19. ТРАГИКОМЕДИЯ

     Роман -  жанр, безусловно,  комический. Но  не юмористический, ибо  под
покровом юмора  таится немало суеты.  Можно представить себе  смысл романа в
образе  стремительно  падающего трагического тела, над  которым  торжествует
сила  инерции,  или  действительность.  Подчеркивая  реализм  романа,  порой
забывают,  что  сам  этот  реализм  заключает  в  себе  нечто  большее,  чем
реальность:  то,  что  позволяет  самой  реальности достичь  столь чуждой ей
поэтической силы.  В  противном случае мы бы  уже давно отдали себе  отчет в
том, что поэзия реализма  заключена не в неподвижно простертой у  наших  ног
реальности, а в той  силе, с которой последняя притягивает  к себе идеальные
аэролиты.
     Трагедия  -   вершина  романа.  С  нее  спускается  муза,   сопровождая
трагическое в его нисхождении. Трагическая линия неизбежна,  она необходимая
часть романа  и тогда, когда выступает как едва заметное  обрамление. Исходя
из  этих соображений, я думаю, следует придерживаться названия,  которое дал
Фернандо   Рохас   своей   "Селестине".  Роман  -   трагикомедия.  Возможно,
"Селестина" представляет собой кризис этого жанра. В "Дон Кихоте", напротив,
мы наблюдаем вершину его эволюции.
     Совершенно очевидно:  трагическая стихия  может расширяться сверх меры,
занимая в пространстве романа такой же объем и место, что и комическая.
     В  романе  - синтезе  трагедии и комедии -  нашла воплощение та смутная
мысль, которую  высказал  в  свое время  еще Платон (хотя она и не встретила
должного понимания).  Я имею в виду диалог  "Пир". Раннее утро. Сотрапезники
спят,  опьяненные   соком  Диониса.  "Когда  уже   поют  петухи",  Аристодем
приоткрывает  глаза.  Ему  чудится, будто  Сократ,  Агатон и  Аристофан тоже
проснулись  и вполголоса беседуют  между  собой.  Сократ доказывает Агатону,
молодому трагику, и Аристофану, автору комедий, что не двое разных  людей, а
один и тот же человек должен сочинять и трагедии и комедии[37].
     Как   я   уже  говорил,  это   место  не  получило  удовлетворительного
объяснения.  Читая  его,  я  всегда  ловил  себя  на  мысли, что  Платон  со
свойственным  ему даром  предвидения  посеял  здесь  семя  романа.  Если  мы
посмотрим  в ту сторону, куда указал Сократ на "Symposion"  ранним утром, мы
неизбежно увидим Дон Кихота, героя и безумца.