…из соприкосновения Греции с окружающей Ницше действительностью рождается стиль Ницше, оригинальный, он становится философом действия, преобразования, утверждения воли: Шопенгауэр отброшен, с Вагнером происходит разрыв; создаётся «Заратустра».
…Далеко взбираясь на кручи будущего, Ницше нарисовал перед нами образ трагического героя, равно далёкого и от поверхностного оптимизма, и от пессимизма — Заратустру; Заратустра не оптимист: даже высшие люди вызывают в нём протест и разочарование, как вызвал в Ницше разочарование Вагнер, символ высшего человека; казалось бы, в Заратустре все признаки глубочайшего пессимизма и эстетизма; однако более всего пессимизма вызывает в нём символ духа уныния — Сквернейший Человек своей песнью «Пустыня растёт». Современность не знает героя, подобного Заратустре, соединившего в себе всю силу созерцания (по десяти лет Заратустра предавался созерцанию) с детской радостью, обращённой к людям, пчелам, цветам. Современность не знает подлинно трагического героя; мы все, как бы мы ни глядели на мир, мы только оптимисты, только пессимисты; нет, мы не трагики!
…Ницше начертал перед нами образ будущего героя, который был выше его самого. …Ницше дал реальный образ выше его стоящего человека… …для Ницше реально будущее — «сверхчеловек — герой»; но героя не видит он в действительности и обрушивается на неё в своей полемической лирике; там же, где хочет действительность сделать средством восхождения к будущему, он, исходя из будущего, сочиняет средства, а вместе с ними и действительность: получается полуфантастическая действительность с полуфантастическими своими действующими лицами, государством, философией, искусством; взгляд Ницше на реальное государство, церковь, философию фантастичен, как фантастичны в его изложении и Кант, и Вагнер; и, наоборот, удалённые от современности Заратустра, Гераклит, Сократ становятся живыми для нас в интерпретации Ницше.
…Ницше — живо говорящий, но бесплотный пророк… Ницше — огненная молния, праздно бороздящая небосклон… Ницше — яркая, воздушная саламандра…
