"Для того, чтобы рассказать о своих внутренних ощущениях, нам нужны слова, хотя происхождение этих ощущений не имеет никакого отношения к языку. Если Вы никогда не задумывались об этом раньше, это противоречие покажется Вам парадоксальным" [73, 239}. Д. Т. СУДЗУКИ

"Здесь проблемы, связанные с языком, дей- ствительно серьезны. Мы хотим как-то расска- зать о строении атома... Но мы не можем опи- сать атом при помощи обычного языка" [34

, 178}.

В. ГЕЙЗЕНБЕРГ

Когда в начале века началось исследование атома, в научной среде уже были широко распространены представления о том, что все научные модели и теории приблизительны, и что их словесные описания всегда страдают от несовершенства нашего языка. В результате открытий в новой области физики были вынуждены признать, что человеческий язык абсолютно не годится для описания атомной и субатомной действительности. Из квантовой теории и теории относительности, которые являются двумя столпами современной физики, следует, что эта действительность не подчиняется законам классической логики. Так, Гейзенберг пишет:

"Сложнее всего говорить обычным языком о квантовой теории. Непонятно, какие слова нужно употреблять вместо соответствующих математических символов. Ясно только одно: понятия обычного языка не подходят для описания строения атома"

{34, 177}.

Исследования атомной действительности представ- ляют собой наиболее интересное в философском отно- шении направление современной физики, которое, к то- му же, обнаруживает сходство с восточной философи- ей. По утверждению Бертрана Рассела, все, и в том числе религиозные школы западной философии, фор- мулировали философские идеи при помощи логики. На Востоке, напротив, признавалось, что действитель- ность не подчиняется законам языка, и восточные муд- рецы не боялись отказаться от логики и привычных по- нятий. Мне кажется, именно поэтому их философские модели являются для современной физики более подхо- дящим философским обоснованием, чем модели запад- ной философии.

Лингвистические барьеры, стоящие перед восточными мистиками и современными физиками, абсолютно идентичны. В двух отрывках, приведенных ц начале главы, Д. Т. Судзуки говорит о буддизме, а В. Гейзенберг--об атомной физике, но их слова очень похожи. И мистики, и физики хотят рассказать о том, что им открылось, но их высказывания кажутся нам парадоксальными и нелогичными. Эти парадоксы знакомы всем мистикам, от Гераклита до дона Хуана, а с начала этого века --еще и физикам.

Многие парадоксы атомной физики связаны с двойственной природой электромагнитного излучения, и в частности, света. С одной стороны, очевидно, что излучение состоит из волн, поскольку она порождает хорошо известное явление интерференции, связанное с волнами: при наличии двух источников света интенсивность света в какой-то точке может быть равной не только сумме двух излучений, но также больше или меньше ее. Причина--в интерференции волн, исходящих из разных источников: там, где совпадают гребни волн, излучение сильнее; там где гребень приходится на подошву, излучение слабее. Можно определить точную величину интерференции. Электромагнитные излучения всегда интерферируют, обнаруживая, таким образом, свойства волн (см. рис. 1).

С другой стороны, электромагнитное излучение обладает так называемым фотоэлектрическим эффектом: ультрафиолетовый свет способен "выбивать" из поверхностного слоя некоторых металлов электроны и должен, следовательно, состоять из движущихся частиц. Похожая ситуация возникает при проведении эксперимента рассеиванием рентгеновских лучей. Результаты последнего можно толковать как столкновение "частиц света" с электронами. При этом, однако, обнаруживается явление интерференции, характерное для волн.

На ранних этапах развития теории атома физики не могли понять, как электромагнитное излучение может одновременно состоять из частиц очень маленького объема и из волн, способных распространяться на большие расстояния.

Восточному мистицизму присущи несколько способов обращения с парадоксами действительности. В то время, как индуизм скрывает их за цветистой тканью мифа, буддизм и даосизм предпочитают подчеркивать парадоксы, нежели замалчивать их. Основное произведение даосизма "Дао-де цзин", написанное Лао-цзы, кажется очень загадочным и даже непоследовательным. Оно состоит из интригующе парадоксальных утверждений, и его емкий, проникновенный и, в высшей степени, поэтичный язык захватывает внимание читателя, не позволяя ему вернуться на привычные пути логического мышления.

Китайские и японские буддисты, вслед за даосами, научились рассказывать о мистическом опыте путем простой констатации его парадоксальности. Когда дзэнский наставник Дайто увидел императора Годайго, изучавшего дзэн, он сказал:

"Мы расстались много тысяч кальп назад, и все же мы не покидали друг друга ни на мгновение. Мы стоим лицом друг к другу весь день, но никогда не встречались" [77, 26}. Дзэн-буддисты обладают особым умением исполь- зовать несовершенство вербальной коммуникации. Сис- тема КОАНОВ способна передавать учение их авторов абсолютно невербально. КОАНЫ--это тщательно про- думанные парадоксальные задачи, предназначенные для того, чтобы заставить изучающего дзэн осознать огра- ниченность логики самым драматичным образом. Эти задачи нельзя решить путем размышлений из-за их ир- рациональной формулировки и парадоксального содер- жания. Они должны остановить процесс мышления и подготовить ученика к невербальному восприятию ре- альности. Современный наставник дзэн Ясутани позна- комил западного ученика с одним из наиболее извест- ных КОАНОВ следующим образом:

"Один из лучших, то есть самых простых, КОАНОВ--МУ. Его происхождение таково: однажды, сотни лет тому назад, в Китае некий монах пришел к Дз'сю--прославленному учи- телю дзэн и спросил: "Обладает ли собака природой Будды?", на что Дз'сю ответил: "МУ!". Буквально это выражение значит "нет", но не в этом значение слов Дз'сю. "МУ" -- это обозначение живой, активной, динамической природы Будды. Нужно постичь сущность это- го "МУ" путем поиска ответа в себе, а не в интеллектуальных размышлениях. Затем ты должен подробно и живо продемонстрировать мне, что понимаешь "МУ" как живую истина, не прибегая к помощи концепций, теорий и абстрактных рассуждений. Помни, нельзя по- нять "МУ" умом; его можно постичь только непосредственно всем существом" [41, 135}.

Наставник дзэн обычно предлагает новичку или КОАН "МУ", или один из следующих двух:

"Каким было твое первоначальное лицо до твоего рождения?".

"Хлопок--звук от двух ладоней. Каков же звук от одной?".

Все эти КОАНЫ имеют более или менее уникаль- ные решения, приближение к которым опытный учи- тель может немедленно распознать в поведении учени- ка. Как только ответ найден, КОАН тут же перестает быть парадоксальным и превращается в глубинное, полное смысла утверждение, созданное на том уровне сознания, которое помог пробудить учитель.

В школе Риндзай ученик должен решать множество КОАНОВ, каждый из которых раскрывает один из аспектов дзэн. Это единственный способ обучения в этой школе, не использующей никаких положительных утверждений, заставляя ученика самостоятельно постигать истины, заключенные в КОАНАХ.

Сразу вспоминаются парадоксальные ситуации, возникшие после рождения атомной физики. Как и в дзэн, можно было решить парадоксы и постичь истину только при помощи абсолютно нового подхода -- подхода атомной физики. Природа, как учитель дзэн, ничего не объясняла. Она только загадывала загадки.

Ученик должен напрячь все свои силы и максимально сконцентрироваться для решения КОАНА. Книги о дзэн утверждают, что КОАН сковывает мышление ученика, ставя его в тупик, повергая в состояние непрерывного напряжения, в котором весь мир представляется сплошной загадкой. Ощущения создателей квантовой теории были очень похожими. Послушаем Гейзенберга:

"Я помню многочисленные споры с Богом до поздней ночи, завершавшиеся признанием нашей беспомощности; когда после спора я выходил на прогулку в соседний парк, я вновь и вновь задавал себе один и тот же вопрос: ..Разве может быть в природе столько абсур- да, сколько мы видим в результатах атомных экспериментов?"" {34,42].

Глубинная сущность бытия не может не казаться парадоксальной и абсурдной, будучи подвергнута ин- теллектуальному анализу. Мистики всегда признавали это, но наука лишь недавно столкнулась с этой пробле- мой. Ученые на протяжении столетий изучали "фунда- мeнтaльныe законы природы", лежащие в основе всех природных явлений. Эти явления происходили в их макроскопической окружающей среде и могли воспри- ниматься при помощи органов чувств. Поскольку обра- зы и понятия человеческого языка берут свое начало именно в чувственном восприятии, они удовлетворитель- но описывали явления природы.

В классической физике на вопрос о сущности вещей отвечала ньютоновская механическая модель Вселенной, которая, во многом повторяя демокритовскую модель, объясняла все явления движением и взаимодействиями твердых неразрешимых атомов. Атомы были уподоблены бильярдным шарам, то есть образам чувственного восприятия. Никто не задавался вопросом, применима ли эта аналогия к миру атомов. И действительно, экспериментальная проверка была невозможна.

Однако в двадцатом веке физики смогли подойти к вопросу об элементарных составляющих материи во всеоружии. Невероятно сложное оборудование позволяло им изучать различные уровни строения материи в поисках мельчайших "строительных кирпичиков". Так было доказано существование атомов и открыты составляющие их ядра и электроны, и, наконец, компоненты ядра--протоны, нейтроны и множество других субатомных частиц.

Сложные чуткие приборы современной экспериментальной физики проникают в глубины субмикроскопического мира, в области, удаленные от нашей макроскопической среды, и делают их доступными чувственному восприятию. И все же мы можем судить о них только по последнему звену в цепочке реакций--по щелчку счетчика Гейгера, по темному пятнышку на фотопластинке. Мы воспринимаем не сами явления, а их следы. Сам же атомный и субатомный мир скрыт от нас.

Итак, современная аппаратура позволяет нам косвенно "наблюдать" свойства атомов и других частиц, а следовательно, в какой-то степени "познавать" субатомный мир. Но эти знания в корне отличаются от наших знаний о том, что окружает нас в повседневной жизни. Они уже не определяются непосредственным чувственным восприятием, и поэтому обычный язык, заимствующий свои образы из мира чувств, не годится для описания исследуемых явлений. Проникая в толщу вещества, мы должны отказываться от образов и понятий обычного языка.

В путешествии в мир бесконечно малого самым важным шагом был первый -- шаг в мир атомов. Проникнув под оболочку атома, изучая его внутреннее устройство, наука вышла за пределы чувственного восприятия. С этого момента она уже не могла с уверенностью опираться на логику и здравый смысл. Атомная физика впервые описала истинное строение вещества. Подобно мистикам, физики теперь имели дело с нечувственно воспринимаемой реальностью и, подобно мистикам, сталкивались с парадоксами этой реальности. Поэтому модели и образы современной физики стали родственны моделям и образам восточной философии.