, что уже древний человек чисто интуитивно и эмпирически потом предположил, что ребенок как результат любовных отношений мужчины и женщины оказывается и более живучим и жизнестойким, лучше приспосабливается к условиям наличной среды жизни? К сожалению мы и сегодня не можем дать категорически положительный ответ на этот вопрос, дело в том, что и в наши дни, когда систематически исследуется все, что хотите, так и не существует специальных исследовательских групп по вопросу, влияет ли Любовь как высшая форма половых связей двух душевно близких индивидов разного пола на жизнестойкость поколений, на их выживаемость и крепость, в конце концов? Разумеется интуитивный и в некоторой степени чисто эмпирический ответ на этот вопрос существует — да, влияет и только в положительном смысле»Но наше время требует всему статистического подтверждения. Мы в дальнейших наших рассуждениях на эту очень непростую тему будем исходить из позитивного ответа на этот каверзный вопрос.

Мы исходим из того, что еще с глубокой древности естественным результатом Любви являлись половые отношения влюбленных, сознательно нацеленных на воспроизводство человеческого рода. Сама природа готовила женщину к тому, чтобы она была способной не только воспроизводить потомство, но и лелеять, выхаживать, оберегать его до состояния собственной способности к жизни в мире. Опять-таки не случаен тот факт, что только человека природа поставила в условия необходимости лелеяния (лелеяние и воспитание гораздо, гораздо позже стали основными определителями культурного развития человечества) младенца, до взрослого состояния. Ведь все другие живые существа довольно быстро становятся на собственные ноги и сразу же под присмотром матери сами себе добывают средства к существованию. А человеку было дано, по крайней мере, не менее 10 лет для становления, формирования, воспитания и развития в самостоятельно живущую особь (10 — это было давно, в наше время — это, как правило, 18-20 лет). Но это уже проблема не необходимости, а возможности человеческого рода обеспечить новым поколениям безбедное существование до их созревания по современным понятиям зрелости, Учитывается при этом, конечно, и тот объем знаний, опыта, умений, навыков, которые нужно передать для полноценной жизни последующим поколениям.

Совершенно определенно можно утверждать, что именно воспроизводство человеческого рода, издревле не рассматривавшееся как проклятие для женщины, явилось причиной первичного разделения бытовых функций между мужчиной и женщиной. Женщина как существо более нежное, сердечное, внимательное, теплое, беззащитное и в первую очередь предназначенное и приспособленное для деторождения и детовыхаживания естественно становилась хранительницей очага и крова, а мужчина самой жизнью обязывался добывать средства к существованию, чтобы одновременно и развить в себе силу, ловкость, мужество, отвагу в борьбе с опасным зверем, водным потоком (при ловле рыбы и водных животных). И добытое он уже не мог сам поглощать, родительский долг, чувствуемый еще, а не осознаваемый, подсказывал ему, что добытое надо доставить в пещеру или в хижину и там уже вместе с семьей утолять свой голод и голод женщины-матери и ребенка А мать впитывая сердцем и опыт, и доброту, и мужество, и ловкость мужа, лелея, воспитывая ребенка, передавала ему с особой сердечностью, теплотой и заботливостью, готовила его к тому, чтобы передать в руки отцу мальчика как помощника и продолжателя всех мужских дел.

И тут природа, Всевышний и кто там еще есть в высях небесных позаботились о том, чтобы и при взрослении потомства родственные связи не прерывались. Животный инстинкт не обладает той силой, какой обладают человеческие чувства: они оказываются сильнее и значительнее собственно природных сил и связей. У животных детеныш вырос и, как правило, отбился от стаи, живет своей жизнью и борется за нее сам. У людей, же как правило, даже обзаведение своей семьей не означает разрыва с прежней. А у некоторых народов новая семья даже укрепляет старые родственные связи — внуки, то есть через поколение, еще крепче привязывают родителей уже к взрослым, детям-родителям в свою очередь. Такова система укрепления связей сложилась в русском народе. За многие века она не ослабевает, а укрепляется. Хотя у некоторых европейских народов, например, у немцев эти связи ослабевают.

Наверное, следует обратить внимание и на то, что именно эволюционный процесс в природе ограничил и возрастные пределы способности деторождения как высшим животным, так и человеку. Очевидно, что в сравнительно молодом, как правило, здоровом возрасте половые отношения обеспечивают воспроизводство здоровых поколений людей. Разумеется природа не рассчитывала на то, что люди научатся сами подрывать свое здоровье то табаком и наркотиками, то алкоголем и прочими зельями, которые не усиливают жизненные силы и потенции, а ослабляют их, ведут к вырождению людей, растрате генофонда, что, например, в России привело к страшным, уже можно сказать, последствиям: каждый шестой ребенок ныне рождается с патологическими отклонениями и умственно отсталым, то есть дебилом. Многие люди оказались бессильными в противостоянии всякого рода искусам, вводящим его психику в галлюцинаторное состояние. Природа здесь, разумеется, не при чем. Это уже последствия социальной, то есть совместной жизни людей. А точнее неспособности разного рода общностей людей справляться с теми проблемами, ради разрешения которых эти общности и создавались: обеспечить всем членам человеческого рода безбедное, благополучное существование и полное развитие всех природных задатков и дарований каждого появившегося на свет Божий человека. И в главную копилку человеческого опыта, в главный арсенал человеческих ценностей во все эпохи в первую очередь отбиралось, культивировалось то, что способствовало укреплению рода человеческого — укреплению здоровья, а значит и продлению жизни каждого гражданина Земли.

Ныне уже ни для кого не стало секретом и неожиданностью то, что уровень культурного и цивилизационного развития стран и народов определяется продолжительностью жизни людей, то есть способностью социумов обеспечить всем представителям тех или иных народов, государств, обществ здоровую и благополучную жизнь. И теперь, когда в истории человечества уже появились народы, государства и общества, которые во главу угла своей жизнедеятельности и политики ставят заботу о здоровье людей, как перспективу дальнейшего улучшения воспроизводства человеческого рода нужно рассматривать накопление опыта выявления на ранних этапах развития ребенка его природных задатков и дарований, чтобы на их основе формировать в благоприятных материальных, духовных, нравственных и воспитательно-образовательных условиях личностей талантливых, добродетельных, благородных и прекрасных. А в дальнейшем сама собой встанет и проблема формирования в каждом человеке высокой ответственности перед природой, человечеством и Богом, для всех верующих, за предельно полное раскрытие в земной жизни всех человеческих сил и реализацию их в добрых и прекрасных делах.

Мы не можем не обращать внимания на такое обогащение опыта современного человечества в воспроизведении человеческого рода, который наработан уже в период жизни поколений, родившихся во второй половине XX века. Во-первых, именно во второй половине XX века проблема здоровья целых народов и обществ стала одной из основных проблем социальной политики в развитых или цивилизованных странах (Израиль, США, Германия, Англия, Франция, Голландия, Дания, Бельгия, Швеция, Финляндия, Япония и др.). Во-вторых, только в 60-70-е годы XX века были собраны убедительные доказательства того, что на предыдущих этапах поднималось на смех и рассматривалось в лучшем случае как иллюзия, а в худшем как бред: доказано, что благоприятные материальные, духовные, медицинские условия, да и нравственные, жизни будущей матери благотворно сказываются на развитии плода в чреве матери. Меня, например, подняли на смех в 1972 году, когда я написал об этом статью в один сборник. Смех-то ничего, но некоторые стали обвинять в мистицизме и антинаучности. А теперь этим уже никого не удивишь. Как и тем, что высшие человеческие эмоции, имеющие собственные эмоциональные центры в коре больших полушарий человеческого мозга, оказывают каталитическое воздействие на развитие ума, интеллекта человека, когда в те же 70-е годы действительно в коре больших полушарий были открыты функциональные эмоциональные центры (в правом и левом полушарии свои).

Ведь и этими исследованиями люди занимаются для того, чтобы естественным путем изжить те недуги, которые порождены условиями социальной жизни человека, его бытием в сложнейшей социальной ситуации, которая отягощена не природными, естественными, но искусственными отрицательными влияниями. Думается, что и современное состояние семьи вызывает у наших современников обоснованную тревогу: свободный секс, а не эрос не лучшим образом сказывается на воспроизведении человеческого рода. И упущения в воспитании высокой эстетической чувственности оборачиваются страданиями как отдельных индивидов, так и целых народов и обществ, строящих свою жизнь на гуманистических принципах. Все эти упущения, нравственная вседозволенность, широкая пропаганда массовой культурой, средствами массовой информации половой распущенности и безответственности перед будущим человечества тяжелым бременем ложатся не только на здоровую часть каждого народа, государства и общества, но и абсолютно на каждого гражданина Земли, в каком бы уголке ее он не жил и бездумно предавался плотским наслаждениям.

Люди, жившие до нас и вообразить себе не могли, что в 70-е годы XX века — века высокой цивилизации и культуры — на людей обрушится дефицит иммунной защиты — СПИД и начнет уносить в цветущем возрасте тысячи и миллионы любителей легкой сексуальной жизни. К несчастью человечества жертвами этого страшного, собственно человеческого недуга, в первую очередь стали талантливые, то есть самые продуктивные люди, богато наделенные природой всем, кроме сдержанности. Этот отрицательный опыт старших поколений людей XX века уже потребовал от человечества неимоверных усилий для его преодоления, оздоровления всех будущих поколений и обеспечения их безопасности,

Еще одна беда, которая подкрадывалась давно к человечеству, но не осознавалась им, а теперь осознана и повергает многих в ужас возможность экологической катастрофы, подготовленная всем ходом развития современного человечества, долгие годы решавшего свои проблемы взаимодействия с природой, игнорируя эстетические требования гармонизации и самосовершенствования. Эта реальная беда, нависшая, как Дамоклов меч, над человечеством — яркое доказательство того, что эстетические требования есть естественные требования, что никому не дано пренебрегать теми требованиями, которые наработаны эволюционным процессом. Осознание этой необходимости выступило в виде современной теории коэволюции, которая сама собой исключает всякие революции, как антиестественные перерывы постепенности. А наш советский опыт жизни явился реальным доказательством пагубности революционного вмешательства в естественные процессы жизни. Можно утверждать, что революционные движения XX века явились невольными ускорителями движения человечества к экологически опасной ситуации, поставив перед будущими поколениями множество сложнейших проблем, для решения которых потребуются усилия не отдельных государств и народов, а всего человечества. Ведь революция привела к возникновению системы жизни, образа жизни и отношений, основанных на принципиально противоположных уже существовавшей и продолжавшей существовать системе принципах. Каждая из систем начала бороться за выживание любыми средствами, что естественно и закономерно породило постоянные напряжения, чреватые разрушениями, уничтожением жизни, природы и гонкой самых невероятных средств вооружения, таким натиском на природу, при котором невозможно не то, что говорить, но и думать о гармонизации всех взаимодействий человека с природой. Самые главные следствия: ухудшение как материальных, так и нравственных, духовных, культурных условий для воспроизводства человеческого рода не в отдельных странах, взаимоистребляющих друг друга, но и на всей планете Земля. От ухудшения экологической ситуации нет спасения на Земле кроме отрезвления всего человечества и объединения его усилий на исправление допущенных усилий. Вот какой оказывается жестокой вся система эстетических отношений человека с миром, хотя она и кажется самой мирной, благодетельной и жизнетворческой.

Но” жестокость”-то эстетики и вызвана тем, что она стоит на страже не просто жизни человеческого рода, но жизни созидательной, добротворческой, жизни, улучшающей, совершенствующей человека, открывающей ему возможность стать гармоничным, прекрасным существом. Хотя эстетика и кажется, на первый взгляд, наукой чисто субъективной, на самом деле она основывается на очень жестких закономерностях и требованиях, не выполнять которые не позволено никому, какой бы властью и волей он ни обладал. Ведь и каждый отдельный человек рано или поздно расплачивается за неподчинение требованиям жизни и расплачивается он своим счастьем, здоровьем, эмоциональным состоянием, настроением и даже жизнью. И если бы только своей жизнью! Он ведь оказывает растлевающее и разлагающее влияние на жизнь окружающих его людей, особенно близких и тем более собственных детей, жены, родителей и вообще всех родственников, друзей и приятелей.

Что самое поразительное во всей драматической жизни человека как представителя рода человеческого — это его нежелание пускать под откос только свою жизнь, которая на самом деле принадлежит не только ему самому, даже если он бездомный бродяга, как современные бомжи. Он обязательно ищет себе сообщников, а если их не находит, то начинает детей и подростков приобщать к тем зельям и гадостям, какими уже испортил, испоганил свою жизнь. Вот почему современное человечество все более и более озадачивается будущим человеческого рода, а потому и приходит неизбежно к необходимости поиска реальных и действенных путей выработки в каждом человеческом существе чувства личной ответственности перед людьми и перед Всевышним за достойное лучшим человеческим представлениям и нормам проживание своей жизни. Одним из реальных путей или подступов к решению этой проблемы является то, о чем мы уже не раз в разной связи упоминали в нашем курсе — способность старших поколений на ранней стадии становления и развития ребенка выявлять все его природные потенции и создание самых благоприятных условий для формирования на основе выявленных задатков и дарований творческих способностей абсолютно каждого гражданина Земли. Дальнейшее развитие этого пути видится нам в обеспечении всех возможностей для свободного приложения сформированных творческих способностей к реальному делу, которое приносит радость и удовлетворение как обладателю этих творческих способностей, так и его близким, народу, стране, обществу и, следовательно, всему человечеству. Да, да именно всему человечеству, арсенал ценностей которого слагается из крупиц, созданных не столько народами, сколько отдельными творцами.

Без реализации творческие способности — пустой звук, мертвый груз, от которого никому ни холодно, ни жарко. Природа, наделяя человека каким-либо даром “рассчитывает”на то, что дар этот заставит его носителя сверкать перед человечеством всеми гранями своей души, а не мазать его мрачными красками своих низменных увлечений, которым он не может противостоять в силу своего безволия.

Наверняка в процессе обсуждения этой темы на уроках у ребят могут проявиться какие-то прозрения, которыми можно будет дополнить и продолжить разговор, который, буде он состоись, безусловно окажет благотворное влияние на души ребят. Ведь воспроизводство рода человеческого, когда уже, как утверждают естествоиспытатели, закончилась биологическая эволюция — это формирование души и духа человеческого, совершенствованию и развитию которых не может быть предела: ведь реализация жизнью какого-то идеала или его части, немедленно рождает новые идеалы, так что идеал до конца реализуемым быть не может, как никогда до конца не раскроется все богатство человеческой души (невероятные истории жизни безмерно любящих своих детей матерей говорят именно о безмерности и неисчерпаемости души) и духа (та же история человечества говорит о том, что тверже, крепче, основательнее духа нет ничего на Земле, да, видимо, и во Вселенной) человеческого. Ребята, наверняка, могут вспомнить о замечательных душевных качествах и силе духа известных им из их еще небольшого жизненного опыта людей.

Вся эта тема, как и все предыдущие, обсуждаются на уроке с обязательным учетом опыта жизни и наблюдений самих ребят. А педагог может только направлять этот разговор.

? 1.Что вы понимаете под жизнедеятельностью и чем она отличается от деятельности?

2.Какие произведения искусства (любого вида) , запомнившиеся вам на данную тему, вы можете назвать и какие эмоции они вызвали в вас?

3.Какое самое главное чувство связывает детей и родителей?

Тема 3. Воспитание — основной способ раскрытия природных

задатков ребенка и пробуждения в нем его родового стремления

В процессе воспроизводства населения воспитание является важнейшим средством развития и совершенствования человеческого рода, выявления в каждом гражданине Земли его истинно человеческих качеств или, как говорил К. Маркс, «человеческих сущностных сил». Для того, чтобы наш разговор был понятным и эффективным, нам необходимо точно определить, что мы будем иметь в виду под воспитанием и какие задачи мы на него возложим. До сих пор в теориях воспитания в нашей стране и в педагогике господствовало представление, которое шло не от ребенка и его внутренних потенций, а от взрослых, вооруженных коммунистической идеологией. Оно всегда представлялось как процесс систематического и целенаправленного воздействия на воспитуемых либо с целью привития ему качеств, нужных воспитателю, либо в целях подготовки личности к производственной, общественной и культурной деятельности. Не удивительно, что вся система общественного воспитания, начавшая складываться сразу после Октябрьской революции 1917 года и работавшая до развала СССР, да и сейчас еще в основном работающая в России и во всех странах СНГ, почти ничего не делала, чтобы идти от самого ребенка, от его природных задатков, развивая которые можно было бы формировать поколения творческих людей. Основная цель воспитания заключалась в том, чтобы вложить в подрастающие поколения то, что нужно было коммунистической идеологии, не считаясь с тем плодотворно это сказывается на развитии личности или уродует ее жизнь.

Разумеется целенаправленность и систематичность обязательно присутствуют в воспитании. Но плодотворными они оказываются лишь тогда, когда процесс воспитания строится от ребенка, а не от взрослых, хотя, конечно же, нет и не может быть воспитания без взрослых. Как это происходит и к чему это приводит и должно приводить мы и будем выяснять на этом занятии, предварительно обсудив с вами, как ваши родители представляют себе процесс вашего воспитания и благотворно ли сказывается оно на вас. Но прежде нам важно сформировать представление о воспитании,

Давайте пока представим себе, что процесс воспитания есть целенаправленный и систематический процесс ненавязчивой передачи от поколения к поколению накопленного человечеством чувственно-эмоционального опыта взаимодействия людей с окружающим миром, которое, как мы уже выяснили, человечество стремится осуществлять на принципах совершенствования, гармонизации и воплощения прекрасного или красоты. Важнейшими моментами в этом процессе для нас будут являться следующие:

— естественность и ненавязчивость в передаче этого опыта от старших к младшим, поскольку чувственные и эмоциональные состояния при насильном или принудительном воздействии на сердце и ум ребенка никакого результата не дают и дать не могут;

— обязательный учет чувственных, умственных и волевых особенностей каждого воспитуемого, его задатков, темперамента, характера и т. п.;

— создание благотворных и плодотворных материальных, духовных, нравственных и эстетических условий, в которых ребенок естественно развивается и органично входит в наследуемую им культуру, созданную всеми предшествующими поколениями.

Для рассмотрения первой части намеченной нами программы нам надо в известном смысле вернуться к тому, о чем мы говорили на предыдущем занятии. Помните мы с вами говорили о первом естественном разделении труда по воспроизводству человеческого рода между мужчиной-отцом и женщиной-матерью. В сегодняшней теме это своеобразная специализация особенно актуальна. Ведь чувственно-эмоциональный опыт, передача которого составляет основное содержание процесса воспитания, попросту говоря есть душевный опыт взаимодействия людей между собой. А кто в семье, которая всегда была и будет основным звеном во всей системе общественного воспитания подрастающих поколений, является основным носителем душевного опыта человечества? Конечно же, женщина-мать, душа которой наполняется всем теплом, накопленным человечеством, чтобы потом перелиться в души своих детей. Причем она никому ничего не навязывает. Она просто жить не может иначе как, отдавая всю свою душевную щедрость детям. Что, конечно, делает и отец, но по-своему, по-мужски, с надлежащей мужчине твердостью и мужественностью. Отец передает детям то, что раскрывает их внешнему миру, мать — то, что раскрывает их внутренний душевный мир. А. П. Чехов писал: «Наша мать, Евгения Яковлевна, в отличие от отца была очень мягкой, тихой женщиной. Она обладала поэтической натурой... На фоне внешней суровости отца материнская заботливость и нежное отношение к детям воспринимались нами с особенной остротой и горячей признательностью». Потом, гораздо позже он признал: «Талант у нас со стороны отца, а душа со стороны матери». В душе-то вся суть воспитания и состоит. В нее не вольешь идеи, принципы, нормы, максимы, ибо в нее прежде всего входит все человечное, то, что и делает человека человеком, вырывая его из мира животных.

Мать и в радости, и в горе, и в печали, будучи рядом с детьми, оказывает на них благотворное влияние. Русский писатель С. Т. Аксаков о матери всегда говорил только с восторгом и великой любовью.»Вот где настоящее торжество безграничной, бескорыстной, полной самоотвержения материнской любви! Я был прежде больной ребенок, и она некогда проводила целые годы безотлучно у моей детской кроватки; никто не знал, когда она спала, ничья рука, кроме ее, ко мне не прикасалась... Моя мать не давала потухнуть во мне догоравшему светильнику жизни; едва он начинал угасать, она питала его магнетическим излиянием собственной жизни, собственного дыхания». И ведь она разожгла этот светильничек жизни до такого накала, что Сергей Тимофеевич прожил большую и очень плодотворную для русской культуры жизнь. Потому-то он и привык думать, что маменька может сделать все, что захочет, и счастливая будущность засияла перед ним всеми радужными цветами счастливого прошедшего. В мировой истории почти невозможно встретить примеров, когда бы известные миру люди не отмечали бы великую жизнетворческую силу материнской любви, а многие по-настоящему счастливые люди бывали награждены и отцовской любовью, вниманием и лаской. Ф. М. Достоевский признавался, что: «Из дома родительского вынес я лишь драгоценные воспоминания, ибо нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства в родительском доме, и это почти всегда так...» Потому он часто писал в письмах матери, что не может дождаться минуты, когда увидит мать. И всегда эти минуты приносили ему радость.

Разумеется, каждая мать, имея одного ли или много детей, к каждому подходит по-своему, каждому тепло-полной мерой, но в меру каждого, каждому ласка и внимание, каждому сердечность и любовь, но в таком виде и в таком выражении, чтобы все это ложилось на уже имеющиеся душевные качества ребенка. Мать знает все тонкости души и психики каждого, потому ей-то и удается раньше всех разгадать, узнать, с чем родился ее ребенок, какие в нем заложены природные задатки и что из этих природных задатков может получиться. Иван Андреевич Гончаров, произведения которого «Обрыв» и «Обломов» изучаются в школе, писал: «Она умно любила, следя неослабно за каждым нашим шагом, и с строгою справедливостью распределяла поровну свою симпатию между всеми нами четырьмя детьми. Она была взыскательна и не пропускала без наказания или замечания ни одной шалости, особенно если в шалости крылось зерно будущего порока». Умная, строгая и справедливая любовь для воспитания поколений оказывается более действенной и благотворной, чем попустительство в любви. Самое поразительное состоит в том, что дети очень точно и правильно реагируют на такие тонкости, которые не каждому взрослому под силу. Дело в том, что дети воспринимают воздействия матери сердцем, а взрослые, как правило умом. Именно поэтому мы и настаиваем вслед за всеми выдающимися педагогами и писателями, особенно за Л. Н. Толстым, что женщина может и, возможно, должна работать на общество, пока она не станет матерью. Но, став матерью, она должна заниматься прежде всего детьми. От этой ее самой творческой и благородной деятельности страна, общество получают больше, чем от ее даже успешной творческой производственной деятельности. Лев Николаевич убеждал всех: «Пускай женщины идут в учительницы и доктора, они это могут, но, когда они замужем, тогда первое дело — семья».

Мать не только в детстве представляется ребенку чем-то несказанно прекрасным, небесным и святым, но и взрослых людей она продолжает воспитывать лишь самим своим присутствием, да и отсутствием тоже. Помните, вконец обленившийся Илья Ильич Обломов, лежит на диване и грезит: «... Ему опять улыбался новый образ, не эгоистки Ольги, не страстно любящей жены, не матери-няньки, увядающей потом в бесцветной, никому не нужной жизни, а что-то другое, другое, высокое, почти небывалое...

Ему грезилась мать — создательница и участница нравственной жизни целого счастливого поколения».

Гончарову И. А. почти вторит Л. Н. Толстой, но уже не от имени героя романа, а от своего имени: «Она представлялась мне таким высоким, чистым, духовным существом, что часто в средний период моей жизни, во время борьбы с одолевавшими меня искушениями, я молился ее душе, и эта молитва всегда помогала мне».

Самое поразительное — в родительском, особенно материнском опыте воспитания никогда этот процесс не разделяется на всякие виды воспитания, как это делается в общественных системах воспитания. В нем идейное, мировоззренческое, экологическое, физическое, нравственное, художественное и эстетическое воспитание выступают как единый, слитный процесс, не разделяемый на важное и неважное, нужное и ненужное. Ребенок для матери является всегда любимым, всегда целостным и разносторонним существом. Потому и воздействует она на него как на целостное существо своей целостностью и разносторонностью.

Это вовсе не означает, что кроме матери в мире нет и не бывает воспитателей, в том числе и среди мужчин. Это только означает, что для успехов в воспитательной работе обязательно должно быть доброе и любящее детей сердце, обязательно должен быть в наличии жар души и опыт человечности, которые и передаются от души в душу.

Как же мать разгадывает те тайны и загадки, с которыми родился ребенок? Она же, как правило, не пользуется какими-то экспериментами с детьми? Ответ и прост и ясен. Она просто внимательно следит за тем, что ребенка привлекает, к чему он тянется, что он хочет делать. И она создает ему элементарные условия для удовлетворения его интереса. Например, она видит, что ребенок, перебирая всякие попадающиеся ему под руку предметы, вдруг каким-то из них начинает водить по полу, по стене, по попавшейся на глаза какой-то плоской вещи водить, черкать какие-то линии, и старается тут же дать ему в руки карандаш, бумагу или дощечку, и, дай боже — води по бумаге, чиркай, авось проявится какой-то рисовательный пусть самый элементарный навык. Пройдет он быстро — не страшно: что-то в головенке, в руке ребенка останется, и когда-то этот интерес может снова проклюнуться. И так она поступает всегда, давая ребенку возможность удовлетворить свое любопытство, которое может ему понравиться и перерасти в устойчивый интерес. А устойчивый интерес разжигает, раздувает тлеющее в его душе начало задатка. А мать внимательно следит, что с ним происходит в его играх. Привлекли его звуки мелодичной музыки, надо их снова и снова повторять. Может быть купить игрушку, которая издает мелодичные звуки и дает возможность самому ребенку извлекать их из игрушки ли, простейшего инструменты. Что-то ребенок начинает «мастерить из имеющихся в его распоряжении различных предметов, мать, не вдаваясь в долгие рассуждения, конечно, если у нее есть материальные возможности, идет и покупает ему различные конструкторы, кубики и другие детские игры на изобретательство, а девочке покупает куклы и всевозможные принадлежности для их обслуживания. Она, может быть не знает, но душой, сердцем чувствует, что любая придумка ребенка — это пробуждение в нем заложенных в его природой задатков, это — его творческий прорыв, первая завязь в мозгу того, что потом развивается в воображение, в фантазию. В яслях, в детском саду даже хорошему воспитателю (попадаются же в детских садах чудные воспитатели-мужчины, для которых жизнь без детей не есть полноценная жизнь) или воспитательнице не удается уследить за каждым ребенком, чтобы во время заметить, когда в нем что-то проявляется. Если бы в наших детских яслях и в детсадах в группах было бы, как в Японии, всего по 3-5 ребят, а не по 15-26, то хороший воспитатель не пропустил бы ни одного ребенка при появлении в его развитии каких-то интересных явлений. Он подсказал бы очень занятым родителям, на что надо обратить особое внимание, в чем ребенку надо помочь, как его лучше подвести к школе. Он бы видел какие игры и для какого ребенка являются наиболее привлекательными и в каких он проявляет наибольшую изобретательность и многое , многое другое.

Ведь все это по маленьким крупицам пробуждается, проявляется и собирается в неповторимую индивидуальность, то есть в личность. Но, увы, в нашей стране пока это -только сладостные мечтания, ибо настоящий воспитатель в детских яслях и садах встречается очень и очень редко. И не потому только, что в группах по много ребят, но еще и потому, что платят в наших детских учреждениях чрезвычайно мало, а как ни велика любовь к ребятам, есть и своя жизнь, своя семья, свои дети, которых надо тоже всем обеспечивать, чтобы материально обеспечивать развитие любого проявившегося интереса ребенка. А это — одно из обязательных условий и выявления и поддержания в ребенке интереса к чему-либо, что потом может составить фундаментальное качество и способности творческой, обязательно творческой, личности.

Что касается создания духовной, нравственной, эстетической атмосферы для воспитания целостной, разносторонне развитой творческой личности, то и здесь родителям принадлежит, особенно матери, исключительная роль. Прежде всего в каждой семье, как бы она ни была богата или бедна во всех отношениях, создается своя неповторимая атмосфера всей жизни, но особенно духовной, нравственной и культурной. И в первую очередь она определяется характером отношений между родителями. Если родители действительно по-настоящему любят друг друга, вся атмосфера духовной жизни будет наполнена любовью. В такой атмосфере и матери и отцу не надо напрягаться, фальшивить, лицемерить во взаимоотношениях и в отношениях к детям. Любовь станет их естественным состоянием, и каждая частица воздуха, которым все дышат в доме будет пропущена через этот благодетельный, добротворческий фильтр. Ребенок с молоком матери будет впитывать в себя любовь, будет расти, развиваться на любви. Сердце его обязательно почувствует на глубоко бессознательном, а потом и на сознательном уровне его развития теплоту и сердечность родителей, тем более матери, которая в условиях господства в доме любви буквально расцветет, как небесная Мадонна. Когда, ребята, вам придется бывать в каком-либо художественном музее, обратите внимание на то, о чем мы уже с вами говорили — все изображения художниками разных стран, эпох и народов Мадонн представляют женщин, как бы пронизанных, светящихся Любовью к детям и к миру, естественно наполняющих души младенцев тем же светом и Любовью. Недаром Николай Алексеевич Некрасов писал:

Значит он будет дышать чистым воздухом Любви и покоя, нежности и внимательности. Вот в чем проявляется и особая воспитательная роль отца, то уже можно было бы подумать, что отец никаким образом в воспитании детей не участвует. Если его усилиями в семье создается рассматриваемая нами атмосфера семейной жизни, это определяет без нотаций, поучений, нравоучений и наставлении настоящую воспитательную среду, в которой все лучшее, что накоплено и впитано родителями легко и органично войдет в духовный и нравственный мир детей.

Руководствующиеся в своих взаимоотношениях Любовью, Уважением, Нежностью и Вниманием друг к другу родители сами являются носителями культуры своего народа и всей человеческой культуры и все силы прилагают к тому, чтобы естественно и органично ввести детей в этот прекраснейший из миров.

И тут опять матери принадлежит решающая роль, хотя и не только ей. Но все-таки. Ведь мы говорим все время об эстетике жизни. Именно мать поет ребенку первые колыбельные песенки, она создает в детской комнате или уголке эстетизированную среду и атмосферу, она заботится о ярких, звучных, пластичных игрушках-погремушках и всех предметах, с помощью которых ребенок сначала на ощупь, на «облизывание», «обнюхивание» осваивает окружающий мир, она начинает с ним «играть в гулюшки», а потом рассказывать сказки, петь песенки, показывать всякие картинки. Потом помогает ребенку (только помогает) придумывать игры, обеспечивает его всем необходимым для осуществления всяких задумок, одобряет его находчивость, изобретательность, показывает ему книжки, а в книжках картинки, которые нужно самому раскрасить. Можно ли перечислить все способы и методы с помощью которых мать постепенно, шаг за шагом вводит ребенка в культуру, носительницей которой является сама, да и в которую сама входит вместе с ребенком. Не будь ребенка, она может быть и сама никогда бы не приобщилась к тому, что за время ее взросления и самостоятельной жизни наработано людьми, а с ребенком все и самой осваивается и усваивается с большим интересом и значительно эффективнее, чем в просто взрослой жизни. Тут работает материнская страсть передать ребенку все лучшее и в наилучшем виде. Изобретательность матери поистине не знает предела, как не знает предела и ее любовь к ребенку, к детям. Она и отца привлекает к этой благороднейшей деятельности. Ведь родители, как скульпторы, как величайшие художники лепят из своего ребенка будущую счастливую и творчески добродетельную личность. Благо сейчас женщине предоставлена возможность хотя бы до 3-х лет быть постоянно вместе с ребенком. А ведь еще не очень давно декретный отпуск предоставлялся всего на 3 месяца, потом на полгода, потом на 1 год. Невыход на работу после 3-х месячного отпуска грозил серьезными последствиями. Даже представить сегодня невозможно, в какие жесткие условия были поставлены в нашей стране женщины-матери. А сколько их скиталось с детьми по концлагерям. И все же они умудрялись и ухитрялись в жесточайших условиях воспитывать хороших и не ожесточившихся людей. Это стоит всего на свете. Это стоит всяких памятников и похвал женщине-матери — великому воспитателю рода человеческого. Вот уж поистине прекрасно сказал о женщине русский поэт Константин Бальмонт:

По этой части темы было бы хорошо, если бы ребята, кто, конечно, захочет, рассказали о своих семьях, особенно о мамах — в самом рассказе они проникнутся к маме и крепнущей любовью и вниманием и нежностью.Разумеется, желательно попробовать повести разговор и об отцах как воспитателях и просветителях своих детей, то есть вызвать ребят на разговор о родителях.

2. Кто д.ля вас является главным воспитателем в семье и в школе?

3. Как вы понимаете выражение “Родина-Мать”?

На прошлом занятии мы упомянули, что в процессе осуществления воспитания подрастающих поколений человечество за свою уже довольно долгую историю умудрилось не только в теории, но и на практике разделить этот единый и целостный процесс на целый ряд подпроцессов и научилось готовить специалистов по каждому из них. Среди множества и множества причин, приведших к такой дифференциации процесса и узкой специализации специалистов, которые мы не будем с вами обсуждать, поскольку их знать не обязательно, да и не нужно: в жизни человеческого общества в наше время начался мощный процесс интеграции всех народов, наций и государств в единое человеческое братство. Самое главное состоит в том, что мы с вами постепенно входим в курс эстетики жизни и уже знаем, что в реальной жизни главным, единым и целостным специалистом в воспитательном процессе выступают родители, особенно мамы.

Вот с точки зрения мамы нам и надо посмотреть на все известные сегодня виды воспитания и поискать в них то, что их объединяет в целостность, которая только и может дать целостную, гармоничную и разносторонне развитую личность: каждая мама для каждого ребенка и выступает реально как таковая личность сама, и она воздействует своей жизнью на ребенка именно в этом направлении.

Но сначала все-таки перечислим все известные на сегодня виды воспитания и попытаемся понять, что же вызвало их разделение, и нет ли среди всех них такого вида воспитания, который бы в существе своем нес их гармоничное единство и являлся бы надежным средством воспитания целостной личности. Итак, сегодня можно встретить множество книг, брошюр, статей, учебников и учебных пособий по вопросам формирования мировоззрения (мировоззренческое воспитание), по идейно-политическому воспитанию, по патриотическому, интернациональному, трудовому, по нравственному, экологическому, физическому, религиозному, художественному, эстетическому и атеистическому воспитанию — все их и не перечислишь. И по каждому из них готовятся свои специалисты, создаются специальные программы, работают многочисленные учреждения и т. д. и т. п. А направлены все они, сколько бы их не было и сколько бы не было еще придумано все на того же ребенка, который от их существования и борьбы за ребенка не стал многосоставным, а остается и будет оставаться целостным существом. Главных причин складывания и существования такого положения в воспитании мы будем называть две, хотя на самом деле их, очевидно, больше. Но нас интересуют те, которые вызвали такую дифференциацию единого процесса. Это прежде всего идеологическая причина, вызванная к жизни сначала разделением людей по интересам (хотя совершенно очевидно, что вообще не может быть людей, не имеющих своих интересов и не стремящихся их реализовать через потребности в своей реальной материально-производственной, духовно-практической и поведенчески-общенческой деятельности и жизнедеятельности) и необходимостью защиты этих интересов. Хотя учение об идеологии, как и сам термин идеология, появились только в XVIII веке, в реальной жизни идеология существовала и «работала» и на людей и против людей с самой глубокой древности. В глубине всех самых первых раздоров и столкновений между людьми, потом между родами, племенами, народами, нациями, государствами, обществами, религиозными системами, в глубочайших подвалах подсознания человека лежала именно эта причина — идеология. Отсюда имеющие место до сих пор несовпадения во взглядах на мир и в представлениях о мире (мировоззрения), отсюда проращивались самые разнообрезные и невероятные, как нам сегодня представляется, пути выбора предметов поклонения — самых ли различных явлений природы (от солнца, птицы, животного до каменных глыб и скал), признаки которых сохранились и до наших дней и элементы которых входят в мирочувствования и миропредставления многих и многих людей, отсюда разделение религиозных верований на самые разнонаправленные и часто непримиримые течения, конфессии, секты, школы. Отсюда же даже разные представления о труде, о патриотизме, национализме и интернационализме, да обо всем, о чем хотите. Если бы все эти столкновения мироощущений, мирочувствований, миропредставлений и миропониманий существовали бы только как естественное и природно необходимое разнообразие людей, то это было бы нормальным и даже прекрасным явлением. Но вся беда человечества заключается в том, что оно никак не хочет мириться с тем, что у кого-то рядом со мной живущего не те ощущения, не те представления, не те взгляды, не те верования, которые есть у меня: личности ли, какой-то социальной группы (хотя бы семьи), народа, нации, государства, общества, но непременно хочется втянуть других в свою орбиту ощущений, представлений, пониманий, верований, убедить и что самое страшное по последствиям заставить разделять мои нормы, мои привычки и даже мои вкусы. Ну никак за многие тысячелетия не удается найти такую форму выражения своих интересов и способов их реализации, которая устраивала бы всех, не вызывая столкновении, часто кровавых, и разделения людей на враждующие группы, лагеря и т. п., на злонамеренных и добродетельных, на созидателей и разрушителей.

Вроде бы мир настолько богат и разнообразен, что способен обеспечить всему населению Земли безбедное существование, если к нему, конечно, приложить ум, чувства, руки и старания. Но беда в том, что люди, даже глубоко верующие и свято выполняющие библейские заповеди, забывают главное и определяющее всю человеческую жизнь указание Всевышнего Творца человеку о том, что он в поте лица своего будет добывать хлеб свой и стремятся к хорошей жизни, к удовлетворению своих потребностей и интересов за счет других, силами других, потом других. И это-то началось не со времен создания Библии и письменного изложения заповедей того, кого назвали Богом, а с момента возникновения человечества и длится до наших дней. Но человек-то в отличие от животного существо разумное, производящее, играющее и прекрасное! Почему же эти его изумительные для всего живого качества «не работают» в полную меру или с полной отдачей. Именно поэтому сидящему в самых глубинных подвалах нашего существа, а при всплытии в сознание оправдываемому им идеологического нашего расхождения по интересам и потребностям, по взглядам и вкусам, по нормам и привычкам и т. п.

Вторая причина, которая в перечислительном ряду уже названа нами при изложении первой, вызвавшая довольно резкие различия в подходах к перечисленным видам воспитания, да и саму дифференциацию видов воспитания, носит изначально природно-социальный характер. Это возникновение в определенных природных, климатических, а потом и социальных условиях разного рода представлений и веровании в то, от каких природных явлений зависит благополучие жизни и успех в делах. В попытках объяснить какие-то стихийные проявления и бедствия состоянием тех или иных космических, природных явлений и процессов — первых зачатков религиозных представлений, из которых потом и родились разные представления о богах в виде ли Саваофа — Всевышнего творца, Иисуса Христа, Аллаха, Шивы, Будды, Императора, как наместника Бога на Земле (Япония), а еще раньше в Месопотамии, Ассиро-Вавилонии, в Шумерской цивилизации, у инков, майя и т. д., потом в Древней Греции, Древнем Риме боги всех сторон жизни и всех видов деятельности, боги различных городов, а в наше время и свои святые у каждой деревни, не только города. И сторонник каждого из них всеми силами и средствами пытается доказать другим, убедить их, а то заставить силой поверить, что уж их-то Бог и есть настоящий, а все остальные ненастоящие. Разве тут не кроется вплоть до наших дней серьезнейшее основание для разделения людей на враждующие и борющиеся друг с другом лагеря. Сколько десятилетий не знает покоя Ближний Восток, в том числе и по религиозным причинам? Какая трагедия обрушилась на все Югославские республики, особенно на Боснию и Герцеговину во многом из-за религиозных столкновений, легших на благодатную почву территориальных притязаний?

Если же всерьез подойти к воспитанию с занятой нами позиции, то идея разделения воспитания на множество подвидов воспитания окажется не только не плодотворной, но и вредной. Ведь она исходит из того представления о воспитании, которое мы отвергли на предыдущем занятии. Ведь мы говорим о воспитании, как передаче от поколения к поколению всего чувственно-эмоционального опыта, накопленного всем человечеством, а не только моей деревней, городом, страной, народом, нацией, обществом. Значит в самом этом опыте уже заложено единство национального и общечеловеческого, индивидуального и общего. Более того в общечеловеческом опыте совершенных и гармонических взаимодействий человека с миром, впитанном сердцем и умом, то есть эмоционально пережитом отсутствует разделение на мое и чужое, злое и доброе, поскольку в культуре всегда культивируется, лелеется, возделывается доброе, а не злое. В систему ценностей человечества включается лишь то, что воздействует на него благотворно и созидательно, а не злотворно и разрушительно. Далее. Будучи от природы наделенным, как и все живое, склонностью к игре, в игре человек придумывает, потом отрабатывает и затем творит опять-таки мир благодетельный, добротворческий. Придумать что-то лучшее, чем то, что есть в реальности — это наше природное стремление, которое в конце концов и прорастает в стремление к красоте, а красота, как мы уже выяснили, не идет по жизни без добра, а вместе они без жажды истины мило значат.

Вот мы и пришли естественно и органично к тому, что оказывается есть в человеческой культуре то, что может обеспечить воспитание подрастающих поколений как целостных, гармоничных и добротворящих прекрасных людей, Этот вид воспитания возник в арсенале человечества в самой глубокой древности. Он составляет существо матери как родительницы-воспитательницы, он заложен в глубине ее души и сердца, обеспечивая и ей самой и ее детям настоящую целостность, не разрываемую никакими идеологическими, политическими и прочими соображениями: мать естественно хочет обеспечить своему ребенку счастливое, полнокровное, мирное, спокойное и прекрасное будущее, без воин и кровопролитий, без яростной борьбы и столкновений.

Но мать ведь не только носитель природной жизнетворческой силы, но и силы социальной: она как всякое человеческое существо наследует и впитывает в себя весь духовный багаж, который накопило человечество, в котором истина, добро и красота слиты в неразрывное единство. Мы же с вами уже говорили, что красота, вернее возможности увидеть, почувствовать, понять красоту человек может буквально во всем: от самых простых предметов, которые его окружают, явлений, которые происходят вокруг него, до высочайших созданий искусства.

Использование всего этого богатства, создание из него условий жизни, когда бы истина, добро и красота постоянно окружали человека, создавали бы его жизненный настрой, тонус, вызывая в нем положительные чувственно- эмоциональные переживания и пробуждая в нем творческие силы и составляет то, что должно составлять содержание процесса воспитания, а не только эстетического воспитания, как это представлялось еще совсем недавно.

Иначе говоря, не случайно эстетическое воспитание возникло и бытовало в человечестве тогда, когда не было никаких признаков разделения людей по социальным, религиозным, политическим и идеологическим признакам. И оно будет всегда существовать, пока существует человеческий род, поскольку передача от поколения к поколению опыта взаимодействия людей с миром, запечатленного в эмоционально-чувственно действующих наглядных, образных конкретных средствах составляет естественное, органически присущее людям стремление обеспечить будущим поколениям счастливое и прекрасное будущее. Ведь эстетическое воспитание, когда оно еще так и не называлось использовало для воздействия на детей абсолютно все, что отвечало их представлениям о плодотворности, благодетельности и благополучии жизни. Например, сегодня многие из перечисленных нами теоретически обоснованных и неплохо обеспеченных видов воспитания просто не обращают внимания на тот вещный мир, который составляет среду обитания современного человека, взрослый он или ребенок. А эстетическое воспитание именно с него и начинает вводить ребенка в мир человеческой культуры. Оно погружает ребенка в мир предметов сотворенных бабушками, дедушками, мамами, папами, всеми взрослыми, предоставляя этот мир для игр, для пробуждения в ребенке его природных задатков, воображения и фантазии, любознательности и любопытства. Вспомните многие и многие мультфильмы для малышек, в которых показываются то котенок, то щенок, то мышонок и т. д., которые просто сгорают от любопытства, когда встречают на своем пути какие-то незнакомые им предметы или живые существа. Они, как страусенок в песенке, всегда хотят знать «что же там, что же там, что же там снаружи», потому и пробивают скорлупу яйца, чтобы выйти в мир. Для малышей все встречающееся им на пути — чудо, которое надо тщательно обследовать, то ли ощупав со всех сторон, то ли облизав, обслюнявив, то ли попробовав на зуб, то ли побросав даже себе на голову. Да мало ли сколько и каких способов знакомства с предметом найдет в себе ребенок. «Найдет в себе» — это значит откроет в себе, узнает, что он уже что-то может. А узнав обрадуется и постарается закрепить с другими предметами. Ох уж этот мир безмолвных для взрослых предметов! Сколь же он говорлив и богат для малышей. Какие диалоги они ведут с предметами, еще не научившись говорить даже простейшего и первейшего слова «Мама». Разве можно говорить, что ребенок проявляет свою только какую-то суть? Нет! Он выступает в мире предметов как целостное существо, как Повелитель предметов. Тем более, что у многих народов (почти с уверенностью можно сказать у всех) в быту, как правило, широко используются предметы, созданные народными мастерами-умельцами, художниками. Да ныне и промышленность создает массовым производством яркие по цветам и изящные по формам предметы домашнего обихода, не говоря уже об игрушках, которые действительно представляют ребенку мир во всем его эстетическом богатстве и разнообразии по материалам, по цвету, звуку, формам, пластике, выразительности. Разве эти предметы идеологизированы, разделены по классовому или религиозному признаку, по национальной принадлежности?

Даже если взять отдельно мир игрушек, которые предоставляет современному ребенку человечество, может быть исключая игрушечное оружие и вооружения, то в них мы найдем все, что формирует в ребенке не только эстетическую отзывчивость, способность к эмоциональным переживаниям, эстетическое чувство и вкус, но и мировоззрение, и высокую нравственность, и любовь к природе (экологичность), и представления о физическом совершенстве, силе и ловкости человека, всех живых существ... То есть опять-таки все то, что воздействует на все стороны личности ребенка, пробуждает их, развивает на благо его, а следовательно и всего человечества — не будем бояться этих высоких слов: благо всего Человечества.

Кстати отметим и то, что, к сожалению, не рассматривается почти во всех теориях воспитания, в том числе и эстетического: не может быть истинно жизненного мировоззрения без представления в воззрениях на мир не только самого реального мира, но и идеальных представлений людей о том, каким этот мир должен быть и что нужно предпринимать и делать, чтобы этот мир таким стал. Человек, в каких бы условиях и в каких бы ситуациях он не жил и не оказывался, несет с собой, воплощает во все создаваемое им вещное и духовное богатство свое представление о желаемом, идеальном. Особенно сильны эти идеальные представления, стремления, желания, надежды в детских игрушках, во всех предназначенных для жизни детей предметах и, конечно же, во всех видах искусства — главном средстве эстетического воспитания и детей и взрослых. Если бы была возможность на страницах нашего учебного пособия представить только эстетическое многообразие мира игрушек, создаваемых как народными умельцами-художниками, так и промышленными предприятиями, мы бы увидели такое необъятное богатство мира, которое само говорило бы и о бесконечности Вселенной, и о целостности человека и мира, и о неразделенности в этом мире телесного и духовного, природного и социального, физического и психического, нравственного и эстетического начал в мире — тех же истины, добра и красоты, поиск слиянности и гармонии которых наполняет всю культуру человечества. Так и стоят перед глазами дятьковская, филимоновская, богородская, богородицкая, великоустюжская, вологодская, архангелогородская, семеновская глиняные и деревянные игрушки. А потом можно выстроить такой же изумительно красивый и разнообразный ряд вырезанных из кости или камня игрушек из Холмогор и Уэлена, из различных уральских районов или из Тувы, Сахалина и Чукотки, Камчатки и низовьев Амура... Не о целостном ли и разностороннем воспитании думали далекие предки разных народов, когда создавали этот удивительный мир для детей в давние времена и передавали эту страсть, желание и умение по наследству, как теперь передают, например, на фабрике «Дятьковская глиняная игрушка» в Кирове бабушки-мастерицы-художницы свое удивительное мастерство, тонкий вкус, изумительное чувство пластики и цвета девочкам, которые сидят в кабинетах-мастерских рядом с ними и жадно следят за их чуткими и нежными руками, обходящимися с глиной, как с живой плотью? А в Палехе, Мстерах, Жостове, Холуе, Полх-Майдане, Семеновском, Богородском, Филимонове, Нижнем Тагиле, Каслине, Уэлене, Холмогорах... маститые мастера-художники передают свой человеческий художнический, нравственный и эстетический багаж мальчикам и девочкам, а те, в свою очередь, тоже будут делать это в свое время. Может быть и сами ребята придумают что-то новое и необычное, что будет соответствовать уже их представлениям об эстетическом богатстве мира, но уже с помощью компьютеров и могущих возникнуть современнейших других электронных приборов. Появятся новые производства, но народные художественные промыслы и ремесла никогда не отомрут, потому что творческий художественно-эстетический дух народа ничем заменить нельзя. Да мир предметов может измениться, но духовно-образные начала из него не исчезнут, а наоборот, как показывает история человечества, исчезнуть не могут.

Именно и потому эстетическое воспитание, как мы смогли убедиться, может снять вопрос о разделении всего процесс воспитания на множество разнонаправленных и часто трудно стыкуемых подпроцессов, так и не дающих в результате целостную, творческую и разносторонне развитую личность. Эстетическое воспитание выявляет, формирует, развивает и ум, и чувства, и волю человека, тело и дух его. Потому великий немецкий философ Кант (1724-1804) целостность и совершенство личности рассматривал как органическое единство логического, физического, нравственного и эстетического совершенства.

Более того, мы имеем все основания рассматривать эстетическое воспитание, то есть формирование человека в культуре и через культуру самым верным путем движения человечества к его единству в мире согласия и сотрудничества, без войн, борьбы и противостояний. И создавать правительствам, государствам и народам надо не многочисленные воспитательные учреждения, а строить такие системы всенародного обучения, образования и воспитания, в которых бы все ребята естественно воспринимали бы весь опыт родительского воспитания. Для этого родители настоящие и будущие — сами, чтобы стать настоящими передатчиками всего накопленного человеческого общества, нуждаются в глубочайшем погружении в культуру. И школа прежде всего нуждается в таком совершенствовании и раскрепощении, когда бы она не боялась говорить с ребятами о самых сложных жизненных проблемах без какого-либо ханжества и лицемерия.

2. Что является главным средством эстетического воспитания?

3. Что является главной целью эстетического воспитания?

Тема 4. Обучение и образование как процессы очеловечивания

человека и гармонизации его взаимодействий с миром.

В повседневной жизни людей термины воспитание, обучение и образование, как правило, применяются в одном ряду, а чаще всего просто отождествляются, хотя они и не совпадают по содержанию и в процессе

подготовки человека к самостоятельной жизни в обществе занимают неодинаковое место, выполняя разные функции. Разобравшись на предыдущих занятиях с тем, что происходит с человеком в процессе воспитания, мы можем обратить свое внимание на обучение, на его жизненное значение абсолютно для каждого человека.

Если в самом общем виде воспитание вводит человека в мир чувственно-эмоционального и рационально-интеллектуального повседневного человеческого опыта, органически вписывает человека в культуру, то обучение нацелено на развитие в человеке таких свойств и качеств, которые дают ему возможность быть активным в культуре не только и не столько как потребителю, но прежде всего как созидателю. То есть проявлять собственную созидательную культурную активность. Мы только упомянули на прошлых занятиях о том, что кроме огромной воспитательной работы, которую проводят родители с детьми они учат их тому, что умеют сами и что умеют делать люди их времени: мама больше учит девочек всяким женским делам, папа учит мальчиков мужским делам и обязанностям. Все дело в том, что с одной воспитанностью в человеческом, да и вообще в мире не проживешь, поскольку жизнь состоит не только из гармонизированных или совершенных взаимоотношений с миром, но и из взаимодействий с ним, в процессе которых человек добывает себе средства к существованию и создает благоприятные условия для жизни.

Потому с глубочайшей древности у людей принято с определенного возраста учить детей тому, что они научились по необходимости делать сами: мальчики и мужчины охотиться, рыбачить, выкапывать из земли плоды и съедобные корни, делать элементарные орудия добычи и оружие охоты, делать защитные укрытия и заслоны у входов в пещеры, потом строить жилища, добывать огонь, собирать мед лесных пчел и т. п.; женщины и девочки собирать в лесу различные плоды, готовить пищу, мастерить набедренные повязки и плести из лозы, мягких кустарников, пальмовых листьев подстилки и покрывала и т. п. Чтобы все это делать, надо выработать в себе какие-то умения, которые, закрепляясь и развиваясь, перерастают в навыки. С психологической точки зрения это означает, что в своем развитии человек постепенно приходит к тому, что его голова и руки начинают работать слаженно. Мы уже говорили с вами о том, что человек становится личностью не только тогда, когда он почувствовал и пережил чувственно-эмоциональный опыт предков, вошел в систему созданных ими ценностей, но и научился этим опытом пользоваться для того, чтобы умножать этот опыт своими реальными делами.

А дела делают ведь руки. Голова только придумывает, что надо сделать, сами она не может реализовать задуманное. Реализация — не ее жизненное призвание. Руки — вот главный мотор реализации всего задуманного, придуманного, воображенного, нафантазированного. Когда руки становятся как бы естественным продолжением головы, образно говоря механизмом, мотором головы, работают в пандан с ней и подталкивают, наталкивают голову на новые и новые задумки, новые решения, тогда и рождается на свет мастер — «золотые руки». А человек, личность находит свое место, о котором и говорят: «Вот этот человек на своем месте», ибо он делает его так, как лучше его никто не сделает. Другой что-то другое может делать и делает даже лучше, но это будет уже другое дело и другое место.

В чем же тут дело? Что происходит в душе человека, когда он находит свое место? Ведь он учится очень многому, перенимает от старших массу знаний, умений и навыков, а прикипает душой только к небольшой их части? Все дело в том, что из всего многообразия и разнообразия знаний, умений и навыков, добытых и наработанных людьми за всю историю, человек чаще всего на бессознательном уровне выбирает для себя то, что ему по душе, что более всего соответствует складу его ума, «настрою» его рук, его пробуждающимся жизненным интересам и возникающим, вырабатывающимся в нем под их воздействием потребностям. Вот когда перед всеми взрослыми открывается исключительно благоприятная возможность пока еще не понять, но почувствовать душевное, сердечное влечение ребенка к определенным знаниям и соответствующим им биениям сердца и навыкам. Ребенок, сам того не ведая, потянулся к тому, к чему лежит душа. А душа его тянется к тому, что ей не только импонирует, но для чего в ней есть соответствующие данные. К сожалению, существующие в мире системы обучения не ориентированы на такой подход к делу формирования новых поколении. Люди полагают, что раз человечество накопило массу знаний, выработало в себе невероятное количество умений и навыков, то все последующие поколения обязательно должны окунуться во все эти знания, попробовать себя во всех делах и уж потом выбирать себе свое место в жизни. Потому и обращают мало внимания на те случаи, когда ребенок, как говорят, раньше времени находит, выбирает себя и свой жизненный путь, за исключением может быть особо одаренных или гениальных детей. Правильно это или нет? Не лучше ли сразу, как только ребенок обнаружил влечение к чему-то, учить его только этому делу, вырабатывать только этому делу соответствующие знания, умения и навыки?

С точки зрения обучения, может быть, это и правильно, а с точки зрения образования — нет. Дело в том, что ребенок пока ознакомился только с небольшой частью знаний, умений и навыков взрослых и его что-то уже захватило, увлекло, понравилось ему. Хорошо, если все это легло на его воспитанность, то есть его уже погруженность в культуру, что осуществили родители. А если этого не произошло, если в дальнейшем обучении ему откроются еще более увлекательные именно для него и соответствующие именно его задаткам и знаниям, и умениям и навыкам, а он уже ото всего этого отключился. Потеряет ли от этого он сам нечто, да и семья, народ, человечество? Конечно, потеряют.

Мы же на этот момент акцентировали внимание не для того, чтобы тут же прекратить обучение, а для того, чтобы ни родители, ни учителя не упустили случай увидеть, почувствовать, что есть в данном ребенке, чтобы потом проследить, как будут все больше и больше проявляться проклюнувшиеся задатки, будет ли усиливаться эта тяга. Что нужно сделать, чтобы подпитать эти задатки и выявить их в полной мере? Ведь из одних и тех же задатков можно прорастить, сформировать в богатой знаниями, навыками, умениями атмосфере целый веер способностей. Но для этого и нужно широкое поле знаний. Вот почему человечество, как оно только начало всерьез себя осознавать, одновременно с обучением стремилось и к образованию подрастающих поколений. Образование — это усвоение систематизированных знаний, умений и навыков. Оно собирает опыт не только поколений данного народа, страны, государства, но и всего человечества, чтобы последующим поколениям предоставить возможность выбора из всего, что уже люды знают и умеют.

Предоставляя такие возможности, образование пытается предотвратить одностороннее и ограниченное развитие человека, первоначальное увлечение которого не обязательно является его призванием или, как говорил Н. А. Бердяев «божественным предназначением». Способности личности к некоторым видам деятельности обнаруживаются довольно поздно, на этапах взрослой жизни. Особенно это характерно для сложнейших духовных видов деятельности. Правда, справедливости, ради надо отметить, что такой сложнейший вид деятельности людей как художественное творчество дает массу парадоксальных примеров. С одной стороны, художественные дарования нередко проявляются очень рано. Примеры Микеланджело, Моцарта, Бетховена, Пушкина, Лермонтова, Чайковского, Родена, Прокофьева, в наши дни Евгения Кисина, молодых дарований в 80-е годы выявленных в Новосибирской консерватории — тому яркое свидетельство. С другой — столь же многочисленны и примеры позднего пробуждения и проявления художественных дарований. Гоген, Ван-Гог, Шукшин, Гессен, Растропович-дирижер, композитор Бородин...

Разумеется это проявляется и в науке, инженерном, конструкторском, изобретательском, педагогическом, да в любом деле. Иногда человек только в конце жизни, наконец, выходит на стезю своего призвания и назначения, а жизненных сил уже мало, в полной мере реализовать себя не удается. Вот тогда бывает очень обидно и самому и всем знающим его людям, а в конце концов и народу, человечеству.

Чтобы это случалось как можно реже образовательные системы и систематизируют все добытые человечеством знания, выработанные умения и наработанные навыки, соотносят их с определенными профессиями и специальностями и разрабатывает учебники, учебные пособия и базовые элементы образования, чтобы передать их всем поколениям, тем самым и обеспечивая возможность широкого поля выбора профессий и специальностей по своему призванию и предназначению. Образование стремится, как говорится, посеять знания, умения и навыки на подготовленную воспитанием душу ребенка, которое потом уже в процессе образования и помогает педагогам держать руку на пульсе задатков и дарований.

Вот почему всякая система образования нацеливается на тесное сотрудничество всех своих звеньев (дошкольного, школьного, среднего специального и высшего) с семьей, поскольку семья, как мы уже знаем, играет в воспитании главную роль. А без воспитания очень трудно обнаружить в молодом человеке отзывчивость на те знания, умения и навыки, которые ему предназначены Судьбой или, как говорят, на роду написаны. Отсутствие тесного взаимодействия между обучением и воспитанием дает в образовании такого специалиста, который по получении диплома о высшем образовании начинает метаться между самыми разными видами деятельности, которые бывают совершенно далекими от тех, к которым он готовился в вузе. Например, замечательные актрисы Алла Демидова кончала экономический факультет МГУ, а Ия Савина — исторический факультет, Марк Розовский, ныне известный театральный режиссер, — факультет журналистики, выдающаяся певица Ирина Архипова архитектор по образованию, поэт Андрей Вознесенский — тоже архитектор, кинорежиссер Глеб Панфилов — инженер, певица Алла Иошпе — психолог... Несть числа таким примерам. Василий Макарович Шукшин, замечательный писатель, актер, режиссер, совершенно случайно попал во ВГИК, поработав до этого и учителем, директором школы, электриком, штукатуром, маляром. Не состоись его случайная встреча со знаменитым кинорежиссером И.А.Пырьевым, может быть и не было бы в российской культуре удивительного писателя, киноактера, сценариста и кинорежиссера. Я убежден, что наша культура была бы без его творений беднее.

На первый взгляд может показаться неважным, получил ли я и заострил внимание на таких ли знаниях, умениях и навыках или на других. На самом же деле это один из существеннейших вопросов жизни не только отдельного индивида, но и всего рода человеческого. Именно человеческого рода, который единственный из всех родов живых существ на Земле осознанно стремится к совершенствованию мира и к самосовершенствованию. Если все остальные представители жизни чисто инстинктивно, приспособительно совершенствуются, то род человеческий почти с момента своего зарождения и подсознательно и сознательно стремится к полнокровной и полноценной жизни на Земле и даже за ее пределами, ибо в нем, как мы уже говорили, заложено природное стремление к совершенству, гармонии и красоте. Так уж сложилась жизнь, конечно, за немногими в общем объеме жизни исключениями, что люди лишь тогда становятся по-настоящему счастливы, когда они могут реализовать все свои сущностные человеческие силы в реальном деле, буде это дело воспроизводства рода человеческого, то есть жизнедеятельность, или дело производства средств существования, то есть деятельность. Без плодотворной и добродетельной жизнедеятельности или деятельности человеческого счастья на Земле не бывает, чтобы об этом не говорили всякого рода прожигатели и любители легкой жизни. Никчемная, пустая, бессмысленная жизнь мстит за себя каждому. Но вся беда состоит в том, что мстит-то она уже на склоне, в конце жизни, когда уже ничего поправить бывает нельзя, да и сил нет. Тогда и уходит человек в мир иной с неспокойной душой. Ведь если человек умирает не в пьяном угаре или невменяемом состоянии, он перед лицом смерти подводит итог своей жизни, и Смерть, стоя за спиной, требует отчета, особенно самоотчета. Как утверждали на основе экспериментов экзистенциалисты, человек на границе жизни и смерти мгновенно пробегает по всей своей жизни и четко видит картины просветления на ней и затемнения. Может быть эта зримая картина и дает ему наглядное представление о том, останется ли о нем что-нибудь в памяти людей или вместе с его смертью его жизнь покроется мраком забвения.

Как видите, процессы воспитания, обучения, образования имеют не только экзистенциальный, но и глубокий бытийный смысл. Они выводят человека на самые существенные смысложизненные вопросы: ради чего человек появляется на свет божий, только ли его личное дело его собственная жизнь или это дело всего человечества, какой след на Земле он оставляет не своей телесностью, а своей духовностью, правы или неправы люди, которые стремятся вывести индивида на путь его призвания и божественного предназначения, может ли уготованное природой ему и только ему дело выполнить кто-то другой, пусть и более даровитый и талантливый? Стоит ли каждому самому поискать ответы на поставленные здесь, да и вытекающие из всего уже известного вопросы? А может некоторые из них стоит обсудить с родителями, узнать, что они думают по этим вопросам, да и с близкими друзьями, приятелями попытаться заглянуть вглубь жизни? Вдруг там откроется что-то интересное, привлекательное, занятное, чему захочется придать реальные очертания? Может там, как в таинственном зеркале, откроется нечто любопытное из вашего будущего. Все может открыться любопытствующему чувству и уму. Только уснувшим чувствам и уму ничего не открывается.

Вот почему в процессах воспитания, обучения и образования столь большое значение придается самовоспитанию, самообучению и самообразованию. Конечно, они не самопроизвольно проявляются в человеке, но уже на подготовленные воспитанием, обучением и образованием кем-то почвы в душе, сердце, уме молодого человека. Все эти «само» начинают «работать» лишь в том случае если формирующаяся личность осознает и понимает или хотя бы чувствует свои задатки и дарования и даже свое призвание, что пробуждает в ней интерес к своему призванию и горячее желание реализовать свои задатки и дарования в реальном деле. История человечества показывает, что рано осознающие себя даровитые люди концентрируют все свои силы, внимание, способности на служении тому делу, которое они ощутили как свое личное, глубоко внутреннее и даже интимнейшее дело. Может быть жизнь Имануила Канта и П. И. Чайковского, С. С. Прокофьева, Огюста Родена (любой педагог может знать и совершенно другие примеры и рассказать о них) может послужить свидетельством того, как раннее осознание молодым человеком себя поднимает в нем такой жизненный порыв, который вызывает бурное желание «работать над собой» во всех смыслах: повышать свою чувственно-эмоциональную и интеллектуальную воспитанность, глубоко погружаться в достижения человеческой культуры, достигать высокого совершенства в овладении умениями и навыками, знаниями в своей будущей деятельности, вырабатывать трудолюбие, закалять и укреплять волю, вырабатывая четкий и неукоснительно соблюдаемый порядок работы и многое, многое другое.

Такой человек обязательно строго критически оценивает все свои действия и поступки, вырабатывая в процессе оценки стимулы к точным и правильным действиям. Ведь чаще всего самовоспитанием, самообучением и самообразованием занимаются творческие люди, само творческое состояние духа которых не дает им возможности потрафлять лености или необязательности, допускать нетребовательность к результатам своей деятельности. Но для всего этого и нужно постоянно поддерживать на высоком уровне и свою воспитанность, и свои знания и свою образованность. Но это совсем не означает, что такие личности ведут, как может показаться скучный, однообразный и только созидательный образ жизни. История жизни названных личностей и многих, многих других как раз говорит о том, что они, строго организовывая и подчиняя творчеству свою жизнь всегда в своем распорядке жизни находили немало времени для встреч с друзьями, для переписки с самыми разными корреспондентами, для проведения отдыха, забав и игр. Здесь все дело в том, что самовоспитание, самообучение и самообразование научают таких личностей не только ценить время для творчества, но и для восстановления своих сил и вообще для организации разнообразной и разносторонней жизни, значительное место в которой, как например, у Н. К. Рериха занимали заботы не только об общечеловеческих проблемах, изложенных им и его женой в «Живой этике», но и об их учениках, для которых они и создавали своеобразный учебно-воспитательный городок их имени. Не чурались многие из них и путешествий в разные города и страны, были открыты для встреч с коллегами. Короче говоря, они были открыты жизни, делая немало для совершенствования своего собственного мира и мира вокруг себя.

Сейчас во многих странах происходят реформы систем образования и общественного воспитания, нацеленные на создание систем непрерывного образования в силу того, что в современном мире удвоение информации осуществляется каждый десять лет. Причина этого не только в бурном развитии науки и информационных систем, но и в быстром совершенствовании всех технологий всех видов человеческой деятельности. Естественно, что эти процессы подпираются еще и интеграцией знаний, взаимопроникновением естественнонаучного и социогуманитарного знания, что не может не сказаться на изменении требований интеллектуально-творческого порядка ко всем видам деятельности, ко всем профессиям и специальностям. Самоочевидно, что идея непрерывного образования, то есть постоянного соответствия любого специалиста самым высоким требованиям научно-технического и технологического плана упирается прежде всего в выработку у каждого человека потребности к самовоспитанию, самообучению и самообразованию и способностей отвечать этим потребностям на. высоком уровне.

Это может стать очень серьезным аргументом в том, чтобы в процессе школьного и специального образования больше делать упор на фундаментальные знания, на самые основы всех наук, усвоив и освоив которые каждый может после окончания учебного заведения заниматься самообразованием и самовоспитанием, чтобы не отстать ох культурных и цивилизационных процессов. Сама жизнь сформирует в каждом потребности в постоянном обновлении и обогащении знаний, умений, навыков, духовного багажа, также как она потребует и нравственного самосовершенствования.

По итогам этого занятия неплохо было бы попытаться с ребятами поговорить об их отношении к обучению и образованию, помогая каждому из учащихся связать свое отношение к учебе с тем, как он знает и знает ли себя, о чем мечтает, к чему стремится, то есть поиграть с каждым учеником на его личностных, индивидуальных особенностях и зарождающихся, возможно, в нем потребностях. Формы и методы этих «игр» в каждом отдельном случае подскажет хотя бы какое-то знание о каждом учащемся. Тут ребята, как правило, активно подсказывают с кем, как и о чем говорить и что обсуждать.

2. Помогают ли вам обучение и образование лучше чувствовать себя в мире?

3. Какие эмоциональные состояния вызывает в вас учеба и почему?

Тема 5. Воспитание, обучение и образование как творчество.

Итак, мы уже изучили основные виды жизнедеятельности человека и теперь представляем себе, каким образом воспроизводится род человеческий. Теперь нам предстоит посмотреть на основные виды взаимодействия старших и младших поколений с точки зрения творческого подхода к этим взаимодействиям. Но для этого нам необходимо сначала хотя бы в самом общем смысле определить творчество.

Вообще-то в обыденной жизни, в житейских отношениях люди и, не требуя определения творчества, представляют себе, что это означает. Но если возникает необходимость отличить творческую жизнь от нетворческой, творческую деятельность человека от нетворческой, творца от нетворца и аргументировать свою точку зрения, тут начинается такой разброс мнений и представлений, что нередко бывает трудно найти в них что-то общее. Даже в современных философских представлениях о творчестве, нередко трудно обнаружить что-то общезначимое. Например, творчество связывается только с деятельностью человека, то есть со всей сферой его взаимодействий с природой, нацеленных на создание, порождение чего-то качественно нового, оригинального и общественно-исторического уникального. Что же касается жизнедеятельности людей, особенно самой личной жизни человека, то она, как правило, в орбиту внимания исследователей творчества не попадает, ибо жизнь как становление, формирование и развитие рассматривается как естественные процессы. А творчество всегда связывается с целенаправленной и целеустремленной деятельностью, чего, якобы, изначально в жизни нет. Ведь субъектом творчества является только субъект такой деятельности, то есть человек, когда он прикладывает свои силы к чему-то вне его, то есть к природе, к миру. А как быть с теми случаями, когда он свои неповторимые и оригинальные, уникальные силы прилагает к развитию самого себя, выявлению своих природных задатков и дарований и формированию на их основе всего строя и богатства своей души, своих чувств, ума и крепости воли? Как быть с моментами созерцательного состояния субъекта жизни, которые ведь наступают не только, а может быть даже и не столько у младенцев, детей и пустых мечтателей, как Манилов у Н. В. Гоголя в «Мертвых душах» или И. И. Обломов у И. А. Гончарова в одноименном романе, но именно у взрослых, причем деятельных, активных, целеустремленных и творчески сильных людей? Строго философски говоря, следовало бы творчество рассматривать как целенаправленную деятельность субъекта не только направленную «вне» и «для кого-то», но и как направленную «внутрь» и «для себя», «на себя». В таком случает все виды жизнедеятельности человека получают статус столь же творческих, сколь творческими считаются все виды его деятельности. И еще вопрос жизнедеятельность или деятельность человека обладают большим творческим потенциалом?

Если признать правомерность такой постановки вопроса, то творчеством в широком смысле мы будем считать всякую активность субъекта, независимо от того направлена она «вне» или «внутрь», нацеленную на порождение чего-то качественного нового вне себя или в себе, разумеется оригинального и уникального, но не только в общественно-историческом, но и в индивидуально-личностном смысле. На такое понимание творчества мы с вами получаем право не только от самой жизни, но, можно сказать, и от великого немецкого поэта и философа Фридриха Шиллера, который одним из первых всерьез занялся проблемами эстетического воспитания как процесса творчества самого человека. Он писал в шестом письме «Писем об эстетическом воспитании»: «Неужели же природа ради своих целей отнимает у нас совершенство, которое предписывается нам целями разума? Итак, неверно, что развитие отдельных сил должно влечь за собой пожертвование целостностью; или же, сколько бы законы природы к этому не стремились, все же в нашей власти при помощи искусства еще более высокого должно находиться восстановление этой, уничтоженной искусством, целостности нашей природы»[6]. Для нас, как и для Шиллера, творчество человеком человека и человеком самого себя и есть восстановление той целостности, которой не может достичь даже такой мощный вид творчества как искусство, поскольку каждое из них в отдельности, да и все они в совокупности все-таки не могут дать желанной нам целостности без творческих усилий нашей собственной души, сердца и ума, направленных не столько во вне, сколько на себя.

Вы, ребята, уже имеете немалый жизненный опыт, в том числе и опыт наблюдения за своими состояниями. В философии этот опыт называют опытом саморефлексии, то есть осмысления своих душевных и духовных состояний, оценки состояния своей чувственности и достижений собственного ума. Каждый из вас уже знает, что в каких-то ситуациях у вас наступает состояние созерцательности, своеобразного отключения от всего внешнего и сосредоточения всего внимания только на себя, Либо бывает, особенно это часто случается на природе, состояние свободного блуждания взгляда, свободного не целенаправленного улавливания звуков или даже отключения от звуков природы, то есть полной расслабленности чувств, ума и воли, когда что-то само собой западает в душу, а что-то естественно и свободно как бы проплывает мимо внимания. Это и есть состояние созерцания — самое душе- и духотворческое состояние субъекта. Чем чаще с вами такое случается, тем скорее вы крепнете душой и телом, тем быстрее вы развиваетесь и взрослеете. Попробуйте, если вы этого еще не научились делать, когда наступит такое состояние осмыслить случившееся с вами. Вы не сможете не обнаружить в себе чего-то такого, что вас обрадует и вдохновит.

Теперь вернемся к тому, на что мы сегодня нацелены. Итак, перед нами три вида жизнедеятельности человека или три процесса, в которых, как мы уже с вами разобрали, происходит формирование и развитие личности, то есть творится человек. Вряд ли стоит говорить о том, что в каждом из рассматриваемых нами сегодня в творческом ключе процессов наличествует два субъекта творчества: старший и младший по возрасту участники процесса, родитель и ребенок, воспитатель и воспитуемый, учитель и ученик. Только нетворческий подход к рассмотрению воспитания, обучения и образования рассматривает старшего, родителя, воспитателя и учителя как субъекта, а младшего, ребенка, воспитуемого и учащегося как объекта. К сожалению в пока еще существующих у нас системах общественного воспитания и образования нередко господствует формально-бюрократический подход в этим процессам, в котором за ребенком не признается право равенства во взаимодействиях с родителями, воспитателями, педагогами. Но давайте присмотримся к этим процессам повнимательнее.

Начнем с процесса воспитания. Поскольку внутренней сущностью процесса воспитания является передача от поколения к поколению прежде всего накопленного человечеством опыта чувственно-эмоционального взаимодействия с миром, то есть пробуждение в каждом ребенке его лучших душевных качеств и формирование его духовного багажа, то резонно узнать, возможно ли осуществить это, если воспитатель своим нетворческим отношением к воспитанию сразу захлопнет перед собой душу ребенка, как равноправного участника творчества человека? Ответ тут однозначен, нет невозможно. Душа ребенка, его психика столь подвижны, гибки и мобильны, детская непосредственность и наивность столь беспредельны и обезоруживающи, что не успевает воспитатель и глазом моргнуть, как ребенок замкнулся в себе и не реагирует ни на уговоры, просьбы, тем более угрозы, ни на наказания. Для настоящего воспитателя общение с каждым ребенком — это всегда новое и небывалое еще для него взаимодействие с невстречавшимися ему психикой, душой, характером, каким бы ни был богатым его воспитательный опыт. И для ребенка всякая встреча с настоящим творческим воспитателем — это тоже каждый раз и интересное и волнующее, занимающее его душу общение. Таким образом и получается, что они взаимно воздействуют на чувственно-эмоциональные состояния друг друга, обогащают друг друга и умственно, осмысливая приобретения каждый по-своему. Причем в повседневном взаимодействии воспитателя с воспитуемым возникает столько неожиданных и всегда новых ситуаций, что крупиночек нового, посеянных им в душе каждого набирается не так уж и мало. Если постепенно эти крупиночки дают плодотворные росточки в виде человечных и добродетельных, отзывчивых на доброе и прекрасное качеств в характере и взрослого и ребенка — разве это не будет высшим актом творчества, хотя еще до выхода на общественно-историческое значение ой как далеко. Человек нередко проходит через большие жизненные испытания, прежде чем добивается значительных для окружающих, тем более для истории результатов. Но основы будущих больших достижений закладываются в него, пробуждаются в нем в детстве в процессе воспитания, в процессе взаимообогащающего творчества воспитателя и воспитуемого.

Следует особо подчеркнуть, что в процессе воспитания творчество обязательно является следствием свободы и раскованности, раскрытости душ и чувств воспитателя и воспитуемого навстречу друг другу. Закройся душа одного из участников процесса и творчество не вызовешь никакими силами: створки души захлопнулись и за них ничто не проникает — отзывчивость улетучилась, восприимчивость исчезла. Самоочевидно, что створки души захлопываются как только во взгляде, в тоне голоса, в интонации, в жесте появляется неискренность — ребенок очень тонко чувствует настрой того, с кем он общается. Да и воспитатель постепенно узнает особенности, индивидуальность каждого ребенка. Узнавание-то это — тоже результат взаимного творчества взрослого и ребенка. Родители результат своего творческого отношения к ребенку, к сожалению, видят, чаще всего лишь тогда, когда те или иные качества, воспитанные ими, закрепляются в характере ребенка, когда уже гораздо труднее подправить и исправить что-либо. Думается, что нередкие неумелые действия родителей и воспитателей — результат именно нетворческого отношения к воспитанию и соответствующей этому подготовке молодых людей к супружеской и семейной жизни. В жизни людей все настолько именно творчески взаимосвязано, что ничто не проходит бесследно и дает свои результаты, положительного или отрицательного значения.

Как же можно определить, выявить результаты творческих взаимодействий людей друг на друга в воспитательном процессе? Есть для этого в повседневной жизни, в быту такой термин как «смягчение души». Вот он-то в первую очередь и схватывает то, что происходит между воспитателем и воспитуемым — смягчение душ и того и другого. Что не так уж трудно и заметить опытному и творчески относящемуся к своему делу воспитателю — родителю или профессионалу. Правда, родители, особенно мамы, тоже являются своеобразными профессионалами. Но человечество выработало, тем не менее, и профессиональные требования к воспитателю. Прежде всего специфические способности находить пути к душе каждого ребенка, умение раскрывать в ребенке все лучшее, что в него заложено природой и семейным воспитанием, подмечать моменты пробуждения у ребенка интереса к чему-либо, чтобы, «играя» этими интересами, да и на этих интересах начать вместе с родителями формировать, вырабатывать потребности. А уже на потребностях прорастают способности. Это же потрясающие по творческому заряду моменты деятельности воспитателя: на его глазах, как из глины, лепится личность. Потому мы с вами и говорили на предыдущих занятиях об очеловечивании человека, что в процессе воспитания, обучения и образования из человеческого материала формируется личность, обладающая и своими неповторимыми чувствами, вкусами, взглядами, гражданскими позициями, честью и достоинством и т. п.

Ребенок как субъект творчества в этих процессах выступает еще и в том качестве, что именно в человековоспроизводящих процессах нет и не может быть выработано единых правил и рецептов. Потому что человеческий материал — ребенок — всегда есть своеобразное и неповторимое единство биологических, физических, социальных, психических сил, с особенной ритмической, энергетической и душевной организацией, выливающихся в своеобразие темперамента, характера и т. п. абсолютно каждого.

Является ли процесс обучения столь же творческим процессом как и воспитание? На первый взгляд вроде бы и нет. По той простой причине, что обучение выполняет строго определенные задачи в отличие от безграничности задач воспитания и образования: передача знаний, накопленных человечеством и сведенных в различные предметы; формирование умений и выработка навыков. Вроде бы надо с этим соглашаться, но не хочется.

Дело в том, что даже сведенные в систему, запечатленные в учебниках и в учебных пособиях знания имеют самые разнообразные способы их передачи, что и показывает реальная деятельность талантливых педагогов, которые, вооружась знаниями, как говорят сверх меры, ищут наиболее простые пути к уму ребенка и к его сердцу, если стараются пробудить в нем интерес к своему предмету. Но разве может быть учитель настоящим учителем, если он не стремится заинтересовать учащихся своим предметом? Если и бывают такие, то это не учителя и тем более не педагоги, а простые передатчики знаний, которых теперь можно свободно заменить компьютерами, заложив в них программы уроков, изложенных в учебниках и учебных пособиях, что уже начинает применяться на практике. Учителю современная наука предоставляет возможность постоянно быть творцом в передаче знаний, поскольку изложенные в учебниках знания постоянно обогащаются, пополняются, за чем учебник никак не может угнаться, а учитель может. Более того, одни и те же знания в разных странах и регионах в соответствии с уровнем их технического, технологического и информационного развития не только по-разному передаются от поколения к поколению, но и по-разному используются в реальной практике людей, по-разному закладываются в умения и навыки обучаемых людей.

Не говоря уже о том, что сами процессы выработки умений, особенно навыков бесконечно разнообразны в силу разнообразия самих учащихся, каждый из которых неповторим и индивидуален. У каждого совершенно неповторимы связи между головой и руками: неповторимы сила и мобильность мозга, скорость образования и закрепления нервных связей в нервные узлы и функциональные центры, неповторимы подвижность и ловкость рук, их восприимчивость к командам, поступающим из мозга. Случайно ли в истории художественно- эстетического развития народов сложилась практика формирования умений и выработки навыков мастером-художником у каждого ученика отдельно. И до сих пор умения и навыки вырабатываются на индивидуальной основе в народных художественных промыслах и ремеслах в конкретной и непосредственной взаимодополняющей деятельности учителя и ученика.

Да и в подготовительных группах детского сада, в младших классах школы, особенно в семье каждого ребенка учат читать и писать в основном на индивидуальной основе. Сначала по буковкам, а в письме по черточкам, потом по слогам и по словам научается ребенок читать, писать, считать и многому другому. Это тоже ведь творческий процесс, который выражается в разных почерках, разных способностях чтения, счета. Ведь в творчестве индивидуальность и неповторимость, оригинальность и значимость играют определяющую роль. Обучение ведь не преследует и цель научить чему-то одному, в ущерб всем остальным возможностям человека. Это потом во взрослой жизни человек попадает в орбиту сложившейся в обществе системы разделения человеческого труда, а следовательно и необходимости выявления и развития только немногих качеств человека. Школа же старается научить человека всему, чтобы потом ему и самому и обществу в нем было из чего выбирать. А разделение труда — это не благо, а бич человечества, его горькая необходимость.

Упоминавшийся уже нами Ф. Шиллер негодовал когда - то по этому поводу так: «Можем ли мы удивляться пренебрежению, с которым относятся к прочим душевным способностям, если общество делает должность мерилом человека, если оно чтит в одном из своих граждан лишь память, в другом лишь рассудок, способный к счету, в третьем лишь механическую ловкость; если оно здесь, оставаясь равнодушным к характеру, ищет лишь знания, а там, напротив, прощает величайшее омрачение рассудка ради духа порядка и законного образа действий; если оно в той же мере, в какой оно снисходительно к эстенсивности, стремится к грубой интенсивности этих отдельных умений субъекта, — удивительно ли, что все другие способности запускаются ради того, чтобы воспитать единственно ту способность, которая дает почести и награды?»[7].

Потому мы и говорим, что воспитание, обучение и образование формируют личность творца, а не исполнителя, созидателя, а не разрушителя.

Образование есть творческий процесс уже в силу того, что оно есть единство воспитания и обучения. Но оно усиливает творческие потенции воспитания и обучения тем, что оно отвечает творческим жизнеустремлениям человечества, тем, что всегда создает представление об образе человека будущего, который, конечно, представляется человечеству как идеал, и для достижения которого воспитание и обучение постоянно совершенствуют свои способы, методы, средства.

Этот идеал начинает реализовываться, как только рождается ребенок. Родители, бабушки и дедушки ведь с первых дней уже начинают думать о том, каким бы хотелось видеть будущее младенца, какой жизнью он будет жить. Они часто не говорят об этом, но делают все от них зависящее, чтобы жизнь детей была бы радостней, благополучней, счастливей и спокойней, чем были и есть их жизни. Стремление реализовать этот идеал, сделать этот образ зримым рождает в них творческие силы для полноценного и полнокровного жизнестроительства.

В сущности система общественного воспитания и народного образования стремятся к тому же самому и делают тоже самое, но уже на общественном, государственном уровне и естественно в целях общества и государства, а в результате и всего человечества. Как утверждает Библия, Бог создал человека по образу и подобию своему, наградив его творческим потенциалом. И человек начал творить и обогащать мир культурными ценностями. При этом всегда все поколения людей стремились и стремятся к тому, чтобы последующие поколения были не только похожими на старшие поколения, но были бы и лучше их, и жили бы более счастливой, благоустроенной и комфортной, творчески напряженной и плодотворной, добродетельной жизнью. Почти невозможно встретить родителей, да и вообще взрослых здравомыслящих людей, которые бы желали последующим поколениям не добра, а зла.

Творческим заданием ребятам по данной теме может быть попытка поисков своих ответов на поставленные в ней вопросы, может быть даже в беседах с родителями, бабушками и дедушками.

2. Почему мы говорим о воспитании как творчестве?

3. Кто предстает творцами в обучении и образовании?

Раздел 2. Эстетика деятельности человека как творчества

(Красота как творчество, творчество как красота).

Тема 6. Дизайн как материально-художественное творчество

и как средство гармонизации и эстетизации среды обитания.

В предыдущем разделе мы кратко рассмотрели все виды жизнедеятельности человека, нацеленные на раскрытие и формирование красоты самого человека. Теперь нас будет интересовать все то, что делает человек, чтобы раскрыть красоту мира вокруг себя и создать вокруг себя эстетизированный материальный и духовный мир. То есть в том разделе мы рассматривали жизнедеятельность людей. Теперь нас будут занимать эстетические аспекты всех видов деятельности человека, нацеленных на творчество, создание материальных и духовных предметов и явлений, в которых и которыми живет человек.

Прежде чем перейти к дизайну, мы должны определиться в понимании деятельности, как специфически человеческого способа взаимодействия с миром, не присущего ни одному виду живых существ. Когда речь идет о самых разнообразных живых существах, в том числе и высших животных, мы говорим об их активности приспособительного характера. Ибо животные не обладают целенаправленностью и целеустремленностью, способных не только их адаптировать к природной среде, но и изменять природную среду для своих нужд. Человек же в своих взаимодействиях с миром стремится целесообразно изменять среду в интересах человека, преобразовать ее и делает это различными средствами, методами и способами. Собственно человеческий характер деятельности заключается в том, что необходимые и вынужденные изменения и преобразования мира он производит, руководствуясь, как правило, требованиями гармонизации, не нарушая баланса природных процессов, то есть не нанося вреда природе, а тем самым и самому себе.

Именно этим, образно говоря, и руководствуется дизайн как совокупность различных видов проектировочной деятельности человека, нацеленной на формирование эстетической и функционально качественной предметной среды. Следует сразу отметить, что дизайн как особый вид материально-художественного творчества из всех видов человеческой деятельности выделен только в XX веке, хотя, разумеется, проектирование во всем его многообразии существует, наверное, столько же времени, сколько времени существует человек. Ведь он и выделился из всего животного царства, когда оказался способным ставить перед собой какие-то цели и достигать их, создавая хотя бы только в голове какие-то проекты, намечать пути движения к поставленной цели, буде эта цель даже самой примитивной. Конечно, он в первую очередь руководствовался созданием средств жизнеобеспечения, в которые с самого начала входили не только продукты питания, но и поиски укрытия от непогоды, а потом и строительства самых сначала примитивных пристанищ, предметов, согревающих человека и обеспечивающих какую-то безопасность. И если для себя взрослый человек, возможно, довольно долго не создавал особых условии и среды обитания, то для матери и детей, наверно, все-таки старался найти, устроить уютный, безопасный и теплый уголок.

Собственно тогда, можно утверждать, по существу своему и родилась проектировочная деятельность людей: надо было придумать и устроить засаду на животных, повалив для этого деревья, выкопав яму, забив в землю колья и т. д. и т. п. Развивался человек, развивалась и проектировочная деятельность, достигнув к нашему времени не только необычайного многообразия, но и высокого уровня обработки всех возможных природных материалов. Более того, именно в этом виде деятельности, будучи вооруженным добытыми человечеством знаниями, человек научился не только обрабатывать и добывать природные материалы, но научился создавать из природных веществ не существующие в природе материалы, из которых создаются отвечающие всем современным эстетическим требованиям предметы и вещи, составляющие среду обитания современного, привыкшего к комфорту, уюту, красоте и гармонии человека,

Очевидно, выделению дизайна в особый вид материально-художественной деятельности способствовало и развитие науки и техники, облегчивших сложнейшее инженерное и конструктивное художественное творчество различными приборами и компьютерными системами, которым под силу оказалось то, что самому человеку оказывалось неподвластным. Это первое. Вторым условием рождения дизайна является научная разработка теории творчества, в которой оказались совместимыми, дополняющими и взаимообогащающими друг друга материальные и духовные процессы. Правда сама разработка таких сложнейших проблем творчества была вызвана потребностями жизни, рождаемыми процессами духовного и материального обогащения человечества: возросшие желания и идеальные стремления людей состыковались с их материальными возможностями создавать продукты, предметы, вещи, отвечающие этим желаниям.

Мы никогда не забываем и о том, что по мере развития, обогащения духовного и материального опыта человечества его природное стремление к красоте дает о себе все большую и большую знать. Оно оказывается наряду со стремлением человека к познанию самым ненасытным природным качеством человека, никогда до конца не насыщаемым и не удовлетворяемым. Оно требует не простого обновления окружающего мира человека, а его постоянного совершенствования и гармонизации, ибо только в совершенном и гармоничном мире человек приходит в состояние удовлетворения, свободного состояния духа и радостного мироощущения и мирочувствования. Вот таким образом оказывается органичной и естественной частью мирочувствования и мировоззрения человека весь создаваемый им в дополнение к природе предметный, вещный мир.

Более того, именно созданным им в соответствии с самыми высокими эстетическими требованиями предметным, вещным миром современный человек (да и во все времена) вводил в человеческий мир все вновь нарождающиеся поколения. И во все времена он стремился для детей создать особый мир предметов, который своими эстетическими качествами “возгонял” их в чувства и вкусы, то есть в психические свойства и качества становящегося и развивающегося человека. Для нас именно в этом качестве в данном случае и ценен дизайн, ибо сейчас мы погружены в процесс образования, а процессы материально-художественного проектирования и творчества станут актуальными для вас, ребята, в самостоятельной материально-производственной общественно-полезной деятельности, какую бы при этом вы не избрали профессию и специальность. Если в деятельности вы, например, будет заняты духовным производством, то в семейной жизнедеятельности вы непременно столкнетесь с дизайном, если не в строительстве своего дома, то в умении обставить его со вкусом, да и самих себя постоянно оформлять по самым современным вкусам, требованиям и представлениям.

Иначе говоря, ситуация выделения дизайна из инженерно-конструкторской деятельности возникла, помимо всего прочего, тогда, когда стало ясно, что не только архитектура как вид искусства, а соответственно и сфера художественного творчества, создает образно значимую, духовно насыщенную и действенную среду, но и весь предметный мир внутри архитектурного сооружения создает особый образный, духовно значимый строй и настрой жизни. То есть то, что в современном мире называется образом жизни. При этом речь идет о предметном, вещном, материальном мире не только личной, частной жизни, но и жизни общественной каждого человека; на производстве, в фирме, конторе, в учреждении образования, культуры, досуга и т. д. и т. п. Следует заметить, что дизайн стал рождаться внутри самого инженерно-конструкторско-изобретательского корпуса современного человечества.

Мы не особенно увлекаемся на уроках эстетики жизни погружениями в историю развития человечества, хотя она постоянно присутствует при наших размышлениях в самом существе рассматриваемых проблем. Но здесь нельзя обойти вниманием тот факт, что в 20-е годы XX века почти одновременно в России и в Германии появились целые группы художников, старательно овладевавших инженерными и конструкторскими профессиями, и инженеров-конструкторов, проявивших в своей деятельности образо-творческие способности и стремления, В России это были группа «Кузнецы» во главе с А. Гастевым, такие художники как Родченко, Татлин и др. В Германии это была группа «Баухауз». Эти пионеры дизайнерского дела поняли, что красота и польза, эстетичность и утилитарность не разделены непроходимыми границами, как представлялось ранее, когда считали, что эстетическое всегда незаинтересовано и потому оно противоутилитарно и не может состыковаться с пользой. Очевидно эти люди задумались прежде всего над тем, что архитектура, являясь безусловным видом искусства, то есть эстетическим по существу явлением предназначается для выполнения вполне определенных житейских, прагматических функций, то есть она полезна в той же мере в какой и эстетична. Почему же единство красоты и пользы может быть только в архитектуре, а не в любом созданном человеком-творцом предмете или вещи. Да и в моде это проявляется с конкретной наглядностью.

Не потому ли среди пионеров дизайнерского творчества оказывались и театральные художники, художники по театральным костюмам. Те же Родченко, Татлин, Попова, Экстер, Стейнберг. Уж они-то знали, как органично дополняют друг друга красота и польза, глубоко чувствовали это и создавали высокий эстетический настрой у зрителя своими театральными декорациями, костюмами, аксессуарами, то есть всем вещным, предметным миром спектакля.

Из этого плодотворного предположения о неразрывности красоты и пользы в начале XX века и родилось целое направление в материально-художественном творчестве, получившее название «стиль модерн» или «новый стиль», именовавшийся в Германии как «Югендштиль». Здесь эстетически разрабатывались не только проекты зданий и различных сооружении общественного назначения, в том числе и храмы, но и все, что заполняло внутреннее пространство здания: мебель, светильники и люстры, занавесы и портьеры, камины и подоконники, внутренние перегородки и двери, а на дверях ручки и замки, печи и все тепловое оборудование, Если побывать в здании художественного театра — Московского художественного академического театра (МХАТ) им. А. П. Чехова или в здании Центрального шахматного клуба в Москве, пройти по центральной улице г. Самары, присмотреться ко многим зданиям в Нижнем Новгороде, обязательно побывав внутри этих зданий, можно будет ухватить некоторые общие стилевые особенности между внешним (архитектурным видом зданий) и интерьерами этих зданий. А в германском городе Дармштадт можно встретить целые кварталы, построенные в стиле «Югендштиль». Там же очень интересный храм, совершенно непохожий на привычные для многих германских городов церковные сооружения.

Этот стиль был предтечей конструктивизма в архитектуре, примеры которого имеются в Москве (клуб имени Русакова на ул. Стромынка и здание ЦСУ на Мясницкой улице). Надо отметить, что по нормам этих стилей обязательной эстетической обработке подвергалось и пространственное окружение комплексов: все коммуникации, газоны, куртины, тротуары, деревья и кустарники выращивались в определенной форме, ограды и ворота, фонарные столбы и сами фонари. Короче говоря, при проектировании не упускалась ни одна мелочь. Все строго подчинялось пропорциям, каждому элементу находилось именно его место, чтобы он гармонировал со всем окружением и выполнял возложенную на него функцию, либо был бы декоративным элементом, подчеркивая своим присутствием единство замысла сотворившего все сооружение архитектора, инженера, конструктора.

Думается, что именно с рождения дизайна и выдающиеся скульпторы стали прибегать к услугам инженеров и конструкторов при разработке еще на стадии проекта постаментов для скульптур и памятников и эстетической организации пространства вокруг памятников. Например, великий Фальконе сам сотворил памятник Петру I в Санкт-Петербурге, решая буквально все вопросы: от места расположения памятника, до формы постамента и разбивки сквера вокруг него. Точно так же поступил и Ф. Опекушин, создавая памятник А. С. Пушкину в Москве. Правда сначала он располагался на противоположной стороне Тверской улицы. Его перенесли на нынешнюю площадь Пушкина уже после смерти скульптора, Также поступали скульпторы Клодт, основные творения которого находятся в Санкт-Петербурге (всем известны его скульптурные лошади на Аничковом мосту через р. Фонтанку, на Невском проспекте) и Витали, фонтан которого в виде скульптуры расположен на Театральной площади в Москве. Почти все нынешние скульпторы при сооружении памятников прибегают при разработке проектов памятников и постаментов для них к помощи инженеров и конструкторов, обладающих дизайнерским видением единства художественно-эстетических и функционально-прагматических задач.

Представляется возможным увидеть какие-то предвестия дизайна еще в российском храмовом строительстве и в строительстве дворцовых сооружений, хотя, конечно, в те времена еще не было никаких намеков на то, что должны быть какие-то особые специалисты, которые отдельно должны проектировать, как говорят, начинку храмов и зданий. Это совсем не означает, что сами архитекторы и строители потом все осуществляли. Но они в проектах предусматривали оформление всех залов, гостиных, спален, как это сделал великий архитектор Растрелли в Большом Екатерининском дворце в г. Пушкино под Санкт-Петербургом или в Зимнем Дворце в Санкт-Петербурге. Как это делали Кваренги или Росси, Баженов или Захаров. Но уже в те времена существовали специалисты высокого класса, которые привлекались для оформления интерьеров дворцов и храмов. Да и сами выдающиеся архитекторы иногда привлекались авторами крупных проектов для оформительских работ. Возьмем, например, г. Павловск под Санкт-Петербургом. Дворец проектировал и строил главный корпус Ч. Камерон (вспомните, кто бывал в г. Пушкине — Царском селе Камеронову галерею), а надстройки флигелей и трельяжные галереи строил и оформлял В. Бренна, который чаще всего выступал как автор интерьеров (все интерьеры Гатчинского дворца в г. Гатчине). А выдающийся архитектор К. Росси (вспомните улицу Росси, идущую от Невского проспекта за памятником Екатерине II до реки Фонтанки) делал рисунки фонарей для Павловска и не только фонарей, но и всего пространства перед дворцом. Известнейший русский архитектор XVIII века А. Воронихин сделал для Павловского дворца рисунки для декоративных скульптур «Двенадцать месяцев» в Египетском вестибюле, фонари для которого делали петербургские мастера, не знавшие, очевидно, дизайна, но сделавшие их так, что вестибюль действительно походит на Древний Египет.

Подобных примеров плодотворного сотрудничества архитекторов, скульпторов, художников, конструкторов и изготовителей фонарей, люстр, создателей и организаторов паркового пространства можно приводить много. Этим самым отнюдь не ставится под сомнение рождение именно в XX веке дизайна как особого вида материально-художественной проектной деятельности. Этим только указываются возможные истоки и, если хотите, традиции дизайна. Нет сомнения, что во всех больших и малых Старинных городах учителя и учащиеся при изучении этой темы могут найти немало примеров по существу дизайнерского решения городского пространства.

Можно представить и еще одну причину выделения дизайна в особую материально-художественную проектную деятельность. В XX веке в связи с успехами современной цивилизации в большинстве развитых стран начался бурный рост населения, что вызвало необходимость массового строительства жилья, производственных помещении и общественного назначения зданий. Это заставило архитектурную, инженерную и конструкторскую мысль искать новые материалы для строительства. А каждый новый материал, вовлекаемый в материально-эстетическое творчество требовал изучения всех его физических и эстетических свойств, его способностей к созданию светотеневых эффектов, его пластичности и сочетаемости с другими материалами. Более того, необходимо было современные здания органично и по возможности гармонично вписать в старую архитектуру, точнее в архитектуру прошлых эпох. Вот эта задача более всех других пришлась по вкусу будущим дизайнерам, которые вообще во всей своей проектной деятельности исходят в первую очередь из эстетических свойств материалов.

Дело все в том, что одни и те же материалы используются для решения разных задач, и нередко они предстают при этом в таком виде, что трудно бывает признать их одинаковые физические свойства. Например, в современных строениях стекло предстает в самых разных видах, функциях и качествах. Или самые разнообразные пластики, керамзиты, полимерные материалы и т. п. Бетон, металлы, стекло, пластики, полимеры стали в XX веке столь же популярными в строительстве и архитектуре как традиционные камень, туфы, мрамор, кирпич, дерево. Как их объединить для решения функциональных и эстетических проблем в одном и том же архитектурном проекте, чтобы материалы дополняли друг друга, усиливали бы эстетический эффект архитектурного сооружения, а не нарушали бы целостный образ, не рвали бы его на нестыкуемые фрагменты.

Что же касается России, то весь процесс ее духовного Возрождения невозможен и без возвращения многим российским городам исторически сложившегося облика. и принципов организации городского пространства. В этом деле дизайнеры, разрабатывающие общие принципы пространственно-временной упорядоченности элементов города и средств гармонизации пространственных систем, включающих в себя многие и разнообразные по пластическим особенностям, соотношению объемов, пропорциональности решений малых и больших форм, силуэтных решений, могут оказать существеннейшее влияние на принципы архитектурного подхода к решению проблем реставрации и возрождения городов. Ведь в годы тоталитарного режима принципы подхода к строительству и архитектурному облику городов решались не архитекторами, не проектными организациями, а указаниями неспециалистов, но партийными органами, то есть волевыми способами. Потому и сложилась такая антиэстетическая во многих городах ситуация, когда трудно отличить в них целые жилые массивы не только внутри одного города, но и в разных городах. Многие старинные города (Владимир, Новгород, Кострома, Ярославль, Тверь, Вологда, Смоленск), особенно Москва и Санкт-Петербург состоят теперь как бы из двух разных по всем художественно-эстетическим параметрам или критериям городов. Понятно, что они не могут быть похожими в своей старой и новой частях — слишком уж различны были принципы подхода к строительству городов, - однако, переходы от одной части к другой могли быть сглажены дизайнерскими решениями. ситуация усугублялась еще и тем, что теми же волевыми решениями старые части городов рассекались совершенно новыми проспектами и кварталами, отчего разрушалось единство городов и их пространственной структуры. Ярчайший пример этому Новый Арбат в Москве.

Чтобы избежать вмешательства специалистов в решение вопросов создания среды обитания для населявших СССР народов тоталитарный режим просто не обращал внимание на то, что существует такой вид художественно-проектной деятельности как дизайн: до начала 70-х годов в перечне специальностей в СССР, требующих особой профессиональной подготовки дизайн не числился, а Союз дизайнеров возник, организовался только в начале 90-х годов, в то время как во многих странах мира дизайнерская деятельность давно признана в ряду необходимых и высоко полезных для современного человечества. Дизайнер привлекается на самой начальной стадии проектирования, создания всех видов материальных объектов, составляющих не только среду обитания человека, но оформляющих его повседневную жизнь.

Что же и каким образом делает дизайн такое, что на этапе индустриально-технического развития никак не могло синтезировать в гармоническое единство красоту и пользу. Каким принципами эстетического порядка он пользуется, чтобы сделать привлекательными предметы материального производства, да и сам процесс материального производства? Почему на предыдущих этапах развития производства наука и техника не могли добиться того, чтобы какая-то вещь, прибор, машина, конструкция эффективно выполняла бы функции, ради выполнения которых они создавались, и быть эстетически. привлекательными, эмоционально действенными? Ведь наука же в свое время вызвала к жизни инженерную, конструкторскую деятельности. Ибо сам процесс познания, то есть развития науки требовал материализации добытых знаний в орудии труда, станке, машине, оборудовании, продукте повседневного спроса.

Может быть тут сыграло роль то обстоятельство, что в человеческом знании еще в Древней Греции произошла своеобразная дифференциация по предмету познания. Одна часть философии, называвшаяся еще натурфилософией или метафизикой занималась поисками ответов на самые сущностные вопросы мироздания, а другая занялась сущностью искусства, то есть художественно-творческой деятельности человека, сосредоточив значительную часть внимания на форме подражания природе (Аристотель) или форме воспроизведения мира идей (Платон). Процесс формообразования, усиленно искавший пути к неразрывному единству формы с содержанием, оказался в центре внимания философии искусства и всегда исследовался по епархии духовной деятельности человека. Хотя само формообразование есть существенная сторона любого вида деятельности, ибо ничего в мире нет неоформленного, тем более в целеполагающей и целенаправленной деятельности человека. Странно то, что создавалось ложное впечатление о том, что формообразование как будто не относится к вещному, предметному миру, составляющему среду человеческой жизни, хотя в реальной жизни человек, буквально с момента своего происхождения неравнодушен, небезразличен к формам предметов внешнего мира. Более того, форма предметов и была тем, что явилось началом различения предметов друг от друга, а следовательно и первым толчком к познанию, а позднее и классификации объектов,

Не можем мы быть убеждены и в том, что вплоть до XX века человеку было безразлично в какую форму обличены продукты и предметы первой необходимости, которыми он удовлетворяет свои основные жизненные потребности. Случись это с ним, не осталось бы от прошлых эпох ни великолепных прекраснейших городов и поселений, насчитывающих к нашему времени по несколько тысяч лет своего существования. Кто может с уверенностью утверждать, какой из ныне существующих с древности городов старше других Иерусалим или Ереван (Эребуни), Афины или Сиракузы, Рим или Киев, старше ли раскопанные остатки городов Согдианы или Херсонеса, Ниневии или Вавилона? А ведь все эти города, судя по сохранившимся и дошедшим до нас письменным источникам или изустно передаваемым рассказам и преданиям, да и по результатам раскопов, были прекрасными и благоустроенными поселениями, в которых людям жилось комфортно, удобно и уютно. Херсонес в Крыму, Эпидавр, Тиринф, Микены, Дельфы в Греции, Помпеи в Италии, Мдина на Мальте, Мохенджо Даро в Индии — это все древнейшие города прошлого, от которых остались лишь раскопы планов, фундаментов, да предметы материальной культуры. И все они говорят о том, что людям, жившим задолго до нас не были безразличными формы всех предметов и вещей, которые использовались ими в повседневной жизни для выполнения определенных функций. Значит не уровень духовного и материального развития человека, не уровень развития науки и техники повинны в столь позднем появлении дизайна как вида творческой деятельности.

Суть, очевидно, кроется в социальных условиях, вызвавших и массовое машинное производство вещей и усиленный обмен ими в виде торговли, принимавшей универсальные масштабы и характер. Раньше ремесленник-мастер сам и проектировал и творил своими руками вещь, которую потом обменивал на необходимые ему продукты и товары его такого же ручного творческого производства. То есть процесс творчества не был отделен от процесса производства. Со всеобщей механизацией и машинизацией производства процессы творчества и созидания разделились по человеческому и машинному, механическому признакам. Оказывается это удовлетворяло людей по большинству продуктов производства, а по некоторым долговременного характера и периода функционирования не удовлетворяло и оставалось в руках мастера-ремесленника. Так произошло разделение и сферы потребления людей, скажем, на часть потребления, чувственно значимую и эмоционально действенную, и часть, эмоционально безразличную.

Может быть механическое, бездуховное удовлетворение некоторых жизненных потребностей и вызвало протест против бездушности среды, составлявшейся из продуктов машинного производства. Духовно возросшие материальные потребности со всей остротой поставили вопрос: а нельзя ли высокопроизводительные машины сделать так, чтобы они «умели» производить в массовом масштабе предметы, вещи, которые были бы стандартными и в тоже время привлекательными по форме и по качеству? Из истории развития человечества, известно, что возникновение вопроса само по себе уже ставит человека в творческую ситуацию. Он же будет ломать голову над поиском решения этого вопроса, пока не найдет ответ. Вопрос перерастает в проблему, поиск ответа мотивом, а создание соответствующего продукта и удовлетворения им потребности стимулом к действию. Так и был в XX веке найден путь к соединению науки с техникой и эстетикой, чтобы дать возможность человеку оставаться самим собой, то есть духовно богатым и ищущим существом, вынужденном существовать в стандартизированном, но не унифицированном мире материальных предметов и вещей. Основатель упоминавшегося нами Баухауза В. Гроппиус был уверен, что интеллигентный ремесленник прошлого был предтечей тех инженеров и конструкторов современности, которые поняли и осознали свою ответственность за мыслительную предварительную работу в производстве промышленных товаров, призванных быть и эмоционально действенными. «Вместо того, чтобы подчиняться внешней силе механического машинного труда, его способности должны быть использованы в лаборатории и при работе с инструментами, сливаясь таким образом с промышленностью в новое творческое единство»[8].

Но одновременно шел и обратный, встречный процесс. Художники тоже почувствовали, что машинное производство вырывает пропасть между тем миром, средой, которую они создают своими произведениями, и тем, который создают машины. И многие люди стали простыми потребителями массовой продукции, забыв о том, что они есть прежде всего духовные, существа, что человечность человека, его отзывчивость на все совершенное и гармоничное не может быть стандартизирована и механизирована. Пэтому художники занялись изучением инженерного дела, чтобы наложить на него человеческий духотворческий характер, чтобы попытаться преодолеть разрыв между инженерией и искусством. Вот когда в одной точке сошлись ученый, инженер и художник, возникла собственно дизайнерская ситуация. А готовили ее долго и настойчиво такие ученыехудожники или художники-ученые, как Леонардо да Винчи, Альбрехт Дюрер, математик Лука Пачоли, которые занимались художественным и математическим выражением пропорций, симметрии, гармонии, законов перспективы, без знания и использования которых дизайн просто невозможен как вид деятельности.

Но они ведь искали не только форму, способы наиболее выразительного художественного решения, например, головы (А. Дюрер), всего человеческого тела и перспективы (Л. да Винчи), пропорции и симметрии (Л. Пачоли), но в результате таких поисков доказали, что сделанные с учетом эстетических требований орудия труда (топора, молотка, лука, рубила, ковша и т. п.) лучше и надежнее выполняют функции, для выполнения которых их и придумывал, изобретал человек. Они лучше сохраняют устойчивость и равновесие, оказываются более удобными, крепкими. Видите, как все время переплетаются прагматические и эстетические законы и термины, используемые и в искусстве, и в промышленности, и при выполнении обычных домашних работ. Если походить по современным магазинам, в которых продаются различные орудия труда (пилы, молотки, лопаты, топоры разного назначения, стамески и долота, рубанки, фуганки, шершебни и т. п.), нельзя не обратить внимания на чрезвычайно привлекательную форму и самих инструментов и ручек, рукояток к ним. Еще десяток лет назад такой красоты и разнообразия просто и в помине не было. И все это сотворили дизайнеры, опираясь на эргономику и эстетику, точный конструктивный и инженерный расчеты. Цель этих расчетов одна — поиск оптимального решения при создании различных промышленных продуктов, предназначенных для материально-производственной деятельности людей, приблизить их максимально к субъекту деятельности. Ведь в наше время важно не только то, чтобы человек умел делать самые разнообразные по функциональному назначению вещи, но чтобы эти вещи, предметы облегчали ему трудовые операции. Вот почему современный инструментарий имеет такое разнообразие рукояток. Каждый индивид может подобрать по своей руке с ее анатомическими особенностями и по своему вкусу то, что ему более удобно и изящно, если хотите смотрится в руке. Вот в этом вкусовом смысле, разумеется, именно человек XX века созрел до дизайна, почти сразу прикипев к нему как виду деятельности и к его результатам, хотя они по цене нередко бывают намного дороже обычных и привычных для него орудий труда. Вот тут и сработала его чувственная, вкусовая отзывчивость, которые усиливаются и нарастают в нем по мере того, сколь долго и сколь часто он пользуется в своей повседневной и трудовой жизни продуктами дизайнерского труда.

В первую очередь, конечно, девочкам, да и мальчикам следует обратить внимание на то, что теперь и в парикмахерском, косметическом, портновско-пошивочном, сапожном, зубопротезном и прочих делах, имеющих непосредственно дело с человеческим телом появились художники-дизайнеры. Посмотрите и послушайте теле- или радиопередачи с показов, праздников, фестивалей мод, причесок, макияжа, вы обязательно увидите и услышите дизайнеров в деле. В уважающих себя и просто в приличных магазинах обуви, одежды, в ателье, салонах-парикмахерских, косметических салонах, как и почти на всех промышленных производствах принято сейчас иметь своих дизайнеров. Они-то и добиваются производства такой продукции и такого обслуживания, чтобы клиент испытывал удовольствие и приходил в хорошее эмоциональное состояние, каким он выходит из магазина или ателье, салона или кабинета обновленным, помолодевшим и просветленным.

Иногда представляется поразительным тот факт, что конструктор и инженер дизайнерского дела, как и художник, ищет не только форму предмета эмоционального звучания и полного физиологического соответствия, но и выполняет эту форму, наполняет ее определенной цветовой гаммой, которая наиболее соответствует клиенту, его индивидуальным особенностям и даже его характеру. То есть конструктор и инженер, техник и рабочий дизайнерского производства становятся психофизиологами, опираясь в процессе проектирования не только на математику и физику, но и на гуманитарные науки и науки, связанные собственно с изучением искусства и психологии его воздействия, чтобы принять меры по ослаблению или усилению его психофизиологических и чувственно-эмоциональных воздействий. Не будет же дизайнер, например, прибегать к теплой гамме воплощения орудия труда, если им приходится работать в жарком помещении или в горячих климатических зонах. Он обязательно поищет контрастную тепловым воздействиям холодную гамму, светлое может затемнить, а темное высветить.

Если бы мы не изучали эстетику, мы могли бы сказать, что в XX века искусства, в первую очередь живопись вдруг начали набирать прагматическую, утилитарную силу. Человек XVIII и XIX века с ума бы сошел, услышав, что живопись может стать утилитарной. Нет, на самом деле она как вид искусства утилитарной не стала. Но она своим опытом, своими психо-физиологическими, чувственно- эмоциональными открытиями помогла и помогает решению прагматических и утилитарных задач. Вот как повернулось дело в наше с вами время. Уверен, что вашему и следующим за вами поколениям предстоят еще и не такие откровения, которые людям старших поколений кажутся не лезущими ни в какие ворота, которые, может быть, не так трудно почувствовать, сколь трудно, почти невозможно понять и принять, объяснить, чтобы открыть свою душу новым ветрам познания, инженерно-конструктивного, сервисного художественно-эстетического дела. Все эти дела придают человеку новый облик, наполняют его жизнерадостными силами, просветляют его чело, и тем самым облегчают ему вхождение в довольно мрачноватый и тяжелый мир повседневных, реальных дел, проблем, болей и печалей.

Самое поразительное достижение дизайна состоит в том, что он ведь решает не только проблемы непосредственного взаимодействия человека с реальным миром вещей и предметов, масштабы которых по возможности соотносимы с масштабами самого человека. Дизайн человекосоизмеримость и масштабность переносит и на строительство промышленных объектов, то есть зданий и сооружений, предназначенных для размещения машин, станков, оборудования, производящих объемные и масштабные продукты производства. Чтобы человек не терялся в них, не подавлялся громадностью и грандиозностью размеров цехов, внутризаводских и фабричных коммуникаций и пр., при проектировании и строительстве фабрик, заводов, цехов и прочих промышленных объектов тоже соблюдаются законы пропорции, симметрии, соизмеримости, гармонии, чем снижается психо-физиологический эффект их воздействия на человека.

Для этого стоит походить по любому городу и сопоставить старые и новые фабрики и заводы, вообще любые промышленные сооружения, даже не обращая внимания на их эстетическую выразительность или невыразительность. В сравнительном сопоставлении даже у не очень подготовленного в таком плане человека возникает представление о разности подходов к проектированию и строительству сопоставляемых сооружений, разном человеческом подходе, закладывавшемся к ним еще в замысле. Сразу становится очевидным, превалировало ли решение утилитарных производственных задач или задач утилитарно-эстетических.

Взять для примера хотя бы гостиницы давнего и недавнего советского времени и гостиницы, построенные в самые последние годы. Они просто контрастны именно по рассматриваемым нами в дизайнерском ключе параметрам. Например, гостиницы «Москва», «Ленинградская», «Россия»,»Украина» поражают человека масштабами, грандиозностью и тяжеловесностью, имперской значительностью и холодностью, а такие как «Заря», «Восток», «Алтай», «Ярославская», и таких полно по всем городам и весям, поражают примитивностью архитектурно-строительных решений, убогостью оформления и крайней запущенностью, неряшливостью. А такие из последнего советского строительства как «Президент -Отель», новый «Националь», «Космос» несоответствием внешнего вида, измерения и масштаба и внутреннего оформления, хотя, конечно, по интерьерным параметрам они отличаются и высокой гармонией и вкусом, чувством цвета и единством подхода к решению всего внутреннего пространства. Киноконцертный зал гостиницы «Россия» (да зал и сам называется «Россия») в этом смысле может представляться некоторым эталоном. А гостиницы «Пента», «Интернациональная» на Краснопресненской набережной,»Сокольники», «Славянская», отреставрированные «Савой» и «Метрополь» это уже другой, современный класс подхода к решению всех вопросов экстерьера и интерьера и современный уровень использования всех материалов и их выразительных возможностей. Как будто конструкторско-художественные решения этих архитектурных сооружений и решения всех пространственных проблем внутри и вне их подсказал великий Леонардо да Винчи, писавший: «Те, кто влюбляются в практику без науки, подобны кормчим, выходящим в плавание без руля или компаса, ибо они никогда не (могут быть) уверены, куда идут. Практика всегда должна быть построена на хорошей теории, для которой перспектива — руководитель и вход, и без нее ничто не может быть сделано хорошо в случаях живописи»[9], а теперь мы говорим и в строительстве, дизайне.

Видите, сколь много внимания мы уделили дизайну, хотя еще не рассмотрели фундаментальный для дизайнерского творчества закон «свободы параметров», разработанный и обоснованный ученым из Белоруссии И. Ф. Селезневым. И это потому, что вам предстоит, возможно, многим, особенно тем, кто уже занимается в мастерских нетканого гобелена, ручного ткачества, архитектурного проектирования, народного костюма, придется жить, если можно так выразиться, дизайнерской жизнью и получать от нее радость, удовольствие, удовлетворение и легкое, возвышенное эмоциональное состояние.

Собственно говоря, «закон свободы параметров» мы, не называя, рассматривали во всех материалах этой темы, поскольку мы именно эстетические параметры дизайнерского творчества стягивали в один тяжелый, но облегчающий наше существование узел из разных эпох и областей уже укоренившегося человеческого творчества, индивидуального и общественного производства современной эпохи.

На каждом занятии по этой теме можно выявить общеинтересные предметы для обсуждения: либо состояния школ во всех рассматриваемых смыслах и вашего отношения, ребята, ко всему, что либо сотворено старшими, либо только создано ими, и всего внутришкольного и внешкольного пространства с выявлением возможных чувственно- эмоциональных впечатлений и состояний; либо всего того предметного мира, каким обеспечиваются процессы обучения, воспитания и образования в школе или дома с теми же выходами на психофизиологию учащихся и всех домашних родных. Возможно с классом можно пройтись и по кварталам родного города и попытаться провести сопоставительный анализ старых и новых строений по их эстетическим параметрам.

2. Присутствуют ли в вашей школе изделия дизайнеров?

3. Можете ли вы назвать в вашем доме, в городе, поселке удачные

Тема 7. Народные промыслы и ремесла как проявление стремления

народа к красоте и материально-художественному творчеству.

Рассматривая на предыдущих занятиях проблемы современного материально-художественного творчества — дизайн, - мы не случайно упоминали с вами о народных промыслах, ремеслах и народном искусстве, обнаружив именно в них истоки современного дизайна. Возможно нам следовало бы сначала рассмотреть ремесла, промыслы, народное искусство, а уж потом дизайн. Это была бы логика материально- и духовно-художественного развития народов России. Но мы ведь изучаем эстетику жизни современного общества, а оно на 75-80 процентов состоит из городского населения. Эстетические аспекты жизни этого населения, эстетизированная материальная среда его обитания создается ныне из продуктов дизайнерского творчества, хотя, разумеется, в большинстве домов и современных квартир обязательно имеются самые разнообразные изделия мастеров народных промыслов, ремесел, особенно народных художественных промыслов.

Затрагивали мы народные промыслы, ремесла и народное искусство в первых разделах нашего курса, вскрывая их место и значение в создании сельской и городской среды обитания. Теперь же нас они будут интересовать как сферы проявления творческих сил широчайших народных масс, сферы господства народного эстетического и художественного вкуса, духовных идеалов народа, то есть полнокровного выражения его природного стремления к совершенству, гармонии и красоте. Увы, в современной философской и культуроведческой, эстетической литературе народное творчество ограничивается рассмотрением только проблем народного искусства и фольклора, то есть по существу вопросами художественного творчества народа, оставляя за бортом изучения ремесла и многие промыслы, которые в первую очередь преследуют решение утилитарных задач, а не художественных преимущественно. Поэтому мы под народным творчеством будем иметь в виду все формы проявления эстетических чувств, представлений, вкусов и творческих потенций народа, материализуемых в различных предметах быта, в организации и оформлении жизненного пространства, в произведениях народного искусства и фольклора, в легендах, преданиях, притчах, сказаниях, изразцах и лубочных картинках, предметах украшения, в костюмах, оружии, утвари. В общем во всем, что и составляет материальную и духовную среду обитания народа.

Мы уже неоднократно и в разной связи упоминали о том, что все это родилось фактически вместе с человеком и всегда являлось самым убедительным подтверждением процесса очеловечивания человека и определения им своего неповторимого места в мире (неживом и живом), в Космосе, Вселенной. Археологические раскопки и находки предметов быта самых первобытных людей убеждают нас, что древнейший человек начинал не только с изготовления самых различных орудий труда, но и придавал этим орудиям, по возможности и по мере своего собственного развития, удобную, если хотите, эффективную форму, в которой начинали пробиваться первые зачатки его представлении о совершенстве и красоте. В дальнейшей истории эти стремления никогда не изменяли человеку, в каких бы условиях ему не приходилось существовать. не встречается предметов быта, труда, охоты, рыболовства без сочетания в них утилитарных и эстетических функций и элементов. Обратим здесь внимание на употребленное нами словосочетание «по мере своего собственного развития». Оно нас будет сопровождать теперь на всех занятиях, хотя мы и не всегда будем о нем вспоминать и называть его.

Дело в том, что для эстетики, а особенно для рассматриваемых нами вопросов народного творчества — это одно из ключевых словосочетаний, на котором базируется то, что можно назвать законом соотношения меры предмета, произведения с мерой самого человека. Человек во все и всегда вкладывает меру своего понимания того или иного явления и предмета, когда только еще задумывает что-то сделать, сотворить. Без этого творчества нет и быть не может вообще. По-житейски говоря, это означает, что вы всегда просто не можете не соотносить свои желания, стремления, надежды со своими возможностями реализовать их, достичь того, что задумываете, для чего ищете средства и способы реализации задуманного. Осознание важности этого фактора и заставляет вас напрягать силы, мобилизовать волю, творческий дух. Может быть свою меру или меру своего собственного развития каждый из нас и не всегда осознает, понимает, но чувствует обязательно, будут ли это какие-то естественные, как кажется, желания, невольные порывы, в которых обнаруживают себя какие-то неведомые и непроявлявшиеся дотоле силы и стремления, но они просто вынуждают соотносить себя с окружением, а в окружении чувствовать свои возможности, или осознанные и целеустремленные действия, или проблески каких-то сил, но только в случайных определенного характера ситуациях.

Во всеобщей теории творчества соотношение меры творимого с мерой самого человека выступает как один из существенных законов творчества, Правда при этом нередко возникает вопрос, а как же люди совершают прорывы границ ведомого и знаемого, если этот закон признается одной из основ творчества? Как его соотнести с тем, что само творчество по сути — это всегда выход, прорыв за границы не только неведомого, но и невозможного? Да для многих и многих что-то представляется и неведомым и невозможным, а для кого-то и неведомое становится возможным. Настоящий талант, а тем более гений — это всегда выход за пределы и возможного и допустимого, возвышение над познанным, известным, разрешенным и дозволенным. Это всегда сгусток сил в одной личности, которые прорастают на почве мучающих человечество проблем. Причем в такой личности, которой дано проникнуть в то, что лежит и на поверхности знаемого и ведомого и в его глубинах, ибо всегда в известном обязательно содержится и неизвестное, в ведомом и неведомое, в ясном и очевидном — тайное и таинственное.

Точно также и в мере предмета, и в мере самого человека, постигающего меру и безмерность предметов, чувствующего или понимающего даже меру своего собственного развития и свои возможности всегда содержится и безмерность, способность выхода за меру. Эта способность обязательно проявляется в творчестве. И именно в творчестве выход в безмерное, а в итоге на новое постижение и меры творимого предмета и меры самого себя не страшит субъекта творчества, поскольку потребность и жажда творчества преодолевают страх и вынуждают личность принимать такие волевые решения, которые в обычных, не творческих состояниях не представляются посильными тому или иному человеку. Почему такое возможно, чтобы, допустим, не очень решительный во многих ситуациях и обстоятельствах человек в моменты творческого озарения вдруг обрел твердость, волевую целеустремленность и решительность? Именно потому, что в творческом состоянии духа он вдруг ощущает и прилив сил, которых, как ему казалось, в нем нет и свободу действий с тем материалом или тем замыслом, планом, которые, возникнув голове побуждают, даже принуждают личность к творчеству.

Возьмем кустарей, мастеров ремесел и народных промыслов, - все они имеют одни истоки: реализация в свободное от основных дел и занятий время каких-то вертящихся в голове замыслов, нацеленных на решение, чаще всего, разнообразных житейских потребностей. В повседневной жизни часто возникают задачи создания чего-то такого, с помощью чего проще сделать что-то в быту. В голове начинается усиленная работа по придумыванию предмета, прибора, инструмента именно для выполнения возникшей в жизни функции. А у мастера как получается — голова думает, проворачивает разные варианты решения возникших представлений о предмете, приборе или инструменте и возможно образе, облике их, а руки еще и не действуют и в тоже время приспосабливаются к возникающим представлениям и образам.

Ох уже эти руки! Бывают руки, которые буквально в такт голове следуют за возникающими в ней замыслами, бывают такие, которые отстают от головы, иногда оказываясь в «состоянии растерянности» перед поставленной головой задачей, а бывают и такие, которые уточняют проворачивающиеся в голове замыслы, проекты, наталкивают на нестандартные решения. А мастеровито-художнические руки и в моменты возникновения замыслов, проектов, образов и особенно в процессе их воплощения в предметы, вещи, произведения доводят их до эстетического звучания. Потому опытному глазу бывает достаточно посмотреть на руки, чтобы узнать о человеке многое такое, чего не увидишь ни в глазах, не услышишь в разговоре. у выдающегося голландского художника Винсента Ван-Гога есть цикл рисунков (карандашом, углем), который так и называется «Руки». Этот цикл производит такое потрясающее впечатление, что зритель, встретившись с этими рисунками, может забыть, что он находится в каким-то богатом шедеврами живописи и скульптуры музее. В этот момент для него ничего более художественного и эмоционально действенного быть не может. Он по изображенным рукам начинает читать истории жизни людей радостные и трагические, легкие-творческие и драматически-напряженные, добротворческие и зло несущие. Кажется, что и в большом романе, специально посвященном рукам человеческим, не отыщешь столько характеров, столько нежности, мягкости, твердости и, жесткости, жестокости, сколько их предстает в рисунках Ван-Гога.

Вообще уже при изучении этой темы мы можем сделать в наших чувственной и рациональной памяти какие-то заметочки для будущего изучения искусства в интересующем нас жизнетворческом аспекте. Например, о том, что при встрече с произведением искусства, при его созерцании необходимо обращать внимание буквально на всякую мелочь, хотя в искусстве мелочей не бывает: все что изображено на картине, чему нашел место художник значимо для ее чувствования и понимания.

Но от лирического отступления вернемся к нашей теме. Так вот, в свободное от основных занятий время человек решил что -то сделать для быта, чтобы облегчить себе и всем домашним бытовые дела. Голова и руки работали синхронно и творчески напряженно и получилось не только удобно, эффективно, но и красиво. Вроде бы и можно удовлетвориться и успокоиться. Но... Это уже невозможно сделать. Во-первых, потому, что, раз попробовав творить и сотворив, уже поразил и заразил себя до конца дней своих: дремавшее стремление в вынужденном действии (надо что-то сделать для дома) пробудило интерес, а интерес начал работать на выработку потребности. Потребность же уже не даст разбуженному стремлению погаснуть. Да и руки оказались способными «подыграть» голове. А это уже совсем хорошо. Они тоже работают на потребность, да и «подыгрывать» голове им «понравилось» Вот такая карусель и завертелась между головой и руками. Дела в эту карусель «подсаживаются» на полном ходу. Ведь в любом домашнем хозяйстве не бывает такого, чтобы какое-то сделанное дело решило все проблемы. снова и снова бывает необходимо сделать что-то еще, а потом еще и еще. И пошло, поехало, чем дальше в лес, тем больше дров, как говорят в народе.

Да и сделанное уже один раз дело, хочется повторить, но уже в лучшем виде и качестве. Так и рождались кустари, которых позже стали объединять в цеха, артели, кооперативы и т. п. Сначала для себя, потом для родных, знакомых, друзей, приятелей, а потом и на продажу. Нужная для жизни вещь пошла по свету, выполняя и функцию вестника, и функцию пропагандиста, и функцию объединителя людей. В домашних делах ведь много рождается такого, что потом становится достоянием огромного числа людей. То лукошко, то короб, то пестерь, то туесок, то лапти, то простая, а то и «праздничная» корзинка нужна, как уважающей себя девушке или даме сумочка или ридикюль нужны для разных ситуаций разные. А ковши, ведра, бочонки, бочки, крынки, горшки, половники, чары и чарки, бокалы и кружки, блюда и тарелки, ложки, ножи и вилки, да ложечки и вилочки для детей, ложки для еды и чайные ложки, лопаточки для загустевшего меда и черпачки для свежего, рубели и скалки, толкушки и сечки для капусты... Да мало ли что требуется для повседневной жизни. И все это изобилие нужных товаров придумывалось и производилось в разных местах, чтобы облегчать людям жизнь и одновременно населять дома радостными по формам, по цвету, по назначению, по силуэту и пр. вещами.

Вот ведь что такое по существу своему и назначению народные промыслы и ремесла, Случаен ли тот факт, что в этих творческих дерзаниях людей, обустраивавших повседневную жизнь в самых разных концах и уголках Земли, как бы сами собой, возникли промыслы, которые люди назвали художественными, то есть полезным вещам придали и эстетические качества, привлекавшие потребителей не только функциями, но и красотой. Польза и красота нашли «взаимопонимание», минуя всякие теоретические споры и разногласия, а люди стали использовать утилитарные предметы и вещи для облагораживания, украшения своего быта: в предметах и вещах, составляющих интерьеры не только жилищ, но и общественных зданий заключены образные представления о жизни, ее ценностях и духовной насыщенности.

В разных местах и в разных природно-климатических условиях существования люди находили разные способы эстетизации среды своего обитания. В одних местах, например, дома строили из камня (позже кирпича) и дерева, варьируя лишь формы кладки или соединения бревен, в других из тех же камня и дерева вырезали кружева, создавали дома; картинки, храмы-скульптуры. В бригадах строителей, ходивших из деревни в деревню, особенно строителей храмов, часовен, имелись мастера-резчики по камню и по дереву, по металлу. Они-то и становились основоположниками ремесел, промыслов. Организовывалось производство бытовых вещей, которые потом человек захотел расписать, украсить, чтобы с этой вещью было радостно и весело работать, чтобы работа спорилась и давала бы хорошие результаты, которые в свою очередь тоже доставляли бы людям радость, распространяясь по городам и весям. Например, все знают современную деревянную, красочно расписанную хохломскую ложку, да и разную посуду из дерева. И всем представляется, что хохломская роспись возникла в Хохломе самое раннее в XVI веке, а по некоторым источникам в XVII веке, окончательно утвердившись лишь в XVIII веке. А вот раскопки в Новгороде, произведенные под руководством А. Арциховского показали, что еще в XIV веке новгородцами использовались ложки, по форме, по манере росписи и по орнаменту, рисунку очень похожие на хохломские. Возможно в Новгороде были свои мастера, а может быть и хохломские ложки продавались в Новгороде. Ясно одно, что жившие на территории России люди с давних времен и любили и умели делать вещи, которые были и практичны и красивы, что свой опыт любви к таким вещам и умение их производить они передавали не только из поколения в поколение в местах своего обитания, но и распространяли по Руси. Об этом говорят, например, расписные прялки русского севера, рисунки на которых и растительные орнаменты напоминают те, что наносились на подобные вещи в Новгороде. А вологодские и архангельские мастера по росписи жилищ, переселявшиеся от религиозных преследования в Сибирь, на Алтай (старообрядцы), и там привили сибирякам свои и вкусы и мастерство. При раскопках в Каргополе (Архангельская обл.) были найдены глиняные сосуды эпохи неолита, которым не менее 4-х тысяч лет и на которых были рисунки, росписи, похожие на росписи современных каргопольских игрушек.

Есть свидетельства того, что в XIV-XVI веках купцы из разных земель покупали в русских деревнях и монастырях различные изделия из дерева, расписанные и украшенные резьбой. Но вещи и предметы домашнего обихода легко можно доставить в другие места и страны, а как быть со строениями — домами, церквями, часовнями и зданиями общественного назначения? Здесь были разные способы. Либо бригады мастеров-строителей попадали в разные регионы и страны, либо резчики по дереву и камню, мастера росписи тоже создавали свои бригады и кочевали в поисках любимой работы. Русский историк Н. Костомаров отмечал, что в XVI и XVII веках русские люди питали пристрастие к росписи жилищ. «На фронтонах и на стенах около окон делались разные изображения. линейки, листья, травы, зубцы, птицы, звери, единороги, всадники на конях и проч.» А «в XVII веке начало входить во вкус расписывать потолки и своды, а иногда и стены». А Москва вызывала живописцев и иконописцев из Костромы, Вологды, Пскова, Новгорода, Ярославля, Нижнего Новгорода, Великого Устюга, Ростова Великого, Переславля-Залесского и других городов, в которых и вокруг которых складывались определенные промыслы и ремесла, постоянно выращивавшие великолепных мастеров. К нашему счастью и сегодня многие из них сохранились вопреки тому, что многие годы при советской власти деревенские жители обязаны были все свои силы отдавать колхозному сельскохозяйственному труду, Но ведь в деревнях-то они возникали не случайно, а естественно и по необходимости. В старые давние времена зимой в деревнях делать было нечего, со своим хозяйством управлялись быстро. Времени оставалось много. Вокруг деревень было много лесов с самыми разными породами дерева — материала для самых разных ремесел; камень и глины, естественные краски и металлы тоже находились. Вот и рождались каждый раз неповторимые промыслы.

Кто не слышал о вологодских кружевах и замечательных украшениях из перегородчатой эмали, о велико-устюжской скани, ростовской финифти, чудных и изящных украшениях из серебра красносельчан под Костромой, холмогорских изделий из кости и камня, хохломских, семеновских, полх-майдановских, городецких изделий из дерева, жостовских и нижнетагильских жестяных подносов, изделий из уральских самоцветов? Во всех этих ремеслах и промыслах придумывались, изобретались не только сами изделия, но и разрабатывалась технология их изготовления. Трудно быть уверенным, что современные образованнейшие инженеры и конструкторы могут разработать такие тончайшие и сложнейшие технологии, которые используются в перегородчатой эмали или в финифти, или даже, в кажущейся, более грубой работе — изготовлении изразцов, технологии отливки особо звучных и звонких колоколов особого тона и высоты звука. А получение лемеха из осины для покрытия куполов православных храмов, которые и без окраски кажутся серебряными? Чувства, интуиция мастеров-умельцев более тонко и результативно «работали» не только над проектами, но и над способами, методами их реализации, каждый раз подбирая только тот материал, который и наиболее эффективен для того или иного изделия и наиболее эстетичен.

В прошлые века на Руси не было такой стороны жизни людей, которой не коснулись бы руки мастеров-умельцев. По сохраняющимся и передающимся от поколения к поколению строениям и предметам быта можно подумать, что люди заботились об эстетизации только среды обитания. Но на самом деле они работали и над тем чтобы сам человек, его здоровье, его духовная жизнь, воспроизводство поколений тоже наполнялись бы яркими, красочными и привлекательными вещами и предметами. Традиционные праздничные, да и повседневные народные костюмы всегда несли на себе печать высокого мастерства, за которым обязательно просматривались представления о совершенстве, гармонии и красоте. Сами исходные материалы для костюмов, платьев, головных уборов, обуви несли на себе печать этих эстетических признаков. Ткани ведь готовились на ручных ткацких станках, на которых мастер-ткач мог осуществить любой замысел. А к готовым костюмам и платьям, кокошникам и поясам, галстукам и платкам прилагали свои чуткие художественные руки вышивальщицы и вязальшицы, золотошвейки и ювелиры. И кулинарное дело не было обойдено вниманием ремесленников и художников сладкого и вкусного дела. Если собрать все формы пряничных досок по всем городам и весям, вполне можно было бы организовать интереснейшую выставку по истории эстетического развития народов России. И не только для сладкого дела работали мастера народных промыслов. Они создавали утварь и всякого рода посуду для всякого рода кулинарных дел и для праздничного оформления стола на любой вкус и на любые представления о красоте жизни.

Мы, конечно, все внимание уделяем российским ремеслам и народным промыслам. Но этим мы отнюдь не утверждаем, что народы других континентов и стран не занимаются ремеслами и промыслами. Знакомство с предметным и вещным миром разных народов и стран еще и еще раз дает право сделать вывод о том, что в каждом человеке как представителе рода человеческого есть природное стремление к красоте, и оно реализуется в первую очередь во всем ближайшем жизненном пространстве человека. Что вещный мир обязательно несет на себе печать человека, создающего этот вещный мир и наполняющего им свою повседневную жизнь. Этот вывод для нас стоит многого, ибо вселяет уверенность в возможность выхода сотен тысяч и миллионов россиян из той ситуации смиренности и согласия с убогим существованием, в которой они оказались в сложнейшей ситуации перехода России из одной исторической реальности в другую.

Все, о чем мы говорили на некоторых уроках в прошлом учебном году и на прошлом занятии в этом учебном году было лишь подступами к разговору о народном искусстве, разнообразие которого на Руси почти не поддается обозрению. И это вполне объяснимо: народное искусство есть естественное и закономерное продолжение всего того, что происходило и происходит в повседневной жизни народа. Оно точно также является выражением народного эстетического творческого духа, но работает, скажем так, над духовным, а не материальным обеспечением народной жизни. Оно воплощает в своих созданиях чувства, вкусы, идеалы народа о красоте жизни и о том, как она может становиться еще совершеннее и гармоничнее, красивее, привлекательнее и разнообразнее, разностороннее, чем сегодняшняя жизнь.

Может возникнуть вопрос, чем народное искусство отличается принципиально от профессионального искусства и зачем их нужно различать? Не проще ли говорить об искусстве вообще, без разделения его на разные рубрики? В принципе, если исходить из того, что и народное и профессиональное искусство отражают и обеспечивают отражение народной жизни художественно-образными средствами и фиксируют художественно-эстетический опыт народа и передачу его от поколения к поколению, то, конечно, такое разделение покажется не только странноватым, но и непонятным. Тем более, что в истории духовного, чувственно-эмоционального и интеллектуального развития человечества профессиональное искусство прорастало и утверждалось именно в духовной жизни народа. Можно даже утверждать, что оно всю свою образную систему, символику, язык нарабатывало из духовно-художественного опыта народа, из его эстетических чувствований, представлений, идеалов, взглядов.

Но... В духовном развитии каждого народа можно выделить такой этап, когда от народного искусства, отражавшего и обеспечивавшего своими специфическими образными средствами духовную жизнь именно этого народа, оно поднималось на новый уровень — уровень универсальных, общечеловеческих обобщений и выработки понятного людям в любом уголке Земли языка искусства. Оно и занималось художественно-образным решением общих для всего человечества, глобальных проблем. Что, разумеется, потребовало иного уровня готовности художника к концентрации в себе боли, сочувствия, сопереживания, сопричастности к тем проблемам, которые волнуют людей разных рас, народов, национальностей, стран и континентов: внутренней готовности художественно осмысливать эти проблемы и решать их в такой системе образов, которые доступны чувствам и уму разных людей. Язык народного искусства одного народа не всегда бывает доступен и понятен всем другим народам как явление высокой духовной жизни и культуры данного народа. Хотя сегодня и укоренилось твердое убеждение в том, что язык культуры понятен всем, но в языке искусства разных народов есть свои особенности, да и в предметах культуры, кроме функционального назначения есть и такие начала, которые требуют специального изучения, особого погружения в культуру и искусство. В народном искусстве особенно значительны и выразительны этнические, национальные особенности, которые с течением времени не ослабевают, а усиливаются. В языке же профессионального искусства все настойчивее и активнее проступают ныне общечеловеческие элементы и начала, вырабатывается, можно- сказать, универсальный художественный язык человечества. Этнические же, национальные начала и особенности скорее выступают не в языке, а в содержании, в проблематике и бытовых аксессуарах, да в отношении к цвету и звукосочетаниям.

В общем плане следует отметить и еще одну особенность народного искусства современности: в народном искусстве традиции и преемственность проявляются с большей основательностью и настойчивостью, чем в профессиональном искусстве, которое все больше и больше размывает региональные этнические, национальные границы. Можно сказать, что народное искусство очень строго придерживается выработанных народными мастерами канонов, форм, техники лепки или живописи, стихосложения или звукосочетаний, гармонизации звуков, танца или театрального воплощения образов и т. п. И зиждется все это на том, что как в психологии отдельного человека, так и в психическом складе этноса, народа наличествуют константные и подвижные, переменчивые начала. Так вот, в народном искусстве сильнее проявляют себя константные начала народной психики, а в профессиональном — подвижные, переменчивые. Потому что народное аскусство и вырастает из реальной повседневной жизни и погружено в нее каждый день и каждый час. Народное искусство входит в плоть и кровь, дух и нравственность народа. А профессиональное искусство даже в самом свободном, демократическом, благополучном и образованном обществе отделено от народа как реальными жизненными обстоятельствами, которые никакая система образования и культурного воспитания предусмотреть и выработать хоть какое-то «противоядие» не может, да и не будет пытаться делать, так и тем, что оно не всегда бывает и потребно и доступно всякому и каждому. Кроме того есть и социальные жизненные ограничения для встреч с профессиональным искусством: тысячи и тысячи населенных пунктов по всей нашей Планете не имеют своих культурных центров с богатым набором разнообразных произведений искусства, и расположены далеко от такого рода культурных центров. Но самое главное все-таки состоит в том, что ни жизнью в семье, ни общественной системой воспитания, ни системой образования у большинства людей пока не сформированы, не выработаны потребности в постоянном и систематическом общении с искусством. Когда это случится, если это вообще возможно, никто сказать не может, да и не рискнет предсказывать.

Народное же искусство, как мы уже говорили, практически и сегодня есть везде и всюду. Пусть не в таком богатом и разнообразном ассортименте, говоря рыночным языком, но зато близкое чувственным состояниям людей, среди которых, для которых оно «живет» и которыми создается. Оно им понятно, поскольку выражает не только их представления, но и привычные для них звуковые, пластические, колористические состояния природы и их самих, родной и понятный язык народных легенд, сказаний, былин, побасенок, поговорок, пословиц, анекдотов, притч, сказок, в которых все родное и привычное. Тем оно и дороже, что получено в наследство от своих же уже ушедших из жизни сельчан.

Не будем сегодня лукавить и делать вид, что народное искусство создается городскими жителями. Увы, это не так. Горожане, за редким исключением, особенно горожане — творцы художественных ценностей — и рабы и жертвы профессионального искусства. Настоящее народное искусство творится и хранится надежнее в сельских поселениях. Там до сих пор наиболее плодотворно и успешно работают народные промыслы и ремесла, там свято чтут традиции и бережно относятся к наследию, там в свободном от всяких идеологических давлений и политических страстей духовном мире из глубин народной жизни вырастали и вырастают, формируются в гуще народной жизни, варятся в ее духовно-нравственном соку подлинно народные художественные таланты, хотя их иногда и завлекают в союзы писателей, художников, теперь и дизайнеров, композиторов, объединяющих людей по профессиональному признаку. Они по-прежнему занимаются сельскохозяйственным трудом, хотя бы на своем земельном наделе, знают жизнь сельчан не понаслышке. Им близки их переживания, их стремления, желания и идеалы. Для них своя в селе культура, быт и искусство.

И еще. В профессиональном искусстве на первом месте стоит личное, индивидуальное творчество, даже в так называемых коллективных искусствах или коллективных видах творчества: кино, театр, танцевальные ансамбли и коллективы и т. п. В народном искусстве и в наши дни господствует коллективное творчество, особенно в традиционных народных художественных промыслах, сосредоточенных в Палехе, Федоскино, Мстере, Холуе, Жестово, Полхов-Майдане, Городце, Семенове, Холмогорах, Уэлене, вологодских, велико-устюжских, костромских, нижне-тагильских, ростовских, ярославских мастерских и фабриках, торжокских и елецких артелях. Теперь там, в некоторых случаях, созданы и школы для обучения новых поколений мастеров, например, в Палехе. Но в школах этих очень строго соблюдают традиции, которые принесли славу художественным промыслам и которые известны всему миру неповторимостью и оригинальностью их произведений, потому и хороши открывающиеся школы народного мастерства, что они не отступают от традиций и не теряют высокого народного эстетического вкуса.

Народное искусство настолько жизненно и заразительно, что и в городах, окруженных народными промыслами (Петрозаводске, Архангельске, Костроме, Вологде, Ярославле, Иванове, Владимире, Нижнем Новгороде, Ростове Великом, Великом Устюге, Орле и Липецке, Воронеже и Пензе в самые последние годы появляются очень интересные профессиональные художники, которые начинают работать в стиле и жанрах народного искусства: лубочные картины со смешными и едкими стихами, изразцы с современными сюжетами, сцены из сельской жизни, выполненные в манере Холуя или Палеха, Федоскина или Мстеры.

А современные города, имеющие богатые возможности для насыщенной художественно-эстетической жизни (музеи, картинные галереи, выставочные залы, концертные залы, театры, прекрасные архитектурные комплексы и ансамбли) теперь уже нередко приглашают народных мастеров для художественного оформления зданий общественного назначения, например, тех же музейных комплексов, концертных залов, гостиниц, ресторанов, теперь и храмов, восстанавливаемых, реставрируемых и вновь строящихся.

И это понятно. Подлинно высокое профессиональное искусство без подпитки народным искусством развиваться не может так, чтобы повышать свой духовный статус и свой престиж не только у небольшого слоя интеллектуальной и духовной элиты общества, но и представителей разных слоев общества, тянущихся к духовному обновлению и испытывающих потребности в напряженной и полнокровной эстетической жизни. «Народный мастер как носитель традиции, как творческая личность связан исторической преемственностью мастерства, художественных принципов искусства и уже тем самым представляет собой ценность для культуры»[10], — пишет известный знаток народного искусства М. А. Некрасова.

Есть еще одно у народного искусства существенное по сравнению с профессиональным искусством преимущество — оно устойчиво ко. всякого рода веяниям и модным ветрам в художественном творчестве. В профессиональном искусстве постоянно идет процесс совершенствования языка искусства, поэтому художественный эксперимент в нем — нормальное и даже необходимое средство развития искусства. Но в профессиональном искусстве значительное место занимают произведения на злобу дня и на самые острые сиюминутные потребности массового потребителя искусства. Потому эта часть профессионального искусства и называется массовым искусством, а культурная жизнь людей, основывающаяся на «потреблении» массового искусства и всего, что с ним связано, называется массовой культурой или масскультом. Здесь тоже идет процесс развития, но он обусловлен не поисками средств выразительности, не художественными экспериментами, не обогащением языка, а двумя наличными для каждого периода времени обстоятельствами: требованиями воздействия на сознание широких масс и наработанным высокопрофессиональным искусством языком.

Первое из названных обстоятельств принуждает всех творцов массового искусства внимательно следить за модными ветрами и течениями, за малейшими изменениями чувственных состояний и вкусов масс, за их стремлениями и желаниями, давая каждый раз на всякие изменения в потребностях, вкусах, желаниях масс, в их сознании свои специфические ответы, вернее якобы ответы, чаще уводящие от реальных жизненных проблем, нежели приближающие к ним. Иногда массовое искусство старается предугадать возможные изменения в сознании, как это было в начале XX века, когда начался выход из декаданса конца XIX века и стал в разных проявлениях складываться модернизм, точнее говоря авангардизм буквально во всех видах и родах искусства. Так случилось в конце 50-х начале 60-х годов, когда поп-арт пытался взять художественную власть «в свои руки” и определить пути развития искусства, а в наше время такую предугадывательную функцию развития искусства и художественной культуры пытается взвалить на себя андеграунд, возникший в определенных социально-политических условиях и не могущий уловить моментов изменения этих условий, чтобы во время перестроиться. Мода еще не совсем прошла, но обстоятельства-то изменились, интерес к нему угасает и потребности в протесте, эпатаже и экстравагантности угасают.

Чем высокое профессиональное искусство в чем-то сходно с народным искусством? В том, что оно спокойно и последовательно совершенствуется само — а без этого, без совершенствования всякое творчество непредставимо — совершенствуется его язык, совершенствуется вся художественная культура, то есть жизнь общества. Но делает это, не спеша, с достоинством и со строгим подходом ко всем достижениям. Конечно, прежде всего в нем совершенствуется художественный язык, но оно не пренебрегает и теми находками всякого рода модных течений, в том числе и масскультом или массовым искусством, если и в них совершаются какие-то художественно-языковые открытия.

Ведь и народное искусство тоже не стоит на месте, хотя следование художественно-эстетическим традициям в нем осуществляется не столько в связи с результатами художественных экспериментов, сколько с изменениями в укладе, образе жизни сельчан, изменениями их чувственности, эстетических представлений — в общем сферы сознания. Но в народном искусстве происходящие изменения довольно дифференцированы, не принимая всеобщего характера для всех народных промыслов художественного характера. Например, в послереволюционный период в искусстве палехской миниатюры в технике живописи, в технологии изготовления шкатулок, в материалах практически никаких изменений не произошло, то есть язык народного искусства, можно сказать, остался прежним. Но содержательно жизнерадостное и чисто русское искусство Палеха обогатилось тематически, сюжетно и по сфере приложения своих сил: все палехские художники старшего поколения были знаменитыми на Руси иконописцами, поэтому после Октября 1917 года, когда все иконописные мастерские были закрыты, иконописная техника была перенесена на сказочные сюжеты и мотивы; до революции сложился и стиль монументальной стенописи, но после революции он стал применяться шире и масштабнее; палехские мастера стали желанными в театрально-декорационном деле, в наши дни особенно в кукольных, детских и юношеских театрах; они занялись иллюстрированием и оформлением книг, активно способствуя превращению книжного дела в книжное искусство. Писать лаковые миниатюры на шкатулках из папье-маше их заставила нужда. Но эта лаковая миниатюра в наше время сделала их всемирно известными художниками.

А после революции в поисках работы и занятий любимым живописным делом палехские иконописцы разбрелись по стране. Выдающийся иконописец П. Д. Корин осел в Москве и стал одним из самых серьезных и крупных живописцев, в знаменитом триптихе которого, написанного в годы Великой отечественной войны, портрет маршала Г. К. Жукова. Он оставил всем нам великолепное собрание произведений древнерусского искусства, находящееся в музее его имени на Погодинской улице в Москве (ст. метро «Спортивная» или «Фрунзенская»). 10 лет проработали в Москве Н. М. Зиновьев, И. И. Голиков, И. П. Вакуров и многие другие тоже искали счастья в Москве. Но родной Палех притягивал их к себе. И в декабре 1924 года в Палехе была организована «Палехская артель древней живописи» в составе: А. В. Котухин, А. И. Зубков, И. И. Голиков, И. В. Маркичев, Н. М. Баканов, И. И. Зубков, В. В. Котухин. Во время подготовки к Парижской выставке к артели присоединились А. И. Ватагин, Г. М. Баканов, и Д. Н. Буторин. Это был 1925 год, который прославил палехских мастеров на весь мир — артель получила на выставке в Париже золотую медаль. Так было положено начало производству шкатулок из папье-маше (сами шкатулки сначала закупались в Федоскино), покрытых лаковой миниатюрой, по которым мы теперь и узнаем в любом конце Земли изделия наших замечательных народных живописцев.

Как видим, палешане ничего не растеряли из того, что их предки наработали в иконописи еще в XVI-XIX веках, они не отступили ни от техники живописи, ни от своей собственной палехской манеры письма, ни от понимания цвета и его символического значения и в новых видах изделий переориентированного народного промысла.

Почти такой же путь прошли и замечательные живописцы Мстеры, Фелоскино, Холуя. Важно, что при всех исторических перипетиях в художественных промыслах сохранялась верность народным мотивам в творчестве мастеров всех поколений, верность традициям мастерства и готовность каждого из промыслов и мастеров служить своим искусством людям своего края. В наше время постепенно возрождаются более трех десятков только промыслов народной росписи по дереву. Народные художественные промыслы, производящие игрушки для детей никогда не прекращали своей деятельности, хотя бы и руками только отдельных мастеров, которые бережно передавали молодым крестьянам-колхозникам секреты своего мастерства, производя радующую детишек продукцию, формирующую и развивающую их эстетические вкусы, часто будучи для сельчан единственным средством эстетического воспитания и выявления художественных творческих способностей сельских ребятишек.

На одно из занятий по этой теме ребята могли бы принести в класс имеющиеся в их домах произведения народного искусства, предметы утвари, украшения и рассказали бы о том, в какие моменты жизни они обращаются к этим произведениям и предметам и каким образом они облагораживают и украшают интерьер.

1.Что такое народные промыслы с эстетической точки зрения?

2.Назовите народные промыслы, которые вы знаете и которые есть в вашем городе или селе?

3.Чем народное искусство отличается от промыслов и что в нем выражается?

4.Знакомы ли вам произведения народного искусства? Назовите их.

Тема 8. Овладение знаниями и познавательная деятельность

человека как средства гармонизации мира в себе, себя с миром,

общества с природой. Эстетическое содержание

В предыдущем разделе мы рассматривали передачу знаний от поколения к поколению как естественную функцию и спонтанно и целенаправленно формировавшейся во всех обществах систему обучения. Теперь нас процесс овладения знаниями подрастающими поколениями будет интересовать как творческий процесс. Предварительно нам надо вспомнить то, о чем мы уже говорили, когда в предыдущем же разделе определяли процесс творчества вообще. Помните, мы говорили о том, что творчество не есть только открытие, изобретение, создание чего-то нового, дотоле неизвестного людям и что приносит людям большую пользу или большие блага. Тогда же мы оговорили и возможность такого понимания творчества, когда весь творческий процесс совершается в самом субъекте творчества, способствуя в первую очередь его развитию и совершенствованию, а косвенно оказывающий благотворное влияние и на, может быть, близких ему людей, на народ, государство, общество и в конце концов на все человечество.

Так вот в первой части этой темы мы будем говорить только об этом, то есть о том, что происходит с каждым из вас, ребята, в процессе овладения знаниями и почему без современных знаний не может быть сформирован и современный образованный, культурный, разносторонне развитый человек. Для начала давайте зададимся вопросом, что такое знания и в какой форме они предстают перед каждым появившимся на свет Божий человеком?

Общепризнанным является определение знания как проверенного практикой результата познания действительности и верного ее отражения в мышлении человека. Хотя и по первой части этого определения и по второй идут бесконечные споры, особенно на современном этапе развития научно-познавательной деятельности человека и обобщения им результатов познания в учебниках и учебных пособиях. Дело в том, что и практическая проверка знания не поддается однозначному пониманию и верность отражения действительности только в мышлении вызывает возражения и сомнения. Ведь люди многое иэ того, что знают обретают и проверяют не только мышлением, но и чувствами. И им очень часто и не бывает нужно какие-то знания обязательно осмысливать, чтобы в дальнейшем поступать правильно, в соответствии с требованиями жизни или вести себя соответственно верно в действительности. Мы с вами упоминали уже в своем месте о большом значении для человеческой жизни бессознательной сферы человека и его чувственных взаимодействий с миром. Все это мы и будем иметь в виду в ходе дальнейших размышлений.

Начнем буквально с первых минут жизни любого человека, полагая, что еще в процессе утробного развития начался процесс формирования чувств ребенка, которые начинают работать сразу же после его рождения. Пусть в первые дни у него в глазах все предстает в перевернутом виде, пусть уши его еще не распознают звуки. Но он что-то видит и что-то слышит, а слышимые звуки его собственные биоритмы принимают или не принимают, заставляя его успокаиваться или волноваться от аритмичной для него музыки или каких-либо других звуков. Уже в этих элементарнейших реакциях ребенка на свет и звуки совершается наполнение его простейшими, но чрезвычайно важными для его будущего знаниями-впечатлениями, без которых трудно себе представить дальнейший процесс его становления, формирования, воспитания и развития. Это можно даже назвать, может быть, до чувственным уровнем познания. Но нельзя отрицать при этом, что познавание или овладение знаниями уже началось, поскольку начался прижизненный процесс творения человека действительностью, который в психологии называется процессом становления. С эстетической точки зрения сразу же начинается процесс выявления в человеке его человеческих начал — человеческих чувств. Тут действительно творит пока сама действительность, вызывая в ребенке какие-то реакции, а целеполагание заложено в самой природе человеческого существа. Да и родители сразу же начинают оказывать целенаправленное и благотворное воздействие на психику ребенка: своей теплотой, своей нежностью, заботливостью, внимательностью, желанием и готовностью избавить сразу же ребенка от возможных стрессов, вызываемых даже неудобным положением, которое он сам пока изменить не в силах. Здесь же в порядке, так сказать, лирического отступления заметим, что процесс творения человека совершается всю жизнь и самой действительностью и людьми из окружения в том случае когда человек становится только объектом творения. То есть сам он не становится субъектом самотворения и всячески сопротивляется воздействию других в благотворном направлении.

Вот среди вас есть самые разнообразные примеры протекания творения каждого из вас. В каждом классе есть ребята, которые с радостью ухватываются за любую возможность узнать что-то новое и хотя бы почувствовать, если не осознать, что что-то происходит с ним под воздействием новых знаний: в чувствах, уме, воле. Но есть и такие, кто еще не научился, а то и не желает ни чувствовать, ни понимать, что с ним происходит под воздействием новых знаний. А есть и такие ребята, которых никто не учил ни дома, ни в детском саду, ни в школе заниматься даже самым простым самоанализом. Странно это?. Да странно, поскольку формирование личности, по представлениям современной философии, по экспериментальным утверждениям психологии, да и по достижениям талантливых воспитателей и педагогов, происходит в старшем дошкольном и младшем школьном возрасте. То есть уже в этом возрасте ребенок начинает осознавать и понимать свою индивидуальность, проявлять определенный характер, волю и обретает некую внутреннюю свободу проявления своих сил.

Трудно сказать, какая из этих ситуаций сложнее: в том ли случае, когда ребята сами осознанно или неосознанно сопротивляются возможности почувствовать, понять в новом знании позитивное начало для себя; или в том случае, когда по разным причинам никто не научил ребят почувствовать тягу, интерес к новому знанию и понять в саморазмышлении его благотворность для выявления и развития собственных сил и возможностей? В первом случае открывается перспектива движения из одной беды в другую, еще более глубокую и тяжкую для всей дальнейшей жизни. Во втором случае сохраняется возможность выхода из сложившейся ситуации, но сохраняется и возможность стать равнодушным, безучастным к своему будущему человеком. Во всяком случае отсутствие личностного отношения к самому себе — явление неблагоприятное и далекое от человекотворческого начала.

Где-то в раннем детстве родителями и всеми окружавшими ребенка взрослыми были допущены губительное равнодушие, безразличие к тому, с чем ребенок родился, отсутствие попыток подправить темперамент, повлиять на формирование характера, расшевелить чувственность, повлиять на выработку воли. Да мало ли родители и детские сады допускают просчетов, за которые расплачиваться приходится детям. Где-то в каком-то месте прерывается цепь беспрерывного творения человека в личность.

С чего же начинается тяга к овладению знаниями? В раннем детстве кажется все понятно: все, с чем ребенок встречается для него ново, неведомо и потому интересно. А это «интересно» и для малого ребенка и для взрослого человека — пусковой механизм тяги к знаниям и жажды знаний. Было бы самым лучшим моментом для учащихся, если бы тяга и жажда знаний порождались бы интересом, который бы пробуждался у них в школе учителем, поскольку в школе все-таки даются систематические знания, а не отрывочные, которые он может получить буквально отовсюду. по радио и телевидению, из газет, из уличных разговоров, из рекламы, да из чего хотите. Но увы, школа нередко либо не умеет, либо не хочет этого делать. Это всецело зависит не от самого предмета, а от учителя, которому самому безразлично знание и который не может творчески относиться к учебно-воспитательному процессу. Но об учителях как творцах мы тоже говорили в предыдущем разделе.

Давайте пойдем дальше в нашем разговоре о творении вас в процессе овладения вами знаниями. Вы в раннем детстве научились уже многому: радоваться цветам, световым эффектам, звукам, различным формам предметов (пластике), красивым пластичным движениям, не только владению предметами, но и складыванию из них различных фигур и т. п. Самое главное, вы научились играть в различные игры. Разве весь этот огромный багаж, облаченный уже в слова, понятия, определения не служит вам службу, когда вы в подготовительном классе детского сада и в первых классах школы сталкиваетесь с новыми знаниями по языку, по счету и арифметике, по чтению, по рисованию, по пению, по движениям на уроках физкультуры (знания о возможностях своего тела)? А потом из класса в класс прибавляются новые знания и новые учебные предметы. И все это отпечатывается в вас, в ваших чувствах, уме, мышлении, воле, в ваших душевных движениях, порывах, переживаниях и поступках. Тяга и интерес к каким-то предметам усиливаются, к каким-то усиливается безразличие и непонимание. Начинаются драмы учебы: чего-то хочется, но не получается, а что-то, получается легко и как бы непроизвольно, а не очень хочется. Что вы начинаете делать в таких ситуациях, уже зависит только от вас. И это каждый может проверить на себе, если вспомнит по каждому классу свои собственные успехи и провалы, то есть «хождения по мукам». У кого то успехи вызывают прилив сил, интерес к какому-то предмету становится устойчивым и рождает потребность постоянно поддерживать его своими собственными усилиями: больше почитать по этому предмету, порешать задачи, не пропустить передачу по радио или ТВ, посмотреть фильм, сходить в театр, музей — возможностей много. А у другого, наоборот, неуспехи в чем-то, провалы могут вызвать приток сил, чтобы с этими неуспехами справиться самому, преодолеть провалы, доказать другим ребятам, что я не хуже их и не глупее. Тут тоже рождается потребность, но ее психологическим основанием становится либо честолюбие, либо зарождающееся тщеславие.

Чем вы по существу занимаетесь во всех перечисленных случаях? Вы занимаетесь творением себя, то есть самотворением. В данном случае возможности для самотворения, и возможности бесконечные и самые разнообразные, вам предоставляет получаемое вами в школе или другими способами знание. И будьте уверены, ребята, если в вас когда-то появилась потребность в самотворении, вы с этой потребностью уже никогда не расстанетесь. Она в отличие от многих материальных потребностей, как одна из самых мощных духовных потребностей, никогда не удовлетворяется полностью, ее огонь в человеке, особенно в личности постоянно разжигается, разгорается и горит вечным огнем.

Из нее рождается теперь глубокий жизнестойкий интерес к какой-то определенной области знания. И сюда вы теперь направляете основные усилия, ибо в вас прорастает чувствование и понимание того, что тут вы можете найти себя, свое призвание. Мы с вами говорили о том, что у некоторых особо одаренных от природы ребят призвание обнаруживается очень рано. Но многие ребята и не в раннем возрасте все-таки начинают чувствовать пробуждение своих природных задатков. Если они пытаются эти предчувствия и чувства осмыслить, осознать, их творческий потенциал возрастает во много и много раз. Не так уж и страшно, если в дальнейшей, уже даже во взрослой жизни человек почувствует тягу, интерес, потребность и в конце концов призвание к чему-то другому. Его усилия, нацеленные и направленные на реализацию прошлого призвания не пропали даром. Самооценка, трезвый подход, к итогам какого-то этапа жизни, закаленная воля, способность к целостным действиям, целеустремленность и целенаправленность и т. п. — разве это не весомый вклад в вашу личность? Разве это не прочный фундамент для ваших успехов и прорывов в новом призвании, в новом деле?

К сожалению положение в системе народного образования пока таково, что не она пока выявляет в основном природные задатки каждого из вас. Но она подталкивает вас и ваших родителей к ухватыванию того момента, когда в вас через интерес, потребность, жажду знаний по какому-то предмету, а тем более к совокупности каких-то предметов, например естественно-научного или социогуманитарного направления, начинает формироваться потребность, которая от класса к классу укрепляется и растет, когда прорезываются, обнаруживаются ваши природные задатки и могущее на них вырасти ваше призвание. Вот теперь вы уже действительно перестаете быть объектом воздействия учителя на вас. Вы становитесь полноправным субъектом процесса обучения, ибо к творчеству учителя вы на равных почти прилагаете свое собственное творчество в уже привлекшей вас области знания. Теперь вы уже целеустремленно «охотитесь» за этими знаниями, не давая учителю остановиться на чем-то достигнутом, решенном. Да и с родителями у вас начнут складываться уже другие отношения. Они повлияют на характер общения, на поведение в быту, на отношение к делу. По-новому может начаться и формирование нового круга друзей и приятелей с соответствующим общением с ними.

Вот теперь вы уже в состоянии оценить, почему все системы образования из когда-либо существовавших и существующих ныне стремились и стремятся дать новым поколениям широкий и разнообразный круг знаний. И не только потому, что мир необычайно разнообразен, и каждая из его сторон изучается своими средствами и методами, также как разнообразен мир людей и способов из взаимодействия с миром, но и потому что целостный образ мира в нашем мировоззрении может сложиться лишь из совокупности знаний и способов взаимодействия с ним. Наши с вами занятия, нередко касающиеся разных сторон, но всегда гармонизированных, взаимодействий с миром говорят о том, что вы уже созрели не только для восприятия, но и для чувствования, понимания необходимости разнообразия знаний для вашего будущего. Но самое главное для вашего самотворчества.

Если бы нам удалось пробудить в каждом из вас интерес к рефлексии, и способность, конечно, то есть к самосознанию — это было бы нашим с вами прорывом к совершенно новому для вас отношению к о бучению по всем предметам. А через это отношение и к самим себе, к вашим возможностям. Да и вера бы в свои силы начала укрепляться. А за верой в свои силы непременно укрепилась бы настойчивость, особенно по тем предметам, к которым у вас уже пробудился интерес и творческое отношение к их изучению. Может быть начался бы пробиваться интерес и к другим, пока еще непривлекательным для вас предметам. Ведь если всерьез задуматься и отнестись ко всему тому, что с вами происходит в школе и дома, когда вы готовитесь к занятиям, то окажется, что все предметы взаимосвязаны, что глубокие знания в одном предмете зависят от знаний по другим предметам. Самое главное, что дает процесс самосознания — и новый уровень и другие масштабы мышления через себя о мире, способность соотнесения мира в себе и мира вне себя, внутреннего и внешнего мира.

Пробудившийся в вас мир разносторонних интересов неизбежно пробудит ваше творческое отношение не только к учебе, но вообще к жизни, к любому делу, а соответственно и к людям, ибо дела и поступки мы совершаем среди людей, под их воздействием и ради людей. И это не какие-то абстрактно философские измышления. Просто так «устроена» психика человека. В ней все взаимосвязано, одно положительное изменение в вас влечет за собой следующее. Так и выстраивается бесконечная цепь взаимосвязей, которая и делает любого творчески относящегося к жизни человека бесконечно интересным, разнообразным и многосторонне развитым.

Поразительно, но у творчески относящихся к жизни людей не бывает пустого времени, свободное бывает, но пустого — никогда. Дело в том, что мозг человеческий устроен; таким образом, что проросшее в нем семя творчества естественно рождает фантастическую способность человека одновременно делать несколько дел. Судя по историческим сведениям, почерпнутым не только из документов и рассказов современников, но и из многих художественных произведений, Римский император Гай Юлий Цезарь обладал даром и Способностями одновременно решать какие-то государственные или обыденные вопросы, думать о предстоящих делах, приводя их в порядок в голове, то есть строить планы, руководить заседаниями или военными делами и т. п. А другие люди и на одном деле сосредоточиться не могут, чтобы сделать его добротно, качественно, либо не могут даже довести его до конца — бросают не начав или на полдороге. В чем же тут дело на самом деле? Мозг творчески относящегося к жизни человека, насыщенный определенным запасом знаний для решения каким-то проблем, не требует иногда сосредоточенности всего внимания человека в каждый момент на этой проблеме. Наоборот, в психологии существует такая рекомендация, по которой надо дать накопленному материалу, информации «отлежаться» в голове. И тогда этот материал начнет работать, а человек может заняться другим делом.

Самым веским доводом в пользу таких выводов о способностях человека-творца говорят многие изобретения и научные открытия, которые являются тогда, когда человек переключается на другие проблемы, на поиски новых решений. Так было с Д. И. Менделеевым, которому окончательное решение закона о соотношений между атомным весом и свойствами химических элементов пришло во сне в то время, когда ученый на некоторое время переключился на решение других задач в своей науке химии. Теперь вы все либо уже знаете Периодический закон и таблицу Менделеева в химии, либо узнаете, когда начнете изучать химию. Особенно много примеров такого способа решения проблем имеют в своем арсенале математика, физика и изобретательская деятельность. В какой-то период жизни перед человеком возникает проблема, для решения которой не накоплен достаточный материал. Потом материал этот постепенно накапливается, но мозг уже настроился, нацелился на решение этой проблемы. Он «жадно» впитывает новый материал по этой проблеме, быстро его приводит в порядок, классифицирует, сопоставляет с уже накопленным и втянутым в решение этой проблемы, выискивает логические связи, которые нередко бывают скрыты не за семью, а за многими печатями, которые и называются тайнами, и когда то приходит, наконец, решение. Но оно приходит не тогда, когда человек только над ним и ломает голову, а когда он по каким-либо причинам переключается на другие дела. А некоторые делают это сознательно: как бы отходят от никак не дающегося решения. Отходят-то отходят, но зато быстрей приходят. Вот в этом смысле особенно интересно читать мемуарную литера туру интересных людей. В каждой такой книге можно обнаружить многое такое, что одно знание его может вызвать в вас прилив творчески-познавательных сил, которые обязательно способствуют расцвету личности.

Беседы по этой теме могут принять форму диалога учителя почти с каждым учеником. Диалог может быть построен на обсуждении интереса каждого ученика к любимому предмету, а таковой есть у каждого обязательно. Начав с разговора о любимом предмете, можно незаметно перейти к другим предметам и выяснить, чего не хватает, чтобы и к ним вызвать интерес и желание углубиться в их содержание. Дети ведь не рождаются равнодушными к знанию, они становятся таковыми и не без помощи самой школы. Кстати, можно будет поискать ответ на вопрос, почему при переходе из одного возраста в другой, от начальной школы к неполной средней и от нее к средней интерес к овладению знаниями ослабевает, а не возрастает. И это не парадокс.

1.Доставляет ли вам учеба радость и удовольствие?

2.Какие школьные предметы вам больше всего нравятся и почему?

3.Чувствуете ли вы себя духовно богаче после окончания учебного года?

Часть 2. Познавательная деятельность человека и ее

Прилив творчески-познавательных сил; вызывает не только расцвет личности, но и гармонизацию ее взаимодействий с миром и гармонизацию всех сил самой личности в ее собственном мире. Мы об этом говорили прошлый раз только в конце занятия. Сегодня же этот процесс органичного и естественного вхождения нас в Космос, вызываемого нашим участием в овладении уже добытыми и еще в большей степени в добывании нового знания — процессе познания мира — и будет основным предметом нашего интереса.

Здесь нам придется обращаться не столько к исследованиям познавательного процесса философами и психологами, сколько к свидетельствам самих выдающихся ученых размышлениями над своими собственными состояниями, переживаниями, эмоциями и чувствами, когда им либо удавалось, либо не удавалось решить какие-то сложные для них проблемы познания внешнего мира. К счастью для нас история человеческих поисков и добывания истинных, как людям кажется, знаний сохранила огромное количество свидетельств действительно крупных и знаменитых ученых, подчинивших свои жизни и все творческие силы поиску путей гармонизации взаимодействия людей с миром через постижение истины.

Поскольку мы с вами пока только учимся усваивать[11] и осваивать уже добытые человечеством знания по тем предметам, которые преподаются в школе, и пытаемся уловить момент, когда у кого-то из вас проклевывается, порождается либо более глубокий, чем дает школа, интерес к какому-либо предмету, либо к такому, которого в школе пока нет. Для нас чрезвычайно важно, как из интереса рождается потребность, которая поднимает все творческие силы личности на поверхность нашего внутреннего мира, определяя наше призвание или земное, как говорил Н. А. Бердяев, предназначение и ответственность каждого из нас перед миром.

На семинарах по некоторым разделам изучаемого нами курса мы уже пытались почти у каждого из вас выяснить есть ли у вас интерес к какому - либо предмету и как он у вас проявил себя, дал о себе знать, и когда вы его почувствовали и попытались осознать. Если после сначала смутных ощущений какого-то волнения при выполнении домашних заданий или слушаний на уроке по какому-то вопросу вы потом хоть чуть-чуть задумались над тем, что вас заставило волноваться, и вы прибавили внимания, времени усилий к выполнению домашних заданий и вам хочется и хочется это делать, значит у вас начинает формироваться потребность к настоящему, свободному, добровольному не принужденному овладению знаниями. Если в дальнейшем все эти ваши психологические, чувственно-эмоциональные состояния усиливаются и вы ждете уроков по этому предмету с предвкушением удовольствия и томлением по новым знаниям, вы встаете на путь своего призвания. Сам признак появления удовольствия говорит о том, что вы приходите в состояние того, что называется минутами гармонического соответствия вашего внутреннего мира миру внешнему.

Гармонизация взаимодействий познающего субъекта с объективным познаваемым миром еще в древности привлекала внимание натурфилософов[12]. Но в новое время эта проблема приобрела почти вселенское значение: не было крупного ученого в эпоху Возрождения и в Новое время[13], которого эта проблема не занимала бы в том или ином виде. Архитекторы Браманте, Альберти, Брунеллески, ученые и живописцы-скульпторы Леонардно да Винчи и Микельанджело усиленно искали гармонию в мире, чтобы потом воплотить ее в своих архитектурных, живописных, скульптурных и инженерных, математических творениях. Если в то время им еще трудно, даже почти невозможно было проследить, как в природе возникает гармония, они могла лишь, как Леонардо да Винчи, приблизиться к возможности математического постижения сложнейшего процесса, то в наше время с помощью точнейших и тончайших приборов, электронно-вычислительных процессов и компьютеров появилась возможность на уровне химических процессов, а потом и физических проследить, как в природе спонтанно[14] природа развивается от хаоса к порядку и гармонии, а потом снова гармония переходит в хаос... и эта переходы бесконечны. Однако каждый раз и хаос и порядок, гармония и симметрия оказываются более высокого порядка, Это нашим современником русским профессором Брюссельского университета, Лауреатом Нобелевской премии Ильей Пригожиным сначала было названо самоорганизацией, из которой чуть позже родилась современная наука синергетика.

Если спросить себя, какая из областей знания внесла свой наибольший вклад в постижение идеи самоорганизации в природе, то по серьезному размышлению даже вашего еще сравнительно небольшого знаниевого опыта можно однозначно ответить математика. Хотя в принципе эту идею трудно убедительно обосновать безо всего естественно-научного и социо-гуманитарного знания. Но сегодня все более и более очевидно становится, что без математики уже не обходится ни одна область современного научного знания. Именно поэтому математики, пожалуй, первыми в истории развития естествознания стали заниматься не только гармонией самой по себе, но и вообще эстетическими аспектами научной деятельности и чувственными переживаниями ученого в процессе познания и в процессе оформления результатов познания. Для этого им невольно пришлось стать философами и эстетиками, чтобы выдвинуть идеи о единстве в науке и, если хотите, равнозначности как чувственного познания, интуитивных прозрений и рационального познания с помощью логического мышления, пользуясь разными методами доказательства правильности и истинности тех или иных результатов познания. Так выдающийся французский математик и философ Анри Пуанкаре, живший с 1854 по 1912 годы во Франции начинает рассматривать философско-эстетические проблемы научно-познавательной деятельности с выяснения вопроса о том, что движет ученым: капризы ли нашего любопытства или полезность, человеческие нужды, потребности практического и морального порядка? Да и как понимать саму пользу? Исходить ли при этом из того, что наука движет развитие промышленности, развитие электричества, которое в прошлом веке еще казалось чудом или из того, что она делает человека лучшим? Как в то время, так и в наши дни по этим вопросам идут бесконечные споры, которые так и не приводят к единству взглядов. Может быть это и хорошо. Только в наши дни в эти споры вовлечен не только более широкий круг проблем, но и гораздо более глубокие и обширные знания о деятельности самого ученого, о его психических состояниях и опыте переживаний собственного опыта. Если А. Пуанкаре приходилось буквально врываться в рационализированный мир познания со своими интуитивными прозрениями, озарениями, воображением и фантазией, то нашим современникам спонтанно опять-таки пришлось прийти к выводам о том, что многие и многие казавшиеся еще недавно незыблемыми постулаты естествознания, например учение о пространстве и времени, многие физические законы и представления, являются всего лишь образными представлениями. Что на самом деле в мире нет пространства и времени в каком-то физически оформленном виде, то есть материально, хотя и пространство и время являются материальными воплощениями всего мира.

А. Пуанкаре в прошлом веке очень жестко отвечал на поставленный тогда вопрос: «Если наш выбор может определяться только капризом или непосредственной пользой, то не может существовать наука для науки (которую, кстати говоря, отвергал Л. Н. Толстой — Н. К.), но не может, вследствие этого, существовать и наука вообще»[15]. В науке есть то, что возвышает ученого и над капризом и над голой пользой: «Достаточно только открыть глаза, — писал он, — чтобы убедиться, что завоевания промышленности, обогатившие стольких практических людей, никогда не увидели бы света, если бы существовали только люди практики, если бы последних не опережали безумные бессребреники, умирающие нищими, никогда не думающие о своей пользе и руководимые все же не своим капризом, а чем-то другим»[16]. Вот это что-то другое нас и интересует в первую очередь.

И сегодня тысячи и тысячи ученых в разных концах Земли, не только в страдающей и нищенствующей после эпохи тотального идеологического принуждения России, несмотря на труднейшие испытания продолжают все глубже и глубже погружаться в мир. Но теперь уже без святой веры в непогрешимость и святость выдвинутых ранее идей о резких границах между чувственным и рациональным познанием, между ролью бессознательных и сознательных процессов в добывании истины. И вообще высказывают сомнения, что может быть добыта и установлена истина на все времена. Вот что пишут наши современники — философы и естествоиспытатели: «... Наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки. Это одна из многих форм мышления, разработанных людьми, и не обязательно самая лучшая»[17], — это пишет австрийский ученый Пол Фейерабенд. А русский биолог-философ В. В. Налимов продолжает, но несколько в другом ключе: «Научная деятельность является столь же человеческой деятельностью, как и всякая другая деятельность человека. В ней рациональное неотделимо от иррационального[18] может быть только асимметрия, перекос в ту или другую сторону»[19].

И вот этот крайне противоречивый, таинственный и беспокойный мир науки все-таки чем-то привлекал и привлекает довольно значительную часть людей. Если в прошлые века их было не так уж много, то в наше время их уже насчитывается миллионы по всему миру. Это люди, которых в объятия нелегкой жизни толкает неистребимая и неутоляемая жажда знаний, погружения в тайны и постижения тайн. Правда в XVII и первой половине XX века многие были убеждены, что в основе стремления человека к познанию лежит потребность и возможность в науке думать, которой, как писал А. Пуанкаре, не обладают большая часть людей. И это он считал благом для всего человечества, «ибо ими руководит инстинкт, и руководит он ими обыкновенно лучше, чем интеллектуальные соображения, по крайней мере во всех тех случаях, когда люди имеют в виду одну и ту же непосредственную цель»[20]. Как человек своего времени ученый был убежден, что рутинный сам по себе инстинкт оплодотворяет только мысль, хотя «Ученый изучает природу не потому, что это полезно; он исследует ее потому, что это доставляет ему наслаждение, а это дает ему наслаждение потому, что природа прекрасна. Если бы природа не была прекрасной, она не стоила бы того, чтобы быть познанной; жизнь не стоила бы того, чтобы быть прожитой»[21]. При этом, конечно, перед ученым предстает не внешняя, лишь видимая красота, которая привлекает основную массу людей, а красота качества и видимых свойств. Разумеется даже видимые свойства перед ученым предстают в ином освещении, чем перед обычным человеком. Помните, мы с вами говорили о пробуждении природы весной, интересуясь на семинаре, почему в марте месяце художники-пейзажисты чаще всего рисуют природу, вернее живописуют ее, что такое таинственное происходит в середине марта с березой, что она их так и манит к себе своей живописностью? Для художников много тайн природы открывается в этот момент. И для ученых, наверное, не меньше этих тайн просвечивает. А вот для многих из вас в солнечные мартовские дни березы ничего не сказали. А. Пуанкаре развил свою мысль о красоте природы для ученого так: «Я имею в виду ту более глубокую красоту, которая кроется в гармонии частей и которая постигается только чистым разумом. Это она создает почву, создает, так сказать, остов для игры видимых красот, ласкающих наши чувства, и без этой поддержки красота мимолетных впечатлений была бы весьма несовершенной, как все неотчетливое и преходящее. Напротив, красота интеллектуальная дает удовлетворение сама по себе, и, быть может, больше ради нее, чем ради будущего блага рода человеческого, ученый обрекает себя на долгие и тяжкие труды»[22].

Если мы обратимся к мнениям по поводу красоты природы к выдающимся художникам-живописцам, например Л. Саврасову., И. Левитану, К. Коровину, И. Грабарю и другим, то в них мы увидим дополнение к рационализму взглядов и представлений ученых конкретные чувственно-эмоциональные образные представления, которые по познавательному значению для жизни человеческой оказываются столь же действенными, сколь для ученых внутренняя, качественная упорядоченная и гармонизированная красота.

Вот как и обнаруживается, что в отношении к миру проявляется разный строй души, разный склад ума, разное соотношение между силой чувственных состояний и представлений (образных, целостных, картинных) и силой ума, его настроенностью на постижение логики строения, содержания различных предметов и явлений. Ученого интересует природа изучаемых явлений и процессов, художника — жизнь человеческого духа в них, которым он сам наполняет их. Для ученого особая красота, чувство гармонии мира руководит им, когда он из тысячи и миллиона фактов выбирает те, которые усиливают эту гармонию. У ученого тоже ликует и волнуется сердце при виде им красоты и гармонии природы, но это его не отвлекает от постижения истины, а, наоборот, усиливает в нем жажду истины. Художника в красоте и гармонии мира привлекает то, что очищает его душу и душу зрителей, читателей и слушателей его произведений, наполняет ее благостным преклонением перед величием жизни и ее духовной наполненностью.

Развитие науки в XX веке опровергло категорическое убеждение ученых в силе и непогрешимости разума: сознание оказалось гораздо сложнее и проницательнее в постижении тайн мира, чем это было доступно только разуму. Бессознательное начало, как писал об этом сам А. Пуанкаре, и многие другие крупные ученые, можно сказать, чаще всего оказывалось у самых истоков научных прозрений, откровений и выдающихся открытий. Пуанкаре рассказал о том, как однажды он много времени ломал голову над решением одной задачи, а она никак кму не давалась. Однажды он поехал в геологическую экскурсию, конечно, не думая уже о том, что его особенно занимало. И вот, когда он заносил ногу на ступеньку омнибуса, ему пришла в голову идея, обдумывание и поиски математического выражения которой все поставили на свои места. В другой раз он поехал отбывать воинскую повинность, шел по бульвару маленького городка Мон-Валерьен и, вдруг ему представилось решение занимавшей его задачи. А что значит представилось? Это значит, что в голове, как на экране, представилась математически выраженная картина решения. О таких же, причем, многочисленных фактах говорит научная жизнь в XVII веке голландского математика Петра Рамуса. А французский исследователь-математик Жак Адамар в конце прошлого века предпринял попытку вникнуть в суть научных открытий путем опроса всех известных в его время математиков, и не только математиков, но вообще известных ученых естествоиспытателей. Вот что отвечал Адамару на один из вопросов его анкеты автор теории относительности, один из величайших умов XX века Альберт Эйнштейн. «Слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо, ни малейшей роли в механизме моего мышления! Психологическими элементами мышления являются некоторые, более или менее ясные, знаки или образы, которые могут быть «по желанию» воспроизведены и скомбинированы. Существует, естественно, некоторая связь между этими элементами и рассматриваемыми логическими концепциями. Ясно также, то желание достигнуть в конце концов логически связанных концепций этой достаточно неопределенной игры в элементы. Но у психологической точки зрения эта комбинационная игра, видимо является основной характеристикой творческой мысли — до перехода к логическому построению в словах или знаках зрительного типа, с помощью которых, эту мысль можно будет сообщить другим людям. Элементы у меня бывают обычно визуального или изредка двигательного типа. Слова или другие условные знаки приходится подписывать (с трудом) только во вторичной стадии, когда эта игра ассоциаций дала некий результат и может быть при желании воспроизведена»[23].

Вот еще когда в науку стали проникать и учеными осознаваться образные представления для выражения научных результатов. А. Эйнштейн был одним из пионеров, наряду с А. Пуанкаре, провозгласившими, что с эстетической точки зрения любая сама сложная истина должна быть выражена такими средствами, чтобы она была понятна, как говорил Эйнштейн, и ребенку, то есть предельно просто. Оказывается простота выражения научных результатов для крупных ученых является важнейшим эстетическим критерием научного творчества. Она то, эта простота, и дает ученому наивысшее наслаждение, которое он сам расценивает как эстетическое.

Но еще из древнеиндийской и древнекитайской философий известно, что именно в моменты наслаждения или, по-индийски, нирваны — это и есть истинно гармоническое взаимодействие человека с миром- достигается состояние совершенной удовлетворенности и самодостаточности. Но такое состояние требует глубочайшего самопогружения или, как, теперь настойчиво утверждает В. Налимов, медитации. Именно в такие моменты личность и познает себя в такой мере, чтобы быть способной определить свое призвание или высшее предназначение собственной жизни, а следовательно, и осознания своей высшей ответственности перед собственной природой за полную реализацию ее возможностей.

Для учителя и учащихся по итогам изучения этой темы открываются благоприятнейшие возможности для выявления природных задатков если не каждого учащегося, то многих, особенно тех, кто открыты для доверительного и нестеснительного общения и с классом и с педагогом. В ходе бесед на семинаре могут всплыть такие вопросы, которые по другим темам просто не приходят на ум, не поднимаются из глубин подсознания учащегося, его душевных движений на поверхность сознательных процессов — в логическое мышление.

23. Адамар Жак.Исследование психологии процесса изобретения в области математики.М.,1970.С.80

1. Чем познавательная деятельность отличается от учебы?

2. Что, как правило, доставляет ученому радость и наслаждение?

3. Облагораживают и гармонизируют ученые взаимодействия человека с миром?

Тема 9. Хозяйственно-экономическая и материально-производственная

деятельности как способы эстетического творчества.

Естественно возникает вопрос, что происходит с добытыми человеком знаниями? Каким образом они входят в его реальную повседневную жизнь и деятельность. Получаются ли из знаний какие-то результаты и могут ли они обладать эстетическими свойствами и качествами?

Ответы на эти вопросы вроде бы лежат на поверхности, но на самом деле все не столь очевидно, да и результаты от применения одних и тех же знаний получаются иногда диаметрально противоположные. Например, открытие в 90-х годах прошлого века Беккерелем радиоактивного излучения и в те же годы Мари и Жолио Кюри явления распада ядер урана обещали и могли принести человечеству огромную пользу. Но расколовшийся в XX веке на различные противостоящие друг другу враждебные и воинственные группировки мир в первую очередь направил свои усилия на выявление разрушительного, а не созидательного начал в явлениях излучения и распада, использовав энергию атома сначала в военных, а потом только в мирных целях. И таких примеров в XX веке не счесть.

Таким образом вопрос о материализации, то есть о воплощении научных открытий в машины, технику, приборы имеет много ответов. И ответы эти часто кроются не в самих научных достижениях, а в самом общем состоянии человечества. Принесет ли научное открытие людям благо, добро или несчастья, зло — это сфера не научного знания, а его социального применения. В сфере материализации научных знаний, переведения их из теоретической плоскости в инженерные, конструкторские решения совершается резкий скачок из нейтральности в идеологическом и политическом отношении результатов деятельности ученого в плоскость острого противостояния одних и тех же научных идей. Этим обстоятельством прежде всего и объясняется факт засекречивания научных исследований в XX веке, создания мощных закрытых научных центров, исследовательских программ и лабораторий, появления крупнейших ученых, которых при жизни мало кто знает и т. д. Сама по себе научная истина, научное открытие аполитичны и аидеологичны, ибо добытой ученым истине нет дела до страстей человеческих, она может одинаково плодотворно служить и доброму и злому гению.

Почему именно XX век четко и недвусмысленно выявил этот процесс идеологизации и политизации научного знания? Да потому, что XX век это век стремительного научно-технического развития человеческой цивилизации, что именно в XX веке все достижения в области техники, технологий и информационного обеспечения жизни появляются на основе научных открытий, теоретических обобщений всех добываемых человечеством знаний. Ведь в прошлые века нередки были случаи, когда те или иные изобретения и открытия в области техники (паровая машина Уатта, двигатель внутреннего сгорания, электрические лампочки и моторы, паровоз братьев Черепановых, изобретения Ивана Кулибина и т. д. и т. п.) появлялись задолго до создания тех или иных физических или химических теорий и их математического обоснования. Правда и в наши дни совершаются иногда технические и технологические прорывы, но не без теорий, а на стыке разных теорий, в котором (стыке) изобретательский ум обнаруживает, видит возможности перехода к новой теории. Потому в наше время и развиваются стыковые науки: физическая химия, хим-физика, био-физика, гео-химия, гео-физика, астро-физика, бионика.

Но нас теперь волнует вопрос, может ли человек при материализации научных достижений и открытий, переводе научных знаний в машины, станки, оборудование и приборы добиваться эстетически значимых результатов? И другой вопрос, может ли человек, работающий на этих машинах и станках получать эстетическое удовольствие от труда и также давать эстетически значимый продукт? Вопросы тоже на однозначны по возможным ответам. Долгое время существовало убеждение, что современное механизированное массовое производство само по себе не вызывает к себе эстетического отношения и результаты оно, то есть свою продукцию, не может обеспечить эстетическими качествами.

Но фактическая сторона дела выглядит несколько иначе. Прежде всего XX век дал массу примеров того, как в процессе перехода научных знаний сначала в проекты различных машин, оборудования и приборов, а потом и в реальные машины и приборы, в конструкции и форму тех или иных изделий, получались эстетически значимые результаты. И это не могло быть иначе. Ведь труд проектировщика, инженера, конструктора — труд не менее творческий, а значит эстетический по человеческому наполнению и по результатам, чем труд ученого, художника. Недаром именно в XX веке родилась особая научно-практическая отрасль знания — научно-техническая эстетика, в одно и то же время и предтеча и детище дизайна. Техническая эстетика доказала одно: всякая машина, станок, оборудование, прибор и предмет быта, созданные в соответствии с эстетическими требованиями отличаются не только красотой, изяществом и пластичностью форм, но и оказываются более эффективными и производительными. То есть инженеры, конструкторы, разработчики придают своим творениям не только привлекательную, удовлетворяющую и материальные и духовные запросы потребителя форму, но и добиваются внутреннего конструктивного и функционального совершенства, Для инженера и конструктора гармония или полное соответствие между функциональным назначением и конструкцией машины — не излишество, а жизненная необходимость. А для этого надо знать не только теорию материалов и машин, но и уметь на основе знаний подобрать в каждом случае такие материалы, которые поелико возможно предельно соответствуют всем функциональным, техническим, экономическим и потребительским требованиям. Разве сведение всего этого воедино не есть действительный акт творчества, в процессе которого получается и эффективный результат и эстетическое наслаждение.

Теперь об эстетических возможностях труда на машинах, станках и оборудовании, созданных и сконструированных инженерами и конструкторами в соответствии с требованиями эстетики. По этому вопросу в 60-70-е годы XX века тоже велись жаркие споры и дискуссии. Многие философы и социологи доказывали, что любой труд на механизированном производстве является трудом однообразным, рутинным, нетворческим и т. п. Потому, получалось по таким утверждениям, основная масса населения Земли была выключена из процесса творчества по законам красоты. Только те работники материального производства, утверждали такие философы и социологи, которые заняты ручным трудом (ремесленники в терминах прошлых веков), имеют широкие перспективы для самостоятельного творчества. Но откуда тогда в стандартизированном массовом производстве огромного количества товаров народного потребления появляются прекрасные предметы, машины, приборы домашнего обихода? Может быть над их окончательной отделкой перед сдачей в торговлю работают специально подготовленные люди? Нет и нет. Практика деятельности многих и многих предприятий, выпускающих продукцию для широкого потребления, показывает, что эстетические, а потому и конкурентоспособные параметры закладываются в саму конструкцию, инженерно-дизайнерское решение, в подбор материалов, обладающих специфической пластикой при проектировании , а само производство организуется и строится в соответствии с законами эстетического творчества. Естественно, что на таким образом организованном производстве каждый его участник получает удовлетворение и даже наслаждение и от процесса труда, и от его результатов. Разумеется, возможности для творчества каждого в таком производстве ограничены, но никто не будет отрицать, что в ходе реализации даже самых совершенных технологических процессов всегда сохраняются возможности для усовершенствования тех или иных операций, инструментов, приборов и способов обработки заготовок.

Что же это такое, законы эстетического творчества в любом виде труда и материального производства? Вообще законы, согласно философии — это необходимая, существенная, устойчивая, повторяющаяся связь. Такая связь обнаруживается во всех многообразных проявлениях мира, во всех взаимодействиях людей с миром. На протяжении многовекового совершенствования процессов обработки материальных предметов с целью получения удовлетворяющих человека продуктов труда, люди замечали, что какие-то приемы, способы обработки, методы подхода к оформлению результатов труда дают больший эффект, а другие меньший. Так постепенно приобретался не только опыт обработки материалов, но и способы осмысления этого опыта. Раньше всего, если судить по сохранившимся письменным источникам, люди поняли, что у каждого предмета есть своя мера внутреннего строения и внешнего оформления, что именно этой мерой он отличается от всех других. Каждый человек тоже имеет свою внутреннюю и внешнюю меру. В трудовом процессе эта меры встречаются. Разница только в том, что мера предмета остается почти неизменной (чрезвычайно медленное ее изменение под влиянием внешних условий людьми часто не замечается), а мера человека постоянно находится в движении: его знания, умения, навыки, его духовный, нравственный и трудовой опыт находятся в движении, меняются его эстетические чувства, вкусы и представления, растет профессионализм и квалификация и т. д. Так встреча меры развития каждого отдельного человека и меры предмета даже в самом стандартизированном производстве все-таки дает несколько отличный результат. Он не всегда замечается потребителями, но самими производителями он фиксируется несомненно.

В эстетическом творчестве этот закон еще называют мерой целесообразного совершенства. Далеко не все люди ее осознают, но несомненно, что все настоящие профессионалы и квалифицированные производители строго следуют ей в своей материально-созидательной деятельности. Значит она, сложившись в человеке, «работает» на уровне подсознания, интуитивного чувствования и непроизвольного проявления.

Второй, также еще в древности проявившей себя и ставшей известной людям не только практически, но и теоретически, закономерностью всякого вида деятельности человека является ее ритмическая организация и соответственно проявляющаяся ритмичность в результатах труда, во всех продуктах деятельности, будет ли она материально-производственной или духовно-практической или даже общением людей друг с другом. Вообще ритм, как мы с вами уже говорили в III разделе, является фундаментальным принципом организации структурных элементов всей живой и неживой природы. Без этой закономерности не бывает единства в многообразии как на природном, так и на социальном уровне, как в материальной, так и в духовной жизни людей. Через ритм человек совершает переход от природно-физических и социально-биологических процессов к процессам психологическим. Теперь уже по радио и телевидению стали сообщать ритмическую обстановку и советуют приноравливаться к ней в соответствии со своими ритмами, которые неповторимы у абсолютно каждого человека (биожизненные ритмы). Иначе говоря, «ритмическое бытие» природных и социальных явлений, жизни и деятельности человека, повторяемость их структурной организации в эстетике и теории творчества соотносятся с особенностями восприятия, чувственно-эмоциональной жизни человека, его мышления, воображения и фантазии с психофизиологической цикличностью бессознательной и сознательной деятельности субъекта, а также с процессами возбуждения и торможения мозга человека.

Постижение ритмов в структуре ощущаемых и исследуемых людьми процессов и явлений, в конструкциях и работе машин, в произведениях искусства и порождаемых ими переживаниях, в процессах мышления, в общественной жизни, во взаимодействии людей с миром и друг с другом, да еще в сочетании с мерой целосообразного совершенства — все это так или иначе приводит творческого человека к овладению объективной гармонией мира, творимого природой и самим человеком.

Ну а без гармонии как важнейшей закономерности эстетического творчества самого творчества просто не существует, метафорически говоря, ибо- в действительности гармония, как говорил А. Пуанкаре и подтверждал А. Эйнштейн, существует объективно в природе, то есть независимо от того, осознает ее человек, понимает, чувствует или нет. Если он ее чувствует, знает и осознает, он обеспечивает себе успех в любом виде деятельности и жизнедеятельности.

Давайте поймем и запомним еще один факт из истории развития науки и производства в XX веке — веке сначала всеобщей машинизации, механизации, технизации, потом информативного насыщения и компьютеризации, а в наше время господства электронных технологий — родилась такая прикладная отрасль научного знания о человеке как инженерная психология, которая теперь уже изучается даже в технических институтах. Именно инженерная психология призвана естественно и органично вписать, адаптировать, приспособить человека к современному высоко технологичному, мерному, ритмичному в значительной мере гармонизированному производству. В соответствии с ее рекомендациями проектируются, конструируются, строятся и оформляются все современные технические средства, приборы, оборудование и все технологические процессы. Инженерная психология соотносит ритмы работы машин с двигательными и мыслительными ритмами человека, работающего на них. Ни одна ручка на панели управления машиной или прибором ныне не располагается без рекомендации инженерной психологии. Бывает и так, что сначала вырабатываются ритмы и темпы производительной, эффективной и неаварийной работы человека на машине, а потом проектируется сама машина и разрабатывается технологический процесс.

Инженерная психология вырабатывает оптимальные режимы работы оператора машины. Она учитывает при этом в первую очередь его возможные эмоциональные, чувственные состояния и нагрузки, допустимые при выполнении тех или иных функций, нацеливаясь при этом на обеспечение комфортности и эмоциональной приподнятости. Особенно актуальной оказывается визуально-ритмическая организация поля деятельности оператора (пластическое решение панели управления, композиционное, колористическое), соотносимого с ритмикой деятельности оператора: смена интеллектуальной фазы, эмоциональной или даже механической (автоматической, навыковой). Активность одних мозговых центров сменяется активностью других.

Гармония же обязательно приводит человека к созданию совершенных в функциональном, техническом, технологическом и организационно-композиционном, то есть в эстетическом отношениях. Потому эстетическая деятельность рассматривается как наиболее полное воплощение гармонии субъект-объектных отношений. Полагаю, что вы, ребята, теперь уже сами можете сделать вывод о том, что в такой деятельности результаты труда оказываются непременно эстетически значимыми. Сегодня вы уже можете на каждом шагу видеть, сколь стремительно и в лучшую сторону меняется весь окружающий нас и потребляемый нами вещный мир, уже во многих случаях создаваемый нашими предприятиями, рука ми и умом наших рабочих.

Отсюда мы можем заключить также и о том, что еще недавно у нас производилась в основном продукция низкого качества для сферы народного потребления не по причине низкой квалификации наших рабочих, а по той простой причине, что все руководство хозяйственно-экономической деятельностью государства, да и все политическое руководство были безразличны к тому, в каком вещном мире мы живем. Потому для всех видов производства не были выработаны стандарты, отвечающие самым лучшим, передовым достижениям современной науки, техники и технологии. Всегда гораздо проще и легче свалить свою вину на плечи широких трудящихся масс, палец о палец не ударив для того, чтобы стимулировать массы на высококачественный и эффективный труд.

Разумеется, все рассмотренные закономерности дают любому человеку возможность стать творцом совершенных и гармоничных предметов только в том случае, когда у него на основе их знаний выработаны особые личностные качества, которые в совокупности и обеспечивают ему возможность творить эстетически значимые вещи и предметы. В общем виде к таким свойствам и качествам личности относятся интуиция, воображение, фантазия, импровизация. Но в материальном производстве эти качества могут и не дать творческого эффекта без почти полного слияния работы головы и рук. Здесь умелые руки категорически необходимы, ибо в них кроется мастерство, основанное на умениях и навыках, «схвативших» тайны ремесла. В народе такие руки называют «говорящими руками», но их можно называть и творящими, поскольку в реальном деле они могут вести за собой и голову, чисто интуитивно нащупывая пути к конструктивному, функциональному и пластическому совершенству вещи, продукта производительного труда. Руки мастера в процессе изготовления того или иного продукта нередко интуитивно совершенствуют проект инженера, конструктора, дизайнера. Вот почему проектировщики и дизайнеры при доведении своих проектов до массового производства стремятся руками лучших мастеров сделать образец, эталон, по которому делается штамп для машины.

При обсуждении этой темы нам важно в сознании каждого учащегося сформировать убеждение в том, что нет и не может быть нетворческих профессий во всех видах деятельности, бывают только нетворческие профессионалы, которые в своей деятельности не хотят выходить за пределы обозначенного, предначертанного, зафиксированного в производственном задании. Каждый педагог и учащийся может по своему усмотрению проанализировать любую профессию и вычленить в ней эстетические моменты.

1. Может ли человек в любом виде деятельности проявлять себя как творец?

2. Можете ли вы назвать какие-нибудь продукты хозяйственной и производственной деятельности, которые вызывают в вас эстетические чувства?

Тема 10. Общественная и политическая деятельность

Логика и последовательность рассмотрения человеческой жизни подвела нас к рассмотрению одного из самых сложных в эстетическом отношении видов человеческой деятельности. Сложных не в том смысле, что она слишком насыщена эстетически значимыми элементами, но в том прежде всего смысле, что в ней гораздо труднее их почувствовать, понять, представить и самому человеку, занимающемуся общественной и политической деятельностью и тем людям, которые находятся под их влиянием. Трудность заключается также и в том, что именно в этих видах деятельности гораздо труднее добиться ощутимого результата, который бы более или менее отвечал идеальным представлениям о совершенном, мудром и нравственно чистом политике, правителе, защитнике общественных интересов.

Прежде всего здесь нужно разграничить общественную и политическую деятельность. Общественная деятельность есть вид профессиональной деятельности личности, которая все свои силы и творческие способности отдает защите общественных интересов, в которых предстают самые разные стороны человеческой жизни. Ведь каждый человек живет в обществе, для регулирования отношений в котором людьми создаются разные общественные институты, организации, объединения. Причем эти отношения регулируются не столько законами, сколько так называемыми общественными установлениями, нормами и правилами. Потому в общественные организации и объединения люди входят на добровольных основах, выбирая лидеров обязательно демократическим путем из тех, кто уже проявил свою активность и бескорыстие, мудрость и настойчивость, самое главное понимание существа общественных интересов. Для общественного деятеля очень важно чувствовать и понимать, видеть пути сочетания индивидуальных, личных и общественных интересов, не сталкивая на почве их расхождения членов организаций и объединений. Без этой гармонии интересов никакого добровольного объединения людей для решения каких-то общих проблем и задач просто невозможно. Как только начинается столкновение интересов, приходит конец общественной организации.

В Древнем Китае мудрецами и людьми, достойными занять место в Поднебесной, становились прежде всего не политические и государстве деятели, а те, кто осмысливал, понимал и отстаивал общественные интересы. Думается, что и во всех странах у всех народов происходили подобные процессы. Только у одних такие люди назывались мудрецами, у других — старейшинами, у третьих — провидцами и предсказателями. И это продолжалось до тех пор, пока в результате расхождения личных и общественных интересов чисто общественная деятельность начинала обретать характер политической. То есть в руках ли мудреца, старейшины, провидца или предсказателя появлялась возможность принуждать несогласных к согласию, то есть власть решать вопросы и проблемы не естественным и демократическим путем, а силой, принуждением.

Тогда мудрецов, завоевывавших авторитет умом, заменяли сильные, волевые люди, люди властолюбивые и честолюбивые, не всегда умные, но целеустремленные; старейшин заменили вожди, воле и силе которых подчинялись беспрекословно. Тогда и стали вырабатываться сначала обязательные требования, которые потом переросли в законы, нарушение которых осуждалось не общественным мнением, а судебным приговором и принуждением.

Политическая деятельность — это деятельность по осуществлению власти, которая дается человеку либо по наследству (во всех случаях личной власти — царь, император, король, шах, шейх), либо путем всенародного избрания, либо избрания выборщиками (президенты), путем назначения парламентами, президентами, королями, царями — премьер-министры. Есть еще и способы насильственного захвата власти, как правило, приводящие к установлению тоталитарных режимов — революции, государственные перевороты, мятежи. При единоличной власти все решает воля государя, получившего ее по наследству; при единоличной власти, полученной из рук народа, главенствует воля народа, сведенная в указы и законы; законы господствуют при парламентских формах правления; произвол тирана — при всех тоталитарных режимах, нередко прикрывающихся флером законности и порядка.

Вроде бы пока во всем сказанном о политических отношениях и государственном устройстве никак не просматриваются какие-либо признаки эстетического. Тем более, что широко распространено мнение, что народы никогда не получат такого государства, а в государстве правительства, в котором бы торжествовала подлинная справедливость, а граждане государства стали бы по-настоящему свободными и удовлетворенными. Если это мнение истинно, тогда, действительно, нет оснований говорить о политике и политической деятельности как одном из видов эстетического творчества. Но тогда естественно возникает вопрос, почему же еще с древних времен самые умные и мудрые философы пытались разработать такие теории политики и государственности, в которых бы люди имели возможность становиться эстетически творящими субъектами, занимаясь политической и государственной деятельностью?

Мы уже не раз с вами обращались к произведениям и высказываниям двух великих древнегреческих философов Платона и Аристотеля. Как универсальные личности и мыслители своего времени они много внимания уделили осмыслению и выявлению сущности политики и государства. Платон, например, в книгах «Государство» и «Законы» разработал теорию идеального государства, в котором всем гражданам жилось бы свободно и хорошо. А управляли бы этим государством мудрые правители-философы, которые руководствовались бы во всей своей политическо-государственной деятельности требованиями справедливости и признания за всеми гражданами права на свободную жизнь. Причем такие правители должны были избираться свободным волеизъявлением народа, то есть демократическими выборами. Платон внимательно проанализировал в диалоговой форме все возможные формы государственного устройства, уделив особое внимание тирании в ее различных проявлениях. Он пришел к выводу, что осуществление тиранических наклонностей — еще худшее зло для человека, чем их подавление.

Обратите внимание, что философ говорит о зле для самого носителя тиранических наклонностей, а не только для тех, кого тиран принуждает к выполнению тех или иных обязанностей. Он полагал, что тиран это человек, который внутренне плохо устроен. Потому он никогда не может стать счастливым человеком, как бы полно не исполнялись подданными его указы, замыслы, ибо он не может обрести внутреннюю свободу. Значит этот человек обречен не получать ни в каком виде истинно человеческого удовлетворения, гармонии умственных действий и чувственных состояний, что для эстетики как раз и является наиболее важным. «Значит... кто подлинно тиран, тот подлинно раб величайшей угодливости и рабства, вынужденный льстить самым дурным людям. Ему не удовлетворить своих вожделений, очень многого ему крайне не достает, он оказывается поистине бедняком, если кто умеет охватить взглядом всю его душу. Всю свою жизнь он полон страха, он содрогается и мучается, коль скоро он сходен со строем того государства, которым управляет»[24]. История не только на высоком государственном, но и на простом житейском уровне подтверждает, что не было ни одного тирана, ни одного тиранического государства, которые за все время своего правления и существования не испытывали бы страха за свою судьбу и не вызывали бы сами, как говорят, огонь на себя, но против своей воли, а по требованию своей тиранической натуры или тоталитарной сущности государства. Именно страх вынуждает их во всех сильных личностях и государствах видеть своих врагов, угрозу для своего благополучия. Ребята при внимательном наблюдении за складывающимися во всяких ребяческих компаниях отношениями могут обратить внимание на то, сколь постоянно напряжены и подозрительны те, кто старается захватить или уже захватил верховодство в компании, и как они трусливы, когда появляется более сильный противник. Не потому ли они, как правило, окружают себя «шестерками», которые по их жесту, взгляду и команде, очертя голову, бросаются защищать авторитет своего предводителя. Он сам боится и всю «шестерню» держит в страхе.

Но вернемся к нашей теме и к Платону. Именно Платон одним из первых мыслителей высказал мысль, что когда-нибудь настанет время, когда политическая и государственная деятельности будут приносить человеку счастье и эстетическое удовольствие. Но для этого человек должен отвечать очень высоким требованиям и обладать такими качествами характера и строем души, силой духа, которые делают его царственным, то есть властвующим над самим собой. Сократ (учитель Платона, главный герой всех платоновских диалогов) говорит: «... я сам объявлю, что сын Аристона вынес решение считать самым счастливым самого добродетельного и справедливого человека, а таким будет человек. наиболее царственный, властвующий над самим собой; самым несчастным он считает самого порочного и несправедливого, а таким будет тот, кто и сам для себя худший тиран, да еще и до крайности тиранит свое государство»[25]. Платон понимал, да и мы все понимаем, что такие государства (идеальные, справедливые и предоставляющие свободу всем гражданам, могут существовать только в воображении) и соответствующие таким государствам политики.

Ученик Платона Аристотель основным предназначением государства считал организацию общения людей ради достижения какого-то блага, что вообще характерно для всякого общения людей. Государство же обеспечивает общение ради достижения высшего блага из всех благ, то есть наиболее важное общение. И вся политика государства должна быть подчинена обеспечению условий для такого общения. Естественно, что в таком понимании политика предъявляет к политику, осуществляющему государственную власть, специфические и наивысшие в человеческом нравственно-эстетическом плане требования. Самым первым и важнейшим качеством, которым, по Аристотелю, должен обладать политик, сам устремленный к достижению всеобщего блага и устремляющий всех подданных, подвластных ему людей к нему же — это способность предвидения. Способность предвидения, считал философ, делает личность по природе властвующей и господствующей, ибо предвидение открывает возможность избегать в организации общения людей таких моментов и ситуаций, которые уводят их от движения к высшему благу, а значит создают напряженности и недоверие между людьми, распыляют их силы, устремленные на достижение единых и благородных целей.

В этом отношении очень интересно хотя бы кратко остановиться на политической деятельности такого незаурядного, но не выдающегося политика, каким был первый президент СССР М. С. Горбачев. Если задать вопрос, что явилось причиной провала его благих намерений, а они были именно самыми благими, когда он стал Генеральным секретарем ЦК КПСС в апреле 1985 года, и почему так быстро закатилась его политическая карьера? Ответ на этот вопрос неизбежно приведет нас к тому, что у М. С. Горбачева как личности и политика из-за невысокой общей культуры и в силу этого узкого кругозора отсутствовала и отсутствует до сих пор способность к стратегическому мышлению, как говорят сегодня, или к предвидению, как утверждал Аристотель. Если бы у него такая способность была, он не допустил бы такого грандиозного промаха как разрыв между внешней и внутренней политикой государства: все внимание в первые годы своего пребывания на высшем посту в государстве (в СССР правили не Верховный Совет и не правительство, а партия) он сосредоточил на завоевании личного авторитета у западных стран, правительств и государств, а не на крайне необходимой нашему обществу в то время внутренней экономической политике. Это первое. Второе, что привело его к краху состояло в отсутствии у него властной государственной воли и способности организовать всех советских людей на сотрудничающее для достижения всеобщего высшего блага общение: слов благих и хороших, как и намерений было высказано немало, иногда и довольно глубоких по содержанию и смыслу, а дела в основном были поверхностными, как при вспышке земли не плугами, а предплужниками по методу академика Т. С. Мальцева. Но Т. С. Мальцев рекомендовал этот метод только для определенных почвенных и погодно-климатических условий, а М. С. Горбачев занимался поверхностной вспашкой по всему бескрайнему пространству Советского Союза. Не справился М. С. Горбачев и с тщеславными, честолюбивыми устремлениями, которые нередко заслоняли от него флером туманности и невидимости общие боли общества и государства.

А, между прочим, и Платон, и Аристотель и многие другие философы политологического, как теперь говорят, уклона не обходили вниманием ни тщеславие, ни честолюбие, считая их в целом положительными качествами личности, если личность царствует над своей природой. Если же личность не управляет собой, то тщеславие и честолюбие становятся отрицательными ее качествами, рано или поздно приводящими их обладателя к краху. М. С. Горбачев, не владея собой, стал слушать только себя, подчиняться в первую очередь своим желаниям и стремлениям, забыв, что за ним стоят народы, огромное государство, доведенное до крайне критического состояния. А его драматическая история просматривалась почти с самого начала, во всяком случае уже в конце 1985 года, а особенно в 1986 году, когда проходил XXVII съезд КПСС, на котором выявились непримиримые противоречия в высшем руководстве, умело скрытые от общественности, но не от мыслящих людей. Именно в дни работы съезда мне довелось читать лекции в разных городах Сибири: Новосибирске, Барнауле, Рубцовске, Тюмени. Уже тогда я говорил в аудиториях о том, что поверхностная вспашка не приведет нашу экономику к серьезным и благодатным переменам, что жизнь, сознание, отношения людей перестройкой затронуты слабо, поверхностно, а без этого ничего глубокого, коренного перелома произойти не может. Увы, дальнейшее развитие событий вскрыло мою правоту, хотя радости от этого я не испытывал и теперь не могу испытывать. За всем этим стоят сегодняшние серьезные испытания народа.

Разве случайно у нас родилось утверждение, что политика грязное, безнравственное, неморальное дело? Да в истории человечества иногда появлялись политики, с деятельностью которых бывала связана аморальная политика (император Нерон в Древнем Риме и др.), но никогда не было такого, чтобы целые народы и государства оказывались в сфере действия аморальных политиков и аморальной политики (депутаты бывшего Верховного Совета России и многие депутаты нынешней Государственной Думы открыто признают, что участвуют в аморальном деле, да и ведут себя даже на заседаниях Думы в высшей степени и аморально и крайне бескультурно). И в таком состоянии наших политиков и политики повинны все мы, хотя есть этому и объективные причины. Мы повинны в том, что сами выбираем в Думу людей, которые ничем в человеческом плане не отличаются от обычных продуктов социалистического коммунального проживания — обывателей, но крайне тщеславных, честолюбивых и властолюбивых, о гармонии внутреннего мира которых и не приходится говорить. Мы будущими думцами без способностей думать не интересуемся и либо по привычке механически голосуем либо не ходим на голосование вообще и получаем совершенно непригодный для политики человеческий материал, не пригодный к творческой деятельности в политике. А законотворчество есть один из сложнейших видов творческой деятельности, поскольку ощущение, понимание совершенства и гармонии законов и наличной и будущей политической ситуации в стране — есть высшее нравственно эстетическое требование к депутату Думы любого уровня.

Объективное обстоятельство состоит не столько в отсутствии у нас демократического опыта жизни и отношений, сколько в том, что за все годы Советской власти нигде и никем не готовились высококлассные специалисты для сферы политической деятельности, что всегда было заботой государств. Причем в Гарвардском университете США (основной кузнице высших политических кадров Америки), в Итонской высшей политической школе Англии будущим политикам дается такая нравственно-эстетическая подготовка, какая не дается никаким другим специалистам. У нас же все годы после революции в высшее партийное, а следовательно и государственное политическое руководство проползали не по человеческим качествам и способностям к политической деятельности, а по угодническим, соглашательским, «чегоизвольческим» и чисто исполнительским качествам. Если иметь в виду, что всегда политиками становились образованные, культурные личности с сильной волей, и способностями к решительным, но продуманным и мудрым действиям и поступкам, смелым и быстрым решениям, то нам сегодня пока уповать не на что. Поколение настоящих политиков не может обнаружиться вдруг и в один момент сформироваться.

Еще в самом начале 70-х годов в книге «Вопросы формирования системы эстетического воспитания в СССР» я писал о том, что для любой руководящей, организаторской, политической деятельности нужны люди с особой чувствительностью на человечность, совершенство, красоту и добродетельность, со стратегическим мышлением и здоровым честолюбием, люди не эгоистического, а коллективистского склада писхики. И такие люди в истории человечества были и будут еще и еще. Джавахарлал Неру и Индира Ганди, воспитанные и подготовленные к политической деятельности великим Ганди, были для Индии теми политиками, которые всеми силами организовывали общение народов Индии на достижение всеобщего блага, хотя делать им это было чрезвычайно трудно. Генерал Шарль де Голль, ставший французским президентом, руководя силами французского сопротивления в годы войны с фашистской Германией, проявил свои не только военные, но и политические качества и способности, давшие большинству французов основания называть его отцом нации. Таковыми были Джавахарлал Неру и Индира Ганди для Индии. Когда ангольский народ вел национально-освободительную войну против португальских колонизаторов прекрасный поэт Агостиньо Нету вырос в одного из самых крупных и знаменитых, мудрых и человечных политиков Африки, за что также заслужил звание «отца нации».

Самое главное, что возвело их на столь высокий трон исторического признания — это их мудрость, добродетельность, сильная воля, решимость и отвага в осуществлении чаяний своих народов. Таковым же для американцев в 30-40 годы был трижды президент Франклин Делано Рузвельт. На этот пьедестал можно возвести П. А. Столыпина — мудрого реформатора российской экономики в начале XX века. Вот они как раз и стремились привести общественные и государственные организмы в гармоническое состояние, а гражданам своим обеспечить спокойную и благополучную жизнь. Да и сами такого типа политики, уверен, получили от своей жизни полное удовлетворение и наслаждения от сделанного, достигнутого. Разговор в этом плане можно продолжать...

1. Кто такой политик и какова цель его деятельности?

2.Может ли политика оказывать благотворное влияние на эстетическое и нравственное развитие личности?

3. Почему люди занимаются общественной деятельностью?

4. Существует ли в вашей школе возможность для общественной деятельности учащихся?

Тема 11. Художественная деятельность — высший вид

Мы подошли к обсуждению последней и самой трудной темы данного раздела. Во всех предшествующих темах творец имел дело с реальными явлениями и предметами, создавая в творческом процессе реальные ценности, которые сравнительно легко и просто мог оценить почти каждый человек. В духовно-художественном творчестве практически все от процесса только зарождения замысла до завершения создания произведения, как правило, является плодом интуиции, воображения, фантазии. Конечно, у каждого даже самого фантастического произведения можно, в конце концов, найти хотя бы отдаленные жизненные зацепы. Одного художника когда то поразила, вызвала глубокое эмоциональное волнение, переживание услышанная от кого-то совершенно невероятная история, какая-нибудь легенда, анекдотическая историйка, необычное происшествие и даже видение, слуховая галлюцинация, а другой просто берет уже кем-то описанную реальную или вымышленную историю и разворачивает на ее основе свои образные картины, которые иногда приобретают такую силу жизненности, что читающему, слушающему, рассматривающему эту историю вымышленная жизнь и предстает настоящей, а своя реальная жизнь, да и реальная жизнь окружающих людей кажется нереальной, придуманной, воображенной. Третий берет как бы сколки с различных сторон человеческой жизни и «лепит» из них словами, красками, звуками, линиями, штрихами, жестами, движениями, интонациями целостную, полнокровную и счастливую жизнь — такую, о каковой мечтают огромные массы людей, Четвертый вообще цепляется за какие-то обрывки чувственных состояний, представлений, мыслей, сокрытых в недорешенных ученым проблемах н задачах, не до конца продуманных мыслях, в возбуждениях толпы, доведенной до отчаяния жизненными обстоятельствами или осуществляющими власть людьми и общественными, властными, государственными структурами и творит реальную жизнь вроде бы реальных людей, реальных до такой степени, что они входят в реальную жизнь в виде нарицательных и широко применяемых почти каждым имен, образов, картин. Как говорила Анна Ахматова, поэзия рождается из такого словесного мусора, который иногда даже трудно вообразить.

В философии существует убеждение, что из ничего и возникает ничто, а ничто есть вообще отсутствие какого-либо бытия. А в духовно-художественном творчестве бывает и такое, что вроде бы из ничего возникает нечто, предстающее в образе чего-то. Ну например, в головах людей еще в глубокой древности сложились представления о дьяволах, чертях, леших, кикиморах, бабе-Яге, Кощее Бессмертном и прочем, прочем, прочем. И хотя за многие века никто и никогда не видел хотя бы реального черта, в литературе, поэзии, в живописи, музыке, мелкой пластике, сказках, преданиях и легендах небытийствующее население представляет полчища и полчища. В нашем веке жил в нашем мире литовец по происхождению и представитель всего человечества по творчеству и по своим увлечениям художник и писатель, прекрасный рассказчик и коллекционер Жмуйдзинавичус. Много лет он странствовал по миру, а потом вернулся на родину в г. Каунас в Литве и создал в своем доме прекрасный музей живописи, скульптуры, всяких занятных вещей и отдельно музей чертей. В путешествиях по разным странам он увидел как по-разному люди разных национальностей, разных культурных традиций представляют себе черта. Побывав на этой выставке, особенно побеседовав с собирателем этой уникальной коллекции, отчетливо представляешь себе, как удивительно плодотворно работает творческое воображение и мастерство людей в разных концах Земли над реализацией того, чего нет и быть не может в реальности. Эти сто чертей Жмуйдзинавичюса говорят о единстве процессов жизни и ее осмысления человеком и о поразительной жизненности фантазий. Идут века, тысячелетия, а черт живет, несмотря ни на какие достижения науки, техники, искусства. Значит действительно человек может творить из себя и конечно же для себя. Ведь когда-то же пришло кому-то в голову представить наглядно, образно то, что гнездится во мне, терзает мою душу, производит шурум-бурум в моей голове, не дает мне покоя, если совесть моя нечиста, если я в чем-то согрешил перед собой и перед людьми. Не он ли этот сидящий во мне заставил искать заступника вне меня, а может быть и во мне, а найдя его исповедаться ему в своих прегрешениях, согласившись с тем, что от его имени мою исповедь примет его земной представитель: священник, ксендз, раввин , мулла и . т. п.

Для творца духовно-художественных ценностей и такая реализация фантазий человеческих — великое благо. Оттолкнувшись от нее или зацепившись за нее можно ведь создать и такое великое произведение, каким является «Фауст» великого немецкого поэта, философа, естествоиспытателя Вольфганга Гете. Гете, сам прошедший путь искуса научной, философской и поэтической славой, терзался историей о докторе Иоганне Фаусте, изложенной в Народной книге о Фаусте, изданной в 1587 году. Терзания эти и вылились в один из шедевров мировой литературы. Если в Народной книге о Фаусте говорится, что Фауст лицо историческое, что родился в Роде, близ Веймара, а Гете многие годы жил в Веймаре, занимая в правительстве герцога Веймарского важные министерские посты, то почему бы ему нельзя было придать вроде бы реальный облик современника Гете. И он это сделал так, что люди всей Земли считают гетевского героя реальным, ничего часто не зная о прототипе. Можно вспомнить и то, сколько десятилетий терзался библейской легендой об Иосифе и его братьях немецкий писатель философ, живший в XX веке, лауреат Нобелевской премии Томас Манн, пока реальные обстоятельства жизни не заставили его осуществить свой замысел и написать роман-миф о поисках места человеком в мире и о его бесконечных и разнообразных превращениях. Огромный роман, насыщенный такими философскими размышлениями, что его можно читать уже во взрослом состоянии, в зрелом возрасте, чтобы насладиться в полной мере силой человеческого ума и чувств человеческих. Можно вспомнить и такой невероятный факт из жизни российской литературы, как подаренный А. С. Пушкиным Н. В. Гоголю фантастический сюжет о человеке, скупавшем у помещиков мертвые души — история ходившая, наверное, в каких-то кругах российской общественности. Что из этого фантастического сюжета получилось у Н. В. Гоголя знает каждый школьник, потому что после появления этого романа люди не могли себе представить духовного богатства человека без гоголевских мертвых душ и всех населявших этот роман «реальных» персонажей.

А может ли обычный нормальный, взращенный культурой ум вообразить грандиозные картины мирной и военной жизни людей, которые развернулись на страницах великой эпопеи XIX века — романе Л. Н. Толстого «Война и мир»? Наверное всю свою историю человечество постоянно находится в состоянии войны и мира. Тысячи и тысячи поколений сжились с этим обыденным и необычным сочетанием в их жизнях раздирающих жизнь на противоположности состояниях, страдали и гибли в этой раздвоенности, проклинали ее, но считали войну и мир почти нормальными явлениями. Л. Н. Толстой, поварившись в горниле Крымской войны, представил свои переживания, представления и размышления в «Севастопольских рассказах» и других произведениях, а в это же время в его голове прорастала мысль, страсть рассказать о войне 1812 года, увидеть за наполеоновским нашествием на Россию и народным сопротивлением завоевателю страшную трагедию человеческого рода, занимающегося самоистреблением. Великий писатель раскрыл в романе философию войны и мира, философию разрушения и созидания жизни, философию падения духа и его возвышения.

Мы не будем больше говорить о том, что замысел для создания любой духовно-художественной ценности может возникнуть в голове талантливого человека из самых разных источников, даже из сухого перекати-поля, репья или чертополоха, попавшегося на глаза Л. Н. Толстому и породившего великолепную повесть «Хаджи-Мурат», или из противостоящего ветрам и зною кустарника, давшего человечеству такой поэтический шедевр, как стихотворение А. С. Пушкина «Анчар». Этот разговор может продолжить не только любой учитель, но и ученик, который увлекается каким-нибудь видом искусства или историей художественной жизни человечества. И один из семинаров по теме духовно-художественного творчества можно специально посвятить этой удивительной теме.

Мы же далее будем обсуждать такой вопрос, как сложность воплощения любого замысла в области искусства в отличие от воплощения замыслов в любом виде материально-производственного или материально-художественного творчества (дизайн). В материальном творчестве ценностей культуры всегда есть и материал и наработанные способы, технологии его обработки, есть отработанные приемы конструирования и инженерных решений, опирающихся на математические расчеты и физические закономерности. Разумеется и в духовно-художественном творчестве каждый художник застает определенный, наработанный язык своего искусства. И он, конечно, пользуется им. Но язык каждого его творения определяется, с одной стороны, его собственным дарованием, талантом, а с другой — замыслом. Какое слово, понятие, какое его представление и как развернется в жизненную картину, наполненную символами, метафорами, гиперболами... никто заранее, в том числе и сам художник сказать не может. В его распоряжении как то, что веками нарабатывалось во всех видах искусства и что он может использовать в самых невероятных сочетаниях, так и то, что он может и сам придумать, добиваясь наилучшего воплощения своего замысла, раскрывая смысл идей, которые он вкладывает в замысел. Тот же Томас Манн, сотворив романы «Буденброки» и через много лет «Доктор Фаустус рассказал потом, как осуществлялось им воплощение замыслов, какие муки и страдания он испытывал и какие наслаждения получал, когда после многократных переделок, доделок, исправлений тех или иных глав добивался их окончательного и органического вписывания в гармоническую структуру всего творения. Фаустовские мотивы в творчестве композитора Леверкюна, как и сам образ Леверкюна обогащались, насыщались новыми и новыми поворотами после каждого преслушивания им в различных музыкальных собраниях то Бетховена, то Вагнера то Шумана, Брамса, Шопена, Чайковского. Мир звуков естественно переплавлялся в мир слов, дававших все более и более цельный и яркий образ единства в душе человеческой ангела и дьявола. Томас Манн один из тех немногих писателей, кто постоянно рефлексировал по поводу своего собственного литературного творчества, счастливо сочетая в себе душу музыканта, писателя и философа и великого гражданина Земли.

Ведь художник никогда не задается целью придумать, изобрести язык, который был бы потом обязательным для всех других. Он мыслит своим образным языком, который оптимально устраивает его именно для осуществления данного замысла. Придет другой замысел, будет, может быть, и другой язык, без которого ему также не будет жизни, как без дыхания, Игорь Северянин, Владислав Ходасевич, Велимир Хлебников, Владимир Маяковский, Максимилиан Волошии, Марина Цветаева, Андрей Вознесенский и многие другие поэты непрерывно расширяют поэтический язык применительно к своим поэтическим дарованиям. Может сложиться впечатление, что пользование своим собственным языком облегчает процесс творчества, Но ведь в данном случае получается и творчество слов и поэтическое творчество, каждое из которых требует от поэта предельного напряжения сил. Как говорил В. Маяковский, поэту приходится единого слова ради, ложащегося в строку на только ему предназначенное место, перелопачивать тысячи тони словесной руды. Словесное творчество только в возрасте от трех до шести лет легкое, ибо оно спонтанное, непроизвольное. Но ведь оно произвольно изливается из ребенка на основе впитанного им в себя с первых минут жизни словарного багажа, который он накопил, находясь в определенном словесном пространстве взрослых окружающих его людей. Сознательное же, целенаправленное словесное творчество, пожалуй, самый трудный вид творчества. И не каждое сотворенное слово входит в язык обыденного общения, а ведь включение его в язык повседневного общения людей и есть высшее признание творческого дерзания поэта или писателя. Точно также как и язык художника, композитора, актера, режиссера, архитектора, дизайнера, скульптора.

Далее. Духовно-художественная деятельность, дающая в результате образные, конкретно чувственные и наглядные знания о мире, особенно о самом человеке и процессах культурного развития человечества, базируется и на ином, более сложном, чем во всех остальных видах деятельности мышлении. Мышление художника органически совмещает в себе и чувственное и рациональное сознание. В научном познании с чувственной ступени только начинается процесс познания, а далее все происходит на ступени рационального познания, в мышлении. В художественном познании, которое осуществляет художник, весь процесс протекает в единстве чувственных и рациональных процессов, ибо образ как эмоционально-интеллектуальное единство представляет собой чувства и эмоции человеческие в такой же мере, в какой его ум, интеллект. Здесь нет разделения рациональной ступени познания на процессы выработки понятий, суждений и умозаключений, поскольку образ объединяет в себе все богатство чисто человеческих отношений с миром. Ощущения, переживания, эмоции, чувства, понятия, суждения, умозаключения сливаются в гармоническое целое — образ, который представляет одновременно и единичное, неповторимо индивидуальное и общее. За образом чаще всего стоят целые пласты жизни. В нем сфокусированы масса индивидуальностей, каждая из которых может предстать перед тем или иным читателем, слушателем, зрителем в своем конкретном обличии, выделившись из всех остальных заключенных в образе индивидуальностей.

Справедливости ради надо отметить, что теперь, как мы уже с вами говорили, и наука не избегает включения образной ткани в познавательный процесс. Разница с концом XIX века нашего времени состоит в том, что тогда лишь отдельные ученые признавали «право» присутствия в научном познании образных представлений, причем не только в процессе, но и в результате. В наше же время все более входит в науку представление о том, что сами фундаментальные научные понятия «пространство», «время», «материя» — всего лишь метафоры и образы, за которыми может ничего и не стоять. Это принципиально иная позиция. Ведь старая рационалистическая, причем довольно жесткая, позиция представления о рациональном мышлении как о высшем виде мышления смягчается признанием и художественного мышления как равноценного и необходимого не только художнику, но и ученому. И виновата в этом сама наука, которая точнейшими методами физического эсперимента доказала реальность и значимость не только теперь уже чувственного сознания наряду с рациональным, но и так называемого мышечного сознания — «био-ритмическое сознание», о котором мы упоминали в III разделе.

Сознание человека после признания его осознаваемого уровня и уровня бессознательного теперь обогатилось еще, может быть так можно сказать, и добессознательным уровнем. А мышление вследствие этого предстает теперь таким сложным процессом, в котором невозможно проводить какие-то четкие разграничения. Вернее разграничения проводить необходимо, но только для целей выявления особенностей деятельности человека в разных сферах жизни.

Только в этом смысле следует признавать выделение художественного мышления, поскольку им в наше время, можно утверждать, пользуются практически все люди Земли — средства массовых коммуникации доставляют им художественные ценности прямо в дом. Это присутствие искусства в доме современного человека в дополнение к тому, что составляет его среду обитания, в которой обязательно присутствуют произведения народного искусства, народных промыслов и ремесел и составляет основу художественной жизни современных людей.

В художественной же жизни людей взаимопроникновение и взаимодополнение всех видов сознания и мышления человека — явление обыденное и привычное, даже естественное. Естественное до такой степени, что большинство людей об этом даже не задумывается. Ведь только науку интересуют различия в видах и способах мышления человека. Поскольку она познает не только мир вокруг себя, но и в себе, интересуется тем, каким образом человеку удается выведать у природы какие-то тайны и понять причины всего случающегося с самим человеком. А в самом человеке, в его повседневной жизни нет разграничения на различные виды мышления и сознания, есть реальная жизнь человеческого духа, в которой все процессы протекают независимо от того знает ли сам человек что-нибудь о них или не имеет об этом никакого представления.

Так вот духовная эстетическо-художественная жизнь людей для науки представляет самые благоприятные возможности для исследования. Во-первых, потому что в эстетическом сознании перед человеком предстает мир как целостность со всеми его особенностями в конкретно-чувственном легко воспринимаемом виде. Ведь человек одновременно всеми органами чувств взаимодействует с миром. Каждый орган чувств дает ему ощущения каких-то свойств и качеств мира. Все эти ощущения мгновенно и автоматически складываются, сводятся в единый целостный образ того, с чем человек встретился. В этом образе присутствуют и форма, и цвет, и звуки, и запахи и вкусовые ощущения, если это что-то съедобное. В самих процессах ощущения и восприятия человек уже испытывает какие-то эмоциональные состояния, которые его либо увлекают, либо заставляют «проходить» мимо этого явления, не остановив на нем внимания. Разумеется у художника, как человека особо чувствительного, и ощущения и образы восприятия оказываются острее, сильнее, чем у человека, не обладающего художественными дарованиями. Например, когда вы читаете рассказы, повести или романы И. С. Тургенева, вас не покидает удивление, как многое он схватывает одним взглядом на природу, скольку он видит в ней прекрасного и необычного, что многими не замечается. Или при взгляде на картины Айвазовского вас не покидает восхищение его чувствованиями моря, ощущение образа могучей природной стихии, которая может приводить человека в ужас, отчаяние, а может и поднять в нем могучие силы противостояния стихии («Девятый вал»). Когда вы встретитесь во взрослой жизни с романом французского писателя Марселя Пруста, вы не сможете избавиться от ощущения, что описания самых сложных душевных переживаний героев его грандиозного 7-томного романа «В поисках утраченного времени» начинается с запахов. Любой цветок, травинка, кустарник вызывает в писателе и в его героях поток ассоциаций, приятных или малоприятных воспоминаний, в которых как бы обратным ходом раскручивается жизнь. А вот уже упоминавшийся нами Томас Манн и герои его произведений почти все время живут в мире звуков. А А. П. Чехов погружен в мир человеческих чувств, переживаний, страданий и страстей.

При этом обратите внимание на то, что никто из них не ограничивается только зрительными, слуховыми, обонятельными или осязательными впечатлениями, но использует их как цементирующее средство для сведения в единые образы всех остальных ощущений и впечатлений. Этимто как раз и становятся художники неповторимыми. Их особая отзывчивость на что-то, впечатлительность к чему-то и придает их художническому письму особую оригинальность. И внимательный читатель, слушатель зритель чувствует и понимает, что данный писатель, художник или композитор, артист или режиссер может прийти к познанию мира и вот таким, вроде бы односторонним образом, но на самом деле добивается выявления сути происходящих с человеком событий.

Не потому ли нас иногда удивляет, когда это писатель, например, успевает изучить так глубоко и основательно различные явления, что оказывается способным своими произведениями подсказывать ученым перспективы исследования тех или иных явлений. В свое время Владимир Дудинцев написал роман «Не хлебом единым», в котором прозревал пути утраты духовности советскими людьми по милости тоталитарного коммунистического руководства. За это он был подвергнут остракизму и обречен на долголетнее молчание — его не печатали. Уже в перестроечнее время он написал роман «Белые одежды» и опять показал себя человеком, хорошо знавшим положение в современной биологии и генетике. А сколько художнических предсказаний Жюля Верна сбылось: одна подводная лодка чего стоит. А как силен предвидением лазерной техники оказался роман А. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина»? Романы английского писателя Герберта Уэллса тоже во многом оказались вещими. Примеров подобного рода, даже из мира сказок можно приводить множество и множество.

Здесь нам важно отметить тот факт, что мышление художника в основном опирающееся на интуитивные предчувствия, предвидения, прозрения оказывается в обобщениях не менее сильным и значимым, чем рациональное мышление ученого. Почему мы об этом говорим? Да потому, что вы можете встретить массу высказываний самых разных людей о том, что рациональное мышление ученого более продуктивно в обобщениях, в выводах, в формулировании идей и теорий, чем мышление художника. С этим можно было бы согласиться, если бы познание имело дело только с внешним миром, не касаясь познания человека и всех сложнейших проблем его жизни. Но ведь есть сфера социо-гуманитарного знания, занятая постижением человека и его жизни. Вот тут возникает большой вопрос наука или искусство сделали больше для познания человека. Например, только в середине 70-х годов XX века в коре больших полушарий были открыты эмоциональные функциональные органы мозга. А художники уже давно доказывали своими произведениями, что эмоциональные центры являются катализаторами умственной деятельности человека, что эмоции и чувства не противостоят и не педрывают авторитет разума, а усиливают его. Почему и возникла мысль об умных эмоциях (Л. С. Выготский) и об эмоцианализированном уме или интеллекте. При этом умными эмоциями Л. С. Выготский назвал змоции искусства. А эмоционализированный ум или интеллект, о котором я писал еще до открытия эмоциональных функциональных центров мозга, — это ум ученого, который в своей умственной деятельности опирается не только на рациональное, но и на образное, художественное мышление, Это ведь не различия в воздействиях внешнего мира на ученого и художника, а различия внутри самого сознания человека. Это специфический склад ума, именно ума ученого или художника, или конструктора, или дизайнера. Дизайнер ведь гармонично соединяет конструктивный и художественный ум или тот и другой склад ума воедино, а ученый теперь соединяет рациональный ум и ум художественный. Да и среди художников имеются как художники-эмоционалисты, так и художники-рационалисты, но есть и художники ум которых чувственно-рациональный.

Уж на что философы кажутся рационалистами. Но история философии с древнейших времен знает поэтическую философию и философию чисто рационалистического склада. Почти вся древнеиндийская философия изложена в виде поэтических сказаний, притч и поучений. Платон — это поэт и драматург в философии, а Аристотель, Кант, Гегель, Декарт, Локк, Спиноза — рационалисты, а древнеримский философ Лукреций Кар изложил свое философское учение в поэме «О природе вещей». В истории русской философии было немало поэтов и среди них М. В. Ломоносов, К. Ф. Рылеев, П. А. Вяземский, В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневетинов, В. К. Кюхельбекер, В. С. Соловьев. А в немецкой философии и поэзии высятся два таких гиганта как Фридрих Шиллер и Гете.

Долго, очень долго теория творчества такие многочисленные факты считала исключениями из общего Правила. Но вот человеческий мозг и его деятельность стали доступны изучению современными точнейшими методами и точнейшими средствами наблюдения. И исследования показали, что это в общем нормальное явление для человека. Все дело оказывается в степени культурного развития человека и зависит от условий для всестороннего и гармонического развития человека со всем богатством его природных задатков и формирования на их основе разносторонних способностей. Коротко говоря, свободная и благополучная, духовно богатая и материально обеспеченная жизнь человека в обществе сама собой снимает ограничения с деятельности человеческого ума, чувств.

Есть еще одно непременнейшее условие выявления и проявления богатых и разносторонних возможностей человека в разнообразных видах творчества. И сегодня уже можно назвать немало ученых-писателей, художников-актеров, режиссеров-драматургов. Такими были великий итальянский кино- и телережиссер и драматург Федерико Феллини, поэт, драматруг, кинорежиссер и киноактер Пьер Паоло Пазолини, а француз Робер Оссейн — кинодраматург и театральный драматург, кинорежиссер и театральный режиссер, кинохудожиик и театральный художник, кинокомпозитор и театральный композитор, киноактер и театральный актер. Встречаясь и свое время с ним, я сначала и не знал в какое русло направить наш разговор. Великий кинорежиссер С. М. Эйзенштейн был и прекрасным писателем, хорошим рисовальщиком и крупнейшим теоретиком кино и театра. С. А. Герасимов — крупнейший кинодраматург, кинорежиссер, киноактер, замечательный педагог. Не будем дальше продолжать этот список. Предоставим право педагогам и учащимся на уроках и семинарах по этой теме пополнить этот список не только из области науки и искусства, но и из любых видов человеческого творчества.

Нам остается в этой теме указать, что именно духовно-художественное творчество дает такие результаты, которые, если они становятся органической потребностью и частью жизни личности, дают шанс каждому человеку раскрыться во всей полноте своей богатой натуры. Все науки, какими бы глубокими и интересными они ни были - речь идет о науках о человеке — изучают человека все-таки как существо, состоящее из разных органов и живущее нередко лишь некоторыми сторонами жизни, лишая самих себя многих радостей и творческих наслаждений. Искусство тем и заражает людей, что оно имеет все возможности эмоционально потрясти человека, доставить ему высшее наслаждение, пробудив в моменты сильного эмоционального переживания какие-то дремлющие в нем силы. С психологической точки зрения в воздействии искусства самым сильным моментом является волевая встряска, ведь мы же знаем, что ни один человек не проявил своей творческой мощи, не проявив сильной воли, целеустремленности и самообладания.

Стоит ли нам особо говорить о том, что искусство единственное в руках человеческих средство, которое интересуется всей полнотой человеческой жизни. Поэтому в воздействии искусства имеется все: мировоззренческие, политические взгляды и гражданские позиции, нравственность человека-героя произведения, да и самого художника, его отношение к природе — экологические позиции. Потому мы и утверждали с вами, что настоящим воспитанием является эстетическое воспитание, использующее искусство для раскрытия всего богатства человеческого духа, предоставляя ему возможность свободно и осознанно выбирать из ценностного арсенала человечества то, что соответствует его природе, чувствам, вкусам, взглядам, интересам и потребностям.

Может быть именно при изучении этой темы было бы целесообразно большую часть времени отвести свободным раскованным беседам в классе, а может быть и в беседах на природе, если это возможно, в городском парке, в музее. Стоит подумать и о том, чтобы в школах попытаться ввести систему подготовки учащимися рефератов по тем или иным темам.

1. Может ли художественная деятельность быть не эстетичной?

2. Что нужно человеку для творческой художественной деятельности?

3. Что является результатом деятельности художника?

Киященко Н. И. Эстетика жизни. Учебное пособие. М., 1999

Акопджанян Е.С. Эстетическое в научном творчестве.Ереван, 1978

Вазари Джорджи. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей

Взаимосвязи. Театр и контекст культуры. Л.,1991

Галеев Б.М. Человек, искусство, техника. Казань, 1987

Герасимова И. А. Человек в мире: эволюция сознания. М., 1998

Гончаров И.Ф. Подвигнут я тобою. Слово о матери. Л., 1988

Гончаров И.Ф. Эстетическое воспитание школьников средствами искусства и действительности. М., 1986

Демина Н. А. Андрей Рублев и художники его круга. М., 1972

Дмитриев С.С. Очерки истории русской культуры начала ХХ века. М., 1985

Киященко Н.И., Лейзеров Н.Л. Эстетическое творчество...М., 1984

Неменский Б.М. Искусство, культура, образование. М., 1993

Прасолова Е., Бузол М. Пробуждение к прекрасному. Тула, 1985

Розин Вадим, Шапинская Рина. Природа любви. М.,1993

Современные концепции эстетического воспитания. М., 1998

Федь А.М. Эстетическое воспитание на уроках по основам наук. Киев, 1994

[1] Бердяев Н.А.Эрос и личность.Философия пола и любви.М.,1989.С,19.

[3] Бердяев Н.А.Эрос и личность.С.26

[4] Бердяев Н.А.Эрос и личность.С. 39.

[5] Розин В.,Шапинская Р.. Природа любви.М.,1993. С. 96.

[6] Шиллер Фридрих. Собрание сочинении, том шестой.М.,1957.С.270

[7] Шиллер Фридрих. Указ. соч. С. 266.

[8] Gropius W. Scope of total Arcitecture. 1955, №4. P.10.

[9] Мастера искусств об искусстве,т.П.М.,1966.С.119.

[10] Проблемы народного искусства. М., 1982.С. 9.

[11] Процесс усвоения знаний связан с постижением того,что содержится в каждом новом явлении,которое называется тем или иным термином, как это явление определяется,а также с запоминанием его места и значения для знаний по данному предмету. Процесс освоения знаний - это сращение в нас знаний с умениями и навыками,то есть выработка способности не только,что-то знать,но и уметь применятьзнания для реальных дел, для практики.

[12] Натурфилософия - это философия природы, включавшая в себя все естественно-научные знания Древней Греции и Древнего Рима.

[13] Возрождение - эпоха перехода от Средневековья к Новому времени (в Италии XIV-XVI века,в др.странах Европы XV-XVI века.Движение от преимущественно христианской культуры к культуре светской. Новое время - эпоха в культурном развитии европейских стран с XVII века до наших дней.

[14] Спонтанное - добровольное произвольное,вызванное внутренними причинами.

[15] Пуанкаре Анри.О науке.М.,1983.С.288

[17] Фейерабенд Пол.Избранные труды по методологии науки.М.,1986.С.450

[18] Иррациональное - находящееся за пределами разума,алогическое.

[19] Налимов В.В.В поисках иных смыслов.М.,1993.С,293.

[20] Пуанкаре Анри. О науке. С. 288.

[21] Пуанкаре Анри.Цит.соч.С.292

[24] Платон.Сочинения в 3-х томах.Т.3,часть 1.М.,1971.С.402

[25] Платон.Там же,С.402-403

Н. И. Киященко

Эстетика жизни

Учебное пособие. Часть II