3. ТЕОРИЯ ПСИХОФИЗИЧЕСКОГО ТОЖДЕСТВА

3.1. Философские основания сопоставления физического и субъективного

Детальный анализ функционализма показал, что если мы не принимаем его "теологическую" (или "платоническую") версию, - которая в конечном итоге ведет к интеракционизму или параллелизму, то мы с необходимостью должны принять во внимание физические процессы в мозге, которые (как это следует из аргумента "китайской комнаты") отнюдь не элиминированы для субъекта, а, напротив, могут непосредственно проявляться на уровне субъективных переживаний, непосредственно определять строение и свойства субъективного. С другой стороны, если материя непосредственно представлена на уровне субъективных феноменов, то она сама превращается в нечто субъективное, нечто качественно подобное нашей сфере субъективного.

Таким образом, естественной альтернативой функционализму является концепция "психофизического тождества", которая должна быть понята в духе "спиритуализма", т.е. учения, согласно которому материя есть лишь внешнее проявление "духовного" в себе начала.

Отметим еще раз, что функционализм и теория тождества дают различные эмпирически проверяемые предсказания относительно характера связи физического и субъективного. Теория тождества требует строгого изоморфизма физического и субъективного, тогда как функционализм предполагает возможность нарушения этого изоморфизма в широких пределах. Поскольку "теория тождества" может быть, в принципе, эмпирически подтверждена, ее нельзя опровергнуть чисто теоретическими аргументами и, следовательно, уже эти соображения оправдывают необходимость теоретического анализа данного подхода к решению психофизической проблемы.

Наша задача - показать, что "теория тождества" вполне корректна с философской точки зрения, а также показать ее совместимость с современными физическими концепциями, в частности, с квантовой механикой и теорией относительности.

Прежде всего, рассмотрим философские основания сопоставления физического и субъективного. Как вообще можно обосновать тождество материи и субъективного? Здесь, прежде всего, необходимо определить, что мы понимаем под "материей" и каков критерий "материальности". Следуя традиции философии Нового Времени, "материю" можно понимать как совокупность "скрытых причин" наших чувственных переживаний, т.е. это то неизвестное "Х", которое стоит "за" переживаемыми нами чувственными образами. Совокупность всех этих "скрытых причин" образует "материальный мир". Поскольку восприятие материи всегда опосредовано, то, очевидно, "материальным" может быть только то, что каким-то образом действует на другие материальные объекты. Следовательно, "способность действовать в материальном мире" - это и есть искомый критерий материальности: если нечто действует на то, что мы априори считаем материальным, а также подвергается действию со стороны других материальных объектов, т.е. включается в причинно-следственные цепочки событий в материальном мире, то оно уже поэтому само также есть материя.

Но ведь и субъективное также есть нечто действующее в материальном мире - ведь наши субъективные переживания могут служить причиной тех или иных физических событий (например, я пожелал поднять руку и действительно поднял ее - здесь чисто субъективное переживание желания оказывается причиной реального события в "материальном мире"). Следовательно, субъективное, поскольку оно действует в материальном мире ( и, кроме того, подвержено влиянию со стороны материальных объектов), - само есть нечто вполне материальное. (Этот аргумент в пользу материальности психики был известен уже стоикам).

Заметим, что даже в случае интеракционистского решения психофизической проблемы, дух, поскольку он взаимодействует с материей, оказывается в силу этого как бы лишь особой разновидностью материального.

Сторонники функционального подхода пытаются обойти этот аргумент в пользу материальности сознания вводя понятие об особой "функциональной" или "информационной" причинности (81). Нам говорят: причиной тех или иных событий могут быть не только физические события, но и особые "информационные" или "функциональные" события, оказывающие причинное действие независимо от физической формы их реализации или представленности (например, приказ или распоряжение может оказывать одинаковое каузальное действие независимо от того, в какой форме - устной, письменной и т.п. он отдан). Вводят, также, и другие формы "нефизической" детерминации: психологическую, биологическую, социальную и т.д. Ясно, однако, что если следствие есть конкретное физическое событие, то должна существовать конкретная его физическая причина - иначе цепь физических причин и следствий будет разорвана, что неизбежно приведет к нарушению физических законов сохранения. Отсюда следует, что любые нефизические причины имеют фиктивный характер. На самом деле всегда имеет место чисто физическая причинно-следственная связь, исчерпывающе объясняющая возникновение любых объективных событий. (Г. Фейгл на этом основании называл нефизические причины "номологическими бездельниками" (142)). Функциональная причинность - есть, с этой точки зрения, лишь идеализированное изображение действительно имеющей место физической причинной связи. Получается, что физическая причинность, прежде всего в силу "замкнутости", самосогласованности физической картины мира, исключает не только необходимость, но и возможность каких-либо иных, нефизических причинно-следственных связей (если мое присутствие в этой комнате объяснимо движением молекул моего тела, которые в силу законов механики "сгруппировались" в этом помещении, то нет никакой необходимости и даже возможности привлекать какие-либо психологические, социологические или какие-то другие причины для объяснения моего присутствия в данной комнате).

Таким образом, связь материи и субъективного, даже тождество того и другого, можно считать вполне обоснованной гипотезой. Однако нам еще нужно показать, что субъективное, как нечто материальное, есть именно та материя, которую рассматривает и изучает физика, т.е. это то самое "вещество", из которого состоит наш мозг.

Теория тождества фактически утверждает, что субъективное и, по крайней мере, часть мозга - суть одно и то же. При этом полагается, что единственной подлинной реальностью, тем, что существует само по себе, является лишь субъективное, в то время как материя - есть лишь представление о чужом субъективном бытии. Иными словами, субъективное и материя относятся друг к другу как "вещь", как она существует "сама по себе" и "явление", т.е. отображение данной субъективности в другой субъективности, ее "внешняя проекция", "образ". То, что само по себе существует как субъективное, вовне проявляется (или воспринимается извне) как материя. Фундаментальным с этой точки зрения является не различие материи и субъективного, а различие между "Я" и "не-Я".

Как уже отмечалось во Введении, в своей "классической" форме теория тождества была разработана в 19 веке в работах Г.Т. Фехнера, В. Паульсена, В. Вундта, Г. Эббингауза и ряда других авторов (23, 24, 25). Так, например, Г. Фехнер писал: "То, что с внутренней точки зрения является тебе в качестве духа, - и этот дух ты сам, - является, напротив, с внешней точки зрения, в качестве телесного субстрата этого духа. Есть различие в том, что думают ли мозгом, или смотрят в мозг мыслящего. В обоих случаях оказывается совершенно различное, но различна и точка зрения, там она внутренняя, а здесь - внешняя. Отсюда становится...само собой понятным..., почему никто не может непосредственно созерцать вместе дух и тело так, как они непосредственно принадлежат друг другу. Никто не может подойти к одной и той же вещи одновременно извне и изнутри... ни один дух вообще не может воспринять другой дух иначе, как при помощи его телесности, ибо то, что проявляется от духа вовне - есть именно способ его телесного проявления"(23 с.212-213).

Не следует думать, что в 20 столетии теория тождества была совершенно забыта. Так, в пользу этой теории высказывался Б. Рассел (88 с.262-264). И в наше время периодически появляются работы, позитивно оценивающие теорию тождества (именуемую, также, "двухаспектным подходом" или "панэкспириентализмом") (см. 141,162).

Тем не менее, теория психофизического тождества в настоящее время по популярности значительно уступает как функционализму, так и элиминирующим концепциям. Недостаточное внимание к теории тождества, нередко резко негативные ее оценки (см., например, 89), как нам представляется, по большей части объясняется теми внутренними трудностями, с которыми сталкивается эта теория.

Одна из наиболее очевидных трудностей заключается в том, что если субъективное есть некоторая часть нашего мозга, то, следовательно, в мозге должна непосредственно присутствовать та самая феноменальная (чувственная) картина окружающего мира, которую мы обнаруживаем в своем сознании. Однако, вскрыв черепную коробку мы не обнаруживаем в мозге ничего похожего на наши чувственные переживания (ощущения, образы), Если я вижу в данный момент времени свою комнату, вижу стол, шкаф, диван и т.д., то в мозге в то же самое время я не смогу найти что-то подобное уменьшенной модели или изображению этой комнаты - не увижу там маленьких столиков, шкафчиков, диванчиков и т.п.

Отсутствие в мозге видимой "внутренней модели" окружающего мира объясняется с позиций теории психофизического тождества репрезентативным характером чувственного восприятия (90). Предполагается, что образ совершенно "не похож" (с чувственной точки зрения) на объект, как он существует "сам по себе", но между ними существует отношение, близкое к изоморфизму. Иными словами, образ содержит в себе достаточно полную информацию об объекте, но эта информация представлена в нем иначе, чем в объекте, т.е. как бы "закодирована" другим кодом, выражена с помощью чувственных качеств, отличных от соответствующих качеств в самих вещах.

Наличие изоморфизма образа и объекта (или, по крайней мере, отношения, близкого к изоморфизму) гарантирует адекватность восприятия внешнего мира, т.е. обеспечивает возможность успешно действовать в этом мире на основе качественно отличного от него образа.

В соответствии с этой точкой зрения мозг, каким я его вижу, не совпадает с "реальным" мозгом, каким он существует "сам по себе" и, следовательно, вполне допустимо предположить, что какая-то часть мозга "на самом деле" есть моя субъективность - как она существует в данный момент времени, например, есть видимая, переживаемая мною сейчас комната (сопряженная с моими мыслями, чувствами, интенциями), а отнюдь не тот кусок желеобразной субстанции, каким бы увидел эту часть мозга хирург, если бы вскрыл в данный момент мою черепную коробку.

Наше восприятие столь сильно искажает реальность, что то, что само по себе существует как видимая комната, видится нам как "сгусток" органического вещества. Однако, поскольку это искажение носит систематический характер, мы вполне можем к нему приспособиться и оно не мешает нам адекватно действовать в окружающем нас мире.

Какова же причина такого "искаженного" видения мира? Это, очевидно, опосредованный характер нашего чувственного восприятия. Чувственный образ - это результат сложного, многоэтапного процесса, включающего в себя многократные преобразования исходного сенсорного сигнала, т.е. мы видим, по сути, лишь состояния некоторой части собственного мозга, являющиеся отдаленными следствиями воздействия внешних физических факторов на наши органы чувств. При этом, сами эти физические факторы, как правило, лишь косвенно, опосредованно через цепочку событий во внешнем мире, связаны с самим объектом восприятия. Ясно, что такого рода процесс восприятия способен передать в наше сознание лишь абстрактную структуру отношений качеств в воспринимаемом объекте, но не способен перенести в мозг сами объективные качества предмета восприятия. Да в этом и нет никакой необходимости. Ведь для нормальной жизнедеятельности нам нет необходимости знать какие именно качества действительно присутствуют в окружающих нас вещах, важно лишь, чтобы одни и те же объективные качества всегда изображались одними и теми же субъективными качествами, а также необходимо взаимно-однозначное соответствие отношений внутри множества объективных и субъективных качеств.

Заметим, что такого рода объяснение возможности тождества физического и субъективного, основанное на репрезентативной теории восприятия, необходимо лишь для актуальной, действительной составляющей нашей сферы субъективного. Смыслы же, будучи бескачественными, безвидными сами по себе - в таком объяснении не нуждаются. Мы не видим ощущений и образов в мозге потому, что наше видение не соответствует тому, что существует на самом деле. Смыслы же мы не видим просто потому, что здесь, в сущности, нечего видеть - они сами по себе лишены какого-либо чувственного содержания (т.к. являются не чувствованием, а предчувствованием, т.е. "еще не чувством").

Подчеркнем, что с точки зрения теории тождества именно субъективное выступает в качестве объяснительного принципа по отношению к физическому, а не наоборот. Это означает, что не физическое лежит в основе психического и объясняет его, а наоборот - субъективное есть субстанция и объяснительный принцип для физического. Не психика есть функция мозга, а, напротив, мозг - есть "функция" (внешнее проявление, проекция) психики (точнее, субъективного). Соответственно, нужно говорить не о "мозговых механизмах субъективного", а о "субъективных механизмах мозга". Субъективное является фундаментальной реальностью и не имеет каких-либо внешних по отношению к нему "механизмов", какой-либо отличной от него "основы".

В первоначальном варианте (например, у Фехнера) теория психофизического тождества представляла собой специфический вариант панпсихизма. Однако панпсихизма (или субстанционализации психического) вполне можно избежать предположив, что материя за пределами мозга, рассматриваемая с ее "внутренней" стороны (как она существует "сама по себе"), существует как нечто подобное человеческой субъективности лишь с точки зрения формы, но не содержания или функции. То есть материя за пределами мозга не обладает ни мышлением, ни восприятием, ни памятью - по крайней мере в сколь-нибудь развитой форме - ведь и мы не всегда способны мыслить, воспринимать, помнить, что, однако, не лишает нас субъективного как такового.

Можно предположить, что специфические психические свойства нашей сферы субъективного не являются ее имманентными свойствами, а есть лишь "эмерджентные" следствия ее определенной организации, индуцированной другими (находящимися вне моей сферы субъективного) мозговыми структурами.

Итак мы видим, что теория тождества с философской точки зрения представляется вполне корректной. Основные проблемы, с которыми она сталкивается, возникают при попытке ее конкретизации, т.е. когда мы пытаемся реально представить физическое, материю как "инобытие" или "внешнее проявление" субъективного. Если материя есть нечто по форме подобное нашей субъективности, то она, хотя и не должна обладать сознанием или мышлением (т.к. и мы не всегда сознаем и мыслим) но, по крайней мере, должна обладать такими основными, всеобщими формальными свойствами субъективного, как целостность, временная нелокальность, качественная разнородность, а также должна обладать той специфической двойственной "актуально-потенциальной" формой бытия, которую мы обнаруживаем в собственной сфере субъективного.

Известные нам "классические" биофизические и биохимические процессы в нервной системе, которые, как полагают, лежат в основе психических функций, ничем подобным, по всей видимости, не обладают. Лишь на квантовом уровне описания материи можно усмотреть аналоги целостности, временной нелокальности, актуально-потенциальной структуры и других свойств субъективного.

Кроме того, можно показать, что при достижении определенного уровня организации квантовые системы способны, в принципе, осуществлять сложные формы обработки информации, соизмеримые по сложности с теми процессами, которые имеют место в человеческой субъективности.

Выяснением аналогии квантового и субъективного мы и займемся в последующих разделах данной главы.

3.2. Основания сопоставления квантового и субъективного. Квантовые корреляты целостности сферы субъективного

Отметим прежде всего, что ориентация на аналогию квантового и субъективного следует уже из самих оснований теории тождества. Действительно, теория тождества определяет субъективное как бытие материи, как она существует "сама по себе", т.е. субъективное является "субстанцией" материи, ее "подлинным" бытием, "за" которым не стоит какая-либо иная реальность, видимостью или внешним проявлением которой являлось бы субъективное. Следовательно, если мы хотим обнаружить физические аналоги основных свойств сферы субъективного, мы должны сосредоточить внимание на наиболее фундаментальном уровне описания материи, т.е. на таком уровне, "за" которым уже не стоит какая-либо более "глубокая", более фундаментальная реальность.

На статус такого фундаментального описания материи как раз и претендует квантовая физика и лежащая в ее основе квантовая механика. Предполагается, что классическая физика есть лишь идеализация по отношению к квантовому описанию и, таким образом, она не может быть прямо соотнесена с субъективным.

Однако, можем ли мы быть уверены, что квантовая теория действительно дает нам окончательную, исчерпывающую картину реальности? Как нам представляется, существуют серьезные основания полагать, что мы действительно дошли здесь до "предела" познания реальности. Прежде всего в пользу "предельности" квантового описания говорят неудачи многочисленных за последние десятилетия попыток создать некое более полное и "глубокое", чем квантовое, описание реальности с помощью так называемых "скрытых параметров". "Скрытые параметры" - это те скрытые "механизмы", которые, как полагают, могли бы объяснить наблюдаемое квантовое поведение, с позиций некоего более "глубокого" уровня реальности.

Как показал еще в 30-х годах И. Фон Нейман (54), невозможность введения "скрытых параметров" имеет принципиальный характер: невозможно ввести в математический аппарат квантовой механики какие-либо более "глубокие" детерминанты квантового поведения не разрушив его математическую структуру и не вступив в противоречие с наблюдаемыми фактами. Последующие исследования, связанные, в частности, с проверкой неравенств Белла, подтвердили эту точку зрения фон Неймана, исключив, по крайней мере, существование так называемых "локальных" "скрытых параметров"(91).

Конечно, невозможность введения "скрытых параметров", строго говоря, не доказывает "предельный" характер квантовомеханического описания, поскольку сохраняется возможность целиком заменить квантовую теорию какой-либо другой теорией, основанной целиком на иных принципах. Однако, если предположить, что предельная теория создана, то она, очевидно, должна быть логически непополнимой, т.е. исключать возможность введения каких-либо "скрытых параметров", И именно такими свойствами и обладает квантовая механика.

Многие странные на первый взгляд особенности квантовой механики (непополнимость, отсутствие "механизмов" "квантовых скачков", спонтанность поведения микрообъектов и др.) можно естественно объяснить исходя из "предельности" квантового описания - в противном случае они мало поддаются объяснению.

Вместе с тем, "предельный" характер квантового описания не обязательно означает его абсолютную полноту. Как мы увидим далее, квантовая механика действительно в некотором смысле не полна, так как реальное бытие не исчерпывается тем "бытийным слоем", который непосредственно описывает квантовомеханический формализм. "Предельность" квантовой механики в таком случае означает лишь, что, во-первых, те "пробелы", которые существуют в квантовом описании, либо вообще не могут быть заполнены, либо их заполнение требует выхода за пределы применимости чисто количественных, математических методов описания реальности. То есть квантовая механика не полна, не является "теорией всего", но она и не пополнима традиционными способами - не следует надеяться, что заменив уравнение Шредингера или его релятивистские аналоги более сложным, например, нелинейным, уравнением, мы получим лучшее приближение к реальной картине мира. Результаты, полученные фон Нейманом, по-видимому, показывают, что тот слой бытия, который непосредственно описывает квантовая механика, описывается ею с предельной полнотой. В таком случае исключаются какие-либо "скрытые механизмы" или какая-либо "глубина", стоящая "за" той реальностью, которую непосредственно изображает математический аппарат квантовой механики.

Таким образом, квантовая механика, как мы полагаем, описывает именно то, что есть на самом деле с предельной полнотой, описывает самую "сущность" вещей, но за пределами этого описания остается еще некий иррациональный "остаток", который, однако, нельзя рассматривать как "механизм" или как некую подлинную "скрытую сущность" объектов, описываемых квантовой механикой.

Здесь мы можем предварительно констатировать первую аналогию квантового и субъективного - и в том и в другом случае мы обнаруживаем отсутствие "глубины" или "механизмов", стоящих "за" наблюдаемыми явлениями. (Как известно, основным методологическим принципом, которым руководствовался В. Гейзенберг, создавая "матричную механику", было требование исключить из теории все ненаблюдаемые величины (92)). Также, как процессы в сознании, квантовые процессы протекают "спонтанно", т.е. без всяких внутренних "механизмов", реализующих эти процессы.

Нередко идея существования "фундаментального" уровня описания отвергается исходя из потенциальной возможности "углубить" описание реальности путем неограниченного повышения точности (чувствительности) измерений. Действительно, увеличивая точность измерений мы последовательно переходим от классического описания к квантовому, затем необходимо перейти к релятивистской квантовой теории, квантовой теории поля, учесть вакуумные флуктуации, сложный характер элементарных частиц (кварковую структуру барионов) и т.д. Таким образом, увеличивая точность измерений мы как бы последовательно "вскрываем" все более глубокие "пласты" реальности и предел этому продвижению "в глубь" материи может положить лишь необходимость использования чрезвычайно больших энергий для того, чтобы "рассмотреть" тонкие детали строения материи. Принципиально важно, что "вскрытие" нового "слоя" реальности, как правило, требует существенной коррекции теории.

Это обстоятельство приводит нас к следующему парадоксу: с одной стороны, мы знаем, что наш мозг в своей наиболее "глубокой" основе или "на самом деле" состоит из лептонов и кварков и, следовательно, если основываться на теории тождества, мы должны признать, что то, что мы непосредственно переживаем и описываем как "непосредственно данное" - это и есть истинные свойства лептонов и кварков, как они существуют "сами по себе". Однако, с другой стороны, мы знаем, что, например, кварковая структура материи проявляет себя лишь при очень высоких энергиях, которые, очевидно, недоступны биологическим системам. Следовательно, когда мы описываем свои собственные субъективные состояния - мы тем самым описываем, в частности, свойства кварков, составляющих некоторую часть мозга, т.е. описываем такие свойства мозга, которые мы, как биологические системы, не способны обнаружить без сложных физических приборов.

Разрешить этот парадокс можно, если мы учтем зависимость формы существования квантового объекта от характера измерительной процедуры. Согласно классической (Борновской) интерпретации квантового состояния, квантовый объект до акта измерения не обладает каким-либо определенным актуальным бытием, а представляет собой лишь совокупность "чистых потенций" - возможностей обнаружения тех или иных значений наблюдаемых в определенным образом организованных измерительных процедурах. Мы не можем приписать квантовому объекту определенный (пусть даже неизвестный) спин, импульс, координату - пока не осуществим соответствующее измерение. Измерение не просто выявляет предсуществующее свойство квантового объекта, но, фактически, создает его в момент измерения. (Как писал В. Гейзенберг: "Траектория возникает только благодаря тому, что мы ее наблюдаем" (93 с.661)). (Здесь необходимо уточнить понятие "наблюдение" (измерение). Как мы увидим далее, нет никакой необходимости связывать "наблюдение" исключительно с наличием обладающего сознанием субъекта - наблюдателя. Вполне допустимо предположить, что роль "наблюдателя" может выполнять какая-то неодушевленная физическая система - эквивалентная по своему принципу взаимодействия с квантовым объектом измерительному прибору (точнее, той его части, с которой непосредственно взаимодействует, производя необратимые изменения, измеряемая квантовая система). С этой точки зрения "наблюдение" осуществляется всякий раз, когда имеет место взаимодействие, способное, в принципе, послужить основой или исходным пунктом действительного, осознанного наблюдения, причем это имеет место безотносительно к тому - передается или не передается далее полученная информация какому-либо субъекту, способному ее осознать. Именно в таком "широком" смысле мы и будем далее понимать термин "наблюдение").

Таким образом, на вопрос: почему в наших актуальных переживаниях не представлены кварковые свойства материи, можно дать такой ответ: "измерения", осуществляемые внутри мозга над предполагаемым "квантовым субстратом субъективного" таковы, что они не выявляют эти свойства и, следовательно, согласно "духу" квантовой механики нужно признать, что эти кварковые свойства не просто остаются "скрытыми" - их вообще не существует как чего-то актуального, действительного, как не существует в данном случае и самих кварков. Последние существуют лишь как потенции - до тех пор, пока не будет осуществлено подходящее по энергетическим параметрам измерение, посредством которого эти потенции могут быть актуализированы.

Учитывая это специфическое квантовое свойство "несуществования" (точнее, существования лишь в виде "чистых", онтологически наличных потенций) ненаблюдаемого, в частности, ненаблюдаемых свойств квантовых объектов, можно также объяснить свойство целостности сферы субъективного. Парадоксальность "слитного единства" субъективного заключается в том, что если физическое есть лишь "инобытие" субъективного, а субъективное представляет собой нечто целостное, несоставленное из независимых частей, то совершенно не понятно откуда возникает "зернистая" (атомарная) структура той гипотетической части мозга, которая, предположительно, является материальным субстратом субъективного. Отсутствие "зернистости" сферы субъективного можно объяснить используя представление о "неделимой квантовой целостности" (94) или "индивидуальности" (термин Н. Бора) квантовых многочастичных систем. Речь идет здесь о том, что сложная (составная) квантовая система (атом, молекула и т.п.) проявляет себя во всех случаях как единое целое до тех пор, пока не подвергнется действию измерительного прибора, способного выделить ее отдельные элементы и определить их состояния как индивидуальных объектов.

Если такие измерения осуществляются, квантовый многочастичный объект переходит из "целостного" состояния в состояние "составленности из частей" и эти состояния могут обладать весьма различными свойствами. Можно, таким образом, говорить о своего рода "дополнительности" "целостных" и "системных" свойств квантовых объектов.

Между "целостными" и "составными" состояниями существует, как правило, четкая граница, обусловленная дискретностью уровней энергии внутренних степеней свободы квантового объекта. Составные части никак себя не проявляют, пока энергия внешнего воздействия, связанного с измерительной процедурой, не превысит величину, равную разности энергий соседних уровней. При этом выполняется правило: чем меньше пространственные размеры элементов, тем большая нужна энергия для их выявления и актуализации.

Если принять принцип "несуществования (актуального) ненаблюдаемого", то следует также признать, что если "измерение", осуществляемое внутри мозга, построено таким образом, что отдельные "субъединицы" материального субстрата субъективного оказываются ненаблюдаемыми (измерение построено так, что невозможно выделить индивидуальный вклад в конечный результат каждой отдельной частицы, в потенции "составляющей" данный субстрат), то и "в себе" данный субстрат оказывается чем-то целостным, несоставленным. Именно поэтому мы не ощущаем в своей актуальной субъективности какой-либо "зернистости", соответствующей атомарной структуре нашего мозга.

Макроскопичность материального субстрата субъективного (которая необходима для того, чтобы он как-то функционально обнаруживал себя в мозге) предполагает его многочастичность. То есть он должен описываться некой многочастичной волновой функцией. Но поскольку волновая функция характеризует лишь амплитуду вероятности того, что мы увидим произведя измерение, многочастичность здесь не обязательно предполагает актуальное существование частиц, при условии, что мы не наблюдаем их как самостоятельные, относительно независимые друг от друга, тождественные себе сущности.

Заметим, что "включение" внутренних степеней свободы и проявление "микроструктуры" квантовой системы само по себе, в общем случае, не должно с необходимостью приводить к разрушению квантовой целостности, которую мы сопоставляем целостности нашей субъективности. Ведь наша сфера субъективного, по крайней мере в ее действительной, чувственной составляющей, также обладает "проявленной" сложной структурой: она состоит из множества сопереживаемых ощущений, образов, представлений - и это не приводит к распаду единого "Я". По-видимому, достаточным условием "распада" целостной квантовой системы на совокупность самостоятельных, не тождественных "индивидуальностей" будет являться такая система взаимодействий ее с внешним миром, при которой появляется возможность идентифицировать каждую отдельную составляющую как индивидуальный, тождественный себе объект, независимо от других частей взаимодействующий с внешним окружением.(Если бы в этом случае целостность сохранилась, то она оказалась бы чем-то формальным). Это предполагает не только проявление внутренних степеней свободы квантовой системы, но и наличие некоторой "индивидуальности" (возможности идентификации) и относительной независимости отдельных ее частей.

Таким образом, измерение, осуществляемое в мозге над квантовым субстратом субъективного, может выявлять сложную пространственно-временную или, скажем, энергетическую структуру этого субстрата, но оно не должно выявлять вклад каждой индивидуальной частицы (в потенции составляющей этот субстрат) в эту, выявляемую в измерении, структуру. Чтобы выполнить это условие, достаточно, например, чтобы измерение обладало низким временным разрешением, а частицы были полностью делокализованы в некотором объеме так, что каждая частица, в потенции составляющая субстрат субъективного, могла за время измерения проявить себя в любой точке данного объема и внести вклад в любое локализованное в пространстве измерение (например, измерение средней плотности электростатического поля в данной точке). В таком случае результат измерения в каждой точке пространства будет иметь отношение ко всей квантовой системе в целом, а не к отдельным ее частям и, таким образом, не будет разрушать квантовой целостности данной системы. (Возможно, что данное условие является слишком сильным. Можно предположить, что достаточным условием сохранения квантовой целостности, коррелятивной целостности сферы субъективного, является наличие "перепутанности" одночастичных квантовых состояний. В этом случае многочастичная волновая функция, соответствующая целостной сфере субъективного, неразложима в произведение одночастичных волновых функций - что указывает на невозможность мыслить отдельные частицы как самостоятельные, актуально существующие части единой многочастичной квантовой системы. Каждая "часть" системы, в данном случае, описывается не чистой волновой функцией, а матрицей плотности).

Несколько иное решение проблемы "зернистости" предложил М. Локвуд (165). Локвуд предложил рассматривать "зернистость" квантовой материи как реляционное свойство. Наподобие того, как пространственные и временные свойства объектов в теории относительности меняются при переходе от одной системы отсчета к другой, так и "зернистость" многочастичной квантовой системы меняется в зависимости от выбора базисных векторов в Гильбертовом пространстве (пространстве квантовых состояний). Каждому субъекту, по Локвуду, соответствует специфический базис в Гильбертовом пространстве и эти базисы различны для "внешних и "внутренних" наблюдателей. Именно поэтому мозг "извне" воспринимается как нечто "зернистое", состоящее из множества автономных субъединиц, а "изнутри" воспринимается как нечто единое (точнее, как "единое-многое"). Здесь, однако, не учитывается то обстоятельство, что выбор базиса в Гильбертовом пространстве определяется исключительно измерительной процедурой и что одновременно точно измеримы лишь те величины, которые имеют общий набор собственных функций, как раз и составляющих выделенный базис в Гильбертовом пространстве. Таким образом, здесь нет полной аналогии с теорией относительности - квантовая система не может быть одновременно и целостной и "зернистой". Следовательно, форма целостности абсолютным образом определяется актуально выполняемой измерительной процедурой. Заметим также, что базис в Гильбертовом пространстве не есть нечто уникальное и, таким образом, он не может выполнять роль полного коррелята "индивидуальности" или "Я", как полагает М. Локвуд.

3.3. Квантовый аналог актуально-потенциальной структуры субъективного

Достаточно четкая аналогия прослеживается между описанной выше "актуально-потенциальной" структурой сферы субъективного и "актуально-потенциальным" бытием квантовых объектов. Последнее проявляется в дуализме квантовых состояний и наблюдаемых.

Особенность квантовомеханического описания заключается в том, что уже в определение физической величины включается распределение вероятностей возможных изменений состояния квантовой системы. (В этом заключается смысл замены переменных классической физики матрицами). Можно сказать, что любое актуализированное содержание квантового состояния всегда дано в потенциальном горизонте возможных изменений этого состояния, наподобие того, как любое актуальное содержание сферы субъективного дано в горизонте смыслов.

Поскольку выше мы установили возможность истолковать смысл как "чистую потенцию", лишенную всякой актуальности, естественно сопоставить смысловое "измерение" субъективного с ненаблюдаемой "частью" квантовой системы или квантовым состоянием до измерения, которое также интерпретируется как совокупность "чистых потенций". Субъективную действительность (актуально переживаемое, чувственность) в таком случае следует сопоставить с той "частью" квантовой системы, которая непосредственно проявляется, актуализируется в измерительном процессе - в виде совокупности "квантовых наблюдаемых". ("Части" здесь понимаются не как составляющие систему частицы, а как, например, пространственные области или части энергетического спектра - в этом случае измерение не будет индивидуализировать отдельные частицы и не приведет к разрушению квантовой целостности).

Таким образом, дуализму актуальных переживаний и смыслов в квантовом случае соответствует дуализм "наблюдаемых" и квантовых состояний, поскольку последний можно понимать как дуализм "актуализированных" и "чистых" потенций. "Наблюдаемые" - есть нечто родственное чувственности хотя бы потому, что и то и другое существует в виде временного "потока событий", чего, как мы увидим далее, нельзя сказать о квантовых состояниях.

С этой точки зрения волновая функция, которая как раз и представляет собой описание "чистых потенций" (а также, готовности этих потенций к актуализации - поскольку каждой потенции ставится в соответствие число, выражающее вероятность актуализации данной потенции), - это и есть изображение объективно существующего в природе "идеального" или "внечувственного" начала, аналогичного по своему онтологическому статусу "идеям" Платона. Существование в природе объективного "идеального" однозначно вытекает из теории тождества. Если сфера субъективного - это часть материи мозга, как она, эта часть, существует "сама по себе", то поскольку наша субъективность содержит в себе нечто "внечувственное", аналогичное по своей природе "внечувственное" должно существовать и во всякой другой материи, должно быть фундаментальной составляющей физической реальности.

Отличие нашей точки зрения от традиционного Платонизма заключается в том, что в данном случае онтологизируются не те "идеи", которые мы непосредственно "наивно" усматриваем (а по сути, произвольно постулируем, примысливаем) в окружающих нас вещах, но, напротив, предполагается возможность существования некоего "скрытого" идеального, которое уже нельзя рассматривать как наивную онтологизацию (гипостазирование) продуктов нашего разума, проецирование разума в природу. По сути, в данной "ненаивной" версии Платонизма осуществляется синтез "реализма" и "номинализма", т.е. концепции, согласно которой "идеи присутствуют в вещах" и противоположной точки зрения - "идеи примысливаются к вещам". "Идеи" (сверхчувственные содержания) в вещах присутствуют, но это особые "скрытые" идеи, постижимые лишь в научном знании. Как мы увидим далее, весьма вероятно, что эти идеи, по крайней мере отчасти, непосредственно "схватываются" математическим аппаратом физической теории и, таким образом, отчасти совпадают со смыслами используемых в теории математических формул. (Реальность с этой точки зрения целиком духовна, но, с другой стороны, никакой другой духовности помимо той, которая проявляет себя "вовне" в виде физической реальности, не существует).

На роль такого "ненаивного" или "неантропоморфного" идеального более всего подходит волновая функция квантовой механики (точнее, то, что она изображает) - поскольку это действительно нечто "внечувственное" (ее невозможно ни увидеть, ни обнаружить с помощью приборов), "умопостигаемое" (возникает лишь в теоретической модели), "внепространственное" (волновая функция описывает лишь возможность пространственной локализации) и "вневременное" (как мы увидим далее), но, вместе с тем, обладающее бытием, онтологически наличествующее.

Подчеркнем, что квантовая механика по сути делает вполне достоверным выдвинутый нами выше тезис, согласно которому потенции - это особая форма существования, нечто онтологически наличное, присутствующее в составе бытия. (Реальность потенциального в квантовой механике становится очевидной постольку, поскольку в ней, в отличие от классической механики, не все возможное с необходимостью становится действительным и, месте с тем, "нереализуемые" потенции также вносят вклад в наблюдаемое поведение квантового объекта).

Можно указать также и квантовый аналог интенциональности смыслов. Подобно тому, как смысл не может существовать "сам по себе", но лишь как смысл какого-то чувственного феномена (образа, представления), так и амплитуда вероятности (квантовая потенция) существует лишь как амплитуда перехода от одного актуального значения наблюдаемой к другому, т.е. существует не сама по себе, а как нечто соотносительное с измерительными процедурами и наблюдаемыми.

Предлагаемая интерпретация ненаблюдаемого квантового состояния как физического аналога смысла отчасти напоминает концепцию Д. Бома (121), который подчеркивал аналогию между введенным в его интерпретацию квантовой механики "неявным порядком" и многоуровневой системой индивидуальных смыслов. Концепция "неявного порядка" Д. Бома - это фактически разновидность теории со "скрытыми параметрами", роль которых у Бома выполняет "квантовый потенциал", обладающий специфическими свойствами (например, он не убывает с расстоянием, определяется только через состояние всей системы и т.д.). Квантовый потенциал далее интерпретируется как проявление некой скрытой реальности, аналогичной по своим свойствам голограмме ( в каждой точке содержится информация о всей системе, отсутствует сепарабельность).

С нашей точки зрения, для того, чтобы усмотреть аналогию между смыслами и квантовыми состояниями, нет необходимости вводить какие-либо "скрытые параметры". Такая аналогия вполне прозрачно выступает уже в Борновской интерпретации волновой функции как "чистой потенции", лишенной актуального бытия и, одновременно, обладающей специфической, соотносительной, неактуальной бытийственностью. Кроме того, теории со "скрытыми параметрами" предполагают восстановление классической пространственно-временной картины реальности с которой вступает во взаимодействие (точнее, на которую влияет в одностороннем порядке) скрытая "квантовая реальность". Эта теория неизбежно ведет к дуализму "материи" и "духа" и, очевидно, несовместима с теорией тождества, которая, напротив, ориентирует нас на максимальный отход от классической картины мира и исключает всякий дуализм такого рода. Кроме того, идея отождествления смыслов со "скрытыми параметрами" не учитывает интенциональную, соотносительную природу смыслов, вообще менее точно передает своеобразие их бытия, навязывая смыслам скрытую актуальность.

Общий недостаток теорий со "скрытыми параметрами" в том, что они предполагают либо возможность неограниченного "углубления" описания реальности ("скрытые параметры" могут определяться другими "скрытыми параметрами" и т.д.), либо допускают возможность существования множества альтернативных физических моделей, описывающих "скрытые механизмы", лежащие в основе феноменально наблюдаемого. И то, и другое, очевидно, подрывает понимание субъективного как предельной, подлинной, фундаментальной реальности, "за" которой не могут стоять какие-либо "скрытые механизмы", которая всегда выдает себя за то, чем она является на самом деле.

То, что квантовая теория упорно "сопротивляется" введению "скрытых параметров", упорно демонстрирует отсутствие "глубины" или "изнанки" квантовых явлений - весьма симптоматично и , как представляется, более всего указывает на родство субъективных и квантовых явлений. Субъективность, также как и квантовый мир, лишена истинной "глубины". Смыслы, хотя и составляют, на первый взгляд, некую "глубину" сознания, но это "глубина", которая "просматривается" через "поверхностный" актуальный слой субъективного. Ведь смыслы не спрятаны от нас, они даны нам в той форме, в какой они реально существуют - не репрезентативно, но "в подлиннике" - как чистые потенции и, следовательно, нечто в себе неопределенное (не обладающее чувственной, пространственной и временной определенностью). "За занавесом нет ничего, на что можно было бы посмотреть" (95).

3.4. Квантовые аналоги временной нелокальности субъективного

Еще одно труднообъяснимое свойство субъективного - временная нелокальность, протяженность субъективного во времени. Это свойство нередко также рассматривается как основание для отказа от каких-либо сопоставлений материи и субъективного.

Действительно, мы можем описать изменение состояния атома используя очень малый временной масштаб (порядка 10^-20сек. для процессов внутри ядра атома) и такое описание будет иметь смысл. В то же время описание собственной субъективной действительности (актуально переживаемого) имеет смысл только в том случае, если мы используем временной масштаб порядка 10^-1сек. и более. Если предположить, что состояние актуально переживаемого есть состояние "в себе" некоторого физического объекта, обладающего реальной динамикой на промежутках времени, соизмеримых с внутриатомными процессами, возникает вопрос: почему нами не рефлексируется динамика ощущений, образов, представлений на малых временных интервалах - ведь такая динамика должна существовать, в соответствии с теорией тождества, как внутренняя сторона "внешней", физической динамики? Иными словами, не понятно, почему мы не находим в себе никаких следов процессов, которые должны происходить в сфере субъективного в микроинтервалы времени, если субъективное есть "бытие в себе" некоторой части физического субстрата мозга. Получается, что наша субъективность и материя существуют как бы в разных временных масштабах, что представляется невозможным, если физические процессы - суть простая проекция вовне субъективных процессов и, кроме того, нам дано "подлинное" бытие наших субъективных переживаний.

Предложенная выше интерпретация субъективной действительности (чувственности) как наблюдаемой (измеряемой) части некоторой квантовой системы, позволяет разрешить этот парадокс не отказываясь от теории тождества. Здесь мы должны, также как и в случае с интерпретацией целостности субъективного, учесть зависимость актуального бытия квантового объекта от измерительной процедуры. Как уже отмечалось, в соответствии с принципами квантовой механики, ненаблюдаемые свойства квантовых объектов нельзя считать чем-то актуально существующим. Сфера актуального бытия непосредственно порождается измерительной процедурой и зависит от ее параметров, т.е. зависит от того, что, как и с какой точностью измеряется.

Отсюда можно сделать вывод, что если мы не наблюдаем непосредственно течение времени, т.е. реальную смену состояний квантового объекта, то мы не можем утверждать о реальном течении времени, даже если по косвенным признакам можно было бы говорить о временной динамики состояния данного объекта.

Изменение состояния квантового объекта мы можем констатировать только осуществляя измерение. Поэтому естественно было бы предположить, что если измерение вообще не осуществляется, то внутреннее течение времени полностью отсутствует. Если же измерение осуществляется с периодом Т, то этот период определяет такой временной интервал, внутри которого все события сливаются в одно событие, переживаются как одновременные. То есть интервал Т будет задавать "масштаб" субъективного "сейчас" - никакой интервал времени, меньший Т, реально не будет существовать для субъекта.

"Квант" субъективного времени можно определить и в том случае, если измерение осуществляется непрерывно - при условии, что измерение осуществляется таким образом, что оно не позволяет определить временной порядок событий, происходящих внутри заданного временного интервала. Это условие можно легко выполнить, например, если необратимые процессы, лежащие в основе измерительных актов, флуктуируют по длительности. Если порядок событий не фиксируется, то в соответствии с принципом "ненаблюдаемое актуально не существует", и сами события "в себе" никак актуально не упорядочены во времени. (Здесь нужно отметить, что если над квантовой системой , обладающей дискретным спектром, осуществляется точное непрерывное измерение, то Шредингеровская эволюция данной системы останавливается, т.е. система "замораживается" в одной из точек спектра (т.н. "квантовый эффект Зенона"). Этого, однако, можно избежать, если осуществляется "мягкое", то есть не слишком точное измерение (115)).

Выше мы отметили существование не только "минимального", но и "максимального" "кванта" субъективного времени. Существование последнего можно объяснить исходя из предположения, что субстрат субъективного с функциональной точки зрения есть некое "устройство" или "процессор", который осуществляет обработку информации, в частности, сенсорной информации. "Максимальный" "квант" субъективного времени характеризует, предположительно, продолжительность "цикла" или "такта" обработки сенсорной информации в сфере субъективного. Смысл деления субъективного времени на "такты" заключается в том, что события, "обрабатываемые" в течении одного "такта", могут быть непосредственно соотнесены во времени, определен точный порядок их следования, отношение длительностей и т.п., что невозможно или возможно лишь в ограниченной степени для событий, выходящих за пределы "такта". Результат этой обработки (осуществляемой в виде взаимодействия и перераспределения "чистых потенций") выводится далее на уровень явлений субъективной действительности посредством измерительной процедуры, что переживается как актуальная временная соотнесенность и протяженность переживаемых феноменов. Ясно, что для различных видов сенсорной информации продолжительность "такта" может быть весьма различной.

Предложенная модель позволяет объяснить неоднородность субъективного времени: различие "минимальных" и "максимальных" "квантов" времени для разных модальностей, разных видов информации внутри одной модальности, а также возможность замедления и ускорения течения субъективного времени (эти феномены явно проявляются в патологии (96), но также, отчасти, свойственны и нормальному сознанию), вообще сложную, нелинейную организацию субъективного времени. Так, скорость течения субъективного времени можно изменить просто варьируя временную разрешающую способность измерительной процедуры, переводящей "потенциальное" бытие субъективного в "актуальное".

С позиций предложенного подхода легко объяснить тот парадоксальный факт, что реакция на стимул может, в некоторых случаях, опережать его осознание, хотя человеку субъективно кажется, что он осознанно реагирует на чувственно переживаемый сенсорный стимул. Предположим, что временная точность измерений, осуществляемых в мозге над квантовым "субстратом сознания" составляет 500 мсек. В таком случае все процессы в данном интерване будут представляться субъекту одновременными, в частности, сенсорный стимул и реакция на него. Более того, возможна ситуация, когда информация о реакции (точнее, о принятом решении реагировать определенном образом) считывается раньше, чем информация о стимуле. В таком случае мы будем наблюдать парадоксальную инверсию между волевым выбором или суждением субъекта и сенсорным событием, определяющим (субъективно) характер данного волевого выбора или суждения. Этим возможно объясняются описанный в литературе парадоксальный феномен "предвосхищения" - когда человек заранее "предчувствует" события, которые должны произойти в ближайшем будущем (96).

Может возникнуть сомнение: не слишком ли мы вольно трактуем квантовомеханический формализм? Дает ли он действительное основание приписывать квантовым объектам временную нелокальность, аналогичную временной нелокальности сферы субъективного?

Если подойти к этой проблеме формально, то можно сделать вывод, что идея временной нелокальности квантовых систем противоречит квантовомеханическому формализму. Действительно, квантовая механика формально позволяет описывать динамику состояний квантовой системы на сколь угодно малых временных интервалах - поскольку вектор состояния явно и непрерывным образом зависит от времени. (Однако, на практике, реализовать эту формальную возможность мешает соотношение неопределенностей энергия-время - что уже указывает на формальный, не имеющий отношения к действительной, актуальной сфере бытия, характер этого "временного" описания).

Если мы примем, что волновая функция описывает лишь "чистые потенции", задающие вероятности того, что мы увидели бы после измерения, если бы это измерение проводилось в данный момент времени, а не актуальное "положение дел", то мы должны также признать, что динамика волновой функции не есть актуальный процесс изменения некой "вещи в себе" во времени, но есть лишь перераспределение потенций, имеющее лишь соотносительное с измерительными актами бытие. Как мы увидим далее (п.З.6), параметр t, от которого зависит волновая функция, описывает отнюдь не течение того "чувственно постигаемого", "действительного" времени, в котором мы себя непосредственно обнаруживаем и которое обладает свойством "длиться", "течь" и состоит из последовательности актуальных временных моментов "настоящего". Этот параметр относится скорее к тому, что философы называют "Вечностью", т.е. к "пространственноподобному", неподвижному, лишенному становления (ставшему) идеальному прообразу "чувственного" времени. "Вечность" же - это квазивременной модус той сферы бытия, в которой "обитают" смыслы.

Нам могут возразить: если мы наблюдаем динамику распределения вероятностей результатов возможных измерений, то не должно ли наличие этой динамики приводить нас к заключению о существовании аналогичной "внутренней" динамики какой-то актуальной сущности и эта динамика должна иметь место вне зависимости от измерительной процедуры.

Однако, предположив это, мы сталкиваемся с рядом парадоксов. В частности, мы обнаруживаем, что невозможно объяснить поведение квантовой системы, если предположить, что "внутреннее" время квантового объекта представляет собой линейно упорядоченную, однонаправленную последовательность необратимым образом сменяющих друг друга моментов. К такому выводу приводит анализ ряда квантовомеханических экспериментов, в том числе обратного ЭПР эксперимента и опытов с отсроченным выбором (91,97,168).

Рассмотрим в качестве примера эксперимент с отсроченным выбором. Этот эксперимент может быть поставлен следующим образом: в экспериментальной установке луч лазера направляется первоначально на светоделитель, а затем, полученные два луча, после того как они прошли некоторый путь раздельно, соединяются с помощью системы зеркал и направляются на детектор. Установка сконструирована таким образом, что не позволяет определить, по какому из двух возможных путей от светоделителя к детектору прошел тот или иной зарегистрированный на выходе фотон. В результате каждый фотон идет сразу по обоим путям, что приводит к возникновению интерференционной картины на детекторе.

Затем на одном из путей устанавливается ячейка Поккельса, которая устроена таким образом, что когда она включена, она направляет фотон к вспомогательному детектору и это позволяет определить по какому из путей после светоделителя прошел фотон, попавший в детектор. Включение ячейки Поккельса приводит к разрушению интерференционной картины.

Далее, в схему эксперимента вводится генератор случайных сигналов, который случайным образом включает или выключает ячейку Поккельса уже после того, как фотон прошел светоделитель, но до того, как он дошел до ячейки. Включение генератора в схему эксперимента не привело к изменению результата: интерференционная картина возникала или исчезала в зависимости от того, включена или выключена ячейка Поккельса. При этом, во всех экспериментах всегда срабатывал только один детектор - либо основной, либо вспомогательный.

Как можно понять результат этого эксперимента? Пусть ячейка Поккельса включилась в момент, когда один из волновых пакетов, описывающих движение фотона, находится на середине пути от светоделителя до ячейки Поккельса, а второй, прошел такое же расстояние по альтернативному пути (на котором ячейка не установлена). Предположим, что в конце этого эксперимента сработал вспомогательный детектор. В таком случае куда девался волновой пакет, который до включения ячейки двигался по второму пути к основному детектору? Одно из возможных объяснений заключается в том, что фотон, уже в момент, когда он попадает в светоделитель, заранее "предвидит" будет ли включена ячейка Поккельса и в зависимости от этого либо движется по одной траектории (если ячейка включена), либо (в противном случае) движется по двум траекториям сразу - что приводит к возникновению интерференционной картины на основном детекторе. Другое объяснение заключается в том, что дойдя до ячейки, фотон, в случае если она включена, возвращается назад во времени в исходную точку (в светоделитель) и начинает движение заново по одному из альтернативных путей. В обоих случаях имеет место парадоксальное воздействие будущего на прошедшее, некий контакт "через время". Можно, конечно, предположить, что волновой пакет, движущийся по альтернативному пути, мгновенно разрушается (редуцируется) в момент срабатывания одного из детекторов. Но в этом случае нарушаются принципы теории относительности, исключающие мгновенную передачу информации из одной точки пространства в другую удаленную точку, т.е. этот процесс "редукции" также нельзя рассматривать как некий действительный физический процесс, происходящий в пространстве и времени.

Другим примером временной нелокальности квантовых систем может служить так называемый "обратный ЭПР (Эйнштейна-Подольского-Розена)" эксперимент (168). Схема этого эксперимента такова: два лазера одновременно воздействуют своим излучением на одну мишень таким образом, что испускаемые ими фотоны проходят через два анализатора и возбуждают атомы вещества за счет каскадного перехода с поглощением сразу двух фотонов, испущенных первым и вторым лазером. Затем регистрируется число возбужденных атомов. Как показывают эксперименты, вероятность прохождения фотонов через два анализатора с последующим двухкаскадным возбуждением атома синусоидально зависит от разности углов между оптическими осями анализаторов. Поскольку вероятность возбуждения атома описывается той же формулой, что и вероятность излучения, это означает, что начальная волновая функция фотонов, поглощенных атомом, представляет собой некую симметризованную функцию, а не произведение независимых одночастичных волновых функций. Таким образом, фотоны как бы заранее знают, что в будущий момент времени они будут поглощены одним и тем же атомом и соответствующим образом заранее изменяют свое состояние, согласовывая его с состоянием фотонов, испущенных другим лазером.

Эти удивительные результаты говорят о том, что "внутреннее" время квантового объекта (в промежутке между измерениями) радикальным образом отличается от "внешнего", чувственно регистрируемого времени, в котором осуществляются наблюдения за квантовым объектом. В частности, во "внутреннем", ненаблюдаемом бытии квантового объекта отсутствует актуальная динамика в виде необратимой смены состояний. "Последовательные" состояния каким-то образом "сосуществуют", "чувствуют" друг друга и способны влиять друг на друга как в прямом, так и в обратном временном порядке. Можно сказать, что здесь отсутствует разделение на прошлое, настоящее и будущее - существует лишь протяженное настоящее, охватывающее все, что происходит между измерениями.

Одна из возможных интерпретаций этих необычных свойств "квантового времени" заключается в предположении, что ненаблюдаемые квантовые процессы, протекающие между приготовлением исходного квантового состояния и определением по результатам измерений конечного состояния, имеют фиктивный характер. Никакого реального движения даже потенций в этом интервале не происходит. На самом деле имеет место прямая сверхвременная и сверхпространственная связь между событиями приготовления исходного состояния и измерения конечного. (Наиболее подходящим способом описания такого рода "фиктивного" характера промежуточных квантовых процессов является формализм S-матриц, предложенный В. Гейзенбергом. В этом формализме полностью исключается какая-либо пространственная и временная спецификация процессов, протекающих между начальным и конечным состояниями квантовой системы). Для того, чтобы эта точка зрения была проведена последовательно, необходимо также и внешние поля, действующие на квантовый объект в промежутке между начальным и конечным состояниями, истолковать как нечто фиктивное - как способ описания возможности коммуникации между измерениями над квантовой системой и сколь угодно удаленными в прошлое событиями, "задающими" эти поля.

С этой точки зрения смысл, как коррелят ненаблюдаемой части квантовых процессов, - это и есть "идеальное" бытийствование сверхвременной связи между настоящими, прошлыми и возможными будущими событиями - явлениями субъективной действительности. Таким образом косвенно подтверждается высказанный ранее тезис, согласно которому смысл является изначально сверхвременным явлением, представляет собой коммуникацию событий "через время".

С этой точки зрения память, непосредственно содержащуюся в нашей субъективности, можно понимать как совокупную информацию, которая содержится в квантовом состоянии - в виде набора "чистых потенций".

Опираясь на идею вневременной природы "квантовой памяти" можно истолковать такое любопытное свойство квантовых объектов, как невозможность клонирования квантовых состояний. Под клонированием здесь понимается создание точной копии исходного квантового объекта с сохранением его в том же состоянии, в каком он находился до операции клонирования и которе изначально неизвестно. Невозможность клонирования указывает на невозможность "ложной памяти" квантовой системы, т.е. невозможность наличия информации о прошлых "событиях", которых реально не было. Действительно, если квантовое состояние невозможно скопировать, то его можно лишь заново приготовить - повторив заново все операции по приготовлению системы. То есть, для того, чтобы иметь тождественные "воспоминания", необходимо подлинно "пережить" все события, соответствующие этим воспоминаниям. Если наша память также имеет квантовую природу, то это гарантирует подлинность нашей памяти. Однако, с другой стороны, подлиность памяти, невозможность "подделки" личной "истории жизни" возможно лишь при условии, если память - есть прямой доступ к прошлому, а не сохранение следов прошлого в настоящем. "Подделка" прошлого невозможна лишь в том случае, если я имею доступ к подлинным событиям собственного прошлого и способен проверить подлинность того или иного воспоминания. Эта возможность прямого доступа к прошлому и исключает возможность клонирования квантовых состояний.

Таким образом, наличие в "квантовой памяти" информации о прошлом можно интерпретировать, в соответствии с описанными выше результатами, как потенциальную возможность непосредственного доступа к прошлому, как возможность сверхвременного контакта с прошлым данной квантовой системы.

Здесь, однако, возникает следующая проблема. Как известно, измерение, в общем случае, приводит к редукции волновой функции, т.е. прежняя волновая функция зачеркивается и записывается новая волновая функция, соответствующая результату измерения. Это означает, что информация, заключенная в исходном квантовом состоянии, "стирается". Таким образом, если память субъекта носит квантовый характер, то она будет уничтожаться каждой последующей измерительной процедурой. Этого можно избежать предположив неразрушающий характер измерений или же предположив, что осуществляется "мягкое" измерение, которое дает лишь частичную, неполную информацию о состоянии квантовой системы. Измерение может быть неразрушающим, если наблюдаемая величина и исходное квантовое состояние являются собственной величиной и собственным состоянием одного и того же квантового оператора (98). Иными словами, измеряться должны только те величины, которые имеют определенное значение в данном квантовом состоянии (например, средние значения любой наблюдаемой) и, при этом должно исключаться получение информации о величинах, операторы которых не коммутируют с оператором измеряемой величины.

Полностью неразрушающее измерение является, однако, идеализацией. Реальные измерения, по-видимому, неизбежно будут "обрезать экспоненциальные хвосты" волновых функций и, таким образом, реально можно говорить лишь о "слаборазрушающем" ("мягком") измерении. Такое измерение будет сопровождаться редукцией волновой функции, которая будет скачкообразно переводить исходное состояние в сколь угодно близкое к нему новое состояние. Заметим, что слаборазрушающим может быть также измерение, затрагивающее лишь небольшую часть интересующей нас квантовой системы - что, собственно, и предполагает наша квантовая модель сознания.

При условии осуществления такого "слабовозмущающего" измерения информация о прошлом может сохраняться длительное время, т.е. в соответствии с предложенной интерпретацией будет сохраняться доступ к отдаленным во времени событиям прошлого.

Заметим, что "слаборазрушающий" характер измерений можно обосновать исходя также из других соображений. Если бы измерения были абсолютно неразрушающими, то их результаты были бы однозначно детерминированы уравнением Шредингера и наше сознание представляло бы собой жестко детерминированную "механическую" систему, лишенную всякой истинной "свободы воли", спонтанности. Уже из этих соображений следует признать, что измерения над квантовым субстратом субъективного должны, по крайней мере в некоторых случаях, приводит к редукции волновой функции - что будет соответствовать ситуации свободного, ничем извне не предопределенного выбора.

Для того, чтобы ситуация спонтанного выбора не приводила к разрушению памяти, необходимо допустить лишь такие измерения, в которых осуществляется альтернативный выбор только между такими квантовыми состояниями, которые обладают тождественной памятью, равной по объему памяти до измерения, но, поскольку мы связываем спонтанный выбор с проявлением свободной воли или "самости" - эти состояния, очевидно, должны обладать различными потенциями действия. В этом случае редукция волновой функции вполне совместима с долгосрочным хранением информации.

Конечно анализом влияния измерения на квантовую систему проблемы, связанные с гипотетическим механизмом "квантовой памяти", не исчерпываются. Еще более сложная проблема возникает в связи с необходимостью предусмотреть механизм защиты квантовой "памяти" от разрушающего действия тепловых флуктуаций, причем эффективность этого механизма должна быть такова, чтобы сохранить квантовую "память" в течении многих лет. Хотя физически это возможно, не ясно насколько реально выполнимо это требование в отношении человеческого мозга.

Вопросы термальной устойчивости квантовой памяти рассматривались в рамках предложенной Л.М. Риккарди и Х. Умезавой "квантовой модели мозга" (131), в которой для обоснования возможности существования квантовой памяти, устойчивой к термальным шумам, использовался аппарат квантовой теории поля. Как показано в работе Дж. Витиелло (143), учет диссипативных процессов позволяет в рамках модели Риккардо-Умезавы обосновать возможность записи огромного количества информации в виде единого когерентного квантового состояния мозга без деструктивной интерференции между различными записями. Устойчивость к термальным флуктуациям обеспечивается за счет того, что носителем "квантовой информации" являются состояния с минимальной энергией ("вакуумные" состояния квантового поля), а также обеспечивается нелокальным характером записи информации в памяти. Набор "вакуумных" состояний образуется в результате "расщепления" исходного единого "вакуумного" состояния поля за счет механизма "спонтанного нарушения симметрии". Модель Риккарди-Умезавы- Витиелло позволяет также эффективно решить проблему защиты квантовой памяти от возмущений, создаваемых измерительной процедурой.

3.5. Проблема "качественности"

У нас остается еще одно свойство субъективного, по видимости отличающее его от материи - это качественная разнородность наших актуальных переживаний. Подчеркнем, что "качественным разнообразием" (модальной спецификой) обладают лишь явления субъективной действительности, т.е. актуальные переживания - в первую очередь ощущения и образы. Представления могут быть уже лишены части модальных качеств. Смыслы же вообще лишены качественности. Вместе с тем, различие между субъективной действительностью и смыслами мы связываем с измерительной процедурой - измерение как бы "преобразует" смыслы в образы и представления, соединяя "чистую информацию" с чувственными качествами и придавая ей определенную пространственную и временную локализацию.

Учитывая это, мы можем дать ответ на вопрос: почему материя с физической точки зрения представляется как нечто "бескачественное" ( "чистая протяженность" по Декарту), тогда как "в себе", как субъективное, она , напротив, демонстрирует качественное разнообразие модально-специфических актуальных переживаний.

Заметим, что в квантовом случае "качественная однородность" материи проявляется в том, что основное уравнение квантовой механики - уравнение Шредингера, также как и его релятивистские аналоги, содержит в себе минимум качественно разнородных параметров (пространственные координаты, время, масса, заряд, другие квантовые числа). (Не исключено, что реализация программы "полной геометризации физики", сведет все эти параметры лишь к пространственным и временным координатам, но даже если этого не произойдет, имеющихся различных "физических качеств" явно недостаточно для того, чтобы объяснить все многообразие чувственных качеств).

Заметим далее, что уравнение Шредингера, описывая динамику квантовых состояний, описывает тем самым лишь динамику "чистых потенций", т.е. , согласно нашей концепции, в случае мозга описывает лишь смысловую составляющую сферы субъективного, которая также бескачественна и может быть интерпретирована как "чистая информация", лишенная какой-либо "формы представления". Только актуальная составляющая субъективного обладает качествами - здесь информация приобретает форму, качественную определенность. Но эту составляющую субъективного мы связали с измерительной процедурой, которая как раз не описывается уравнением Шредингера или его аналогами (как это в свое время показал фон Нейман).

Таким образом, "бескачественность" физического описания можно объяснить исходя из того, что физика "схватывает" лишь бескачественную, смысловую, потенциальную составляющую бытия, но не дает описание того единственного процесса (измерения, актуализации), который как раз и отвечает за возникновение качественной определенности. Отсюда становится понятным, почему оказались безуспешными попытки создать математическое описание измерительной процедуры в квантовой механике, т.е. представить измерение как динамический процесс, подчиненный какому-либо дифференциальному уравнению, т.е. чисто количественным образом. Это, по-видимому, невозможно сделать в принципе - именно в силу особой качественной, несводимой к чисто количественному описанию, природы актуализации и актуального бытия. Отсюда следует, что описание природы не может быть до конца математизировано - т.е. сведено к какой-либо фундаментальной системе уравнений. Всегда будет некий несводимый к этим уравнениям, нематематизируемый "остаток", соответствующий "качественности" бытия.

Здесь уместно обсудить еще одно достаточно распространенное возражение против теории тождества субъективного и физического. Специфика нашего сознания состоит в том, что в нем, наряду единичным, непосредственно присутствует также и общее. Материя же представляется чем-то сугубо единичным. Общее в нашем сознании - это смысл общих понятий, а также абстрактные представления.

Для того, чтобы найти квантовый аналог абстрактных представлений, рассмотрим квантовый канал связи, через который передается информация о каком-то внешнем объекте (предмете восприятия). Та информация об объекте, которая извлекается на "выходе" квантового "канала связи", очевидно зависит от характера измерительной процедуры. Измерение может быть построено таким образом, что извлекаемая информация весьма неточно, односторонне характеризует объект. Например, извлекается лишь информация о движении объекта, но не о его форме, размерах, цвете и т.д. Поскольку, как мы предположили, актуально переживаемое, в том числе и представления, прямо определяются характером измерительной процедуры, то в описанной выше ситуации будет непосредственно актуально переживаться только то, что "наблюдаемо" - т.е. соответствует необратимому потоку информации от квантовой системы к измерительному прибору. Неполным, односторонним измерениям должны, в таком случае, соответствовать неполные, односторонние переживания - т.е. переживания, содержащие лишь часть информации об объекте. Это, по сути, и будут абстрактные чувственные образы, а также, абстрактные представления ( в случае, когда неполная информация об объекте извлекается из памяти или каким-то иным образом создается самим субъектом).

Чистому смыслу с этой точки зрения соответствует ситуация отсутствия всякой информации об объекте на "выходе", т.е. отсутствие измерения. Переживание абстрактности, общности смысла - это переживание возможности различных альтернативных способов его развертки (актуализации), т.е., фактически, это переживание его объективной неопределенности. Принципиальное отличие актуального и потенциального в том, что актуальное единично, т.е. всегда есть нечто определенное, а потенциальное - всегда множественно, неопределенно. Именно поэтому смысл, как потенциальное бытие, всегда "причастен многому" и, таким образом, абстрактен.

Всякое общее понятие указывает на множество предметов, не являясь в то же время ни одним из них. Также и квантовый объект - может находиться сразу в множестве точек пространства, не находясь актуально ни в одной из этих точек. Можно, таким образом, выразить специфику общего, используя понятие о квантовой суперпозиции состояний - всякому переживанию "общего" соответствует суперпозиция состояний, каждый член которой символизирует одну из возможных конкретизаций этого "общего".

Представления, таким образом, - это нечто промежуточное между образами и смыслами. Образам соответствует полное измерение, которое дает полную, определенную информацию об объекте, представлениям - неполное измерение, характеризующее объект лишь приближенно, только с некоторых его сторон, смыслам - отсутствие измерения (поэтому смыслы и не могут быть непосредственным объектом рефлексии).

Весьма сложная и не решенная пока проблема - это проблема "физических коррелятов" различий между чувственными модальностями и чувственными качествами. Поскольку чувственные качества мы характеризовали как форму представления "чистой информации", воплощенной в смыслах, то можно предположить, что различия чувственных качеств и чувственных модальностей могут зависеть от различий в способах осуществления измерения, т.е. от различий в способах актуализации квантовых потенций.

По крайней мере ясно, что должна существовать тесная связь между "качествами" и параметрами "измерительной процедуры" (осуществляемой в нашем мозге): качества должны соответствовать "классификационным состояниям" (164) измерительного "устройства", отражающим такие различия в состояниях измеряемой квантовой системы, которые, могут рассматриваться (с точки зрения данной измерительной процедуры) как качественные различия. (Если бы качества не соответствовали таким "классификационным состояниям", то мы не могли бы даже говорить о качествах - так как любая информация о содержимом нашей сферы субъективного может быть доступна для внешнего наблюдателя - сообщена вовне, лишь через посредство измерения, осуществляемого в мозге над "квантовым субстратом субъективного"). Если, однако, квантовые состояния коррелятивны смыслам, а смыслы "бескачественны" и, таким образом, характеризуются лишь количественными различиями, то возникновение качеств в процессе измерения следует связать с потерей информации при осуществлении измерения. Измерение может быть построено таким образом, что оно позволяет установить тождество или различие состояний, но не позволяет установить какие-либо количественные соотношения между ними. Такая ситуация и переживается нами как "качественное различие". (Этот подход позволяет объяснить почему ощущения могут различиться как количественно так и качественно, почему вообще существуют качественные различия. Однако он не объясняет, почему мы переживаем именно данный набор качеств, а не какой-то другой. По-видимому, нужно признать, что качества представляют собой иррациональный, непрозрачный для разума аспект наших субъективных переживаний. В частности, для них нарушается закон "достаточного основания" - мы не можем указать разумное основание для существования именно данного, конкретного, вполне определенного набора качеств).

Физически качественность проявляется как нарушение аддитивности - нельзя складывать и вычитать качество разнородные сущности. С точки зрения квантовой теории это означает нарушение принципа суперпозиции и может быть связано с возникновением нелинейного поведения. Таким образом, можно предположить, что именно нелинейность и является физическим коррелятом качественности. С другой стороны, линейность уравнения Шредингера отражает бескачественность "чистых потенций" коррелятивных бескачественным смыслам.

В литературе можно найти несколько иной подход к решению проблемы субъективных качеств и объяснению "бескачественности" физического описания реальности. Так например, Б. Рассел, а также значительно позже М. Локвуд (159, 164, 88) полагают, что бескачественность физического описания - есть следствие того, что физика описывает лишь "каузальную структуру" реальности, не раскрывая нам "внутреннюю сущность" вещей (их "в себе бытие"). В таком случае материя сама в себе обладает качествами, но мы не способны их обнаружить в силу опосредованного характера нашего познания. Этот подход, однако, не объясняет, во-первых, почему столь эффективным оказывается чисто количественный, математический способ описания реальности, предполагающий, по сути, качественную однородность описываемого. Во-вторых, и это самое важное, из этого объяснения следует, что качества непостижимы не только для "внешнего" наблюдателя, но и для самого субъекта, так как "постигать" что-либо - это значит иметь возможность сообщить об этом другому, а это невозможно если качества физически ненаблюдаемы (поскольку "сообщение" -это физический акт, предполагающий измерение). Следовательно, нам остается лишь предположить, что качества, поскольку мы имеем о них достоверное знание, коррелятивны каким-то особенностям измерительной процедуры, а именно соответствуют "классификационным состояниям" измерительного прибора и набор качеств должен меняться при изменении калибровки, разрешающей способности прибора, способа измерения. Отметим кстати, что косвенным аргументом в пользу "функциональности" качеств может служить факт их различной эмоциональной оценки - что было бы невозможно если бы качества были абсолютно функционально нейтральны.

Подчеркнем, что сама возможность говорения о качествах предполагает их функциональную природу, т.е. тождество качеств некоторым действиям, функции, влияющей на рефлексивную функцию. Если бы качества были не тождественны каким-либо функциональным свойствам нашей сферы субъективного (например, информации, извлекаемой в процессе измерения тех или иных наблюдаемых, характеризующих состояние сферы субъективного), то никакое говорение о качествах, как таковых, было бы не возможно. Качества были бы чем-то абсолютно невыразимым.

3.6. Проблема "индивидуации". "Умопостигаемый Мир" и "Мир Минковского"

Если продолжить далее аналогию физического и субъективного, то следующий шаг должен заключаться в интерпретации феномена индивидуальности. Мы знаем, что мир субъективного не есть некая гомогенная целостность. Он, напротив, расчленен на отдельные целостные в себе индивидуальности, отдельные "Я". Что же в физическом мире может соответствовать этому расчленению? На первый взгляд - ничего. Уже в классической механике отсутствуют критерии, позволяющие однозначно расчленять мир на отдельные "объекты", "вещи" или "системы". Физический мир представляется совершенно лишенным "индивидуального" измерения. Квантовая механика лишь усугубляет это положение дел. Согласно квантовой теории, все частицы одного сорта абсолютно одинаковы и если их нельзя различить даже по положению в пространстве (в ситуации перекрытия волновых пакетов), они вообще утрачивают всякую индивидуальность, всякую себетождественность. Они начинают как бы "превращаться" друг в друга, обмениваться состояниями, что отражается в квантовомеханическом формализме в виде требования симметризации многочастичной волновой функции.

Не говорит ли все это о том, что мы ошиблись, сопоставляя физическую картину мира с индивидуальным внутренним миром? Во второй главе, рассматривая проблему "трансцендентного предмета знания", мы пришли к выводу, что наряду с индивидуальной субъективностью должна существовать сфера надиндивидуальной идеальной реальности - "Умопостигаемый Мир", через посредство которого смыкаются, соединяются друг с другом единичные индивидуальные "Я". Не следует ли сопоставить физическую картину мира, раз она лишена всякого индивидуального начала, именно с "Умопостигаемой" реальностью? Но в таком случае каково же место индивидуальной субъективности? Чтобы разобраться в этих вопросах, найти место надиндивидуальной и индивидуальной субъективности в составе единого бытия, не достаточно ограничиться рамками квантовой механики, необходимо обратиться также к анализу онтологического смысла теории относительности.

Зададимся вопросом: какие свойства объективной реальности могут стоять за весьма парадоксальными положениями теории относительности? Основные постулаты СТО и ОТО - принцип относительности, постоянство скорости света, постулат "общей ковариантности" - приводят, как известно, к выводу о невозможности однозначно определить основные геометрические, кинематические и динамические характеристики физических объектов. Невозможно однозначно для всех наблюдателей во Вселенной определить расстояние, длину, скорость, одновременность событий, массу, временной интервал между событиями. Все эти характеристики зависят от выбора той или иной, инерциальной или ускоренной, системы отсчета.

Иными словами, теория относительности утверждает, что бессмысленно задаваться вопросом - как "на самом деле" движется тело, каковы его истинные размеры, каковы истинные расстояния между телами, какое из событий "на самом деле" произошло раньше, а какое позже и т.д. Таким образом совершенно исключается возможность создания независимой от выбора системы отсчета "объективной" пространственной и временной "картины мира". Не существует единой для всей Вселенной пространственной и временной спецификации событий. Мир, по сути, "распадается", "расслаивается" на множество равноправных, в одинаковой мере истинных пространственных и временных "картин", изображающих различным образом "обстояние дел" во Вселенной.

Однако, с другой стороны, теория относительности позволяет дать и совершенно однозначное, лишенное всякого "субъективного" элемента, т.е. объективное, инвариантное к выбору системы отсчета описание Вселенной - при условии, если мы откажемся от раздельного описания пространственных и временных параметров событий и введем в качестве единой характеристики отношений между событиями "пространственно-временной интервал", который математически описывается (в СТО) как квадратичная форма от пространственных и временных координат событий. Поскольку определенный таким образом пространственно-временной интервал является инвариантом, все события во Вселенной можно упорядочить с помощью этого интервала и отождествить их с точками единого 4-мерного геометрического многообразия - так называемого "Мира Минковского". В этом случае отношения между событиями задаются совершенно однозначно, объективно, независимо от выбора системы отсчета.

Итак, существуют два различных способа описания Вселенной, инициируемых теорией относительности. Первое, "динамическое", пространственное и временное описание - распадается на множество равноправных, не тождественных друг другу "субъективных" (можно даже сказать "индивидуалных") картин Вселенной и, таким образом, исключает какую-либо единую для всех характеристику отношений между событиями во Вселенной в пространстве и времени. Второе же, "статическое" описание, напротив, позволяет рассматривать Вселенную с единой, чисто объективной точки зрения, как целостную систему событий, упорядоченный пространственно-временными интервалами.

Основная наша идея заключается в том, что эти два описания не есть лишь два различных по форме описания одной и той же реальности, но есть описание двух онтологически разнородных "слоев" или "уровней" бытия, один из которых (пространственный и временной мир) соответствует актуальному бытию - чувственно постигаемой реальности, в которой мы себя непосредственно обнаруживаем, а другой (пространственно-временной "Мир Минковского") соответствует надиндивидуальной идеальной реальности - которую мы назвали "Умопостигаемым Миром". Мы должны рассматривать эти описания как неэквивалентные, так как одно логически не вытекает из другого без введения дополнительных постулатов. В самом деле, если взять за исходное 4-мерное пространство-время Минковского, то для того, чтобы перейти от него к пространственному и временному описанию необходимо однозначно фиксировать временную ось по отношению к пространственным осям, отождествив ее с "мировой линией" инерциального наблюдателя (в СТО). Однако, с точки зрения "Мира Минковского" временная ось жестко не фиксирована и может быть повернута на тот или иной угол в пределах "светового конуса". Уже здесь вносится нечто, что непосредственно в 4-мерном пространственно-временном континууме не содержится, а именно идея определенной направленности оси времени, что предполагает существование самотождественного наблюдателя, с которым мы связываем выбор временного направления. (Заметим, что поворот временной оси на произвольный угол допустим уже в классической механике, что является следствием принципа относительности Галилея. Однако, в этом случае остается фиксированной пространственная ось, тогда как в теории относительности поворот временной оси сопряжен с (противоположным по направлению) поворотом пространственной оси. Это говорит о том, что уже классическая механика выводит нас за пределы "чувственной" реальности: уже здесь физическая картина мира не соответствует чувственной его картине - в первом случае движение относительно, а во втором - оно абсолютно. В релятивистской картине мира этот отход от "чувственной" реальности становится лишь более очевидным. Что же касается собственно актуального бытия, то более адекватным его описанием представляется физика Аристотеля -т.к. здесь движения описываются как абсолютные).

Заметим, далее, что идея времени содержит в себе, по сути, две идеи - идею некоторой протяженности и идею движения относительно этой протяженности. Но в "Мире Минковского" никакого движения не предполагается. Поскольку пространство и время здесь способны "перемешиваться", не отделены однозначным образом друг от друга (пространственно-временной континуум не может быть однозначно разделен на пространственный и временной континуумы), время здесь должно, очевидно, рассматриваться как нечто пространственноподобное и, следовательно, лишь как протяженность, но не как движение. С другой стороны, переход к пространственной и временной картине мира, позволяет рассматривать время как нечто имеющее вполне определенное направление по отношению к пространственным осям, и , таким образом, здесь время вполне можно рассматривать как нечто длящееся, текущее, становящееся, а не только как чистую протяженность.

Итак, мы имеем два мира, точнее, два "уровня" реальности, которые, с одной стороны, обладают совершенно различными бытийственными свойствами, а с другой стороны, между этими мирами существует взаимосоответствие, обусловленное (как мы увидим далее) тем, что "Умопостигаемый Мир" есть онтологическое основание для мира "чувственного" (актуального) и "виртуально" содержит в себе все физические структуры, которые мы обнаруживаем в чувственно постигаемой реальности (последнее и порождает иллюзию, что это два описания одного и того же мира).

Чем же конкретно различаются чувственный и "Умопостигаемый" миры? Мы видели, что в актуальном мире невозможно единое, объективное пространственное и временное описание событий, независимое от выбора системы отсчета. Как нам представляется, единственная разумная интерпретация этого факта заключается в том, чтобы принять, что никакого единого и объективного "пространства и времени" в актуальном мире просто не существует. Чувственное пространство и время существуют только субъективно, индивидуально для каждого наблюдателя и нет никакого общего для всех надиндивидуального пространства и общего единого времени. Чувственный мир, в таком случае, можно представить себе как конечную или бесконечную совокупность единичных индивидуальностей, подобных в многих отношениях "монадам" Лейбница. "Чувственные" пространство и время существуют лишь внутри этих "монад", тогда как сами эти "монады" пребывают вне времени и пространства.

Напротив, в "Умопостигаемом Мире" нет никаких "монад", никаких индивидуальностей, но есть единый, надиндивидуальный пространственно-временной континуум, в котором локализованы "прообразы" всех возможных событий во Вселенной.

Ясно, что "Умопостигаемое" пространство-время и "чувственное" пространство и время - это совершенно различные с онтологической точки зрения объекты. Это так хотя бы потому, что в "Умопостигаемом" мире пространство и время неразрывно связаны, представляют собой единую неразложимую сущность, тогда как "чувственные" пространство и время существуют как совершенно различные и независимые друг от друга измерения бытия - ведь именно так они и переживаются нами непосредственно.

Кроме того, если "чувственные" пространство и время - это именно то пространство и время, которые мы непосредственно переживаем в нашем сознании, то мы должны приписать им и некоторые дополнительные свойства, которых лишено "Умопостигаемое" пространство-время. Например, чувственное время обладает свойством становления - оно течет, движется, распадается на настоящее, прошлое и будущее (причем реальностью обладает только настоящее время), тогда как в "Умопостигаемом Мире", как уже отмечалось, нет никакого становления, движения и настоящее никак не выделено на фоне прошлого и будущего. Поскольку "Умопостигаемое" время может "перемешиваться" с пространством, оно должно быть пространственноподобным. То есть это ставшее, а не становящееся время. Картина мира, которую задает геометрия Минковского, - это картина "застывшего", неподвижного мира, в котором ничего не происходит, настоящее, прошлое и будущее существуют на равных правах и, по сути, даже не отделимы однозначно друг от друга. Отсутствует также однозначно заданное направление течения времени. То есть, это , по сути, вневременной (в обычном смысле этого слова) мир, мир "пребывающий в Вечности". Использование здесь термина "Вечность" (Эон) представляется вполне корректным и отражает суть дела. Действительно, Платон называл время "подвижным образом Вечности" и подчеркивал отсутствие в Вечности прошлого и будущего. Фома Аквинский определял Вечность как "остановившееся ныне", т.е. как "замершее", бесконечно "растянутое" настоящее. Отсюда следует, что Вечность - это неподвижный прообраз времени, то есть - та квазивременная протяженность, "вдоль" которой "течет" чувственное время (причем, для каждого наблюдателя течет особым образом). Пространство-время Минковского, как нам представляется, это и есть физическое осуществление такого понятия "Вечности".

Несмотря на то, что "Умопостигаемое" пространство-время и "чувственное" пространство и время онтологически совершенно различны, они, тем не менее, тесно связаны друг с другом, иначе 4-мерная геометрия Минковского не позволяла бы делать заключения, касающиеся "чувственного" мира, т.е. теория относительности не имела бы практического значения.

Чтобы понять механизм связи "Умопостигаемого" и "чувственного" миров, необходимо снова обратиться к квантовой механике. Тот мир, который непосредственно описывает геометрия Минковского, есть, одновременно, и тот мир, который описывает математический аппарат теоретической физики в целом. В частности, именно этот мир, но с других его сторон, описывают уравнения квантовой механики. Действительно, более полное и точное описание физической реальности дает релятивистская квантовая теория, которая совмещает в себе принципы квантовой механики и специальной теории относительности (ОТО пока еще не удается удовлетворительным образом соединить с квантовой теорией). Но эти теории, квантовую механику и СТО, можно объединить в единое непротиворечивое целое только в том случае, если они описывают одну и ту же реальность, относятся к одному и тому же "слою" бытия.

Таким образом, "Умопостигаемый Мир" - это не только "Мир Минковского", но и мир, описываемый релятивистской квантовой теорией. Но аппарат квантовой механики, как в нерелятивистском, так и в релятивистском случае, описывает не действительные события, но совокупность потенций событий, которые как нечто действительное, чувственно воспринимаемое, обнаруживаются только в процессе измерения, который переводит потенции в "акт", превращая их в физические наблюдаемые. Последние уже не принадлежат "Умопостигаемому Миру", на что, в частности, указывает нековариантность процесса редукции волновой функции. Нековариантность редукции говорит о том, что актуализация - это процесс, происходящий за пределами "Мира Минковского", по-видимому, он происходит где-то "на стыке" "умопостигаемого" и "чувственного" слоев бытия, а квантовые скачки отражают переходы между этими двумя бытийственными уровнями.

По сути, и квантовая механика и теория относительности инициируют два взаимосоответствующих "уровня описания" бытия (соответствующих двум реально существующим бытийным "слоям"). В случае квантовой механики - это уровень "чистых потенций", описываемых волновой функцией, и уровень "квантовых событий" (наблюдаемых). В случае теории относительности - это "статическая" и "динамическая" версии этой теории. Уровень "чистых потенций" совместим со "статической версией" теории относительности (что непосредственно демонстрируют уравнения релятивистской квантовой теории (уравнение Дирака, Клейна-Гордона)), тогда как "квантовые события" могут быть непротиворечиво описаны лишь в рамках "динамической" версии теории относительности - поскольку "события", в подлинном смысле этого слова,- это нечто вполне определенным образом локализованное во времени и в пространстве - хотя бы и для конкретного наблюдателя. Но пространство и время, как раздельно проявляющие себя сущности, содержатся лишь в "динамической" версии теории относительности.

Миф о якобы имеющей место "несовместимости" принципов квантовой механики и теории относительности проистекает, как нам представляется, из попыток совместить несоответствующие друг другу уровни описания реальности, т.е. когда "уровень потенций" пытаются совместить с "динамической" версией теории относительности, или уровень "квантовых событий" - со "статической" версией этой теории.

С учетом квантовой механики становится понятной природа "Умопостигаемого Мира" и характер его связи с "чувственным" миром. "Умопостигаемый Мир" - это мир потенций чувственно воспринимаемых событий. Пространство-время, с этой точки зрения, - это единая потенция чувственной пространственности и временности, т.е., по сути, вневременной и внепространственный идеальный "закон", уравляющий событиями в субъективном пространстве и времени каждого отдельного индивида.Соответственно, "умопостигаемое" движение - это потенция чувственного движения и т.д.

Связь "Умопостигаемого" и "чувственного" - это связь потенциального и актуального, связь сверхчувственного закона и явления, подчиненного этому закону. Учитывая, что "Умопостигаемый Мир" обнаруживает себя в индивидуальной субъективности как некий смысл (идея "трансцендентной реальности" (п.2.2)), можно также сказать, что "умопостигаемое" пространство-время есть единая "идея" (эйдос, логос) чувственного пространства и времени.

Для того, чтобы проиллюстрировать онтологическую разнородность "Умопостигаемых" и "чувственных" сущностей, воспользуемся "компьютерной" метафорой. "Умопостигаемый Мир" можно представить как аналог компьютерной программы, а "чувственный мир" - как аналог совокупности дисплеев, на которых изображаются некие подвижные объекты, управляемые при помощи данной программы. Движение объектов на дисплее во "внутреннем", индивидуальном для каждого дисплея пространстве и времени, управляется некоторой комбинацией двоичных символов, записанных в программе, которые, конечно, имеют совершенно иную природу, чем видимое на дисплее движение в пространстве и времени. Вот так же и "Умопостигаемое" пространство-время есть нечто онтологически инородное чувственно переживаемому пространству и времени, т.е. есть нечто само по себе лишенное и пространственности и временности. (Этого можно было бы ожидать уже исходя из репрезентативной теории восприятия, на которой основывается теория психофизического тождества. Согласно репрезентативной концепции, образ совершенно "не похож" на объективную реальность, которую он изображает. Соответственно и субъективные пространство и время не имеют никакого чувственного "сходства" с объективным пространством и временем, они лишь символически изображают последние, передавая, вместе с тем, с большей или меньшей полнотой, их абстрактные структурные свойства).

Итак, мы пришли к выводу, что релятивистская квантовая теория и вся основанная на ней теоретическая физика (точнее, ее математический аппарат) описывают лишь идеальный мир потенций и, таким образом, имеют отношение к эмпирически данному каждому субъекту "чувственному" миру лишь постольку, поскольку описываемые потенции есть потенции действительного, актуального, чувственно воспринимаемого. Однако, знание потенций, возможного - все же не тождественно знанию действительного. Отсюда неизбежная неполнота "физической картины мира", которая проявляется, в частности, в невозможности с помощью уравнения Шредингера описать процесс измерения в квантовой механике, проявляется, также, в несводимости термодинамики (которая, по-видимому, не является чисто "эйдетической" дисциплиной и частично захватывает "чувственный" слой реальности, вводя в физику "стрелу времени", необратимость) к механике, отсутствии в физической картине мира качественности, индивидуальности, самотождественных объектов и т.д. Требуется введение специальных дополнительных "нефизических" постулатов (таких, например, как постулат редукции волновой функции) с помощью которых осуществляется согласование описания "умопостигаемых" сущностей с чувственно наблюдаемой действительностью.

Хотя "Умопостигаемый Мир" содержит в себе потенции любых событий во Вселенной и любые их сочетания, из этого не следует, что "чувственная" действительность есть простое пассивное отражение "эйдосов" "Умопостигаемого Мира". "Чувственная реальность" может обладать определенной автономией по отношению к "сверхчувственной". Хотя в "чувственной" реальности не может произойти чего-либо, что в потенции не содержалось бы в "Умопостигаемом Мире", но какие именно потенции будут реализованы и в каком порядке - весьма вероятно, отчасти, зависит от самого механизма актуализации.

Автономия актуального бытия проявляется в виде непредсказуемого, стохастического поведения квантовых объектов. Как известно, уравнение Шредингера описывает эволюцию потенций как жестко детерминированный процесс. Вероятности, стохастическое поведение возникают только при переходах от потенциального к актуальному, т.е. при осуществлении измерений. В акте измерения осуществляется выбор одной из множества потенций, которая переходит в "акт", становится чувственно регистрируемым событием. Но многие потенции и их сочетания по-видимому никогда не будут актуализированы ( по крайней мере в нашей Вселенной). Если сравнить "Умопостигаемый Мир" с универсальной, неизменной матрицей, в которой "записаны" все возможные сочетания событий во Вселенной, то актуальное бытие можно представить в виде "узора", который непрерывно меняется на поверхности этой матрицы, меняется по своим собственным, внутренним законам. Матрица потенций, по сути, лишь ставит "рамки", в которых могут меняться, взаимодействуя друг с другом, эти "узоры" и эти рамки мы и воспринимаем как "законы природы".

Теперь мы вполне готовы ответить на вопрос о месте индивидуального и надиндивидуального в физической картине мира в рамках нашей аналогии физического и субъективного.

Мы видим, что индивидуальность, так же как и качественность, возникает лишь в связи с измерительной процедурой - при переходе "чистых потенций" в "акт". Следовательно, если мы "очистим" физическую картину мира от всяких упоминаний об измерении (редукции волновой функции) - то мы получим описание надиндивидуального идеального слоя реальности - "Умопостигаемого Мира". Как будет выглядеть это описание? Если исключить процессы редукции волновой функции, то, очевидно, мы должны будем рассматривать Вселенную как единую неделимую квантовую систему и описывать ее с помощью единой многочастичной волновой функции, неразложимой в произведение одночастичных волновых функций. Поскольку никаких измерений от самого начала мира не предполагается, состояние всех частиц во Вселенной будет полностью делокализовано, то есть каждая частица будет с определенной вероятностью находиться в каждой точке пространственно-временного континуума. Таким образом, будет выполняться условие, согласно которому "Умопостигаемый Мир" представляет собой единое целое, в котором ни одна сущность не отделена от других сущностей, все существует во всем. Поскольку все частицы полностью делокализованы, волновые функции частиц одного сорта полностью перекрываются, так что они полностью лишаются какой-либо индивидуальности, абсолютно неотделимы друг от друга. По сути, мы имеем здесь как бы не множество себетождественных частиц, а одну единственную частицу каждого сорта, но существующую как бы "во множественном числе". (Можно сказать, что в "Умопостигаемом Мире" "идея" частицы каждого сорта соединяется с "идеей" множественного числа"). По сути, в "Умопостигаемом Мире", который есть "мир идей", каждая "идея" существует в "единственном числе" и, следовательно, существует лишь одна единственная "идея" электрона, протона, фотона и т.д., к которым присоединяются "идеи" определенного "числа", что и создает, "проецируясь" в "чувственный" мир, эффект множественности.

Для того, чтобы перейти от "Умопостигаемой" реальности к "чувственной", необходимо учесть измерения - т.е. процессы редукции волновой функции и перейти, таким образом, от описания Вселенной как набора потенций, к описанию ее как совокупности наборов квантовых наблюдаемых, т.е. событий, локализованных в пространстве и времени тех или иных конкретных "наблюдателей".

То, что учет измерений приводит к возникновению "индивидуальности" - достаточно очевидно. Например, если мы имеем возможность непрерывно наблюдать за двумя электронами, то они вполне могут рассматриваться как индивидуальные, себетождественные объекты, существующие отдельно и вполне независимо друг от друга. Индивидуальность утрачивается лишь если волновые пакеты частиц перекрываются в некоторой области пространства, т.е. когда утрачивается возможность наблюдать за каждой частицей по отдельности. Таким образом, осуществляя измерения, можно создать условия, в которых отдельная частица или совокупность частиц, будет существовать как индивидуальный самотождественный объект на протяжении длительного интервала времени.

Несмотря на то, что индивидуальность неразрывно сопряжена с измерением, было бы ошибкой думать, что граница "индивидуального" и "надиндивидуального" совпадает с границей чувственного (актуального) и сверхчувственного (идеального, потенциального). В самом деле, как мы установили выше, само наше "Я" - есть нечто преимущественно идеальное, сверхчувственное и это "Я", как нечто тождественное себе, может существовать даже и без актуальной, чувственной составляющей (в состоянии глубокого наркоза и т.п.). Кроме того, наряду с надиндивидуальным идеальным, очевидно существует и индивидуальное идеальное - это, например, воления, эмоции - которые конечно же имеют чисто индивидуальную природу и не являются частью "Умопостигаемого Мира".

Следовательно, индивидуальность не есть нечто присущее исключительно "актуальной" реальности. Она, по-видимому, как-то способна "просачиваться" в мир потенций, создавая промежуточный между "умопостигаемым" и "чувственным" мирами слой индивидуального идеального бытия, который можно рассматривать как своего рода "расслоение" "Умопостигаемого Мира" на границе его с "чувственной" реальностью. Именно в этом "индивидуальном" слое идеального существуют эмоции, воля, личностные смыслы, сама личность, индивидуальное "Я".

Такое "просачивание" индивидуальности из "актуальной" сферы в "потенциальную" вполне соответствует нашей квантовой модели субъективного - хотя индивидуальность, самотождественность возникает в связи с измерением (актуализацией), она распространяется и на квантовые состояния в промежутке между измерениями - если только волновые пакеты различных "индивидуальных" квантовых объектов в этом временном промежутке не перекрываются.

Таким образом, мы пришли к выводу, что наше индивидуальное "Я" возникает на границе "умопостигаемого" и "чувственного" миров и этот процесс возникновения "Я" можно представить себе как "расслоение" "Умопостигаемого" мира, его распад на единичные "Я-идеи". С другой стороны, ранее мы установили, что "Я" следует рассматривать (с точки зрения "имманентной" теории "Я") как бесконечный пучок "виртуальных" личностей - стационарную структуру, состоящую из "индивидуальных смыслов", конфигурация которого задается специфическим фактором, который мы обозначили как "самость". "Самость" - это уникальная, бесконечная программа произвольных, ничем внешним не детерминированных, но предопределенных самим "Я", "самозаконных" выборов альтернатив в ситуациях, когда такие выборы оказываются возможными. Иными словами, "самость" - это программа, управляющая спонтанными выборами конкретной индивидуальности во всевозможных ситуациях. Основное свойство "самости" - это ее уникальность. Каждое "Я" порождается уникальной "самостью" и именно уникальность "самости" делает возможным различие между "Я" и "не-Я". Если "самость" абсолютно уникальна - она, очевидно, непознаваема.

Возвращаясь к нашей "дуальной" модели бытия, мы должны признать, что "самость" и является тем фактором, который приводит к "расслоению" "Умопостигаемой" реальности на границе с "чувственной" реальностью. Если "Умопостигаемый Мир" представить как бесконечную "матрицу" потенций всех возможных событий во Вселенной (именно так будет выглядеть Вселенная, если описать ее с помощью единой волновой функции при условии игнорирования измерительных актов), то ее можно, также, представить как бесконечный "лабиринт" причинно-следственных цепочек всех возможных взаимосвязанных событий (поскольку возможные события не изолированы друг от друга, но находятся в причинно-следственной связи). В таком случае "самость" - это как бы программа отбора отдельных "траекторий" в этом "лабиринте", которая "вырезает" из универсальной надиндивидуальной "матрицы" потенций некие бесконечные фрагменты - "пучки" траекторий, соответствующие отдельным "Я-идеям". Таким образом каждое "Я" предстает как бесконечная система путей в бесконечном "лабиринте" взаимосвязанных потенций.

Квантовым коррелятом конкретной "метафизической" личности (полного "Я") будет в таком случае совокупность бесконечного числа допустимых вариаций состояний некоторого квантового объекта, а именно, все те его состояния, в которых мог бы оказаться данный квантовый объект при всевозможных иных физических обстоятельствах. При этом, однако, исключается варьирование по результатам измерения тех или иных наблюдаемых - поскольку в этих результатах и проявляется данная уникальная самость.

Квантовым коррелятом "эмпирической" личности будет волновая функция, описывающая состояние данного квантового объекта при фиксированных физических условиях.

Достаточно очевидным квантовым коррелятом непостижимости "самости" может служить принципиальная непредсказуемость поведения квантовых объектов в ситуациях, когда осуществляется измерение наблюдаемой, не имеющей определенного значения в исходном квантовом состоянии. Отсюда можно предположить, что непредсказуемый характер поведения квантовых объектов обусловлен тем, что они как единое целое обладают уникальной "самостью", т.е. содержат в себе уникальную программу, управляющую их поведением в ситуациях, когда возможен выбор альтернативных путей поведения.

Уникальность "самости" предполагает невозможность подведения поведения квантовой системы под какие-либо правила, всеобщие нормы, за исключением вероятностных норм. Этим и объясняется вероятностный характер той предельной информации, которую мы можем получить в отношении будущего поведения квантового объекта.

Наша неспособность провести какие-либо объективные границы между "Я" и "не-Я" в физическом мире определяются уникальным характером нашей самости, определяющей порядок актуализации смысловых потенций и тем самым задающей границы единичной индивидуальности. Эта невозможность четкого разграничения "Я" и "не-Я" имеет ту же природу, что и невозможность указать четкие физические критерии редукции волновой функции или, что то же самое, невозможность провести четкие границы между объектом и субъектом в измерительной процедуре.

"Самость", понимаемая как "программа" выборов альтернатив в ситуации измерения (выборов одного из членов суперпозиции), может быть понята и как некая "скрытая" причина, которая в каждом конкретном случае альтернативного выбора обуславливает вполне определенный характер поведения квантового объекта. Не означает ли это, что мы возвращаемся к концепции "скрытых параметров", которую мы ранее категорически отвергли? Нет, не означает. В обычной теории со "скрытыми параметрами" последние вводятся как некая альтернатива стандартного квантовомеханического описания. Предполагается, что построив теорию со "скрытыми параметрами" мы сможем глубже проникнуть в суть вещей, показать неполноту и нефундаментальность квантовомеханического описания. Стандартный аппарат квантовой механики, полагают при этом, дает лишь поверхностное, феноменологическое описание процессов, истинное существо которых можно понять только используя "скрытые параметры" в качестве объясняющего принципа.

С нашей точки зрения, нет никаких оснований сомневаться в полноте и , более того, в предельном характере квантовомеханического описания. Квантовая механика дает, как нам представляется, предельно полное и исчерпывающее описание того слоя бытия, к которому она непосредственно приложима. Она не полна лишь в том смысле, что слой бытия, который она непосредственно описывает - не есть все бытие. Имеются иные бытийные сферы к которым аппарат квантовой механики просто не приложим (либо приложим с некоторыми оговорками и дополнениями). Таким образом, "скрытые параметры", которые вводятся как бы вместе с "самостью", не являются чем-то, с помощью чего можно "прояснить" или "реинтерпретировать" квантовую механику, а вводятся скорее в дополнение к ней - для того, чтобы объяснить реальное поведение квантовых объектов, которые помимо потенциальной бытийной составляющей (которую исчерпывающим образом описывает математический аппарат квантовой механики) обладают еще и актуальным бытием - которое уже не может быть исчерпывающим образом описано средствами квантовой теории. Здесь уже требуются "скрытые параметры" - как факторы, обуславливающие выбор членов суперпозиции в момент редукции волновой функции. (Поскольку такой выбор осуществляется - должны быть причины, его обуславливающие. Следовательно, "скрытые параметры" существуют). Этот вывод вполне совместим с теоремой фон Неймана, исключающей возможность интерпретации квантовой механики с помощью "скрытых параметров", поскольку никакой реинтерпретации квантовой механики здесь не происходит.

То, что мы допускаем возможность интерпретации "самости" как совокупности "скрытых параметров", определяющих выбор альтернатив, не означает, что "самость" - это нечто вроде "скрытого механизма" - каких-то "пружинок и шестеренок", которые управляют поведением квантового объекта. "Самость" также есть нечто идеальное - это, по сути, совокупность "чистых" потенций выборов, которые остаются потенциями, даже если однозначно определяют наступление тех или иных событий. Потенциальность, как нам представляется, не связана жестко с вероятностью. Потенциальность - это просто отсутствие "внутреннего механизма", "производящего" действительные явления - синоним "спонтанности". Событие происходит поскольку имеется жесткая предопределенность, которая существует без всякого "скрытого" "механизма", осуществляющего эту предопределенность. Вероятностный характер поведения квантовых объектов проистекает из уникальности присущей каждому объекту "самости" - что делает невозможным заранее "извне" предсказать характер присущей каждому объекту внутренней предопределенности.

Таким образом, хотя квантовая механика не полна (в вышеуказанном смысле) она, тем не менее, не может быть каким-либо образом "пополнена", тем самым подтверждается ее статус как "предельной" теории.

Теперь, после того, как мы выяснили место индивидуального и надиндивидуального в структуре бытия, можно перейти к наиболее важному, с практической точки зрения, вопросу о критериях тождества "Я". В первой главе мы определили "Я" как сферу субъективного, взятую в аспекте ее актуального и временного единства. В таком случае критерии, по которым мы могли бы установить пространственные и временные границы "Я", должны совпадать с критериями актуальной (одномоментной) и временной целостности субъективного. С другой стороны, мы установили, что "индивидуация", т.е. расчленение на отдельные субъективные "сферы", возникает лишь в связи с измерениями, на границе потенциального и актуального. Исходя из этих двух идей мы и попытаемся установить критерии тождества "Я".

Проще всего это сделать в отношении "пространственных" границ "Я" - здесь критерии тождества совпадают с установленными нами выше критериями целостности сферы субъективного. По сути нам необходимо установить критерий, позволяющий каким-то образом "отделить" частицы материи, связанные с данным конкретным "Я", от частиц, которые с этим "Я" не связаны. Прежде всего возникает вопрос: каким образом мы вообще можем отыскать материальный "носитель" (точнее сказать, "материальное воплощение") данного конкретного (например, моего) "Я"?

Наше знание о собственном "Я" выражается вовне через самоотчет - в форме интроспективного описания собственных переживаний. Можно сказать, что наше "Я", наша субъективность содержит в себе некую информацию (точнее, она и является этой информацией), которую мы частично способны "экстериоризировать" через вербальное описание "непосредственно данного". Физический "носитель" информации, которая затем воплощается в рефлексивном вербальном самоописании, т.е. та физическая система, которая является непосредственным причинным источником той информации, которая составляет содержание рефлексивного акта, - эта физическая система и должна, по определению, рассматриваться как "материальный субстрат" данной конкретной субъективности, являющейся объектом рефлексии. Иными словами, если я хочу найти "материальный субстрат" собственной субъективности, то я должен прежде всего дать достаточно полное описание по крайней мере своих актуальных (чувственных) переживаний, а затем найти в мозге материальный субстрат, являющийся непосредственным причинным источником этого описания, т.е. "носителем" той "модели мира", которая воплощена в данный момент в моей субъективности и, одновременно, отражена в самоотчете. (Более подробно методология "поиска материального субстрата "Я"" описана в других наших работах (90, 101)см., также, п. 2.6).

Способность дать себе (и другим) отчет о содержании собственной субъективности предполагает процедуру измерения, через посредство которой содержание нашего внутреннего мира может быть доступно внешнему наблюдателю. "Материальный субстрат" или "носитель" нашего "Я" - это именно та совокупность квантовых частиц, локализованных внутри мозга, измерение над которыми создает первично то информационное содержание, которое мы называем "самоотчетом" или описанием "непосредственно данного".

Отметим, что предложенный подход к определению "субстрата субъективного" основан на минимуме признаков (предполагается лишь, что сфера субъективного является носителем некоторой информации и предполагается возможность достоверного описания субъектом по крайней мере содержания своих чувственных переживаний) и, таким образом, этот подход совмести с различными решениями психофизической проблемы, в том числе и с функционализмом.

Предложенный подход, также, не содержит никаких предположений о целостности сферы субъективного. Вместе с тем, именно целостность субъективного и образует то, что мы называем "единством" "Я". Это единство в нашей квантовой модели может быть объяснено исходя из принципа "несуществования (актуального) ненаблюдаемого" - то, что никак не проявляет себя в результатах измерений, то и "само по себе" не обладает каким-либо актуальным бытием. Отсюда следует, что если квантовая система, описываемая многочастичной волновой функцией, никак не проявляет свою "составленность" из отдельных, индивидуальных, себетождественных частиц - во всех процессах измерения, то она и "сама по себе" также не является чем то составленным, состоящим из актуального множества единиц. Иными словами, поскольку индивидуальность, как мы установили, возникает лишь в связи с измерением, то если это измерение построено таким образом, что оно позволяет воспринимать "субстрат субъективного" как целостную единицу, - то этот субстрат таковой единицей и является. Именно измерение и создает расчлененность единого "мира потенций" на отдельные индивидуальности - относительно замкнутые в себе целостности. Практически измерение должно быть построено таким образом, чтобы оно исключало возможность определить вклад отдельной частицы в конечный результат измерения. Полученные результаты должны иметь отношение в равной мере ко всем частицам, составляющим (в потенции) данный субстрат, но, вместе с тем, не должны иметь отношения к каким-либо другим частицам, которые находятся за пределами данного субстрата. Этого легко добиться, например, если частицы полностью делокализованы в некотором объеме и измерение не приводит к локализации их в пространстве, хотя, строго говоря, делокализованность не является необходимым условием сохранения квантовой целостности.

В общем случае, для того, чтобы возникла квантовая целостность, достаточно, чтобы частицы хотя бы однократно провзаимодействовали друг с другом. Любое взаимодействие порождает эффект "квантового перепутывания" - когда состояние системы, состоящей из многих частиц, нельзя представить как произведение одночастичных состояний, что заставляет мыслить данную квантовую систему как единое неделимое целое. Необходимо и достаточно потребовать, чтобы проводимые измерения не разрушали "перепутанное" состояние квантовой системы, или, по крайней мере, нарушали его лишь незначительно. (Это можно осуществить, например, с помощью косвенного измерения). Однако, измерения должны разрушать (или вернее, предотвращать) "перепутывание" данной индивидуальной квантовой системы с какими-либо иными, внешними квантовыми объектами. Вместе с тем, как отмечалось выше, уникальность самости не позволяет однозначно определить границы "Я" и "не-Я" - что физически проявляется в виде отсутствия объективных критериев редукции волновой функции. Таким образом, физические границы "Я" можно установить, по-видимому, лишь весьма приближенно. Тем более, что наше "Я" в своей глубинной основе (на уровне "чистых смыслов") вообще не отделено от всеобщего, универсального надиндивидуального Бытия (Умопостигаемой реальности), составляет единое целое со Вселенной.

Заметим, между прочим, что выполнение принципа "несуществования ненаблюдаемого" является необходимым условием возможности достоверного самопознания. Достоверность (необходимая истинность) познания предполагает единство познающего и познаваемого (субъекта и объекта), что, в частности, можно интерпретировать как необходимость участия субъекта в порождении объекта, т.е. познаваемое должно порождаться самим актом познания - в противном случае нет никакой гарантии, что за пределами познанного не лежит какая-либо "скрытая реальность" и, следовательно, наше знание не является окончательной и полной истиной. Именно такая ситуация и имеет место в случае квантового измерения - здесь объект порождается самой измерительной процедурой. Именно это свойство квантового измерения, как нам представляется, и создает предпосылки достоверного самопознания субъекта - способности субъекта знать свое собственное бытие "в подлиннике". Иными словами, особенности квантового измерения обеспечивают то единство функции и субстрата о котором мы говорили выше. Квантовая реальность устроена таким образом, что функциональный аспект неразрывно связан с субстанциональным. Существует лишь то, что как-то себя функционально проявляет или же является потенцией функционального проявления. Бытие оказывается лишь внутренним аспектом актуального или потенциального действия.

Итак, мы установили, что квантовым коррелятом "пространственной" (одномоментной) целостности "Я" (т.е. тем, что определяет границы "Я" и "не-Я" в пространстве в каждый момент времени) - является специфический характер измерительной процедуры, осуществляемой над предполагаемым "материальным субстратом" субъективного. Это измерение должно осуществляться так, чтобы рассматриваемая квантовая система проявляла себя в нем как некая целостная, не составленная из актуальных частей единица. Измерение, при этом, не создает целостности субъективного - эта целостность существует до всякого измерения как исконное свойство "Умопостигаемой" реальности (мира потенций), - но лишь вычленяет некоторую часть тотальной целостности "Умопостигаемого Мира", "расслаивает" этот мир на отдельные локальные целостности. Таким образом наиболее важная функция измерения заключается в том, что оно не дискриминируя какие-либо актуальные части "внутри" единичной субъективности, тем не менее отличает ее от "окружающей среды".

Не следует также думать, что индивидуальность "Я" - есть нечто целиком определяемое параметрами измерительной процедуры. Уже в силу того, что "Я" есть единичная уникальная индивидуальность - "Я" не может иметь причины собственного бытия, целиком лежащей за пределами этого самого "Я". Если бы это было возможно, каждое конкретное "Я" можно было бы воспроизвести, скопировать путем воспроизведения "внешних" факторов, в совокупности обуславливающих данное "Я". Таким образом, "Я" - субстанционально, т.е. является причиной себя (причиной настоящего бытия "Я" может быть только прошлое бытие того же самого "Я") и, следовательно, "Я" не может быть как-либо "порождено" или "создано". (Сравните у Прокла : "всякая душа жива сама от себя").

Это означает, что измерение не порождает данное конкретное "Я", но лишь создает условия для его проявления в составе актуального бытия. Само же "Я", как мы установили ранее, следует рассматривать как бесконечную стационарную структуру - "пучок" "виртуальных" личностей - строение которой определяется "самостью". Это "идеальное" "Я" пребывает в Вечности и есть нечто неизменное и непричастное ни к рождению, ни к уничтожению.

Вместе с тем, поскольку структура "Я" определяется "самостью", а "самость" можно истолковать как программу выборов альтернатив в различных ситуациях, "Я" оказывается связано также (интенционально) с актуализацией, т.е. "Я" "в потенции" предполагает актуализации, которые мы в нашей квантовой модели субъективного связали с измерениями. Таким образом, измерение не создает "Я", а , напротив, само "Я" как бы "состоит" из потенций возможных результатов измерений и, следовательно, создает саму возможность измерений.

Перейдем теперь к проблеме объективных критериев временного тождества "Я". Заметим, что каждое конкретное "Я" можно рассматривать как некое совокупное дорефлексивное "знание" или "информацию". В таком случае проблема критериев временного тождества "Я" - есть проблема критериев идентификации этого "знания" ("Я-идеи") по каким-либо отдельным фрагментам этого знания. Ясно, что если "Я-идея" действительно бесконечна по содержанию, то проблема временного тождества "Я" в абсолютном смысле неразрешима, то есть не существует каких-либо абсолютных критериев, позволяющих в любом случае установить наличие или отсутствие тождества "Я"

Это, однако, не означает, что не существует частичных, относительных критериев, позволяющих установить тождество "Я" в отдельных случаях.

Каким образом, по каким признакам, можно установить, что два разделенных временным интервалом состояния сознания принадлежат одному и тому же "Я"? Здесь очевидным ориентиром может служить описанное выше свойство "целостности" "смыслового поля". "Смысловое поле" устроено таким образом, что каждый отдельный смысл потенциально содержит в себе всю систему индивидуальных смыслов в целом. Таким образом, естественным признаком тождества "Я" во времени является потенциальная возможность доступа к прошлым состояниям сознания, которые как раз и определяют структуру индивидуальных смыслов. Следовательно, достаточным условием тождества "Я" может служить наша обычная способность воспроизводить в памяти прошлые ощущения, мысли и чувства. Однако воспоминания являются доказательством тождества "Я" только в том случае, если память можно истолковать не как сохранение следов прошлого в настоящем, а как прямой доступ (через время) к прошлому, своего рода "путешествие во времени" внутри собственной субъективности. Вместе с тем, не имеет значения является ли такого рода доступ к прошлому осознанным или осуществляется на бессознательном, дорефлексивном уровне. Важна лишь потенциальная возможность доступа к прошлому. Следовательно обратимая ретроградная амнезия не является основанием утверждать о потере тождества "Я".

Обратимся теперь к нашей квантовой аналогии и попробуем установить, что же может служить квантовым коррелятом временного тождества "Я". Поскольку критерием тождества "Я" является потенциальная доступность прошлых состояний сознания, то в общем случае "гарантом" тождества может служить принципиальная обратимость Шредингеровской эволюции квантового состояния. С этой точки зрения, прошлое квантовой системы как бы содержится в ее настоящем. В таком случае, критерием тождества "Я" может служить временная непрерывность Шредингеровской эволюции волновой функции системы, т.е., иными словами, сохранение временной когерентности квантового состояния.

Однако, если Шредингеровская эволюция является обратимой, то редукция волновой функции в процессе измерения - представляет собой необратимый процесс. Следовательно, если квантовая система периодически подвергается измерениям, сопряженным с редукцией волновой функции, то эволюция данной системы будет необратимой и, в общем случае, отсутствует гарантия сохранения информации о прошлом. Вместе с тем, именно такой (разрушающий) характер измерений является условием для проявления "самости" (и, соответственно, условием действительной свободы воли). Если проявление "самости" совместимо с сохранением тождества "Я", то необходимо признать, что сохранение временной когерентности, являясь достаточным условием тождества "Я", не является, вместе с тем, необходимым условием тождества.

Заметим, что сохранение временной когерентности волновой функции не является также и необходимым условием сохранения "квантовой памяти". Как мы отметили выше, квантовые скачки не ведут к разрушению "квантовой памяти" при условии, что альтернативы, между которыми осуществляется спонтанный выбор в процессе измерения, обладают тождественной информацией, равной, вместе с тем, информации, изначально содержащейся в памяти.

Таким образом, мы видим, что проблема критериев временного тождества "Я" весьма сложна. Хотя сохранение памяти, по-видимому, является достаточным признаком тождества "Я" (если , конечно, удастся доказать, что память есть прямой доступ к прошлому "в подлиннике" - на что, в частности, указывает невозможность клонирования квантовых состояний), этот признак не является необходимым (поскольку может быть закрыт рефлексивный доступ к той или иной информации, хотя потенциально он все же может быть возможен при некоторых условиях, которые нам, в данный момент, однако, не известны). Следовательно, даже полная потеря памяти, если мы не уверены в ее полной необратимости, не является доказательством потери тождества "Я".

Вместе с тем, связь тождества "Я" и памяти можно обосновать косвенно, если рассматривать проблему тождества "Я" с эволюционной точки зрения. В этом случае возникает вопрос о биологической целесообразности сохранения тождества "Я". Пожалуй единственный убедительный ответ на этот вопрос заключается в предположении, что тождество "Я" биологически оправдано, поскольку обеспечивает сохранение прошлого опыта. То есть, хотя сохранение памяти не является необходимым условием тождества "Я", но, напротив, тождество "Я" - есть необходимое условие сохранения личностной памяти.

3.7. Онтологические и гносеологические выводы

В предыдущих параграфах мы, основываясь на анализе строения человеческой субъективности и аналогии физического и субъективного, по сути построили некую модель бытия. В этой модели бытие предстает как многослойная структура, включающая в себя наряду с пространственно-временным, чувственным бытием, также и идеальное, "умопостигаемое", пребывающее в Вечности бытие, причем последнее можно истолковать как совокупность онтологически наличных потенций событий, которые в действительной форме реализуются в сфере чувственного, актуального бытия. Таким образом, чувственное и идеальное бытие существуют не "сами по себе", но в соотношении друг с другом (интенционально). Идеальное бытие, как мы установили далее, неоднородно. Существуют, как минимум, два различных "уровня" идеального - это индивидуальное идеальное бытие, которое существует как совокупность дискретных "Я", и надиндивидуальное идеальное бытие - "Умопостигаемый Мир", который можно рассматривать как универсальную, неизменную "матрицу" потенций всевозможных событий во Вселенной. Предполагается, что "Умопостигаемый Мир" непосредственно "схватывается" математическим аппаратом физики, т.е. "умопостигаемые" сущности - это ничто иное, как объективно существующие инвариантные смыслы математических формул, описывающих этот "слой" бытия.

Рассмотрим более подробно отношения между основными "слоями" бытия. Прежде всего отметим, что наши рассуждения о строении бытия не следует рассматривать как произвольную философскую спекуляцию - в конечном счете наша онтологическая модель основана на исследовании структуры человеческой субъективности и все эти выделенные нами "слои" или "уровни" бытия непосредственно обнаруживаются в нашем собственном "Я". Человеческая субъективность - это как бы "разрез", проходящий через все слои бытия, что делает возможным эмпирическое (через интроспекцию) исследование строения бытия в целом. (Таким образом, наш метод исследования бытия можно назвать "феноменологическим").

Вместе с тем, многие моменты, касающиеся связи различных уровней бытия, представляются весьма неясными и здесь нам существенно может помочь аналогия физического и субъективного.

Прежде всего, уточнения требует характеристика актуального бытия и, в особенности, актуализация, т.е. переход от потенциального к актуальному. Существенная проблема возникает в связи с тем, что все наши предыдущие рассуждения об актуализации, актуальном бытии были основаны на представлении об особой роли измерительной процедуры в квантовой механике - которая и осуществляет перевод потенций в актуальное бытие. Измерение, однако, предполагает существование субъекта - наблюдателя. Не означает ли это, что объясняя свойства субъективного через посредство измерительной процедуры мы осуществляем "логический круг", т.е. объясняем субъективное через само субъективное? Если взять за основу теорию измерений И. фон Неймана (54), в которой действительно особая роль отводится сознанию наблюдателя, то такой "логический круг" на самом деле имеет место. Однако, с философской точки зрения "логический круг" не является основанием для того, чтобы отвергнуть ту или иную концепцию. "Логический круг", в данном случае, указывает лишь на субстанциональность субъективного - субъективное, будучи "причиной себя", и, как нам представляется, будучи единственной подлинной реальностью, не может быть объяснено без ссылки на само это субъективное.

Однако, если субъективное, как мы полагаем, составляет основу не только человеческого сознания, но и присутствует в той или иной форме даже в неодушевленной природе, в частности, в измерительном приборе, мы можем объяснить измерение (актуализацию) без ссылки на сознание наблюдателя-человека. Можно предположить, что редукция волновой функции и, соответственно, актуализация - происходит не в субъективности человека, а в субъективности измерительного прибора. С этой точки зрения об измерении можно говорить во всех случаях, когда имеется необратимый поток информации от одной сферы субъективного к другой, независимо от того, обладают ли эти субъективности сознанием способным понимать, как-то интерпретировать эту информацию. Можно предположить, что измерение имеет место всякий раз, когда квантовая система взаимодействует с неравновесным окружением, так что в результате происходит "запечатление" в этой "среде" некоторой информации о состоянии данной квантовой системы (99). ( В пользу такой трактовки измерения говорит тот факт, что редукция волновой функции происходит и в тех случаях, когда информация о квантовом объекте извлекается, а затем утрачивается, не доходит до сознания человека-наблюдателя (97)).

Таким образом, мы приходим к выводу, что актуализация есть результат специфического необратимого взаимодействия субъективностей, которое ведет к их как бы взаимному отражению. В таком случае получается, что актуальное бытие и его специфическая "монадная" структура впервые возникает в результате взаимодействия единичных индивиуальностей, которые, однако, сами возникают (или проявляются) в процессе актуализации (поскольку индивидуальность, как мы установили выше, "порождается" через посредство измерительной процедуры). Мы здесь опять имеем "логический круг", который, по-видимому, и в этом случае указывает на фундаментальный статус актуализации и актуального бытия. Актуализация, в сущности, порождает себя сама и в этом состоит ее относительная субстанциональность. Если рассматривать "Умопостигаемый Мир" как базовый слой бытия, то актуализацию можно истолковать как спонтанное, ничем, по сути, не обусловленное "самовоздействиие" универсальной надиндивидуальной матрицы потенций. Взаимодействуя сам с собой "Умопостигаемый Мир" порождает события - то, что мы субъективно переживаем как "чувственность". Далее, одна чувственность порождает другую чувственность - т.е. процесс актуализации становится "самоподдерживающимся".

Актуальное бытие оказывает обратное воздействие на мир потенций и в результате "Умопостигаемый Мир" "расслаивается", распадается на множество единичных индивидуальностей ("Я-идей), как бы "порождая" таким образом актуальное и индивидуальное идеальное бытие. "Умопостигаемый Мир", однако, сам по себе остается неизменным, единым и лишенным всякой индивидуальности, качественности, пространственности и временности (содержа в себе лишь "идеи" индивидуальности, качественности, а также единый пространственно-временной "эйдос"). Здесь проявляется уникальная специфика взаимосвязи различных "уровней" бытия. Будучи совершенно различными и обладая относительной автономией друг от друга, они, вместе с тем, предполагают друг друга, взаимопроникают, содержатся друг в друге. Так, например, индивидуальные смыслы отличны от надиндивидуальных смыслов, "эйдосов" "Умопостигаемого Мира" хотя бы тем, что они содержат в себе "деятельностную", "волевую" составляющую - готовность действовать определенным образом. (Тогда как "чистый" смысл - это совокупность потенций "неопределенного образа действования", т.к. здесь не учитывается "самость", как фактор, определяющий выборы).

Вместе с тем, если субъективный смысл содержательно совпадает с объективным, надиндивидуальным смыслом (как это, предположительно, имеет место в сфере "чистого" мышления - когда мышление мыслит само мышление и содержание мысли представляется как нечто всеобщее и необходимое, что имеет место в сфере чистой математики и логики), то нет никакой необходимости рассматривать субъективный смысл как своего рода "копию" объективного. Поскольку в сфере идеального бытия нет "чувственного" пространства и времени, содержательное тождество совпадает здесь с полным, абсолютным тождеством и, следовательно, содержательно совпадающие субъективные и объективные смыслы - есть, по сути, один и тот же смысл, одновременно "в подлиннике" присутствующий как в "Умопостигаемом Мире", так и в нашем индивидуальном сознании (а также "в подлиннике" присутствующий и в том физическом объекте, с "правильной теорией" которого этот смысл совпадает- в том случае, когда смысл является смыслом какой-то физической теории). Такое свойство "идей" - одновременно "в подлиннике" присутствовать в "умопостигаемой" реальности, в самих вещах и в человеческом уме, предполагал уже Платон (в диалоге "Парменид").

Таким образом, субъективные смыслы - это те же объективные смыслы, но "взятые" с особой стороны, не "в чистом виде", а в связи с волениями и эмоциями. Последние с необходимостью предполагают актуальное бытие - как сферу в которой только и возможно действие, потенциями которого и являются аффективно-волевые явления. Индивидуализируясь, объективные смыслы, таким образом, вовлекаются в становление, обретают временное измерение (понимаемое как динамика готовностей потенций к актуализации).

В предыдущей главе мы высказывали предположение, что наличие в нашем мире сознания однозначно фиксирует физические свойства данного мира ("усиленный антропный принцип"). Данное положение, по сути, автоматически следует из теории психофизического тождеста. Действительно, если сознание - это часть физической реальности и фундаментальные свойства нашей субъективности есть в тоже самое время фундаментальные физические свойства материи, то отсюда очевидным образом следует, что изменение физических законов неизбежно должно изменить наше сознание - сделать его иным или даже невозможным.

Подведем некоторые итоги. Мы видим, что поскольку бытие в нашей "картине мира" дуально, состоит из двух онтологически разнородных компонент (актуальной и потенциальной), то и познание оказывается дуальным. Познание актуальной компоненты реальности, т.е. чувственное познание, как мы видели, репрезентативно - чувственный образ не совпадает с отражаемым объектом, а чувственные качества не совпадают с объективными качествами. Между ними существует лишь структурное подобие в той или иной мере близкое к изоморфизму.

Причина репрезентативности чувственного знания - в его опосредованности. Если чувственность - это коррелят измерения, т.е. взаимодействия, сопряженного с необратимым потоком информации от одной субъективности к другой, то она в равной мере принадлежит как объекту измерения, так и прибору. Отсюда можно предположить, что чувственность не есть что-то исключительно субъективное. Скорее - это граница между двумя субъектами (граница между "Я" и "не-Я"), в равной мере принадлежащая обоим взаимодействующим субъектам. Следовательно, если бы вещи прямо действовали на наше сознание без всяких посредующих звеньев, то чувственное восприятие копировало бы воспринимаемую действительность. Однако реально это не имеет места.

Напротив, познание идеальной составляющей реальности - мира объективных, онтологически наличных потенций, осуществляется, по-видимому, именно в форме полного совпадения, тождества объекта и постигающей его мысли. С одной стороны, это возможно уже в силу одноприродности "Умопостигаемого Мира" и индивидуальных смыслов - и то, и другое есть совокупность "чистых потенций" или знание "в чистом виде", лишенное какой-либо формы представленности. Поскольку форма представленности отсутствует, изоморфизм в этом случае равнозначен полному тождеству. С другой стороны, в силу принципа "тождества неразличимого", действующего в идеальном слое бытия, содержательно тождественные идеальные сущности - есть одна и та же тождественная себе реальность, взятая "два раза". Следовательно, нужно допустить, что мы не просто способны создавать идеи, тождественные содержательно самому предмету, но и сам идеальный предмет "в подлиннике" способен присутствовать в нашей индивидуальной субъективности и как бы самим своим присутствием "мыслить" самого себя в нас. Когда я замысливаю идеальный объект, например, число, математическое отношение и т.п., - то этот объект как бы входит в меня и сам мыслит себя во мне, оставаясь, одновременно, чисто объективной реальностью, т.е. существуя одновременно вне меня и во мне. Это и есть то, что называют "интеллектуальной интуицией", которую Плотин (которого, вместе с Платоном, можно считать создателем учения об интеллектуальной интуиции) определял как "абсолютное познание, основанное на тождестве познающего ума с познаваемым объектом" (41).

Именно благодаря интеллектуальной интуиции и лежащей в ее основе онтологической однородности мысли и определенного слоя объективной реальности, возможно успешное рациональное познание окружающего нас мира. Действительно, если истина - это совпадение мысли и ее предмета, то, поскольку мысль может совпасть лишь только с мыслью, мир познаваем лишь в том случае, если только он, по крайней мере отчасти, одноприроден мышлению. Эта идея лежит в основе, по сути, всякого философского идеализма от Платона - до Гегеля (102). Материя, как это было понятно уже Платону, понимаемая как нечто отличное от духа, от мысли - уже в силу этого абсолютно непостижима (познается, как говорил Платон, с помощью "незаконнорожденного" понятия). Отсюда ясно, что последовательный материализм с необходимостью должен быть агностицизмом.(Если только сам дух не рассматривается, как у Маркса, как "материальное, пересаженное в голову"). Только идеализм может быть основанием познавательного оптимизма.

Далее, возникает вопрос: если мы обладаем способностью интеллектуальной интуиции, т.е. способностью прямого постижения реальности, то как в таком случае возможно заблуждение, т.е. мышление не совпадающее с предметом мысли? Один из частичных ответов на этот вопрос (его давали неоплатоники, Гегель) - неистинность мышления - это следствие "примешивания" к "чистой" мысли воли и аффектов. В принципе, это верно, но существуют и другие источники заблуждения. Одна из причин заключается в том, что "подлинным" знанием, знанием которым мы владеем, является для нас лишь рефлексивное знание, в котором субъект и объект уже не тождественны в полной мере друг другу (это тождество имеет место лишь на уровне дорефлексивного знания). Причина нарушения тождества субъекта и объекта знания здесь, во-первых, в том, что рефлексия предполагает развертку смыслов через последовательны актуальных переживаний и, таким образом, в сферу "чистых смыслов" вторгается такой фактор, как время, который "дробит" единое "смысловое поле" на отдельные фрагменты, нарушая непосредственную сопоставимость различных смысловых "единиц". Именно поэтому, мы допускаем логические ошибки, не замечаем противоречий в рассуждениях и т.п. Во-вторых, неистинность рефлексии связана с тем обстоятельством, что рефлексивный акт выводит процесс мышления за пределы сферы субъективного, т.к., по-видимому, как уже отмечалось, рефлексия предполагает включение "контуров обратной связи", через которые осуществляется саморегуляция нашего сознания. Этим самым в мышление вводится как бы "мнимая", "фиктивная" составляющая, что непосредственно нарушает тождество бытия и мышления, субъекта и объекта. (Иными словами, предполагается, что сознание, с "функциональной" точки зрения есть нечто большее, чем "чистая" субъективность, т.е. включает в себя и какие-то лежащие вне моего "Я" механизмы).

Далее, возможны заблуждения в сфере "чистой мысли" не связанные с упомянутым воздействием рефлексивной процедуры. Например, возможны, по-видимому, ошибочные, но внутренне непротиворечивые физические теории. Заблуждение здесь - следствие несоответствия теории действительному положению дел. Объяснить возможность заблуждения в этом случае можно, если учесть, что "Умопостигаемый Мир" не исчерпывается идеальными объектами, тождественными смыслам, заключенным в фундаментальных физических уравнениях. Когда мы во второй главе ввели понятие о "надиндивидуальной идеальной реальности", то в качестве одного из проявлений надиндивидуального статуса бытия мы рассматривали модус "всеобщности". Но "царство" всеобщего (а также необходимого) знания - это сфера математики и логики. Следовательно, "Умопостигаемый Мир" - это не только мир теоретической физики, но он, по-видимому, включает в себя весь математический универсум. Этот вывод, как нам представляется, означает, что "умопостигаемая" реальность содержит в себе не только потенции того действительного, актуального мира, в котором мы себя обнаруживаем, но включает в себя также потенции возможных миров (возможных Вселенных). Все эти потенции в совокупности образуют мир математических объектов, т.е. это потенции объектов, возможных с точки зрения математики и логики. Математика, с этой точки зрения, - это физика возможных миров. Логику можно рассматривать как совокупность наиболее универсальных законов, которым подчинены все возможные миры.

Именно в силу "сверхполноты" "Умопостигаемого Мира" физика невозможна как чисто умозрительная наука. Необходимо сопоставление теорий с опытом - что позволяет выделить из бесконечного множества потенций "Умопостигаемого Мира" именно те потенции, которые имеют отношение к той Вселенной, в которой мы чувственно себя обнаруживаем.

Вместе с тем, если мы рассматриваем физику в целом, вместе со всеми ее приложениями, то необходимо признать, что в ней используется если не весь, то почти весь арсенал средств "чистой" математики. Это означает, что "сверхполнота" "Умопостигаемого Мира" - это скорее следствие возможности различной физической интерпретации одних и тех же математических структур, чем следствие наличия в математике "чистых отношений", не имеющих какого-либо физического воплощения. В таком случае неустранимый "эмпиризм" физики есть следствие того, что она исследует не "чистые" смыслы, взятые сами по себе (как это делает математика), а смыслы (потенции) взятые в соотношении с актуальным бытием. Несводимость физики к чистой математике есть, в таком случае, следствие иррационального характера перехода от потенций - к актуальному бытию, т.е. следствие того, что при актуализации к "чистым" смыслам "примешивается" некая "внесмысловая" добавка, определяющая, собственно, способ конкретного (чувственного, пространственного, временного) "воплощения" "чистых" сущностных форм, составляющих содержание математики.

С другой стороны, принадлежность физической реальности к "Умопостигаемому Миру" позволяет все же в определенных пределах строить физику как умозрительную науку, объясняет поразительную эффективность математических методов в физике. Заметим, что соотношение умозрительного/опытного в современной физике все более смещается в пользу умозрительного. (Таким образом, сбывается пророчество Шеллинга, который предсказывал, что по мере приближения науки к полной и окончательной истине будет происходить замена "реального идеальным" (112)).

Наши рассуждения приводят нас к выводу, что математика обладает почти таким же статусом, как и естественные науки. То, что она исследует - это такая же объективная реальность, как и предмет исследования физики. Более того, как мы видели, нельзя даже утверждать, что например, физика исследует действительное (чувственно постигаемое) бытие, а математика - чисто идеальные сущности. Предмет физики - это не актуальное бытие, а, преимущественно, идеальные потенции действительной Вселенной.

Точка зрения, согласно которой математика исследует некую объективную реальность обычно обозначают как "платонизм" или "пифагореизм" в математике. Заметим, что среди самих математиков "платонизм" всегда пользовался признанием. Многие выдающиеся математики (Ш. Эрмит, У.Р. Гамильтон, Ж. Адамар, Дж. Г. Харди, Г. Кантор и др.) были "платониками". Это обстоятельство, как нам представляется, в значительной мере объясняется самой спецификой математического творчества - математики, особенно обладающие большим даром интуиции, как бы непосредственно воспринимают общезначимый, надличностный характер полученных результатов и отказываются признать их произвольными продуктами человеческого ума. (Так, например, Ш. Эрмит писал: " Я убежден в том, что числа и функции анализа не являются произвольным продуктом нашего духа. Я верю, что они лежат вне нас с той же необходимостью, как предметы объективной реальности и мы обнаруживаем или открываем и исследуем их так же, как это делает физик, химик и зоолог" (118 с.372)).

Если сопоставить "платонизм" с другими подходами к обоснованию природы математического знания (эмпиризм, конвенционализм), то, как нам представляется, только "платонизм" способен одновременно объяснить и всеобщий и необходимый характер математических истин и эффективность математики как орудия естественнонаучного исследования. (Конвенционализм объясняет только первое, а эмпиризм - только второе).

Определение математики как "царства" всеобщих и необходимых истин может показаться наивным ввиду тех споров об "основаниях" математики, которые математические науки пережили в начале 20 века (118) и которые поколебали уверенность в абсолютном характере математических истин. Однако, здесь нужно отметить, что эти споры касались в основном лишь именно "оснований" математики (т.е., по сути, не математики как таковой, а метаматематики) и были связаны с попытками отыскать прочный рациональный фундамент математического знания. Эта задача оказалась неразрешимой. (Почему - мы об этом поговорим ниже). То есть математика не имеет рационального обоснования, в частности, не может обосновать саму себя. Но это не делает математические истины автоматически релятивными. В частности, все эти споры практически не затронули классические разделы математики (матанализ, арифметику, геометрию). Следовательно, математика, по крайней мере, содержит в себе всеобщие и необходимые (несомненные, вечные, доказанные) истины.

"Вечный" статус математических истин можно рассматривать как эмпирический факт - однажды доказанные теоремы, как правило, далее не пересматриваются и не подвергаются сомнению математическим сообществом - несмотря на изменения критериев строгости и надежности доказательства. (Достаточно указать, что в "Началах" Евклида нет ни одной теоремы, которая могла бы быть отвергнута с современной точки зрения как ложная, хотя доказательства этих теорем Евклидом не удовлетворяют современным критериям строгости - в частности, они не герметичны, т.е. не содержат в явном виде все аксиомы на которые фактически опирается доказательство) ( 100 ).

Утверждение, что кризис в "основаниях" математики подрывает достоверность конкретных математических доказательств, основано на неправомерном отождествлении фактической надежности доказательства с возможностью полной финитной экспликации процедуры доказательства через ее формализацию и, далее, доказательство непротиворечивости полученной формальной системы. На самом деле надежность доказательства определяется лишь аподиктическим характером каждого его отдельного шага и, в сущности, не нуждается в каком-либо внешнем обосновании ( 100 ). То есть, в конечном итоге, достоверность математических "истин" санкционируется интуицией и с этой точки зрения содержательное доказательство может быть столь же надежным, как и формализованное.

Может показаться, что наша концепция - есть разновидность "панрационализма" - наподобие Гегелевского "панлогизма", исключающего существование непостижимого для разума (иррационального) содержания бытия. Однако, это не так. Рационально непостижимое обнаруживается уже в идеальном слое бытия в виде "самости" - которая непостижима как целое в силу своей уникальности. Совершенно очевидно, что уникальное, индивидуальное - по самой своей природе непознаваемло, в противном случае оно перестало бы быть уникальным.

Однако, из того, что "самость" в целом (как бесконечное дорефлексивное "знание") непостижима, не следует, что она непостижима в каждой отдельной своей части. Если бы это было не так, невозможно было бы элементарное взаимопонимание между людьми, понимание чужой личности, "духовного мира" (эмоционально-волевой сферы) другого. Поскольку это в определенных пределах возможно (что доказывается, хотя бы обращением к опыту художественной литературы и искусства), то мы должны допустить возможность, по крайней мере частичного, "проникновения" в чужую индивидуальность. Принципиальная возможность такого "проникновения" следует уже из идеальной и , таким образом, "информационной" природы "самости". Непостижимость "самости", в таком случае, есть следствие бесконечности заключенной в ней информации. Вместе с тем, в силу целостности "смыслового поля", непостижимым оказывается не только "самость" в целом, но и каждый отдельный "личностный" смысл. Таким образом, мы обнаруживаем здесь весьма специфическую, с точки зрения познаваемости, сферу бытия. Эта сфера, с одной стороны, в силу своей идеальности (и , таким образом, соизмеримости мышлению) отчасти познаваема, но с другой стороны, поскольку здесь мы выходим за пределы всеобщего, надиндивидуального бытия - наше знание также утрачивает характер всеобщности и, таким образом, перестает быть "объективным" знанием. Такое "знание", если следовать античным стандартам, следовало бы отнести к области "мнения", а не знания, как такового. Но именно к этому слою бытия и обращены, как нам представляется, гуманитарные науки (этика, эстетика, социология, психология, культурология и др.). Отсюда ясно, почему гуманитарное знание никогда не достигает и, по-видимому, никогда не сможет достигнуть статуса "строгой науки" (о чем мечтал Э. Гуссерль), образцом которой может служить физика и математика. Это знание просто не может быть всеобщим, т.к. не существует, по всей видимости, всеобщей (надиндивидуальной) реальности, соответствующей предмету гуманитарного знания. Здесь, конечно, нужно проявить осторожность и мы не настаиваем категорически на отсутствии каких-либо надиндивидуальных общностей в данном слое бытия. Но, по крайней мере, не следует наивно онтологизировать любую "общность", которую мы способны усмотреть в этом слое духовных явлений (об этом мы подробно говорили во второй главе). Критерием реальности таких надиндивидуальных общностей может служить их реальная физическая проявляемость - т.е. они должны как-то самостоятельно действовать в физическом мире ( как некие "духи", например, "дух нации", или "дух культуры"), причем так, что их действие нельзя редуцировать к совокупному действию обычных физических факторов. В противном случае мы просто плодим "номологических бездельников".

Заметим, что если существуют какие-то "аномальные", "мистические" явления, не укладывающиеся в рамки стандартной науки, то они могут быть отнесены к тому специфическому слою бытия, который проявляет себя в нашей душе как аффективно-волевая сфера и который является промежуточным между надиндивидуальным "Умопостигаемым миром" и чисто индивидуальным чувственным бытием. С физической точки зрения эта сфера соответствует актуализации как таковой, т.е. редукции волновой функции - акту перехода от потенциального бытия к актуальному. Поскольку актуализация не имеет адекватного физического объяснения (редукция волновой функции вводится в квантовой физике как дополнительный постулат, невыводимый из других принципов квантовой теории), мы имеем здесь как бы некий "пробел" в физической теории, в который и возможно "вставить" все непонятные, необъяснимые с физической точки зрения явления (типа ясновидения, телепатии, телекинеза, общения с духами и т.п.). Эти явления могут соответствовать каким-то "частично-надиндивидуальным" сущностям, присутствующим в данном слое бытия (т.е. таким сущностям, которые не обладают подлинной всеобщностью, но и не являются строго субъективными, индивидуальными явлениями, а действуют на уроне некоторой совокупности, сообщества индивидуумов). С этой точки зрения физика и мистика не противоречат друг другу, а являются скорее дополняющими друг друга формами познания, направленными на исследование различных слоев бытия.

Мы рассмотрели пока лишь один источник "иррациональности" - "самость". Соответственно, сфера бытия, в которой она проявляется ( а это та сфера, в которой существует наше "Я", проявляется воля, эмоции) - непрозрачна для разума. Но существует и другая, непостижимая для ума сфера бытия - это, собственно, сама актуальная реальность (чувственность, действительность). Непостижима для нашего ума уже сама актуальность как таковая (как бытийная форма). Мы не можем схватить своим умом смысл того, что нечто существует именно "сейчас" и обладает именно таким, а не каким-то иным качеством. Это происходит потому, что мысль сама по себе чужда временности и качественности (помыслить нечто - это значит поставить во вневременную перспективу (61)). "Грубая фактичность" актуального бытия есть нечто противоположное мысли (которая не фактична), нечто само по себе не осмысленное. Факт в своей определенности просто есть, и в этом его наличии, как таковом, нет никакого смысла (смысл заложен лишь в возможности факта). (Бессмысленно, например, задаваться вопросом: почему красное есть именно красное, или - почему я в данный момент нахожусь именно в этом временном отрезке моей жизни, а не в каком-то другом и т.д.).

Вместе с тем, хотя фактичность нельзя помыслить - к ней, однако, можно апеллировать, указывать на нее. Именно такой "указательный" характер и носит наше мышление об актуальном. Такое указание факта не есть обладание его смыслом, который здесь просто отсутствует (смысл существует соотносительно с актуальным, как соотношение внутри актуального, но не в самой бытийной форме актуального). Указывая на факты, наша субъективность способна "помыслить" фактичность не делая ее, однако, "прозрачной" для ума. Присутствуя в составе опыта, фактичность присутствует в нем именно как некая иррациональность, как нечто "само по себе" непостижимое (оно непостижимо не потому, что "слабы наши понятия", а потому, что здесь нет ничего, что можно рационально постичь, "разложить на признаки понятий" (С.Л. Франк (71)).

Непостижимость актуального бытия, а также бытийного уровня, промежуточного между актуальным миром и "умопостигаемой" реальностью (того уровня, на котором проявляется "самость") и объясняет тот странный на первый взгляд факт, что наука, пытаясь постичь окружающий нас актуальный, фактический, действительный мир, вынуждена, однако, как бы против своей воли "соскальзывать" в мир идеальный - поскольку именно там и прибывают искомые "законы природы", тогда как в актуальной сфере царит относительное "беззаконие" (в виде, например, квантовой стохастичности).

Возвратимся к сфере "всеобщего идеального" бытия ("Умопостигаемому миру"). Как мы показали, его содержание , по-видимому, адекватно описывается математикой и логикой - поскольку это и есть мир "всеобщих и необходимых истин". Однако, здесь возникает вопрос: является ли "Умопостигаемый Мир" самодавлеющей, самопорождающейся реальностью, на которой основаны (содержательно) все прочие уровни бытия? Поскольку смыслы интенционально сопряжены с актуальными событиями, мы не можем рассматривать актуальное бытие как "эманацию" "умопостигаемого" бытия. Действительный, чувственный мир, по мимо того, что он основывается на "умопостигаемом" мире, имеет также и основание в самом себе. В таком случае "умопостигаемое" бытие, как бытие потенциальное, оказывается зависящим от актуального бытия. Но и чисто содержательно, "Умопостигаемый Мир" не есть нечто само себя порождающее, замкнутое в себе. На это, в частности, указывает , вытекающий из теоремы Геделя о неполноте формальных систем, незамкнутый, принципиально открытый характер математического универсума. Математики и логика не способны сами себя формально (т.е. предельно рационально) обосновать и, следовательно, не способны "породить" самих себя. Они, также, не могут иметь какого-либо "внешнего" рационального обоснования - ведь такое обоснование само потребовало бы обоснования и, таким образом, мы получили бы бесконечный регресс обоснований. Кант был прав, когда указывал на "синтетический" характер даже простейших арифметических истин, указывал на необходимость "воззрения" (т.е. интуиции), как источника математического знания. (Отсюда же проистекает идея о "металогическом" источнике логики и математики, которая высказывалась в русской философии (31)). Все это, как нам представляется, указывает на существование еще одного "иррационального" слоя бытия, "с другой стороны" (т.е. иначе, чем актуальное бытие) фундирующего "умопостигаемые" сущности. Этот слой представляется как "трансцендентная бездна", как "ничто", т.е. - сверхумопостигаемое начало из которого происходит (во вневременном, конечно, плане) содержание "Умопостигаемого Мира".

Учитывая этот, трансцендентный уровень бытия, мы, по сути, приходим к традиционной для неоплатонизма "четырехслойной" модели строения реальности (Единое, Ум, Мировая душа, чувственная реальность). Основное отличие от традиционного неоплатонизма - чисто математическая, количественно лишь определенная природа "умопостигаемых" сущностей. Прочие эйдосы ("предметные" смыслы - вроде Платоновских "чашности", "стольности", "лошадности"), существуют, как нам представляется, лишь в индивидуальной форме и не имеют никакого "объективного" бытия вне единичного субъекта. (Плотин, как известно, помещал "Умные" числа на границу Единого и Мирового Ума - число у него есть "эйдос эйдосов", т.е. есть сам принцип смыслопорождения).

В заключении рассмотрим некоторые вопросы методологии научного познания. Нашу концепцию можно рассматривать как пример "гносеологического оптимизма". (Хотя это, как отмечалось, и не "панрационализм" - поскольку имеются иррациональные слои бытия, бытие в целом невозможно рационально реконструировать или радикально "прояснить" - как это пытались сделать, например, Декарт, Спиноза, Лейбниц, Фихте, Гегель, Гуссерль. Наличие иррационального в составе бытия - непосредственно проявляется как нарушение закона "достаточного основания" - многие явления, сущности, отношения существуют без всякого на то разумного основания, просто как голая фактичность. Поскольку существуют иррациональные связи в составе бытия, феноменологический метод "приведения к очевидности" имеет лишь ограниченную сферу применения, а именно, в полной мере он применим лишь в области, из которой он собственно и был заимствован - в области чистой математики и логики). Наш оптимизм основан на том, что существует такая область бытия, которая онтологически однородна нашему мышлению. Этот слой бытия можно рассматривать как нечто в абсолютном смысле познаваемое, т.е. здесь возможно абсолютное знание, понимаемое как знание, тождественное своему предмету. Таким образом, возрождается концепция "абсолютной истины" и эта абсолютная истина рассматривается как нечто вполне достижимое и, более того, предполагается, что эта "абсолютная истина" уже отчасти достигнута в современном физическом знании.

Зададимся вместо традиционного вопроса: достижима ли "абсолютная истина", другим вопросом: какими свойствами должна обладать "истина" (например, теория), претендующая на статус абсолютной? Этот вопрос тесно связан с другим вопросом: как должно быть устроено бытие, если достижима "абсолютная истина"? Попытаемся теперь ответить на эти вопросы.

Заметим, прежде всего, что достижимость "абсолютной истины", очевидно, с необходимостью требует единственности "правильной" теории, описывающей тот или иной фрагмент реальности. Если возможно существование нескольких неизоморфных, непротиворечивых теорий, равноуспешно описывающих и объясняющих все известные факты, то, очевидно, ни о какой "абсолютной истине" не может быть и речи. В таком случае выбор "истинной" теории возможен лишь как результат произвольного соглашения между учеными. Заметим, что некоторые известные физики и математики (например. А. Пуанкаре) полагали, что возможность существования такого рода неизоморфных альтернативных математических описаний (объяснений) одной и той же физической реальности практически очевидна. Однако, обратим внимание на то обстоятельство, что неизоморфные математические описания одного и того же фрагмента реальности, совместимые со всеми известными фактами, могут, очевидно, отличаться только описанием непосредственно ненаблюдаемых скрытых "механизмов" наблюдаемых явлений. Однако, именно эти "скрытые механизмы" как раз и отсутствуют в современных физических концепциях. Революция в физике 20 века была связана как раз с реализацией идеи исключения из теории принципиально ненаблюдаемых сущностей. Так, теория относительности "изгнала" эфир, абсолютное пространство и время, абсолютную одновременность и другие ненаблюдаемые сущности. Причем, было показано, что эти "сущности" невозможно вернуть в физическую теорию корректным образом. Сама структура бытия как бы сопротивляется введению какой-либо скрытой реальности. Квантовая механика, в свою очередь, исключила из теории непосредственно ненаблюдаемые координаты, траектории, импульсы и т.п. Единственным "механизмом", управляющим поведением квантового объекта, служит процесс движения "волн вероятности" - динамика потенций. Но рассматривать потенции, как нечто "скрытое" от нас, нельзя. Ведь потенция полностью раскрывается в той действительности, в которую она затем переходит в процессе актуализации.

Итак, мы видим, что необходимым критерием достижимости "абсолютного знания" является отсутствие в природе "скрытых механизмов" явлений и этому критерию и теория относительности, и квантовая теория соответствуют.

Далее, тождество теории и реальности, очевидно, возможно только в том случае, если мы имеем окончательное, исчерпывающее, полное знание всех "фактов" или "явлений" в данной области исследования. Однако, возникает вопрос: достижимо ли такое полное знание фактов? Основная проблема возникает в связи с тем, что предполагаемая "абсолютно истинная" теория должна давать верные предсказания при любой, сколь угодно высокой точности измерений, что, конечно, априорно гарантировать невозможно и, кроме того, опыт показывает, что переход к новому пространственно-временному масштабу измерений, как правило, качественно изменяет картину физической реальности. Таким образом, получается, что всякая теория есть некое приближение к описанию "абсолютной реальности", однако последняя никогда не достигается.

Здесь, однако, не учитывается два обстоятельства. Во-первых, в случае релятивистской квантовой теории существуют абсолютные пределы точности измерений (73). Во-вторых, следует учитывать, что измерение в квантовой теории, как уже отмечалось, не просто выявляет предсуществующее до измерения значение наблюдаемой, но фактически измерение создает наблюдаемое явление. Характер наблюдаемых явлений зависит от масштаба измерения, его точности. Следовательно, если измерение обладает низкой точностью, то это отнюдь не означает, что оно не может дать абсолютно истинную картину бытия данного квантового объекта, поскольку те новые, более тонкие характеристики данного объекта, которые могут быть выявлены с помощью более точного измерения, не существуют актуально до тех пор, пока это измерение не будет реально осуществлено.

Таким образом, структура квантовой механики и теории относительности не исключают возможности абсолютного тождества математического аппарата релятивистской квантовой теории и описываемой им "объективной реальности". (С этой точки зрения "правильная" теория электрона и сам электрон (точнее говоря, его идеальная, потенциальная составляющая, описываемая с помощью волновой функции) - это одно и то же. То есть электрон - это "объективированная", существующая вне нашего сознания, "правильная" теория электрона). В таком случае на вопрос: что стоит "за" математическим аппаратом физики, следует ответить: "ничего". Бытие и мышление в данном слое бытия непосредственно совпадают. (Таким образом отпадает большая часть парадоксов теории относительности и квантовой механики, т.к. парадоксы здесь возникают, в основном, когда задают вопрос: "что же стоит за математическими формулами"? Ясно, также, почему физические теории лишены наглядности. Само бытие, изображаемое этими теориями, в силу своей идеальности, само по себе лишено какой-либо чувственной определенности (качественности, временности, пространственности) и, следовательно, его в принципе невозможно представить "наглядно", т.е. в виде чувственного образа).

Итак, мы можем сделать вывод, что принцип достижимости "абсолютной истины" можно рассматривать в качестве методологического принципа, который может выполнять, в частности, эвристические функции - указывая путь создания единой, полной и окончательной "теории всего" (эта теория должна описать всю полноту потенций, которые могли бы быть актуализированы в той Вселенной, в которой мы существуем). Данная теория должна систематически исключать любую "скрытую реальность", "скрытые механизмы" или "изнанку" бытия, исключая, таким образом, любую "мультипарадигмальность", должна исключать возможность бесконечного углубления знаний путем осуществления более точных измерений, должна быть логически непополнима, должна исключать возможность какого-либо наглядного представления физических процессов. И этими свойствами, как нам представляется, уже отчасти обладает современная физическая теория. В таком случае, многие загадочные свойства физических объектов, как их изображает современная физическая теория, можно объяснить просто исходя из предельного характера знания, воплощенного в этой теории. Любое "предельное" описание реальности, претендующее на статус "абсолютной истины", должно априори обладать теми свойствами, которые мы обнаруживаем, в частности, в случае квантовой механики и теории относительности.

3.8. Другие подходы к "квантовым основаниям сознания"

В последнее время наблюдается значительный подъем интереса к гипотезе о квантовой природе физических механизмов, которые лежат в основе человеческого сознания. Однако, идея о квантовой природе сознания была впервые высказана довольно давно - практически уже в первые годы после создания квантовой теории. Так, еще Н. Бор высказывал предположение, что определенные "узловые пункты" механизма мозга, участвующие в высших формах психической деятельности, могут потребовать квантового описания. В таком случае именно квантовая механика поможет нам понять механизмы сознания и мышления (26). В подтверждение своей точки зрения Бор ссылался на возможность использования принципа дополнительности для описания некоторых особенностей функционирования сознания.

Сходные идеи в то же время (20-30 годы) высказывали и другие физики. Так, А. Эддингтон, по-видимому, одним из первых связал "свободу воли" с соотношениями неопределенностей и полагал, что сознание управляет мозгом в пределах границ, предоставляемых этими соотношениями (26).

Наиболее значительный импульс в развитии темы "квантовая механика и сознание" был дан работой И. фон Неймана "Математические основания квантовой механики" (1931), в которой впервые была предложена математическая теория квантовых измерений и в связи с этим впервые был поставлен вопрос о роли сознания наблюдателя в осуществлении "квантовых скачков" (редукции волновой функции). Идеи фон Неймана, далее, получили развитие в работах Дж. Холдейна, Н. Винера, Ю. Вигнера и ряда других физиков (55, 134).В этих работах сознание рассматривалось как необходимая составляющая физической реальности. (Если классическая механика "изгнала" субъекта из "научной картины мира", то квантовая механика и теория относительности, "вернули" субъекта в состав "физической реальности" (110)).В последующий период (40 -80 годы) появлялись лишь единичные работы на тему "сознание и квантовая реальность" (см., например, 120, 121,103,131,26). Лишь в самое последнее время (начиная, примерно, с 1989 года) интерес к этой теме резко возрос. (Точкой отсчета здесь можно считать вызвавшую большой резонанс работу Р. Пенроуза "Новый ум Императора" (1989)).Можно сказать, что это направление (Quantum consciousness) "официально" оформилось на международном симпозиуме по проблеме сознания в г. Тусон (штат Аризона) в 1996 году, где были представлены десятки докладов по данной теме (128).

Мы не имеем в данной работе возможности более подробно останавливаться на истории вопроса и обсуждать все представленные в литературе точки зрения. Ограничимся обсуждением лишь наиболее известных современных теорий, связывающих сознание с квантовой физикой.

Пожалуй наиболее интересной по настоящий день остается концепция Д. Бома (121). Изначально подход Бома был связан с разрабатываемой им интерпретацией квантовой механики с помощью "скрытых параметров" (129). Мы уже обсуждали модель Д. Бома выше, в связи с проблемой квантовой интерпретации смыслов. Рассмотрим теперь ее более подробно. Исходный пункт концепции Бома: постулирование "двухуровневого" строения реальности, причем один из этих уровней (обладающих, по Бому, равным онтологическим статусом) совпадает с миром классической физики (т.е. этот мир состоит из точечных объектов, движущихся по "классическим", вполне определенным траекториям), а другой - выполняет роль системы "скрытых параметров", обеспечивающих квантовое поведение частиц "классического уровня". При этом роль "скрытых параметров" в концепции Д.Бома выполняет так называемый "квантовый потенциал", рассматриваемый как четвертый (наряду с электро-слабым, сильным и гравитационным) вид взаимодействия частиц, обладающий уникальными, неклассическими свойствами - он определен нелокально - только через состояние всей системы взаимодействующих частиц, не убывает с расстоянием и т.д. Квантовый потенциал интерпретируется далее как проявление скрытой (непроявленной) реальности ("неявного порядка"), аналогичной по своим свойствам голограмме, т.е. обладающей существенно нелокальными свойствами.

Вот этот "неявный порядок" или "непроявленная реальность" и является, по Бому, квантовым коррелятом сознания. Таким образом, отношение материи и сознания, по Бому, соответствует отношению "классической реальности" и "неявного порядка", т.е. сознание проявляет себя в физическом мире как совокупность "скрытых параметров", определяющих "квантовые свойства" объектов "классической реальности". (Заметим, что сходная во многих отношениях концепция была предложена в 70 годы Э. Уокером (120), который также отождествлял состояния сознания с "состояниями скрытых параметров", а материю - отождествлял с "физическими наблюдаемыми". Анализ концепции Уокера можно найти, например, в работе (26)).

Таким образом, по Бому, сознание проявляет себя в физическом мире как особая "ментальная сила", определяющая специфические квантовые свойства материальных объектов. (К числу таких свойств Д.Бом, прежде всего, причислял целостность). Однако, эта дуалистическая, по сути, Картезианская схема "двух субстанций" сталкивается с существенной проблемой: она описывает лишь действие сознания на материю но, как показал сам Бом, не способна, без противоречий с математическим аппаратом ортодоксальной квантовой механики, описать обратное действие материи на сознание (144). По-видимому, это и заставило Бома в дальнейшем несколько смягчить дуализм. В своих поздних работах Бом утверждал, что хотя сознание и материя тесно взаимосвязаны, между ними нет причинно-следственных отношений. Они представляют скорее проекции некой более "высокой" реальности (уровня "голодвижения"), которая сама по себе не является ни материей, ни сознанием. (Это уже не Картезианство, а скорее Спинозизм, т.е. от интеракционизма Бом перешел на позиции психо-физического параллелизма). Сама эта "высшая реальность" рассматривается как специфическое динамическое явление, на основе которого образуется все многообразие материальных и психических явлений во Вселенной.

С нашей точки зрения концепция Д. Бома не удовлетворительна, по крайней мере, в двух отношениях. Во-первых, она все же, хотя и в "смягченной" форме, дуалистична, а, во-вторых, неудовлетворительной представляется попытка истолковать сознание, субъективность - как проявление некой "высшей", надпсихической, надсубъективной реальности, которая напрямую связывается с идеей "скрытых параметров".

Дуализм сам по себе плох с философской точки зрения, так как ведет к агностицизму. Если существуют два начала, или даже два аспекта единого начала, несводимые друг к другу: дух и материя, то материя, как нечто отличное от духа, уже поэтому "непрозрачна" для познания. В таком случае непонятно как же вообще возможно то, что мы называем "физическим знанием".

К еще большему агностицизму ведет идея существования "высшей" "надпсихической" и "надматериальной" реальности - "вложенными друг в друга проекциями" которой, по Бому, являются материя и сознания. Хотя здесь уже можно понять каким образом может познаваться материя (через ее общее с сознанием "основание"), но, в таком случае, мы должны признать "неподлинный" характер даже нашего самопознания. Бом, фактически, здесь разделяет точку зрения Канта и признает, что субъект не имеет подлинного знания о самом себе. Он знает лишь свое собственное представление о себе. В таком случае теория познания лишается какого-либо прочного основания (каковым могла бы быть идея подлинного характера нашего знания собственного "Я"). С этой точки зрения постижимость "высшей реальности" более чем проблематична и , следовательно, сама задача, которую поставил Д.Бом: создать теорию "голодвижения", имеющую прямое отношение к "высшей реальности", - эта задача представляется принципиально неразрешимой (ибо мышление не может постичь что-либо отличное от самого мышления).

Далее, сама попытка "углубления" квантовой теории, которую предпринял Д.Бом, в свете проведенного нами выше анализа, представляется бесперспективной. Как мы показали, многие особенности квантовой механики можно естественным образом объяснить предполагая ее "предельный" характер.

С другой стороны, как уже отмечалось, для того, чтобы усмотреть аналогию между смыслами и квантовой реальностью, нет никакой необходимости апеллировать к каким-либо "скрытым параметрам", равным по своему онтологическому статусу "наблюдаемой" физической реальности. Форма бытия смысла, как чего-то одновременно присутствующего и не присутствующего, наличного и не наличного и т.д. вполне соответствует духу классической Борновской интерпретации квантового состояния как набора "объективных потенций".

Заметим далее, что "явный порядок", по Бому, соответствует 4-х мерному пространственно-временному континууму Минковского. "Неявный" же порядок - рассматривается как нечто пребывающее вне времени и пространства. Он, можно сказать, "трансцендирует" пространство-время и, таким образом, обладает способностью проявлять себя в равной мере в любой пространственно-временной точке. Именно эта внепространственность и вневременность "высшей реальности" и объясняет, по мнению Бома, феномены квантовой нелокальности, т.е. наличие корреляции в поведении микрообъектов, разделенных как пространственно-подобными (ЭПР-корреляция), так и время-подобными интервалами (как в описанном выше обратном ЭПР эксперименте).

Здесь явным образом видно принципиальное отличие нашей концепции от теории Бома. В нашей модели вневременным и внепространственным бытием обладает уже "Мир Минковского" (пространство-время - это единый идеальный "прообраз" или "эйдос" чувственного пространства и времени и сам этот "прообраз" - вне времени и пространства). Следовательно, здесь нет никакой необходимости постулировать трансцендентный по отношению к "Миру Минковского" сверхвременной и сверхпространственный "неявный порядок". Квантовая нелокальность в нашей модели - есть следствие трансцендентности пространства-время по отношению к индивидуальным "чувственным " пространству и времени каждого субъекта . (Нам могут возразить, указав на то, что принцип локальности явным образом формулируется именно для 4-мерного пространственно-временного континуума Минковского. Но здесь, опять-таки, нужно помнить, что эта "локальность" - есть абстрактный принцип, которому строго подчинены только квантовые потенции и он имеет лишь косвенное отношение к квантовым событиям. В сущности, "локальность" здесь следует понимать метафорически, как принцип, имеющий непосредственное отношение к идеальной квазивременной и квазипространственной "протяженности", но не к действительному, чувственному пространству и времени. Хотя "чувственный" мир зависит от "сверхчувственного", он, как мы отмечали, обладает и определенной автономией. Квантовая нелокальность сама по себе не является ни свойством "мира потенций", ни свойством "актуального" бытия, но возникает лишь при переходах от потенции к акту, т.е. в конечном итоге определяется не только "трансцендентностью" пространства-времени по отношению к "чувственной" реальности, но также зависит от "механизма актуализации" - законов, связывающих онтологически разнородные слои бытия).

Другая достаточно известная концепция "квантового сознания" принадлежит Г. Степпу (124, 125). В отличие от Бома, Степп придерживается вполне ортодоксальной интерпретации квантовой механики (свою точку зрения он связывает с идеями В. Гейзенберга). Вместе с тем, также как и Бом, Степп пытается найти в квантовой теории основания для построения дуалистической модели реальности, включающей в себя на равных правах материю и сознание.

Здесь, на первый взгляд, позиция Степпа прямо противоположна идеям Бома (и Уокера). Если у Бома материя соответствует классической, непосредственно наблюдаемой составляющей реальности, а сознание - скрытой, ненаблюдаемой квантовой составляющей реальности, то у Степпа наоборот, материя - это то, что описывается квантовомеханически с помощью волновой функции, подчиненной детерминистическому уравнению Шредингера, тогда как сознание он сопоставляет с последовательностью спонтанных, не подчиненных каким-либо уравнениям, "Гейзенберговских событий", т.е. сознание, по Степпу, коррелятивно актам редукции волновой функции в процессе измерения.

Однако, если учесть, что у Бома "скрытая" квантовая реальность включает в себя "скрытые параметры", определяющие "квантовые выборы" в каждом индивидуальном случае, то становится ясной близость позиций обоих авторов. И в том и в другом случае сознание связывается с фактором, определяющим исходы индивидуального выбора одного из членов квантовой суперпозиции состояний.

Рассмотрим концепцию Г. Степпа более детально. Степп, также, впрочем, как и Бом, связывает необходимость "квантового" подхода к сознанию со свойством целостности. Сознание общепризнанно обладает некоего рода трудноопределимой целостностью и сходного рода целостными свойствами обладают также квантовые системы. Если классическая механика представляет мир как конгломерат независимо друг от друга существующих, локальных объектов - чисто внешним образом действующих друг на друга (причем, прямое взаимодействие, в силу принципа локальности, возможно лишь между ближайшими соседями), то квантовая механика приписывает системе квантовых объектов весьма неординарного рода целостность (которая, в частности, проявляется в разного рода нелокальных корреляционных эффектах, связывающих поведение пространственно разделенных квантовых объектов). Существование сознания, по Степпу, требует существование особых "крупномасштабных функциональных сущностей", каждая из которых выражает как бы некую глобальную перспективу, глобальное видение работы целостного мозга. Ввести на уровне классического описания такие сущности логически корректно невозможно, т.к. они, по сути, оказываются (если следовать терминологии Г.Фейгла) "номологическими бездельниками", так как реальное поведение классической системы целиком определяется поведением ее отдельных микроскопических частей и никакой выход за пределы "микротеории" на "макроуровень" не является логически оправданным, так как он ничего не добавляет к "микроописанию".

Однако, если мы рассмотрим мозг как квантовую систему, выход на "макроуровень" оказывается не только возможным, но и неизбежным - при условии, что редукция макроскопической волновой функции мозга осуществляется на уровне выбора одной из ветвей суперпозиции паттернов нейронной активности, каждый из которых представляет как целое некую альтернативную линию поведения в данной конкретной ситуации. Такого рода процесс редукции волновой функции есть нечто изначально целостное - паттерн выбирается как некая целостная структура "высокого уровня". То, что в биологических системах процесс редукции волновой функции осуществляется на уровне выбора макроскопических, по сути, классических ветвей волновой функции, Степп объясняет как результат давления естественного отбора. Если бы редукции происходили на микроуровне, то это привело бы к стохастическому функционированию мозга и сделало бы невозможным какое-либо целенаправленное поведение (124).

Вот эти процессы спонтанного выбора макроскопических ветвей суперпозиции, составленной из макроскопических квантовых состояний мозга, и составляют, по мнению Степпа, процессы (акты) сознания. То есть функция сознания заключается в осуществлении свободного выбора одной из альтернативных нейродинамических схем, управляющих действиями организма. Предшествующий редукции волновой процесс, описываемый уравнением Шредингера, представляет, по мнению Степпа, "материя-подобный" аспект реальности, а "ментальный" аспект реальности - соответствует квантовым событиям - коллапсам волновой функции.

Сходная дуалистическая концепция разрабатывается, также, Р. Пенроузом (122, 123, 127). Основное отличие его концепции от точки зрения Г. Степпа заключается в истолковании механизма редукции волновой функции. Если по Степпу редукция - следствие взаимодействия квантовой подсистемы мозга с другими его частями, которые выступают в роли "измерительного прибора" (что соответствует "Копенгагенской" интерпретации измерения), то по Пенроузу имеет место "самоколлапс" ("саморедукция" или "объективная редукция") волновой функции - т.е. спонтанный процесс, возникающий вследствие гравитационного самовоздействия квантовой подсистемы мозга. Предлагается следующая модель функционирования мозга: в специфических мозговых структурах (предположительно, в "микротрубках", о которых мы более подробно поговорим в п.3.10) в результате кооперативного взаимодействия вторичных квантовых полей возникает макроскопическое квантовое когерентное состояние, которое охватывает (в течение, примерно, 500 мсек.) значительные объемы нервной ткани. Эта стадия обозначается как "предсознание" (pre-consciousness). Это состояние развивается до тех пор, пока различие масс-энергии различных состояний (входящих в суперпозицию, представляющую исходное состояние) не достигнет порога "квантовой гравитации". Здесь степень различия масс-энергии ведет к разделению пространственно-временной геометрии, соответствующей каждому члену суперпозиции и система ставится перед необходимостью выбрать единичное состояние, в которое она затем спонтанно переходит (127). Последовательность этих актов "саморедукции" и составляет последовательность "актов сознания".

Отметим, что Пенроуз различает процессы "саморедукции" и вынужденной редукции, инициированной внешними воздействиями. Только "саморедукция" коррелятивна сознанию. Вместе с тем, процессы саморедукции требуют особых условий - длительного сохранения когерентного квантового состояния, что предполагает отсутствие актов вынужденной редукции. Это условие позволяет, по мнению Р. Пенроуза, избежать панпсихизма - сознание возникает лишь в особых условиях, когда квантовая система оказывается каким-то образом защищена от внешних влияний, способных инициировать вынужденные редукции.

Важная особенность модели Пенроуза - предположение об алгоритмически невычислимом характере процессов "саморедукции" волновой функции. Пенроуз апеллирует здесь к так называемому "Геделевскому аргументу" (172) суть которого заключается в том, что никакая формальная система оказывается неспособной в точности воспроизводить функцию человеческого сознания, поскольку для любой такой системы существуют "геделевские предложения" (формализованные высказывания суть которых сводится к утверждению невыводимости этих высказываний из аксиом данной формальной системы), которые данная формальная система с необходимостью должна оценить как ложные (поскольку они невыводимы из аксиом), но которые, в силу своего содержания являются (как это очевидно для человеческого сознания) истинными высказываниями. Таким образом, человек и машина, подчиненная алгоритму, всегда будут расходиться в оценке "геделевских предложений". Машина всегда будет оценивать их как ложные, а человек - как истинные. Отсюда следует, что никакая машина не способна исчерпывающим образом воспроизводить функцию сознания.

С нашей точки зрения, поскольку процессы редукции волновой функции коррелятивны аффективно-волевой сфере, "невычислимость" функции сознания (которая проявляется вовне как квантовая стохастичность) может быть связана с уникальностью нашего "Я", с нашей "самостью", определяющей спонтанные волевые и аффективные выборы субъекта в альтернативных ситуациях. Способна ли этого рода "невычислимость" существенным образом расширять возможности нашего мышления - делая для человека разрешимыми проблемы, неразрешимые для машины, - не ясно. Однако, возможен и другой "надиндивидуальный" источник невычислимости, который как раз может иметь непосредственное отношение к возможностям нашего мышления. Выше мы отмечали, что структуры "Умопостигаемого мира" могут быть фундированы некой сверхрациональной, трансцендентной реальностью, прообразом которой является "Единое" неоплатоников. Если наша субъективность причастна этой реальности, то это действительно может расширять наш "умственный горизонт" за счет присутствия в нашем мышлении сверхрациональной, металогической компоненты, способной на интуитивном уровне обосновать саму рациональность. Такая сверхрациональная составляющая, очевидно, не может присутствовать в какой-либо системе искусственного интеллекта и, таким образом, функция сознания действительно оказывается алгоритмически невычислимой.

Однако, речь здесь, по-видимому, должна идти о сознании "вообще", а не о конкретном эмпирическом индивидуальном сознании, которое, в силу своей временной конечности, очевидно, в принципе может быть эффективно имитировано с помощью алгоритмического устройства (если только оно не обладает какими-либо аномальными свойствами, типа ясновидения и т.п.). Как уже отмечалось ранее, понятие алгоритмической невычислимости применимо только лишь к функциям, область определения которых - бесконечное множество. Всякая функция, определенная на конечном множестве, - алгоритмически вычислима. Следовательно, на практике более важным является условие физической невычислимости функции сознания, которое предполагает, что никакое устройство, использующее иные чем наш мозг физические принципы организации процессов обработки информации, не способно имитировать функцию человеческого сознания - например, в силу недостаточного быстродействия или недостаточного объема памяти. Условие физической невычислимости является необходимым условием способности субъекта достоверно судить о собственных субъективных состояниях, поскольку последнее, очевидно, возможно только в том случае, если существует жесткая взаимооднозначная связь между функцией и тем субстратом, в котором эта функция осуществляется (подробнее см. (90) и п. 2.6).

В целом, основной недостаток концепций, связывающих сознание с редукцией волновой функции, заключается, на наш взгляд, в том, что эти концепции, по сути, выводит сознание за рамки известных физических принципов и, таким образом, за рамки познаваемого наукой вообще (126). Напомним, что функция сознания, в этих концепциях, состоит в выборе одной из ветвей суперпозиции нейрональных квантовых состояний. Все прочие ветви аннулируются. Этот выбор непредсказуем и неуправляем. Таким образом, можно сказать, что сущность сознания заключается в "спонтанности", абсолютной произвольности, недетерминированности. Однако такое понимание сознания вряд ли можно назвать реалистическим. Ранее, обсуждая "устройство" сознания (гл.1), мы пришли к выводу, что сознание - это скорее сочетание спонтанного и детерминированного. Без наличия спонтанного начала сознание утратило бы индивидуальность (с этой точки зрения представляются ошибочными модели "квантового сознания", которые, напротив, исключают спонтанность и рассматривают сознание как чисто детерминированный, "кибернетический" механизм (126, 132)), но без элемента детерминированности сознание вряд ли было бы способно функционировать как механизм, осуществляющий рациональное управление поведением.

Нельзя сказать, что в модели Степпа или Пенроуза психика целиком и полностью лишена внешней детерминации. Детерминизм присутствует здесь на уровне "досознательных" процессов, которые подчинены законам физики (описываются с помощью уравнения Шредингера). С нашей точки зрения нет никаких оснований полагать, что бессознательное жестко детерминировано, а сознание - есть нечто спонтанное. Скорее наоборот, спонтанные импульсы проистекают скорее из сферы бессознательного, тогда как осознанные действия чаще всего детерминированы некими рефлексивными "правилами", имеющими "внешнее" происхождение. Кроме того, бессознательное здесь, по сути полностью "материализируется", выводится за пределы субъективной сферы, что представляется нам неприемлемым.

Здесь уместно упомянуть концепции, в которых отношение "квантовое - классическое" рассматривается не как физический коррелят отношения "материя-сознание", а как отношение "сознание - бессознательное" (такова, например, точка зрения В.В. Чавчанидзе (103)). Логика этой точки зрения вполне понятна: если сознание, это то, что "наблюдаемо" (рефлексивный" статус сознания), а "бессознательное" - то, что "ненаблюдаемо", то естественно сопоставить "бессознательное" с квантовым состоянием "до измерения", а сознание - с тем информационным содержанием, которое "раскрывается" в акте измерения. Поскольку "наблюдаемые" (согласно Н. Бору) с необходимостью должны описываться на языке классической физики, отношение "сознание - бессознательное" оказывается, одновременно, отношением "классическое - квантовое".

С нашей точки зрения, однако, граница "квантового и классического" (по сути, потенциального и актуального) - это граница между внечувственной (идеальной, смысловой) и чувственной составляющими субъективного, а не между бессознательным и сознанием (т.е. дорефлексивным и рефлексивным). Как мы установили выше (гл.1), и чувственные и внечувственные феномены в равной мере могут осознаваться или не осознаваться, хотя осознание смысла всегда сопряжено с промежуточной операцией "чувственной развертки" данного смысла. Сознание и бессознательное - это отнюдь не две разнородные онтологически "части" нашей субъективности, а скорее это две разные формы организации ее в целом, в частности, два разных статуса (осознаваемый и неосознаваемый) той информации, которая составляет наше "Я"

Подведем итоги. Мы видим, что наша концепция существенным образом отличается от рассмотренных в данном параграфе теорий, различным образом трактующих отношение "квантового и сознания". Прежде всего, все рассмотренные концепции так или иначе дуалистичны. В сущности, квантовая механика здесь используется для того, чтобы показать, что сознание присутствует в физическом мире, как специфический, несводимый к чему-либо "агент", действующий на материю через процесс редукции волновой функции.

В нашей концепции, дуализм материи и сознания полностью снимается. Мы стоим на точке зрения монизма: субъективное, сознание - это "внутренняя" сторона того, что "вовне" проявляет себя как "материя". Этот подход, как нам представляется, имеет ряд преимуществ: он , во-первых, вводит сознание в рамки "нормальной науки", позволяя говорить о "квантовых механизмах сознания", во-вторых, наш подход позволяет сочетать идеи детерминированности и индетерминизма в описании сознания (спонтанность проявляется в процессе "развертки" смысла, как фактор, воздействующий на выбор направления этой развертки, тогда как сама структура "смыслового поля" (поля готовностей к актуализации) меняется детерминированно), в-третьих, наш подход, именно в силу "монизма", позволяет использовать более сложные физические модели сознания (т.к. субъективное совпадает не с частью физической реальности, а напротив, физическое и субъективное целиком совпадают). Кроме того, наш подход опирается на детально разработанную теорию субъективного, чего нельзя сказать о большинстве упомянутых здесь концепций.

Вместе с тем, в настоящее время, конечно, еще рано делать какие-либо окончательные выводы относительно перспективности тех или иных подходов к проблеме "физическое и субъективное" и, соответственно, следует приветствовать плюрализм мнений по данному вопросу.

3.9. Сознание и квантовые компьютеры

В предыдущих разделах мы обнаружили параллелизм свойств квантового и субъективного. Однако речь шла лишь о наиболее общих, формальных свойствах человеческой субъективности и физических объектов. Можно утверждать, что форма бытия субъективного в общих чертах совпадает с формой бытия квантовых объектов. Но для того, чтобы более убедительно обосновать гипотезу о квантовой природе человеческого сознания, необходимо также показать, что квантовые системы, не только подобны сознанию по своей бытийственной форме, но и, при определенных условиях, способны выполнять те функции, которые, по всей видимости, присущи человеческому сознанию, т.е. способны существенным образом участвовать в процессах обработки сенсорной информации, участвовать в мышлении, обеспечивать функцию сохранения информации, участвовать в планировании поведенческих актов и т.д. Иными словами, необходимо показать, что используя квантовые принципы можно создать некое "устройство" (которое, возможно, содержит также и некоторые "классические" компоненты), которое по своим функциональным возможностям будет эквивалентно человеческому мозгу.

Для того, чтобы прояснить этот вопрос, воспользуемся снова "компьютерной метафорой". Эта "метафора" естественно вытекает из того факта, что и сознание и компьютер, по всей видимости, могут выполнять сходные функции: они могут обрабатывать поступающую извне информацию и принимать решения, оптимизирующие поведение.

Однако, ранее, в связи с аргументом "китайской комнаты", мы отметили весьма ограниченный и условный характер этой аналогии. Даже если будет создан компьютер, функционально эквивалентный человеческому мозгу, то, в соответствии с этим аргументом, это не дает гарантии, что данный компьютер с необходимостью будет обладать чем-то подобным нашей целостной сфере субъективного. (В соответствии с нашим философским "пансубъективизмом", вполне можно представить компьютер как некий "конгломерат" единичных субъективностей, на долю каждой из которых выпадает лишь какая-то малая часть тех "квазипсихических" процессов, которые протекают в данном компьютере. В мозге же, аналогичные процессы, по большей части протекают в границах единичной, целостной субъективности).

Однако здесь необходимо сделать следующие два замечания. Во-первых, из того, что не всякий компьютер, функционально эквивалентный нашему сознанию, будет обладать полноценной целостной сферой субъективного, отнюдь не следует, что невозможно создать искусственное устройство в самом деле обладающее целостным сознанием (а не только имитирующим его наличие). Искусственное сознание можно мыслить как некую искусственную интеллектуальную систему, обладающую целостной сферой субъективного, в которой в единстве представлены значительные фрагменты процесса осмысленной обработки информации.

Вместе с тем, во-вторых, есть основания думать, что если искусственное сознание возможно, то оно будет не только "извне" (функционально) и "изнутри" (субъективно) тождественно человеческому сознанию, но и ( если принять теорию психофизического тождества) в нем должны быть также воплощены те же самые физические принципы, которые лежат в основе человеческого сознания.

Как уже отмечалось выше, принцип инвариантности функции к субстратной основе по всей видимости имеет лишь ограниченную сферу применения. Усложнение функции влечет, как правило, сужение физической базы, на которой данная функция только и может быть реализована. Таким образом, не исключено, что достижение функциональной сложности человеческого сознания приведет к сокращению этой базы лишь до одного "устройства", так что можно будет говорить в данном случае о тождестве физического и функционального.

Отсюда можно, в качестве правдоподобной гипотезы сформулировать принцип, который можно назвать "принципом конвергенции": можно предположить, что различные направления в области создания искусственного интеллекта в конечном итоге приведут к одному и тому же единственно возможному результату - будет создано одно единственное "устройство", которое, с одной стороны, будет функционально эквивалентно человеческой психике, а с другой, будет основано на тех же физических принципах, что и наше собственное сознание. И это "устройство", будет, одновременно, и единственной возможной реализацией сознания вообще (если отказаться от принципа конвергенции, то мы этим самым разрываем связь физического и функционального, что неизбежно приводит нас к выводу о невозможности достоверного знания собственной субъективности (см. 90)).

Уже из этих соображений вытекает перспективность "компьютерной метафоры", как средства исследования человеческого сознания. Опираясь на эту метафору, мы можем поставленную в начале раздела проблему: может ли квантовая система выполнять сложные психические функции, заменить другой, более доступной для исследования, проблемой: может ли квантовая система выполнять функцию универсального компьютера, достаточно "мощного", вместе с тем, для того, чтобы можно было надеяться на его основе создать систему искусственного интеллекта, функционально эквивалентного человеческому сознанию.

Последняя проблема распадается на ряд подпроблем, из которых по крайней мере две мы можем уже сейчас содержательно обсудить.

Первая - это проблема принципиальной возможности создания квантового компьютера, т.е. универсального вычислительного устройства, существенным образом использующего квантовые принципы. Эта проблема в настоящее время имеет вполне определенное, а именно - положительное решение. Как показано в ряде работ (149,150,153) квантовый компьютер, в принципе, создать возможно. (То есть, принципы квантовой механики по крайней мере не исключают такой возможности). Более того, в настоящее время квантовый компьютер уже перестал быть лишь теоретической возможностью: уже существует действующая модель квантового компьютера (169).

Вместе с тем известно, что квантовые вычисления сами по себе неустойчивы (156). Если бы удалось построить вычислительную машину, целиком построенную на квантовых принципах, то она вскоре перестала бы нормально функционировать, хотя бы из-за необратимого расплывания волновых пакетов составляющих ее частиц (существенную роль здесь также играет нелинейный характер вычислительного процесса). Для осуществления устойчивых вычислений необходима гибридная система, сочетающая классические и квантовые принципы. Отсюда понятно почему необходимы подчиненные классическим законам нервные процессы. Роль "классической" подсистемы - в стабилизации, регуляции, управлении "квантовой" подсистемой нашего мозга. "Классическая" система задает для "квантовой" внешний потенциал и граничные условия - и тем самым задает характер ее функционирования. "Классическая" подсистема также осуществляет измерения над "квантовой" и именно этот измерительный процесс, как мы полагаем, создает "актуально переживаемое", т.е. "чувственность".

В целом, функционально сознание - это продукт совместной деятельности "классической" и "квантовой" подсистем, хотя субъективно сознание коррелятивно только квантовым состояниям. (Конечно, проводимое здесь различие "классического" и "квантового" не является абсолютным. "Классическая" подсистема - также обладает квантовыми свойствами, но эти свойства проявляются лишь на уровне составляющих ее микроскопических частей, тогда как "квантовая" подсистема проявляет свои квантовые свойства в макромасштабе. Иными словами, "классическая" подсистема, - это некоторое усреднение по множеству индивидуальных микроскопических квантовых систем).

Вторая проблема: могут ли квантовые компьютеры (вернее гибридные системы, содержащие "классические" и "квантовые" элементы) обеспечить достаточную вычислительную мощность (выражаемую, например, в количестве операций в секунду и, также, в объеме доступной памяти), которая позволила бы осуществлять такую же по сложности обработку информации, которая осуществляется в человеческом сознании. Сложность здесь в том, что мы не знаем какая именно вычислительная мощность будет здесь достаточной. Поэтому мы ограничимся лишь сравнением возможностей "классических" и квантовых компьютеров.

То, что гибридные системы, сочетающие классические и квантовые принципы, будут обладать большими моделирующими возможностями, чем чисто "классические" вычислительные системы, у специалистов в области "компьютерных наук" не вызывает сомнений (15, 150). Здесь, прежде всего, нужно отметить, что существует обусловленный фундаментальными физическими принципами предел роста вычислительной мощности "классических" вычислительных устройств. Скорость осуществления логических операций и скорость поиска нужной информации в памяти лимитированы, с одной стороны, предельной скоростью распространения сигнала в вычислительном устройстве, а с другой стороны - предельными размерами этого устройства. Поскольку скорость распространения сигнала ограничена скоростью света, существует лишь один радикальный способ увеличить быстродействие компьютера - это миниатюризация его элементарной базы. Однако, если характерные размеры деталей становятся меньше 0,1 мкм, вступают в силу квантовые законы. Таким образом, сама задача повышения вычислительной мощности компьютера ведет нас к необходимости рассмотреть возможность замены "классических" принципов обработки информации - квантовыми. (Нам могут возразить, указав, что рост вычислительной мощности возможен также и за счет использования параллельных вычислений. Однако и здесь существуют пределы роста и полученный выигрыш оказывается не особенно значительным. Если для однопроцессорных "классических" вычислительных систем предельная мощность составляет величину порядка 10⁹ бит/сек, то для параллельных вычислительных систем - порядка 10¹¹ бит/сек (15). То есть использование параллельных вычислений дает выигрыш (причем не для всех типов решаемых задач) в среднем не более чем на три порядка).

Таким образом, переход к квантовым принципам осуществления вычислений является, по-видимому, совершенно неизбежным этапом эволюции компьютеров.

Однако необходимо иметь в виду, что с точки зрения гипотезы о квантовой природе сознания предполагаемый выигрыш в вычислительной мощности при переходе на квантовые принципы не может быть обусловлен только дальнейшей миниатюризацией вычислительного устройства. Если бы это было так, то мы должны были бы предположить микроскопические размеры "квантового субстрата сознания" и "поместить" его, например, внутрь единичной нервной клетки. Все это, однако, представляется малоправдоподобным с точки зрения физиологии. Даже если сознание связано с внутриклеточными процессами, следует допустить, что одним и тем же "Я" обладают по крайней мере десятки тысяч или даже миллионы нервных клеток. Иными словами, гипотетический "квантовый субстрат сознания", по-видимому, нужно представлять как некое коллективное макроскопическое квантовое состояние (наподобие, скажем, сверхпроводящего состояния), охватывающего если не весь мозг, то, по крайней мере, весьма значительные массы нервной ткани.

В этом случае выигрыш, связанный с "миниатюризацией" (использованием, например, в качестве "рабочих элементов" внутриклеточных структур молекулярного уровня) утрачивается, так как время одного "такта" вычисления не может быть меньше времени, необходимого для обмена информацией между удаленными участками мозга, составляющими части "квантового субстрата сознания".

Таким образом, если наша гипотеза верна, должен существовать какой-то иной механизм повышения производительности квантовых вычислений, не зависящий от размеров квантового компьютера. И такой механизм действительно существует.

Как было показано в работе Д. Дейча (150), рост вычислительной мощности квантового компьютера может быть достигнут за счет использования квантовомеханического принципа суперпозиции. Было показано, что используя принцип суперпозиции квантовых состояний, можно достигнуть такой степени "квантового параллелизма" в обработке информации, которая недоступна классическим системам.

В настоящее время ведутся интенсивные исследования в этом направлении (151, 152,153, 154, 163, 169, ) В частности, в последние годы были построены конкретные алгоритмы для квантового компьютера, которые позволяют, используя принцип суперпозиции, решать некоторые математические задачи (такие как определение периода последовательности, факторизация, поиск в базах данных и др.) гораздо более эффективно, чем это возможно при помощи компьютеров, использующих классические принципы. (Предполагается возможность ускорения вычислений в миллионы и миллиарды раз !) Как уже отмечалось,недавно исследования возможностей квантовых компьютеров перешли из области чисто теоретических исследований в область практическую - группой исследователей из корпорации IBM, Массачусетского технологического института, Калифорнийского и Оксфордского университетов был продемонстрирован простейший действующий квантовый компьютер, элементами которого служат атомы водорода и углерода в молекуле трихлорэтилена, а считывание результата осуществляется с помощью использования эффекта ядерного магнитного резонанса. Квантовые компьютеры такого типа могут быть использованы для сортировки неупорядоченных записей в базах данных. (169 ). В частности, сообщается о демонстрации квантового алгоритма (на ядерных спинах трихлорметана), способного выполнить за одно действие процедуру, аналогичную идентификации за одну попытку изображения на каждой стороне одной монеты (192).

Рассмотрим более конкретно свойства квантовых компьютеров и сопоставим их с некоторыми функциональными свойствами человеческого сознания.

Прежде всего, рассмотрим типичную схему устройства и основные принципы функционирования квантового компьютера. Обычно в качестве модели квантового компьютера рассматривают линейно упорядоченный набор двухуровневых квантовых систем, т.е. систем, имеющих два ортогональных базисных квантовых состояния. (Примером таких состояний могут служить возбужденное и основное состояние атома, состояния с различной ориентацией спина и т.п.). Каждая из таких двухуровневых систем выполняет в квантовом компьютере функцию элементарной ячейки памяти. Используя набор двухуровневых систем, мы можем записать и сохранить в виде двоичного кода какое-либо число, кодирующее конкретный единичный "вход" (начальное состояние) квантового компьютера.

Вычислительный процесс можно изобразить с помощью унитарного оператора эволюции U, действие которого переводит (обратимым образом) исходный набор двухуровневых систем ("вход") в новое квантовое состояние, кодирующее результат вычисления для данного конкретного "входа".

Однако до того, как мы применим к исходному состоянию оператор U, мы можем перевести каждую из двухуровневых систем в состояние суперпозиции ее базисных состояний таким образом, что вся совокупность двухуровневых систем как целое может быть описана как суперпозиция всех возможных начальных состояний квантового компьютера. Если мы имеем N линейно упорядоченных двухуровневых систем, то мы получим суперпозицию, состоящую из 2^N членов, каждый из которых изображает допустимый вход квантового компьютера.

Применяя U к данной суперпозиции, мы преобразуем исходную суперпозицию всевозможных "входов" квантового компьютера в суперпозицию, содержащую всевозможные результаты вычисления. То есть, за один вычислительный такт квантовый компьютер, используя принцип суперпозиции, способен параллельно вычислить экспоненциальное множество значений интересующей нас функции, соответствующей действию оператора U.

Существенная проблема, однако, возникает в связи с тем, что нам, далее, необходимо каким-то образом "прочитать" полученный результат вычисления. Для этого мы должны осуществить измерение, которое, согласно принципам квантовой механики, разрушает полученную в результате вычисления суперпозицию и дает нам в конечном итоге лишь одно единственное значение функции, причем значение, выбранное случайным образом из экспоненциального набора всех вычисленных квантовым компьютером значений данной функции.

Если нас интересуют и другие результаты вычисления или интересует, например, принимает ли функция какое-то определенное значение в заданной области определения, то мы должны многократно повторить вычислительную процедуру с самого начала и делать это до тех пор, пока не получим ответ на интересующие нас вопросы.

В результате выигрыш в скорости, который мы имеем на первом этапе благодаря принципу суперпозиции, полностью теряется на втором этапе, когда мы пытаемся извлечь из квантового компьютера интересующий нас результат вычисления. Однако, как показано в ряде работ, мы все же можем построить эффективный квантовый алгоритм, позволяющий решать ряд достаточно сложных задач гораздо более эффективно (за меньшее число тактов), чем любой алгоритм для классического компьютера. Так П. Шор описал квантовый алгоритм, который позволяет разложить число из N цифр на простые множители примерно за N² операций, тогда как на обычном компьютере требуется как минимум exp(N)^1/3 операций (151). Этот эффект ускорения вычислений достигается за счет использования дополнительных операторов, преобразующих исходную суперпозицию, и, в особенности, за счет эффекта интерференции квантовых состояний. Эти дополнительные меры позволяют как бы "усилить" нужный нам результат (в частности, путем копирования некоторых фрагментов суперпозиции, осуществления дополнительных измерений на промежуточных этапах вычислительного процесса и т.п. (163)) и таким образом резко сократить число повторений вычислительного процесса.

Попытаемся теперь провести некоторые аналогии между квантовым компьютером и человеческим сознанием. Во-первых, представляется очевидным, что наше сознание обладает способностью параллельно обрабатывать огромные объемы сенсорной (например, визуально воспринимаемой) информации. Это доказывается хотя бы тем, что когда я открываю глаза, я сразу же вижу и опознаю вокруг себя огромное множество разнообразных предметов. Как показывают эксперименты, построение образа объекта, включая его категориальное распознавание, осуществляется в среднем примерно за 200-500 мсек. За это время наш мозг должен осуществить колоссальное множество операций с каждой единицей сенсорной информации, включая (для зрительной модальности) выделение фигуры из фона, учет движения глаз и тела, распознавание образа, идентификацию движущихся предметов и т.д. Если допустить, что, по крайней мере, большая часть этих операций осуществляется непосредственно в нашем сознании, то мы должны признать, что сознание способно к параллельной обработке больших объемов информации. Причем эта обработка осуществляется обычно за один "вычислительный такт", поскольку мы, как правило, не наблюдаем субъективно какой-либо динамики построения чувственного образа (за исключением особых экспериментальных ситуаций, в которых эта динамика наблюдается, вероятно, как артефакт, созданный ограничением времени восприятия). Мы, как правило, сразу видим вещь как целостный, законченный, осмысленный предмет. Но, как мы отмечали выше, таким же свойством: за один такт параллельно осуществлять экспоненциальное множество операций, обладают и квантовые компьютеры.

Далее, параллельные процессы в сознании, например, процессы параллельного визуального восприятия сразу нескольких объектов, не являются абсолютно независимыми друг от друга. Как показали исследования гештальт-психологов, каждый предмет воспринимается нами в контексте единого целостного "перцептивного поля". (Так называемые "полевые эффекты" восприятия). Вместе с тем, параллельные вычисления в квантовом компьютере также не являются независимыми. Если, например, имеются две ветви вычислительного процесса, приводящие к тождественному результату, то в соответствии с принципами квантовой механики, между этими ветвями возникает интерференция, т.е. вычислительный процесс в одной ветви либо подавляет, либо усиливает аналогичный процесс в другой ветви.

Гипотеза квантовой природы сознания позволяет также решить один психологический парадокс: с одной стороны, достаточно очевидно, что для того, чтобы выполнять присущие ему функции, наш мозг должен обладать огромной вычислительной мощностью, в частности, огромной пропускной способностью, позволяющей ему параллельно обрабатывать огромные массивы сенсорной информации в реальном масштабе времени. Однако, с другой стороны, прямые измерения показывают, что пропускная способность человеческой психики смехотворно мала и составляет, по оценкам разных авторов, от 5 до 70 бит/сек (117). Достаточно очевидно, что "узким местом" здесь, как и в квантовом компьютере, является процедура считывания результатов обработки информации. Мы способны одновременно воспринять и опознать огромное количество различных объектов и сконструировать из их образов единое осмысленное "перцептивное поле" актуально переживаемого. Но мы не можем, как правило, сразу, без дополнительных затрат когнитивных ресурсов, дать ответ на вопрос: есть ли среди воспринимаемых нами объектов тот или иной конкретный предмет. (Например, если мы воспринимаем большую таблицу с числами, то, несмотря на то, что мы видим ее как некое осмысленное целое, мы, тем не менее, не можем сразу же ответить на вопрос: есть ли среди этих чисел, например, число 10 или же нет). По всей видимости в нашем сознании в каждый момент времени в потенциальной форме содержится огромная, сложным образом структурированная информация, содержащая экспоненциальное множество ответов на самые разнообразные вопросы относительно воспринимаемых нами в данный момент объектах (что и создает эффект осмысленности видимого), однако доступ извне к этой информации чрезвычайно ограничен. Реально, в каждую единицу времени мы можем дать ответ лишь на один единственный вопрос, да и то для этого нередко требуются дополнительные когнитивные операции и, соответственно, дополнительные затраты времени. Точно так же и квантовый компьютер содержит в себе в виде суперпозиции квантовых состояний огромное множество результатов вычисления, однако доступ к этой информации весьма ограничен и требуются дополнительные операции для того чтобы получить ответ на тот или иной вопрос относительно этих, уже имеющихся в наличии, результатов вычисления. То, что именно измерение, которое в нашей модели "квантового сознания" коррелятивно чувственным переживаниям, осуществляет извлечение необходимой информации и делает ее доступной для внешнего наблюдателя, субъективно соответствует тому факту, что для того, чтобы "осознать" (отрефлексировать) то или иное содержание в составе, например,воспринимаемой с помощью зрения "картины мира", необходимо буквально увидеть это содержание, пережить его как непосредственный сенсорный образ. (Я не могу ответить на вопрос: есть ли в таблице число 10, пока непосредственно не увижу эту десятку).

Если мозг действительно представляет собой некое подобие квантового компьютера, то он, очевидно, должен обладать эффективным алгоритмом усиления "полезных" результатов квантового вычисления, что дает ему возможность решать сложные когнитивные задачи за минимальное число шагов. Мы пока столь же эффективных и, одновременно, универсальных квантовых алгоритмов не имеем. Отметим, что из всех описанных в настоящее время квантовых алгоритмов наибольшее значение для решения специфических когнитивных задач имеет, по всей видимости, недавно описанный Л. К. Гровером квантовый алгоритм быстрого поиска информации в базах данных (163). Этот алгоритм можно сопоставить с механизмом быстрого поиска информации в долговременной памяти. (Если, например, в базе данных содержится 10000 записей, то классическому компьютеру потребуется осуществить 5000 проверок для того, чтобы обнаружить нужную информацию, тогда как квантовому компьютеру, использующему алгоритм Гровера, потребуется для этого осуществить всего 100 вычислительных шагов).

Отметим, наконец, еще одну аналогию между свойствами сознания и свойствами квантовых компьютеров. Большинство известных моделей квантовых компьютеров основаны на идее осуществимости в квантовом компьютере полностью обратимого вычислительного процесса, что позволяет осуществлять вычисления без диссипации энергии (последняя привела бы к разрушению когерентности и сделала бы невозможным квантовый вычислительный процесс). Но физическая обратимость вычисления предполагает его логическую обратимость, а последняя предполагает полное отсутствие потери информации в ходе вычислительного процесса. Иными словами, квантовый компьютер должен сохранять всю исходную информацию на протяжении всего вычислительного процесса. Вместе с те, некоторые исследования (У. Пенфилд, П. Перо) показывают, что человеческий мозг также на самом деле ничего не забывает, затрудняется лишь доступ к той или иной хранящейся в нем информации. Не есть ли это следствие обратимого характера квантовых вычислений, осуществляемых в мозге?

Итак, мы видим, что не только предельно общие свойства сознания имеют аналоги на квантовом уровне, но и аналогичны также и более частные, функциональные свойства сознания и квантовых компьютеров.

Вместе с тем, следует признать, что рассматриваемые в настоящее время в литературе проекты квантовых компьютеров, основанные на идее использования линейных "квантовых регистров" - множества линейно упорядоченных, строго локализованных в пространстве двухуровневых квантовых систем, в которых отдельные элементы, по крайней мере в начале и в конце вычислительного процесса, совершенно не зависят друг от друга, очень мало соответствуют гипотетическим свойствам "квантового сознания", как мы его описали ранее. В частности, "классический" квантовый компьютер не вполне удовлетворяет описанным выше критериям целостности, которые, в частности, исключают возможность изолированного манипулирования с отдельными частицами или атомами, входящими в "квантовый субстрат сознания". Но именно такую возможность и предполагают обычные модели квантовых компьютеров. (Это условие, однако, можно обойти, если предположить, что измерению каждый раз подвергается лишь какая-то малая часть суммарного квантового регистра, так что квантовый компьютер постоянно пребывает в "перепутанном" состоянии, возникающим в результате взаимодействия отдельных кубитов. Отметим, что "квантовое перепутывание" - это существенная черта квантовых вычислений. Это говорит о том, что квантовые вычисления нелокальны по своей природе). Кроме того, обычные квантовые компьютеры неустойчивы к тепловым флуктуациям, так что исключается возможность долгосрочного хранения информации в квантовых регистрах. Для осуществления сколь-нибудь длительного вычисления требуются специальные ухищрения (в виде, например, использования квантовых кодов, исправляющих ошибки) для того, чтобы компенсировать процессы декогеренции, вызванные слабыми тепловыми флуктуациями, которые способны преждевременно разрушить суперпозицию квантовых состояний.

Для устойчивого хранения информации и достаточно длительного сохранения квантовых суперпозиций, необходимых для реализации "квантового параллелизма", вполне возможно, потребуется использование макроскопических когерентных квантовых состояний материи (наподобие сверхпроводящего или сверхтекучего состояния). Но в этом случае утрачивается возможность контролировать поведение отдельных квантовых частиц, составляющих макроскопический квантовый бозе-конденсат и, следовательно, астрономическая по числу составляющих ее членов суперпозиция, необходимая для эффективных квантовых вычислений, должна создаваться другим способом - например, за счет множественного расщепления базисных квантовых состояний, характеризующих макроскопическое квантовое состояние как единое целое.

Попытаемся теперь хотя бы в общих чертах представить как может функционировать "квантовый механизм сознания" (назовем его, для краткости, "Я-процессор"). Учитывая рассмотренную выше аналогию квантового и субъективного, мы, прежде всего, должны предположить, что взаимодействие между "классической" и "квантовой" подсистемами мозга осуществляется таким образом, что в результате этого взаимодействия измерению подвергается лишь какая-то очень небольшая часть совокупного физического состояния "Я-процессора". Функция "ненаблюдаемой" составляющей (которая в нашей модели соответствует идеальной, смысловой составляющей сферы субъективного) - это, по-видимому, хранение и обработка информации, в частности, информации, поступающей от органов чувств, а также осуществление мыслительных операций. "Наблюдаемая" (измеряемая) часть "Я-процессора", та которая коррелятивна "актуально переживаемому" (чувственности), - по-видимому, "сообщает" вовне (другим мозговым структурам) результаты обработки информации, которую осуществляет "Я-процессор". Таким образом, посредством актуальных переживаний "Я-процессор" сообщается с внешним миром. С этой точки зрения, субъективная действительность - это (если продолжить компьютерную аналогию) своего рода "дисплей" ("Я-дисплей"). Функцию "Я-процессора" в общих чертах можно представить как отображение множества "входов" (задаваемых, по-видимому, через внешний потенциал и граничные условия) на множество "выходов" - результатов измерения, отражающих состояние "Я-дисплея".

Отсюда, в частности, следует, что то, что мы непосредственно переживаем в чувственной форме - наши ощущения, образы - это отнюдь не "вход", а, напротив, "выход", т.е. конечный продукт работы нашего сознания. Следовательно, совершенно не верна классическая схема, согласно которой познание начинается с ощущений и заканчивается абстрактным понятием, т.е. чем-то внечувственным. На самом деле все как раз наоборот. Исходный пункт познания - это, по-видимому, "внечувственный" процесс воздействия внешнего потенциала при заданных граничных условиях на квантовое состояние (это воздействие не эквивалентно измерению и не должно приводить к возникновению актуальных переживаний). Ощущение же, образ или представление - это конечный результат познавательного процесса, его итог (отсюда становится понятен парадоксальный, как бы "вывернутый наизнанку" порядок формирования чувственного образа - от общего - к частному: вначале "схватывается" обобщенная, целостная, абстрактная картина, а лишь затем - отдельные части, смысл опережает восприятие физических параметров раздражителя).

Отсюда, вытекает парадоксальный на первый взгляд вывод: мы должны допустить принципиальную возможность восприятия без ощущений и образов. Такого рода восприятие может иметь место в том случае, когда сенсорная информация, вводимая в сознание, далее не выводится в сколь-нибудь полном объеме на "Я-дисплей", но, тем не менее, какие-то обобщенные результаты обработки этой информации все же каким-то образом (например, через абстрактные представления) сообщаются вовне. В этом случае, например, возможно видение без зрительных ощущений - в форме прямого "схватывания" смысла предмета. Интересно, что такого рода "видение" без зрительных ощущений действительно существует (так называемый "феномен слепозрения" - когда больной, категорически отрицая наличие каких-либо зрительных ощущений, тем не менее, фактически способен как бы сверхчувственным способом "воспринимать" окружающее, например, способен правильно определить, что за предмет находится на некотором расстоянии от него (17)).

Если актуальная, чувственная составляющая нашей субъективности есть результат осуществления квантового измерения, то можно ожидать, что по крайней мере в некоторых случаях акт формирования чувственного образа будет иметь характер спонтанного выбора из некоторого набора альтернатив. И действительно, в определенных ситуациях мы наблюдаем альтернативный, вероятностный характер восприятия. Так, например, вероятностным является процесс обнаружения слабого сигнала на фоне помех. Другой пример: восприятие "двойственных изображений". В этих случаях чувственный образ неоднозначно связан с физическими параметрами сенсорного сигнала, что, возможно, объясняется квантовой природой сознания. С другой стороны, так же как результат квантового измерения, при определенных условиях, может быть однозначно предопределен (когда измеряемая величина имеет в данном состоянии вполне определенное значение), так и чувственное восприятие в обычных условиях вполне однозначно определяется характером стимуляции.

Рассмотрим теперь вопрос: как, в общих чертах, может осуществляться обработка информации в "Я-процессоре". Конечно, только конкретное исследование мозга может дать верный ответ на этот вопрос. Однако, важную информацию о работе "Я-процессора" можно получить используя метод интроспекции - ведь "Я-процессор" - это я сам, моя субъективность.

Здесь мы замечаем, что обработка информации в нашей субъективности осуществляется преимущественно симультанно - сразу большими "порциями" и за один "такт" и лишь достаточно сложные познавательные задачи разбиваются на ряд последовательных "умственных действий". Это говорит о том, что сознание действует отнюдь не как обычный последовательный компьютер, выполняющий с помощью большого числа дискретных элементарных шагов жестко заданную программу. Кроме того, информация не переводится в символическую форму, представлена в виде некоего изоморфного подобия объекта. Таким образом, "Я-процессор" - это скорее нечто подобное аналоговым вычислительным устройствам, в которых преобразование информации осуществляется за один "такт" путем закономерной симультанной перестройки физического состояния данного устройства. (Если продолжить аналогию с квантовым компьютером, то следует признать, что мозг, вероятно, обладает столь эффективным алгоритмом "усиления" нужных элементов суперпозиции, что вычисление завершается за один вычислительный такт или, по крайней мере, требуется небольшое число повторных измерений. Осуществление такого "усиления" требует, вероятно, весьма сложного, многоэтапного преобразования исходной волновой функции, которое, однако, осуществляется "в потенциальном плане" и, таким образом, субъективно не переживается как последовательная смена актуальных "состояний сознания". Заметим, что "механизм усиления" в данном случае, вероятно, и есть квантовый коррелят механизма внимания).

Продолжая аналогию с квантовым компьютером, можно сказать, что акт интуитивного "схватывания" некоторого умственного содержания соответствует стадии квантового вычисления, связанного с действием оператора U, а дискурс - с серией измерений, каждое из которых меняет направление вычислительного процесса - скачкообразно изменяет квантовое состояние и, вероятно, вносит коррекцию в квантовый алгоритм. Каждой чувственной модальности может соответствовать специфический квантовый алгоритм обработки информации и свой специфический способ измерения результатов вычисления. Автономность этих алгоритмов влечет несоизмеримость опыта, полученного в различных чувственных модальностях - что и создает, вероятно, эффект "качественной" разнородности модально специфических ощущений. Интенсивности чувственных переживаний должен соответствовать какой-то универсальный параметр измерительной процедуры, "считывающей" результаты обработки сенсорной информации в той или иной сенсорной модальности - например, интенсивность взаимодействия между "квантовым регистром", в котором записываются результаты "вычислений", и "измерительным прибором" (мозгом) или, например, объем информации, считываемой с данного регистра.

Волевым актам следует сопоставить измерения, "считывающие" результаты таких "квантовых вычислений", которые соответствуют процессу принятия поведенческих решений. (Интенсивность чувственного переживания волевого акта, при этом, минимальна). В этом случае измерение приводит к редукции квантовой суперпозиции, члены которой изображают различные решения проблемной ситуации, в которой в данный момент находится организм. Этот процесс редукции соответствует спонтанному выбору внутри множества допустимых поведенческих альтернатив. Необходимость такого выбора, по-видимому, связана с тем, что в данном случае отсутствует ( в силу творческого характера решаемых задач) стандартный алгоритм, который позволил бы заранее усилить один единственный член суперпозиции, соответствующий "оптимальному" решению проблемной ситуации. (Такого рода "усиление" одного из членов суперпозиции вероятно имеет место в случае чувственного восприятия - поскольку здесь используется, как представляется, достаточно стандартный алгоритм, что в конечном итоге обеспечивает относительную предсказуемость и детерминированность чувственного образа). В этом акте спонтанного выбора проявляется наша уникальная индивидуальность.

Эмоциональным переживаниям соответстует какой-то иной, альтернативный (и, по-видимому, более древний) квантовый алгоритм, который также позволяет принимать решения в различных проблемных ситуациях. Таким образом воле и аффектам соответствуют два различных, отчасти конкурирующих друг с другом, механизма принятия поведенческих решений.

То содержание квантового регистра, которое непосредственно не отражено в измерении, тем не менее косвенно способно влиять на результаты других измерений. Это и есть "бессознательное", оказывающее косвенное воздействие на сознательное поведение. В силу отсутствия адекватной измерительной процедуры некоторая информация не может использоваться достаточно широко и, таким образом, не может быть предметом рефлексии, хотя и продолжает участвовать в "квантовых вычислениях". Отсюда и проистекает представление о сознании как о "доске объявлений" и о бессознательном, как о психической информации, доступ к которой весьма ограничен. В пользу модели сознания, как квантового компьютера, говорит также тот факт, что мозг осуществляет явно избыточную семантическую обработку информации - в процессе решения перцептивных задач, например, актуализируются, как показывают эксперименты, и те семантические связи, которые ирреливантны по отношению к текущей задаче (174). Это говорит о том, что мозг не испытывает каких-либо затруднений в осуществлении операций параллельного просмотра огромного числа информационных файлов. Сложности для него существуют лишь в отборе релевантной информации. Интересно, также, что осознание влечет устранение иррелевантных семантических связей, т.е. соответствует акту "редукции" набора потенциально возможных семантических связей (174).

Мы уже отмечали нелокальный, существенно целостный характер квантовых вычислений. В процессе взаимодействия элементов квантового регистра происходит "перепутывание" квантовых состояний и систему уже невозможно представить в виде произведения волновых функций, описывающих состояние отдельных квантовых битов (кубитов). Здесь можно усмотреть аналогию с формой целостности нашей сферы субъективного. "Перепутанность" квантовых состояний означает, что части "перепутанной"системы не обладают самостоятельным, вполне определенным бытием. Бытие каждой части соотносительно с бытием других частей и всей системы в целом. Характерно, что в случае "перепутанных" состояний полное знание состояния всей системы не предполагает такого же полного знания о состоянии ее частей, т.е. части здесь "недоопределены", не обладают самостоятельной реальностью, существуют лишь в контексте целого.

Отметим также, что нормальное функционирование квантового компьютера с необходимостью требует отсутствие "перепутывания" его состояния с состоянием окружающей его среды - поскольку именно такое "перепутывание" и влечет преждевременный распад квантовых суперпозиций, т.е. процессы декогеренции. Подавление декогеренции - необходимое условие осуществления квантовых вычислений. Вместе с тем, подавляя декогеренцию мы тем самым осуществляем индивидуализацию данной квантовой системы. Таким образом, наличие индивидуальности, себетождественности - оказывается необходимым условием выполнения квантовым сознанием психических функций.

В заключении рассмотрим вкратце вопрос о возможных способах решения квантовым сознанием интеллектуальных, сенсорных и иных задач (таких как распознавание образов, выбор оптимальной стратегии поведения и т.п.). Представляется маловероятным, что решая типичные для человеческого интеллекта задачи, наш мозг использует что-то подобное эвристическим алгоритмам, существенно сокращающим число просматриваемых альтернатив. Уже само создание таких алгоритмов требует интеллектуальных усилий и, таким образом, эвристические алгоритмы не могут рассматриваться как первичный и основной механизм человеческого интеллекта. Представляется более вероятным, что наш мозг использует самый простой и универсальный метод - а именно, метод сплошного перебора вариантов. (Хотя, вероятно, многократное предъявление однотипных задач ведет к модификации алгоритма в направлении сокращения объема просматриваемых альтернатив). Вместе с тем, как мы видели ранее, квантовый компьютер как раз более всего подходит для решения разнообразных задач методом сплошного перебора (за счет использования практически неограниченной способности к осуществлению параллельных вычислений). Это еще один дополнительный аргумент в пользу гипотезы квантовой природы сознания.

3.10. Перспективы квантовой нейродинамики

Насколько реалистична гипотеза о квантовой природе сознания человека? Существуют ли факты, так или иначе подтверждающие эту гипотезу? Каковы возможные механизмы реализации "квантового сознания" в мозге? Попытаемся ответить на эти вопросы.

К сожалению, приходится констатировать, что несмотря на сравнительно большое число работ, посвященных "квантовым основания сознания", нет каких-либо прямых и однозначных доказательств того, что мозг реально использует в своей работе какие-то существенно квантовые макроскопические механизмы.

Однако, в последнее время появилось большое число публикаций, в которых предлагаются конкретные, обоснованные гипотезы, касающиеся возможных физических механизмов возникновения макроскопических квантовых состояний в мозге, которые авторы этих концепций связывают с сознанием (126,127,128,130,132). Большое число докладов на эту тему, в частности, было представлено на международном симпозиуме по проблеме сознания в Тусоне (1996г.) (128). Большинство докладчиков особые надежды связывало с исследованием так называемых "микротрубок" (microtubules) - микроскопических внутриклеточных образований, которые, соединяясь друг с другом, образуют внутриклеточную эндоплазматическую сеть, функция которой до сих пор не ясна. Предполагают, что эти "микротрубки", будучи оптически "пусты" (их содержимое бесструктурно), тем не менее обладают регулярной внутренней квазикристаллической структурой (например, наполнены водой в особом структурированном состоянии) и что такого рода структуры как раз и могут служить носителем макроскопического когерентного квантового состояния - являющегося непосредственным физическим "носителем" сознания. (127, 130)

Выбор "микротрубок" в качестве гипотетического "субстрата сознания" обусловлен прежде всего наблюдениями за поведение одноклеточных организмов которые, не обладая нервной системой, нередко демонстрируют достаточно сложное поведение. "Психический механизм" этих организмов, как полагают, как раз и локализован в системе "микротрубок". Отсюда весьма правдоподобными представляются предположения, что и у высших многоклеточных организмов психический механизм (локализованный в нервных клетках) также связан с этими структурами.

Надо сказать, что относительно конкретных механизмов "квантового сознания", локализованного в "микротрубках", нет единства мнений. Одни авторы полагают, что "микротрубки" как бы служат "волноводами" для оптического квантового компьютера, каковым является мозг. Другие полагают, что в "микротрубках" генерируются вторичные квантовые поля, квантами которых являются разного рода квазичастицы. Третьи предполагают, что в микротрубках возникает электронный бозе-конденсат и т.д. (128).

В целом, однако, можно выделить две наиболее популярные гипотезы, касающиеся возможности возникновения макроскопического квантового состояния в мозге и в биологических системах вообще. Первая гипотеза была высказана еще в 60-х годах Г. Фрeлихом (133). Фрeлих рассматривал гипотетический механизм образования в нервной ткани бозе-конденсата фононов - квантов высокочастотной вибрации внутриклеточных молекулярных структур. Бозе-конденсация - это процесс концентрации колебательных квантов на одной (выделенной) степени свободы. Речь, таким образом, здесь идет о специфическом дистантном взаимодействии на квантовом уровне колебательных степеней свободы макромолекулярных структур (Фрeлих помещал их в биологические мембраны, а современные исследователи - в "микротрубки"). В результате этого взаимодействия возникает единое макроскопическое, метастабильное когерентное квантовое состояние, соответствующее минимуму колебательной энергии (бозе-конденсат). Необходимый элемент модели Фрeлиха - постоянная "подкачка" энергии, поступающей в систему извне в виде квантов излучения в узком частотном диапазоне, близким к основной частоте. Мощность "подкачки" должна быть не ниже некоторой пороговой величины. ( С этой точки зрения механизм Фрeлиха напоминает процессы, происходящие в лазере). Привлекательная для модели "квантового сознания" особенность модели Фрeлиха - это дальнодействующий характер взаимодействий макромолекул, участвующих в образовании "бозе-конденсата". Это позволяет рассматривать "квантовое сознание" как явление макроскопического масштаба.

Заметим, что хотя эта гипотеза до сих пор пользуется большой популярностью, исследования, выполненные в последние десятилетия с целью проверки гипотезы Фрeлиха, пока не дали никаких позитивных результатов. В частности, в рамках модели Фр±лиха не удалось получить реалистические оценки параметров взаимодействия биосистем с когерентными электромагнитными колебаниями миллиметрового диапазона (106).

Вторая гипотеза была высказана в 50-е годы и касается возможности существования в биосистемах макроскопических квантовых эффектов наподобие сверхпроводимости (158,160, 161). Здесь уже носителем макроскопического когерентного квантового состояния являются электронные пары. Кроме того, макроскопическое квантовое состояние здесь может существовать и в равновесных условиях. Что касается этой гипотезы, то здесь имеются некоторые экспериментальные данные, косвенно ее подтверждающие. Причем эти данные были получены в экспериментах с естественной нейрональной сетью. Мы имеем здесь в виду работу харьковских ученых (106), в которой сообщается о наблюдении амплитудного отклика автодинного генератора дифракционного излучения (ГДИ-автодина) миллиметрового диапазона электромагнитных волн при взаимодействии с естественной нейронной сетью, состоящей из 106 нейронов сетчатки изолированного глазного бокала Rana temparata. Как отмечают авторы работы, наиболее вероятным физическим механизмом этого явления представляется нестационарный эффект Джозефсона, что предполагает сверхпроводящее состояние исследуемых биологических структур (которое наблюдается при комнатной температуре). Авторы отмечают отсутствие отклика ГДИ-автодина для неживого биологического объекта. Однако, рассмотренные данные лишь косвенно указывают на возможность сверхпроводимости в нервной ткани. Каких-либо убедительных доказательств и здесь пока, к сожалению, не имеется.

Учитывая это, нельзя сбрасывать со счета также и гипотезу, что сознание связано с какими-то еще пока не известными, лишь гипотетически предполагаемыми физическими частицами или взаимодействиями (см. (107)).

Безусловно, обнаружение квантовых свойств живого в виде макроскопических когерентных квантовых эффектов, которые могли бы объяснить, помимо сознания, удивительную согласованность биохимических процессов в живой клетке, антиэнтропийные свойства живого - это весьма сложная задача и нет ничего удивительного, что она до сих пор не решена. Квантовое состояние - не есть что-то такое, что можно увидеть в микроскоп. По сути, как мы видели, это объективно существующее в природе "идеальное". Всякое наблюдение неизбежно превращает квантовые состояния в "события", так что собственно квантовые свойства живого можно обнаружить лишь по косвенным эффектам. К числу таких косвенных эффектов можно отнести уже давно отмеченную аномально высокую чувствительность живого к слабым электромагнитным излучениям в определенных частотных диапазонах (108). Интенсивность этих излучений столь мала, что они не могут сколь-нибудь существенно повлиять на "классические" биохимические процессы в клетке. Отсюда возникает идея, что такого рода высокая, селективная по частоте чувствительность живого (в том числе и человека) к электромагнитным воздействиям ( в основном, в миллиметровом диапазоне) объясняется тем, что живой организм (или какие-то его макроскопические части) является "целостным квантовым объектом" (108).

Будем надеяться, что дальнейшие исследования приведут к прояснению вопроса: действительно ли в основе сознания лежат какие-то "квантовые механизмы" и насколько фактически оправдана отмеченная нами аналогия квантового и субъективного. Положительный результат будет иметь большое значение не только для понимания природы сознания, но и для понимания физической реальности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Пенфилд У., Джаспер Г. Эпилепсия и функциональная анатомия мозга человека. М., 1958.
2. Электрическая стимуляция мозга и нервов у человека. Л.,1990.
3. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. М., 1973.
4. Хомская Е.Д. Нейропсихология. М., 1987.
5. Дельгадо Х. Мозг и сознание. М., 1971.
6. Корсакова Н.К., Московичюте Л.И. Подкорковые структуры мозга и психические процессы. М.,1985.
7. Фишбах Д.Д. Психика и мозг //В мире науки.1992. ј 11-12. С.10-20.
8. Розенблатт Ф. Принципы нейродинамики. Перцептроны и теория механизмов мозга. М., 1965.
9. Патнем Х. Философия сознания. М., 1999.
10. Соколов Е.Н., Вайткявичус Г.Г. Нейроинтеллект: от нейрона к нейрокомпьютеру. М.,1989.
11. Арбиб М. Мозг, машина и математика. М., 1968.
12. Роуз С. Устройство памяти: от молекул к сознанию. М., 1995.
13. Роджерс Х. Теория рекурсивных функций эффективная вычислимость. М., 1972.
14. Беркович С.Я. Клеточные автоматы как модель реальности: поиски новых представлений физических и информационных процессов. М., 1993.
15. Дорфман В.Д., Иванов Л.В. ЭВМ и ее элементы. Развитие и оптимизация. М., 1988.
16. Балонов Л.Я., Деглин В.Л. Слух и речь доминантного и недоминантного полушария. Л., 1976.
17. Зеки С. Зрительные образы в сознании и в мозге // В мире науки.1992. ј11-12.С.33-41.
18. Газзанига М. Расщепленный человеческий мозг // Восприятие. Механизмы и модели. М., 1974. С.47-57.
19. Мосидзе В.М. Пациенты с расщепленным мозгом // Бессознательное. Т.1. Тбилиси, 1978. С.702-705.
20. Расщепленный мозг. Тбилиси, 1972.
21. Спрингер С., Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. М., 1983.
22. Чуприкова Н.И. О психике и ее материальном субстрате в свете тенденций современной нейрофизиологии.//Теория функциональных систем в физиологии и психологии. М., 1978.
23. Эрдман Б. Научные гипотезы о душе и теле. М., 1910.
24. Вундт В. Душа и мозг. Спб., 1901.
25. Лосский Н.О. Типы мировоззрений //Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.
26. Цехмистро И.З. Поиски квантовой концепции физических оснований сознания. Харьков, 1981.
27. Митина С.В., Либерман Е.А. Входные и выходные каналы квантового биокомпьютера.// Биофизика. 1990.Т.35, вып.1. С.132-135.
28. Найсер У.Познание и реальность. М., 1981.
29. Юм Д. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1965.
30. Беркли Дж. Сочинения. М., 1978.
31. Франк С.Л. Предмет знания. Душа человека. СПб., 1995.
32. Рок И. Введение в зрительное восприятие.Т.1,2. М., 1980.
33. Логвиненко А.Д. Перцептивная деятельность при инверсии сетчаточного образа // Восприятие и деятельность. М., 1976.
34. Гуссерль Э. Феноменология // Логос. 1991.ј1. С.12-21.
35. Плотин. Космогония. М., 1995.
36. Плотин. Энниады. М., 1995.
37. Веккер Л.М. Психические процессы. Т.1. Л.,1974.
38. Бахманн Т. Психофизиология зрительной маскировки. Тарту, 1989.
39. Уитроу Д. Естественная философия времени. М., 1964.
40. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995.
41. Плотин. Письмо к Флакку // Успенский П.Д. Tertium organum. СПб.,1992.
42. Кант И. Критика чистого разума. М., 1994.
43. Бергсон А. Материя и память // Собрание сочинений.Т.1., 1992.
44. Рибо Т. Память в ее нормальном и болезненном состоянии. Спб.,1894.
45. Рибо Т. Болезни личности. Спб.,1886.
46. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собрание сочинений. Т.1. М.,1992.
47. Сабощук А.П. О чувственных предпосылках мышления. Проблема адекватности и идеальности чувственного образа. Кишинев, 1984.
48. Белый Б.И. Психические нарушения при опухолях лобных долей мозга. М.,1987.
49. Тремнер Е. Гипнотизм и внушение. Кишинев, 1991.
50. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.,1980.
51. Соловьев В.С. Кризис западной философии // Сочинения в 2 т. Т.2. М., 1990.
52. Гуссерль Э. Феноменология как строгая наука. Новочеркасск, 1994.
53. Молчанов В.И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М., 1988.
54. Нейман И. фон. Математические основы квантовой механики. М., 1967.
55. Гриб А.А. Фон Неймановская интерпретация квантовой механики и проблема сознания // философия и развитие естественнонаучной картины мира. Л., 1981. С.75-83.
56. Чуприкова Н.И. Психика и сознание как функция мозга. М.,1985.
57. Штумпф К. Душа и тело //Новые идеи в философии. ј8. 1913.
58. Хилл Т.И. Современные теории познания. М., 1965.
59. Леонтьев А.Н. Деятельность, сознание, личность. М., 1977.
60. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопросы философии. 1990. ј10. С.3-118.
61. Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал //Сочинения.Т.1. М., 1990.
62. Виндельбанд В. О свободе воли //Избранное. Дух и история. М., 1995.
63. Сперри Р.У. Перспективы менталистской революции и возникновение нового научного мировоззрения //Мозг и разум. М., 1994. С.20-44.
64. Налимов В.В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М.,1989.
65. Петров С. Подходы и теории отражения в когнитивной психологии // Философские науки. 1991. ј2. С.61-73.
66. Марр Д. Зрение. Информационный подход к изучению представления и обработки зрительных образов. М., 1987.
67. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию. М., 1988.
68. Глезер В.Д. Зрение и мышление. Л., 1985.
69. Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994.
70. Иваницкий А.М., Стрелец В.Б., Корсаков И.Л. Информационные процессы мозга и психическая деятельность. М.,1984.
71. Франк С.Л. Непостижимое //Сочинения. М., 1990.
72. Прель К. дю. Философия мистики. М., 1995.
73. Берестецкий В.Б., Лифшиц Е.М., Питаевский Л,П.. Квантовая электродинамика. М., 1989.
74. Минковский Г. Пространство и время. Спб., 1911.
75. Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск. 1997.
76. Иванов Е.М. Физическое и субъективное: поиски аналогии. Саратов, 1997.
77. Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994.
78. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. В 3-х Т. М., 1977.
79. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.,1983.
80. Дубровский Д.И. Психические явления и мозг. М., 1971.
81. Дубровский Д.И. Информация, сознание, мозг. М.,1980.
82. Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986.
83. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т.1. М., 1975.
84. Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958.
85. Дрейфус Х. Чего не могут вычислительные машины. Критика искусственного разума. М.,1978.
86. Сирл Дж. Разум мозга - компьютерная программа?// В мире науки. 1990. ј3. С.7-13.
87. Орынбеков М.С. Проблема субстанции в философии и науке. Алма-Ата, 1975.
88. Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. М., 1957.
89. Дубровский Д.И. Психика и мозг - результаты и перспективы исследований // Мозг и разум. М., 1994.
90. Иванов Е.М. Природа субъективной реальности. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Саратов, 1995.
91. Гриб А.А. Неравенства Белла и экспериментальная проверка квантовых корреляций на макроскопических расстояниях // УФН. 1984. Т.142, вып.4. С. 619-634.
92. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1990.
93. Гейзенберг В. О наглядном содержании квантовотеоретической кинематики и механики.//УФН. 1977. Т. 122, вып.4. С. 651-672.
94. Цехмистро И.З. Диалектика множественного и единого. Квантовые свойства мира как неделимого целого. М., 1972.
95. Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.
96. Брагина Н.И., Доброхотова Т.А. Функциональные асимметрии человека. М.,1988.
97. Хорган Д. Квантовая философия // В мире науки. 1992. ј9-10. С. 70-80.
98. Додонов В.В., Манько В.И., Руденко В.Н. Невозмущающие измерения в гравитационно-волновом эксперименте // ЖЭТФ. Т.78, вып.3. С. 881-896.
99. Оппен Г. фон. Объекты и окружение // УФН.1996.Т.166, вып.6. С.661-667.
100. Перминов В.Я. Развитие представлений о надежности математического доказательства. М., 1987.
101. Иванов Е.М. Проблема поиска субстрата субъективной реальности. М.,1993.
102. Трубецкой С.Н. Основания идеализма //Русские философы конца Х1Х - середины ХХ века. М.,1994.
103. Чавчанидзе В.В. К квантово-волновой теории когерентного мозга. Структура когерентного мозга // Бионика. Киев, 1973.
104. Горцевич А.А., Копаев В.Р., Копаев Ю.В. Квантовые приборы на основе перераспределения волновых функций // Микроэлектроника. 1994. Т.23, вып.5.
105. Гроздев В.И., Кузаев Г.А., Назаров И.В. Проблема повышения быстродействия обработки цифровой информации // Зарубежная радиоэлектроника. 1996, ј6 С.19-30.
106. Банников В.С. и др. Эффект Джозефсона в биомолекулярных структурах // Доклады АН УССР. Сер. А. 1990. ј9. С.46-50.
107. Сознание и физический мир. М., 1991.
108. Добронравова И.С., Ситько С.П. Квантовая физика живого // Философские исследования современных проблем квантовой теории. М., 1991. С. 92-99.
109. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М., 1993.
110. Невважай И.Д. Свобода и знание. Саратов, 1995.
111. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление.Т1. М., 1993.
112. Шеллинг Ф.В.И. Сочинения в 2-х Т. М., 1987.
113. Кулаков Ю.И. Синтез науки и религии // Сознание и физическая реальность.1997.Т.2. ј2 С.1-14.
114. Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994.
115. Менский М.Б. Явление декогеренции и теория непрерывных квантовых измерений.//УФН.1998, т.168, ј 9.
116. Спивак Д.Л. Язык при измененных состояниях сознания. Л., 1989.
117. Ломов Б.Ф. Человек и техника.М.,1966.
118. Клайн М. Математика. Утрата определенности. М., 1984.
119. Hebb D.O. The Organization of Behavior. A Neuropsycological Theory. N.Y., 1949.
120. Walker E.H. The Nature of Consciousness // Mathematical Biosciences. 1970.ј7.P.131-178.
121. Bohm D. Wholeness and the Implicate Order. L.,1983.
122. Penrose R. The Emperor's New Mind. L. 1989.
123. Penrose R. Shadows of the Mind. L., 1993.
124. Stapp H.P. Why Classical Mechanics Cannot Naturally Accommodate Consciousness bat Quantum Mechanics Can // Psyche. 2 (21). 1996.
125. Stapp H.P. Mind, Matter, and Quantum Mechanics. Berlin. 1993.
126. Globus G. Quantum Consciousness is Cybernetic // Psyche. 2 (21). 1996.
127. Hameroff S., Penrose R. Orchestrated Reduction of Quantum Coherence in Brain Microtubules : A Model of Consciousness // Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson. 1996.
128. Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson. 1996.
129. Bohm D. A Suggested Interpretations of Quantum Theory in Terms of 'Hidden Variables'// Physical Review. 1952.,85
130. Hameroff S. Quantum coherence in microtubules: A Neural Basis for Emergent Consciousness.// Journal of Consciousness Studies. 1994.ј1. P.91-118.
131. Riccardi L.M., Umezawa H. Brain and Physics of Mand-Body Problems // Cybernetic. 1967.4, 44.
132. Jibu M., Yasue H. Intracellular Quantum Signal Transfer in Umezawa's Quantum Brain Dinamics // Cybernetics and Systems. 1993. 24. P. 1-7.
133. Frolich H. Long-range Coherense and Emergy Storage in Biological Systems // Int. J. Quantum Chem. 1968. 11.
134. Wigner E.P. Remarks on Mind-Body Problem // Quantum Theory and Measurement. Prinsceton. 1983. P.168-181.
135. Armstrong D.M. Materialist Theory of Mind. L., 1969.
136. . Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism. L., 1963.
137. Rorty R. In Defence of Eleminative Materialism // Materialism and the Mind-Body Problem. L., 1971.
138. Feyerabend P. Materialism and the Mind-Body Problem // Modern Materialism: Reading on Mind-Body Identity. N.Y., 1969.
139. Penfield W., Perot P. The Brains Record of Audial and Visual Experience // Brain.1963. Vol.83.P.595-601.
140. Fodor J.A. The Mind-Body Problem // Sci. Amer., 1981.ј1. P.114-123.

141. Morris P.B., Hampson P.J. Imagery and Consciousness. L.,1983.
142. Feigle H. The "Mental" and the "Physical". Minneapolis, 1976.
143. Vitiello G. Dissipation and Memory Capacity in the Quantum Brain Model // Int. J. Mod. Phys. B. (in print).
144. Sarfatti J. Is Consciousness a Violation of Quantum Mechanics? // Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Tucson, 1996.
145. Schreider J. Time and the Mind-Body Problem: a Quantum Perspective // Psychoanalysis and Physics. N.Y., 1996.
146. Ludwig K. Why the Difference Between Quantum and Classical Physics is Irrelevant to the Mind-Body Problem // Psyche. 1995. 2 (16).
147. Stenger V.J. The Myth of Quantum Consciousness // The Humanist. 1992.Vol.53, ј3. P.13-15.
148. Goswami A. The Self-aware Universe. Haw Consciousness Creates the Material World. N.Y.,1993.
149. Feynman R. Simulating Physics with Computers // Int. Journ. Of Theoretical Physics. 1982. Vol.21, 6/7. P. 467-488.
150. Deutsch D. Quantum Theory, the Church-Turing Principle and the Universal Quantum Computer // Proc. Roy. Soc. L., A400. 1985.ј96.
151. Shor P.W. Algorithms for Quantum Computation: Discrete Log and Factoring // Proceedings of the 35^th annual Symposium on the Foundations of Computer Science. IEEE. Computer Society Press. 1994. P.124.
152. Simon D.R. On the Power of Quantum Computation. MS.
153. Braunstein S.L. Quantum computation: a Tutorial. MS.
154. Bennett C.H., DiVincento D.P. Progress Towards Quantum Computation // Nature. 1995. 9/20.
155. Albert D.Z. A Quantum-mechanical automaton // Philosophy of Science. 1987. 54.P. 577-585.
156. Castagnoli G. Quantum Steady Computation // Int. Jorn. Of Modern physics. B.1991. Vol.5, 13. P.2253-2269.
157. Frolich H. Coherence in Biology // Coherent Excitations in Biological Systems, Berlin, 1983.
158. Del Giudice E. et al. Structures, Correlations and Electromagnetic Interaction in Living Matter: Theory and Applications // Biological Coherense and Response to External Stimuli. Springer-Verlag, 1988.
159. Lockwood M. Mind, Brain and Quantum: The Compound I. Oxford, 1989.
160. London f. Superfluids // Dover Publications, inc. 1950 1. P.220.
161. Little W. A Possibility of Sinthesizing an Organic Superconductor // Phys. Rev. 1964. A 134. H.1416-1424.
162. Griffin D.R. Panexperientalist phisicalism and the mind-body problem. MS.
163. Grover L.K. A fast quantum mechanical algorithm for datebase search // Proceedings, STOC, 1996.
164. Hirvensalo M. Copyng quantum computer makes NP-complete problems tractable // TUCS Technical Report ј 161.1989.
165. Feser F. Haek's solution to the mind-body problem. MS.
166. Lockwood M. The Grain Problem // Objections to Phisicalism. Oxford,1993, pp.271 - 291.
167. Chalmers D.J. Facing Up to the Problem of Consciousness // Journal of Consciousness Studies, 2 (3), 1995, pp.200 - 219.
168. Costa de Beauregard O. Time Symmetry and the Einstein Paradox.1// Nuovo cimento, 1977,B 42, 1.P.41-64; 1979, B51,2.P.267-279.
169. Markoff J. Quantum Computer Leap from Theory to a Poweful Potential // New York Times, 28.04.1998.
170. Dennett D.,Kinsbourne M. Time and Observer: the Where and When of Consciousness in the Brain // Behavioral and Brain Sciences, 1992. 15(2), pp.183-247
171. Pitkanen M. Basic Ideas of TGD inspired Theory of Consciousness. MS.
172. Lucas J.R. Mind, Machines, and Godel // Philosophy, 1961, 36, pp. 112-127.
173. Chalmers D.J. Moving Forward on the Problem of Consciousness. MS.
174. Velmans M. Is Human Information Processing Conscious? // Behavioral and Brain Sciences, 1991, 14, pp.651-726.
175. Lewis J.L. Semantic processing of unattended messages using dichotic listening // Jornal of Experimental Psychology, 1970, 85, pp.220-227.
176. Treisman A.M., Squire R.,& Green J. Semantic processing in dichotic listening? A replication // Memory and Cognition, 1974,2, pp.641-646.
177. La Berge D. Automatic information processing: A review // Attention and Perfomance, 1981,9, pp.173-186.
178. Kahneman D., Treisman A. Changing views of attention and automaticity // Varieties of Attention, 1984, Academic Press.
179. Holender D. Semantic activation without conscious identification in dichotic listening, parafoveal vision, and visual masking // Behavioral and Brain Sciences, 1986, 9, pp.1-66.
180. Oakley A.D., Eames L.S. The plurality of consciousness // Brain and mind, 1985, Methuen,pp.217-251.
181. Schacter D.L. Implicit memory: History and current status // J. of Experimental Psychology: Learning,Memory and Cognition, 1987,13, pp. 501-518.
182. Bock J.K. Towards a cognitive psychology of syntax: Information processing contributions to sentance formulation // Psychological Review, 1982, 89, pp.1-47.
183. Chalmers D.J. A Computational Foundation for the Study of Cognition. MS.
184. Baars B. In the theatre of consciousness: the workspace of the mind, NY, 1997.
185. Gray J.A. The content of consciousness: a neuropsychological conjecture // Behavioral and Brain Sciences, 1995, 18(4), pp.659-722.
186. Shanon B. The function jf consciousness // Toward a science of consciousness. The first Tucson discussion and debates, Tucson,1996.
187. Searle J. The rediscovery of the Mind, Cambridge, 1992.
188. Tye M. Qualia // Stanford Encyclopedia of Philosophy , 1997.
189. Bringsjond S. The Zombie attak the computational conception of mind, 1997, MS.
190. Block N. On a confusion about a function of consciousness, 1994, MS.
191. Psyche, 1996, 2(23).
192. Chuang I. L. et al. Nature (London), 393 143 (1998).