С.Л. Катречко

Рефлексивный подход к исследованию феномена сознания

«Qui bene distinguit — bene docet»

(кто хорошо выявляет различия, тот хорошо учит)

Проработка проблем онтологии сознания (ответ на вопрос: как возможен феномен собственно сознания?) предполагает предварительную разработку соответствующей методологии исследования феномена сознания, которая бы учитывала его отличительные особенности.

Видимо, наиболее общим подходом рассмотрения любых объектов является их синхронно-диахронный анализ, т.е. исследование во «временном» (динамическом) и «пространственном» (статическом) аспектах, с последующим сопоставлением и синтезом разных сторон этого анализа.

Цель данной статьи — выработка методологии рассмотрения феномена сознания в диахронном аспекте и построение на ее основе онтологической модели сознания.

Основы этой методологии заложены в работах Г. Гегеля, и прежде всего в «Феноменологии духа», где сделана попытка рассмотрения процесса развития индивидуального сознания (познания), начиная с неразвитого состояния, когда оно погружено в чувственную стихию (этап «чувственной достоверности»), и вплоть до того этапа, когда оно оказывается способным к философскому осознанию самого себя и всей человеческой культуры в целом («абсолютное знание»). Немецким мыслителем убедительно показано, что этот процесс индивидуального развития (онтогенез) является не чем иным, как сокращенным воспроизведением филогенеза человеческого мышления и культуры.

Однако можно заметить, что продуктивная гипотеза о совпадении онто— и филогенеза используется только при исследовании процесса познания, т.е. сознание отождествляется с познанием, и предполагается, что мыслящий субъект уже дан и способен к познанию (самопознанию). В результате из поля зрения мыслителя выпадает вопрос о механизме формирования и структуре этого мыслящего «Я». Поэтому представляется целесообразным «расширить» сферу действия гипотезы о совпадении онто— и филогенеза и применить ее при не только при анализе процесса познания, но и при исследовании феномена сознания в целом.

Таким образом, в основу методологии построения онтологической модели сознания можно положить следующую обобщенную гипотезу — закон «соответствия» онтогенеза «личного» сознания филогенезу «исторического» сознания и «соответствия» самосознания «личному» сознанию:

будем предполагать, что развитие «чистого» сознания подчиняется следующему закону: с одной стороны, развитие личного сознания воспроизводит основные этапы развития «исторического» сознания, а, с другой стороны, рефлексирующее сознание (самосознание) может реконструировать этот генезис развития личного сознания при его последующем анализе.

Указание на «чистоту» сознания показывает, что нас будет интересовать онтологический статус личного сознания, очищенного, по возможности, от любых «содержаний» и индивидуальных особенностей.

Основным методом построения онтологической модели является аналитическая процедура, которая осуществляется рефлексивным субъектом. Задачей этого субъекта является логическая реконструкция развития «чистого» сознания, которая в целом соответствует тем разграничениям, которые имели место при развитии «исторического» сознания в филогенезе и «воспроизводятся» в процессе развития психики ребенка. Для избежания спекулятивности при таком способе построения онтологической модели сознания введем два критерия. Первый из них, который может быть назван критерием «практики», формулируется так: результаты анализа «чистого» сознания должны обладать воспроизводимостью, возможностью исполнения для любого «личного» сознания (ослабленная версия этого критерия, требует от рефлексивного субъекта возможности самоисполнения каждого полученного результата). Во-вторых, при объяснении феноменов сознания не следует «умножать сущности», т.е. вводить избыточные гипотезы для понимания некоторого феномена сознания (бритва Оккама).

Результаты, полученные рефлексивным анализом, которые соответствуют «генетическому» механизму и воспроизводимы в любом самосознании, позволяют построить базис онтологической модели сознания — «отрицательную» онтологию сознания. При этом предполагается способность субъекта переходить на более глубокие уровни осознания себя (и мира), начиная с некоторого самого поверхностного уровня. Тем самым, конечно полагается некоторая предзаданная онтологическая модель сознания, которая представляет собой «луковицу» разных слоев сознания; развитие «исторического» (индивидуального) сознания есть процесс «наращивания» этих слоев в процессе развития человечества (ребенка), рефлексивный анализ этой «луковицы» — последовательное «снятие» этих слоев, построение модели сознания — логическая реконструкция структуры этой «луковицы».

Одновременно с построением этого базиса возможна и «синтетическая» деятельность, заключающаяся в генерировании и подключении гипотез, совместимых с результатами анализа. Такая надстройка базиса приводит к построению «положительной» онтологии сознания, которая имеет более спекулятивный характер. Основным критерием здесь может служить не только внутренняя непротиворечивость полученной системы утверждений, но ее совместимость с результатами исследования онто— и филогенеза сознания, полученными другими методами (методами «позитивных» наук).

Первым актом этого рефлектирующего субъекта является отыскание своего «начала», анализ процесса возникновения собственно сознания. Этот самый «поверхностный» уровень в развитии сознания можно назвать скорее пред-сознанием. Процесс познавания (осознания себя) еще только начинается. Никаких представлений, понятий и тем более утверждений о чем бы то ни было еще нет. Это пред-сознание похоже на сознание ребенка, который только появился на свет. Присутствует лишь некоторое смутное, непроясненное ощущение себя в качестве некоторого «нечто». Начальный квант знания, которое это «нечто» формирует, состоит в постулировании своего собственного существования. Это «нечто» может только утверждать, что оно есть (сравни с декартовским «cogito ergo sum» и гегелевским «чистым бытием»). Но что’ оно есть это «нечто» еще не знает. В частности, на этом этапе не представляется возможным ответить на любые вопросы о содержании этого пред-сознания и его детерминациях. Это начало, или даже вернее пред-начало познающей субъективности, чистая возможность, первоформа и первоматерия сознания, некоторая активность, постулирующая свое бытие и начинающая путь самоопределения.

Первым шагом этого пред-сознания является его конституирование в собственно сознание, в некоторое «я», которое начинает отличать себя. Это переход от не-сознания к собственно сознанию, процесс первоначального конституирование собственного «Я». Никаких других характеристик этого «я» еще не существует. Утверждается лишь факт отграничения первоначальной смутной данности пред-сознания, факт выделения из этой данности некоторого образования. Но одновременно с онтологическим полаганием этого «я» как некоторой конституированной субъективности, необходимо конституируется и то, от чего это «я» обособляется. Одновременно с «я» возникает и «не-я» как некоторая, отличная от субъективности, объективность. Возникает первое разграничение этой данности: выделяются внутреннее пространство — субъективность (сознание) в качестве некоторого «я» и внешнее пространство — объективность (мир) в качестве «не-я», противостоящего этому «я». Вот что пишет по этому поводу Л. Леви-Брюль: «Для первобытного сознания нет чистого физического факта в том смысле, какой мы придаем этому слову... Первобытные люди смотрят теми же глазами, что и мы, но воспринимают они не тем же сознанием, что и мы. Можно сказать, что их перцепции состоят из ядра, окруженного более или менее толстым слоем представлений социального происхождения. Но и это сравнение было бы неточным и довольно грубым. Дело в том, что первобытный человек даже не подозревает о возможности различения подобного различения ядра и облекающего его слоя представлений». Вышеприведенный отрывок показывает, что выделение себя из внешнего мира не является одномоментным событием, а является достаточно продолжительным процессом, в рамках которого можно выделить более мелкие этапы, однако в данной статье можно ограничиться фиксацией первого крупного разграничения на субъективность («я») и объективность («не-я»).

Дальнейший анализ (реконструкция) развития сознания субъекта связан с «я». То, из чего выделяется «я», не может быть подвергнуто аналогичному анализу на данном этапе. Эта реальность не обладает статусом «непосредственной очевидности». На данном уровне развития познающего субъекта (как «я») любое знание о «не-я» не может быть достоверным. Хотя это и не запрещает исследовать эту реальность другими методами, например методами «позитивной» науки.

Следующим крупным этапом, который проходит в своем развитии сознание, является разграничение на «тело» (телесность) и «душу» как нечто нетелесное, непротяженное. Это разграничение имеет двоякий характер. С одной стороны, сознание как бы снимает с себя ряд оболочек, которые ранее отождествлялись с сознанием, а в дальнейшем исключаются из сферы собственно сознания. Сначала снимается оболочка «объективности»: от сознания (человека) отделяется мир, который окружает его, но собственно сознанием не является. Потом из рассмотрения исключается «телесность» (тело человека), которая на этом этапе анализа является также «внешней» реальностью по отношению к «внутреннему» я. С другой стороны, происходит дифференциация «внутреннего» пространства я: внутри более широкой «субъективности» выделяется подпространство «души». В истории европейского человечества данное разграничение на понятийном уровне зафиксировано во введении категории «бытия» (Парменид), в противопоставлении души и тела в античной философии (Платон), наконец, именно это разграничение на субстанцию протяженную и субстанцию непротяженную кладет в основу своей онтологии Р. Декарт. Второе разграничение фиксируется гораздо позже в выделении в сознании «личностных» и «безличностных» слоев, в противопоставлении «сознательного» и «бессознательного» в психоанализе.

Одновременно с выделением собственно сознания и его дифференциацией происходит разграничение и той «реальности», от которой сознание отделяется. Если при первом разделении «не-я» можно отождествить с миром, который окружает человека, то после отделения от этого «я» «тела», «не-я» также разграничивается на внешнюю природу (объективность) и телесность (тело человека). Тем самым, можно говорить об одновременном протекании двух процессов: дифференциации «внутреннего» пространства — осознание себя и дифференциации «внешнего» пространства — познание объективной реальности. Фиксация этого параллелизма позволяет сформулировать гносеологический вариант антропного принципа.

Этот параллелизм разграничений при исследовании «внутреннего» и «внешнего» пространств в обратную сторону может служить основой эвристической процедуры при построении онтологической модели сознания, поскольку любому продуктивному разграничению «внешнего» пространства объективной реальности должно соответствовать новое разграничение «внутреннего» пространства субъективности. В частности, при построении модели сознания можно воспользоваться известным разграничением на вещественные и полевые компоненты объективной реальности, выделением разных измерений пространства и разных типов сил в физике.

Следующий существенный этап самоопределения сознания связан с выделением внутри «души» внутреннего мира, разграничением на «сознание» и «самосознание». По мнению С.Аверинцева, именно это разграничение в истории развития «исторического сознания» (человечества) привело к появлению всей античной культуры с ее рационализмом и рефлексией, хотя, видимо, более точной датой этого этапа служит конец античности, появление философии стоицизма. Это разграничение фиксируется в выделении категории «совести», противопоставлении «личности» и «гражданина». Тем самым, структура сознания представляет собой трехслойную «луковицу»: субъективность (субъективное—объективное) — душа (душа—тело) — самосознание (сознание—самосознание). Налицо три размерности «внутреннего» пространства сознания: мир, биология, социум; три возможных детерминанты сознания, которые были реализованы в истории мысли: теория «чистой доски», марксизм, психоанализ.

В этом смысле можно наметить еще несколько разграничений, которым подвергается сознание. В результате этого рассмотрения оказывается, что само сознание (первоначальное «нечто» после двух последних разграничений) неоднородно, не-просто. Во-первых, это разделение на «Я» и «мы». Сознание начинает выделять в себе как «индивидуальность», так и «социальность» (именно это противопоставление индивида роду человеческому, социуму лежит в основе марксистской онтологии). Во-вторых, это разграничение на мужское и женское (именно этим разграничением на противоположные полы и характеризуется сущность человеческого «Я», согласно учению З. Фрейда). Отметим, что при этих разграничениях предложенная ранее модель «луковицы» уже не работает: эти разграничения выделяют не столько слои сознания, сколько напряженности (мерности) «внутреннего пространства», определяющие динамику его развития. В этом смысле более правомерной выглядит аналогия сопоставления этих напряженностей с электромагнитной (противопоставление «мужское — женское») и гравитационной (противопоставление «индивидуальное — социальное») силами в физике. В рамках этих различений можно говорить о человеке как социобиологическом существе. Однако эти различения, последовательно проводимые в марксизме и психоанализе не углубляют полученной трехслойной модели сознания, являясь по существу «горизонтальным» развитием этой модели.

Существенной особенностью последнего этапа развития сознания является то, что, если ранее сознание пыталось определить себя внешним образом, последовательно отграничивая себя от Иного, то теперь, с появлением самосознания, появляется возможность исследовать собственно сознание изнутри. В процессе своего познания сознания самосознание сталкивается с двумя фундаментальными «фактами». Первый факт заключается в следующем: несмотря на все попытки сознания последовательно отделить, отграничить себя от других структур (мира, телесности, социума), оно, сознание, не пусто. Содержание сознания составляют эти структуры, от которых оно пыталось отделиться. В этом смысле, сознание непрозрачно для самосознания.

Установленный самосознанием факт — заполненность сознания «мирскими» структурами — позволяет поставить вопрос о размерности сознания. Проведенный выше анализ позволяет сформулировать тезис о многомерности человека (сознания). Конечно, реальный человек может быть и одномерен, может развивать лишь некоторые из своих измерений. Но по существу человек многомерен. Это хорошо иллюстрирует Г. Гессе в романе «Степной волк», введя образ сосуществования в человеке разнообразных «человечков», которые развиты в различной степени. «Расширение» мерности человека возможно за счет многих факторов. Яркими примерами детерминации человека является учет подсознательных факторов (психоанализ) и детерминация сознания языковыми структурами (например, гипотеза языковой относительности Сэпира—Уорфа). Признание того факта, что человек многомерен, ставит перед исследователем новые проблемы. Одна из них — проблема взаимодействия разных измерений: как связаны между собой не сводимые друг к другу измерения? могут ли они между собой взаимодействовать и каким образом это происходит? Вторая — проблема взаимоотражения одних измерений в других, явление «вторичного» отражения. Именно это явление «вторичного» отражения, на мой взгляд, позволяет объяснить наличие феноменов «превращенных форм» и подойти к решению проблемы идеологизации. Третья — проблема взаимодействия разных сознаний (поскольку каждое сознание представляет неповторимую комбинацию разных измерений), которая, если использовать понятие, введенное Г.С. Батищевым, выступает как проблема «глубинного общения».

Фактически, в данном случае сознание рассматривается как СОЗЕРЦАТЕЛЬ, отражающий в своем внутреннем мире богатство внешнего мира и тем самым обладающий возможностью развития за счет экстенсивного расширения и преобразования своей внутренней структуры.

Прежде чем перейти к изложению второго фундаментального факта, который обнаруживает самосознание в своем познании сознания, наметим еще одно возможное развитие тезиса о многомерности человека. Утверждение о многомерности человека, о том, что он существует в разных измерениях, позволяет мне предложить другое, отличное от субстанционального, понимание человека, которое я называю полевым пониманием человека. В этом смысле, можно считать, что человек как многомерное существо «вторичен» и представляет собой «сгусток» пересечений «полей» этих измерений, или, по крайней мере, что в сознании помимо «вещественной» компоненты присутствует и «полевая» компонента.

Итак, второй фундаментальный факт, который обнаруживает самосознание, познающее сознание, заключается в обнаружении онтологической непрозрачности сознания. Сознание непрозрачно не только в силу того, что заполнено другими структурами, но и само по себе сознание непусто, плотно. Самосознание замечает, что несмотря на все попытки очистить сознание от инородных влияний, непрозрачность сознания полностью элиминировать нельзя. Оно, сознание, не просто отражает, пропускает нечто идущее извне, но и преломляет, искажает это нечто, благодаря своей плотности, не сводимой к плотности «телесного» тела. Человек непрозрачен (загадочен) не только потому, что его сознание детерминировано внешними структурами, «загадка» человека заключена в нем самом, внутри его. Сознание человека обладает плотностью, не сводимой к размерностям внешних детерминант, оно ино-размерно. Вслед за М.Мамардашвили можно ввести образ экрана сознания, который обладает собственной онтологией. Ино-размерность человека позволяет говорить о его не—«посюсторонности», его неполной проявленности в этом мире. Это хорошо коррелируется со многими фактами, полученными в ходе развития «позитивного» знания, которые позволяют утверждать, что человек принципиально непознаваем, неформализуем в этом мире. Именно об этом говорят, например, результат знаменитой теоремы Геделя, появившаяся недавно в теории сложности так называемая P=NP проблема (математика), соотношение неопределенностей Гейзенберга (физика). Несмотря на все успехи социологии и других наук о человеке, он, человек, остается непредсказуемым в своем поведении. В нем присутствует «потусторонность», некоторый иррациональный остаток, не поддающийся рациональному объяснению, не позволяющий полностью объяснить человека согласно законам материального мира. Человек существует в некотором зазоре неопределенности, в котором только и возможна подлинная человеческая свобода. Человек обладает свободой воли. Но эту свободу нельзя объяснить, исходя из концепции человека как биологического существа, при которой свобода выступает скорее как несвобода инстинкта, ни на уровне концепции человека как социального существа, где свобода выступает как возможность повелевать и подчиняться. Тезис об онтологической непрозрачности сознания позволяет придать понятию «свобода воли человека» онтологический статус. Свобода человека заключена в его ино-размерности, в его недоопределенности «мирскими» детерминантами.

Открытие факта ино-мирности знаменует собой переход на новую ступень развития: самосознание при исследовании «души» обнаруживает «дух». Именно дух составляет подлинную, наиболее глубинную онтологическую основу сознания. В противовес созерцательной стороне сознания «дух» подчеркивает его деятельную, активную сторону. В истории человечества значительность этого этапа подчеркивается появлением фигуры Христа.

Открытие фактов непрозрачности сознания завершает первый круг самопознания, показывая ограниченность рефлексивного анализа. Сознание, пытаясь постичь свою сущность, лишь сузило пространство поиска, отграничив себя как субъективность от природы (объективность + телесность), а как индивидуальность от социума. Если первый факт о заполненности сознания «внешними» содержаниями привел к выделению в сознании метаструктуры СОЗЕРЦАТЕЛЯ, что ограничивает рефлексию внешним образом за счет обнаружения «мирских» детерминант, то иномирность сознания, выделение в нем метаструктуры ДЕЯТЕЛЯ ставит предел рефлексии изнутри, указывая на ее происхождение из свободной активности глубинной основы сознания. Структура сознания обусловлена взаимодействием метаструктур СОЗЕРЦАТЕЛЯ и ДЕЯТЕЛЯ, диалектикой между созерцанием и самодеятельностью по законам свободы.