Russian idea

Русская идея

Основополагающие мысли в общем определении русской идеи высказал родоначальник философии всеединства Вл.С.Соловьев. По его размышлению, национальная идея должна быть замешана на религиозной основе, поскольку именно религия формулирует вечные истины. Ведь главная идея, с которой нация обращается к себе и всему миру, не объективация ее горделивого самомнения, не духовные и социально-исторические амбиции, всегда преходящие и изменчивые. Национальная идея, полагал Соловьев, должна опираться на истины «внешние» по отношению к нации, вечные, непреложные, вневременные. «Мы поищем ответа в вечных истинах. Ибо идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности»[1]. Национальная идея это замысел Бога о том или ином народе. В то же самое время, писал Соловьев, национальная идея не есть идея национальной ограниченности или национальной исключительности. Поскольку каждый народ, каждая нация есть часть человечества, мирового сообщества, связанная непрерывными узами с другими народами и нациями, постольку национальная идея есть идея всечеловечности, общечеловечности и «...ни один народ не может жить в себе, через себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества. Органическая функция, которая возложена на ту или иную нацию в этой вселенской жизни, - вот ее истинная национальная идея, первично установленная в плане Бога»[2]. И, наконец, третий принцип, с позиций которого Соловьев осмыслял русскую идею, это принцип всеединства как самый конкретный и исторически реальный. В этом смысле русская идея предстает как исторический долг России по отношению к себе и другим народам мирового сообщества. Этот долг «требует и признания нашей связи с вселенским семейством Христа и обращения всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных единств: церковь, государство и общество безусловно свободно и державно не в отъединении от двух других, поглощая и истребляя их, но в утверждении безусловной внутренней связи с ним. Восстановить на Земле этот верный образ божественной троицы - вот в чем русская идея»[3].

Е.Н.Трубецкой, посвятивший немало страниц своих трудов русской идее, упрекал своего учителя за то, что тот русскую идею представил как идею православную и отождествил с идеей вселенской, мировой[4]. Однако данный упрек вряд ли справедлив, он бьет мимо цели, ибо Соловьев вовсе не стремился подменить вселенскую идею русской, православной, и тем самым, якобы, объективно подчеркнуть ее исключительность. Великий философ, как известно, ратовал за историческое воссоединение основных мировых религий. Только будущая единая мировая религия предстанет как абсолютная истина, объединяющая мировое сообщество и ведущая его в вечность. Однако в размышлениях Трубецкого о русской идее можно усмотреть важное предостережение об опасности подмены всемирной идеи идеей националистической, что, как он справедливо полагает, приведет к национальной исключительности (именно в этом духе подают русскую идею современные национал-патриоты). Национальная идея - это долг и историческая миссия того или иного народа по отношению к другим народам, духовно- культурный вклад в развитие мирового сообщества в движении к его окончательному объединению. Миссионизм такого рода вполне может быть трансформирован в мессианизм, когда национальная идея утверждается единственно верной, мирообъемлющей, исключительной. Именно такая бездоказательная подмена имела место в лозунге монаха Филофея о Москве как третьем Риме. В этой идеологеме русское православие квалифицировалось как единственно истинная вера, православное истолкование Бога объявлялось абсолютно верным, а «творец Вселенной единый Бог представлялся русским Богом». Мессианизм, считал Трубецкой, не только не способствует прогрессивному развитию русского народа, но и затмевает вселенскую идею. Но именно такой мессианизм был абсолютно чужд Соловьеву.

Не должно и не может быть навязано другим народам и всеединство как общее выражение русской идеи. Но в силу своей всемирности, космичности, обогащенности высшими достижениями духовной культуры многих народов, всеединство может быть предложено и другим народам. Россия как великая страна с уникальной духовной культурой имеет право обратиться к народам мира с идеей всеединства, питая надежду не только на ее восприятие, но и обогащение духом этих народов. Этот аспект подчеркивал Л.П.Карсавин в работе «Восток, Запад и русская идея». Он отмечал, что всеединство нельзя мыслить как безразличное единство всех народов или такое же единство их под одною только церковною властью. Тогда оно не будет всеединством. Его необходимо мыслить по аналогии с живым организмом, «...надо исходить из сознания особого смысла и особого значения каждого из органов в качественности своей необходимости для целого... нельзя создать единство человечества путем уничтожения культурных, национальных, религиозных и других особенностей»[5].

Русская идея не отторгает идей других народов, а призывает к сотрудничеству народы мира. Н.А.Бердяев писал в связи с этим, что русская идея есть «идея коммюнитарности и братства людей и народов»[6]. Каждая национальная идея имеет свои преимущества (например, прагматизм «американской мечты»), основное же преимущество русской идеи - универсальность, по причине чего она приобретает эсхатологический характер, принимающий форму «стремления ко всеобщему спасению»[7].