Признав за разумом неспособность вместить понятия, относящиеся к
компетенции Творца, к кругу принципов, связанных с причинами Всего и с его
внутренними механизмами, неспособность ответить "ОТЧЕГО вст так, как есть",
Толстой поручил разуму решение вопроса "Как?": "Разум решает только
основной вопрос КАК. И для того, чтобы знать КАК, он решает в пределах
конечности вопросы ОТЧЕГО и ЗАЧЕМ? Что же КАК? Как жить? Как же жить?
Блаженно"(1-49,с.131). Все рассуждения, не отвечающее на вопрос "Как жить?",
Толстой отвергал, считая их бесполезными: "Я сомневался, кто прав, кто
виноват на 1 Никейском соборе*, но потом вспомнил: ... спасение только в
________________________________________________________________________
* Первый "вселенский" собор христиан, проходивший в 325 г. в Никее, на
котором была принята первая редакция "Символа веры" и осуждено арианство
как "безбожная ересь".
======================
исполнении заповедей. О чем же спорили? О заповедях? Нет. О способе
исполнения? Нет. Так они не о вере говорили, а о чем-то другом. На
здоровье. Я не пойду за ними"(1-48,с.326). Надо отметить, что Толстому не
было свойственно распространенное заблуждение, что неважно, верующий
человек, или нет, лишь бы он был хорошим и соблюдал заповеди. Первая
заповедь - "Возлюби Бога". Хотя "добрая жизнь есть необходимое условие
познания Истины, но Истина познается все-таки не доброй жизнью, а любовью к
Истине. И потому человек, не любящий Истины, если может быть такой добрый
человек, как бы он ни был добр, не узнает Истины"(1-68,с.19).
разумность веры
Принимая Бога как Истину, Толстой отвергал слепую веру, считая что она
должна согласовываться с разумом, который Бог дал человеку: "Чему бы я ни
следовал и что бы ни признавал за истину, причиной моего решения будет
всегда только мой разум, - писал он, - и потому следовать можно не тому и
другому учению, а только своему разуму*. Для того же, чтобы разум наш не
________________________________________________________________________
* Друг Толстого Сергей Дмитриевич Николаев в 1910 г. был удивлен, что
тот, некогда озаглавивший свою знаменитую книгу "В чем моя ВЕРА?", теперь
избегал этого слова, отвергал религию как ВЕРУ и противопоставлял ей
религию как СОЗНАНИЕ. Однажды, говоря на эти темы, Николаев сказал: "То,
что открыл мне о Боге Христос..." Толстой остановил его: "То, что я знаю о
Боге и любви, мне сказал вовсе не Христос. Это сказал мне Лев Николаевич.
Бог не есть вера, а точнейшее, достовернейшее знание"(22,с.221). Смысл его
дальнейших слов был тот, что в душе каждого человека лежит божественное
начало и сознание Бога. Служа Богу, человек обретает знание о Нем. В
Бхагавад-гите (10.10-11) Кришна говорит: "Тем, кто постоянно с любовью
служит Мне, я даю понимание, при помощи которого они могут прийти ко Мне.
Чтобы оказать им особую милость, Я, пребывающий в их сердцах, сиянием
знания рассеиваю тьму, порожденную невежеством".
Интересно, что Шрила Прабхупада, создав международную вайшнавскую
организацию, назвал ее "Общество СОЗНАНИЯ Кришны". Он говорил: "Религия
подразумевает научное понимание Верховного Повелителя: знать Его и
повиноваться Ему"(Наука самоосознания. ББТ, 1991, с.55).
================================
обманывал нас, а открывал бы всю ту истину, которая нам доступна, надо
делать две вещи: во-1-х, знать, что разум есть высшая наша божественная
сила, и потому не столько развивать его, сколько беречь его - не
искривлять, не ослаблять его принимаемыми неразумными верованиями, а,
во-2-х, очищать свое сердце от пороков, страстей, себялюбия, с тем чтобы
наши страсти не соблазнили наш разум"(1-68,с.119). В обращении "К
духовенству" Толстой специально на этом останавливается: "Что ни сыпь в
закром с щелью в полу, все высыпается. Что ни вкладывай в ум, принявший за
веру бессмысленное, - ничто не удержится в нем... Я знаю, что, повторяя
знаменитое "credo quia absurdum", многие из вас думают, что, несмотря ни на
_______________________________________________________________________
* Сredo quia absurdum (лат.) - "Верую, потому что нелепо". Высказывание
христианского философа II-III в.в. Тертуллиана; полностью выглядит так:
"Сын Божий распят: это не позор, потому что позорно. И Сын Божий не умер:
это достойно веры, потому что нелепо. И он восстал из мертвых: это
бесспорно, потому что невозможно".
=========================
что, они все-таки верят во все то, что проповедуют... Вы верите, что надо
говорить, что вы верите в это, но не верите, что было то, что вы
говорите... Можно произносить слова, не имеющее смысла, но нельзя верить в
то, что не имеет смысла. Можно верить в то, что души умерших перейдут в
другие формы жизни, перейдут в животных, или в то, что уничтожение страстей
или любовь есть назначение человека, можно верить просто в то, что Бог не
велел убивать людей, или даже что есть такую-то или иную пищу, и многому
другому, не представляющему в себе внутреннего противоречия; но нельзя
верить в то, что Бог в одно и то же время и один и три, что разверзлись
небеса, которых для нас уже нет, и т.п"(1-34,с.304-310).
Интересно, что сказал бы Толстой (живи он сегодня), если бы ему
довелость прочесть в справочнике по физике - науке, основанной, как принято
считать, на здравом смысле, - такой пассаж: "Волной и квантовый
(корпускулярный) способы описания света не противоречат, а взаимно
дополняют друг друга, так как свет одновременно обладает и волновыми и
корпускулярными свойствами"*. А электроны в атомах движутся по орбитам и в
то же время пребывают в покое; так же непостижимо (стоит и движется
_______________________________________________________________________
* Б.М.Яворский. А.А.Детлаф. Справочник по физике. М., 1980.
===============
одновременно) ведет себя жидкий гелий... Наверное, Толстой еще раз
подтвердил бы сказанное им в статье "Так что же нам делать?": "Как только
те, которые занимали место святых, почувствовали, что в них ничего не
осталось святого, что они все проклятые, как папа и наш синод, так они
сейчас же назвали себя не святыми только, а святейшими. Как только наука
почувствовала, что в ней не осталось ничего здравомыслящего, так она
назвала себя здравомыслящей, т.е. научной наукой"(2-16,с.327). А может,
предложил бы какую-то совершенно неожиданную интерпретацию
эксперементальных фактов: оставшиеся в его тетрадях записи, сделанные в
молодости, свидетельствуют о попытках создания нестандартной физики. (Между
прочим, в них содержатся рассуждения о давлении света, сделанные ДО
открытия этого явления). Недаром Горький писал: "Если бы он был
естествоиспытателем, он, конечно, создал бы гениальные гипотезы, совершил
бы великие открытия"(19,с.189).
чудеса
Толстой с недоверием относился к сообщениям о "знамениях, чудесах, т.е.
сверхъестественных событиях", считая их "обманом веры, противным
разуму"(1-39,с.153). Еще 4 марта 1855 года, находясь под Севастополем,
он записал в дневнике: "Вчера разговор о Божестве и вере, навел меня на
великую, громадную мысль, осуществлению которой я считаю себя способным
посвятить жизнь. Мысль эта - основание новой религии*, соответствующей
развитию человечества религии Христа, но очищенной от веры и
таинственности, религии практической (1-47,с.38). В 1890 г., после издания
комедии "Плоды просвещения" Толстой в письме оскорбленному стороннику
спиритизма Н.П.Вагнеру подтвердил свое "с годами все усиливающееся
отвращение, от которого я не отрекаюсь, ко всяким суевериям, к которым я
причисляю спиритизм"(2-19,с.190).
________________________________________________________________________
* На закате своих дней, 12 апреля 1908 г. Толстой признал в дневнике:
"Спасение в усвоении религии. Выдумать нельзя. Можно принять только ту,
которая уже открылась и зовет к себе"(1-56,с.122). Это перекликается с
утверждением Шримад-Бхагаватам (6.3.19) о том, что религия - закон, данный
Богом, и поэтому выдумать религию нельзя.
==============================================
Летом 1910 г. Толстой разговаривал со своим соседом по имению
М.Ладыженским о "психическом" учении йогов. "Мне это не нужно, это туманно,
неясно, и говорит о ненужной и недоступной человеку области... Психическая
сила ни к чему: это - та же теософия"(29,с.272). Если лет 15 назад в стране
"научного материализма" любой человек, интересовавшийся запрещенными темами,
- будь то религия, магия, астрология и пр. - уже в силу своего неподчинения
официальной идеологии воспринимался как соратник и единоверец, то сегодня,
среди бесчисленного количества магов, экстрасенсов, "йогов", скепсис
Толстого выглядит более чем уместным. В марте 1908 г. Толстой отвечал на
письмо Христо Досева: "Вы спрашиваете меня о теософии. Меня самого
интересовало это учение, но, к сожалению, они допускают чудесное, а
малейшее допущение чудесного уже лишает религию той простоты и ясности,
которые свойственны истинному отношению к Богу и ближнему. И потому в
учении этом может быть много очень хорошего, как в учениях мистиков, как в
спиритизме даже, но надо остерегаться его. Главное же, думаю, что те люди,
которым нужно чудесное, не понимают еще вполне истинного...
учения"(1-78,с.93). Шрила Прабхупада писал: "Те йоги, которых привлекают
сиддхи (сверхъестественные силы), не находятся на правильном пути. Если
йоги стремятся к побочным эффектам занятий йогой, они не могут достичь
ступени совершенства. Поэтому людям, которые занимаются йогой ради
впечатляющих акробатических трюков или демонстрации сиддхи, следует знать,
что они уходят от истинной цели йоги"(Ш.П.с.320). Занятия упражнениями
хатха-йоги могут принести пользу, укрепив тело, но, "главное, надо помнить,
что ты должен делать дело, порученное тебе. И как работник смотрит за
лопатой, чтобы она была остра, так и ты должен смотреть за собой"(9,с.211).
"Как детали машины требуют смазки и чистки для поддержания ее
работоспособности, так и человек в сознании Кришны поддерживает свое
существование только для того, чтобы быть способным к трансцендентному
любовному служению Господу"(Ш.П.с.242).
Насколько сильна была уверенность Толстого в невозможности или
фальшивости "чудес", показывает его ответ на письмо крестянина Ионы
Михайловича Шикунова, в котором тот спрашивал, как могло быть, что его
умершая жена ежедневно навещала его в течение шести месяцев: "Стыдно и
нехорошо писать глупости и ложь"(1-80,с.114). В конце января 1910 он писал
П.И.Солдатенкову: "Объяснять чудеса нет никакой надобности, так как чудеса,
приписываемые учителям веры - Кришне, Будде, Христу, Магомету и многим
другим, суть общие всем религиям выдумки и заблуждения людей, плохо
понимающих учение и желающих такими выдумками подтвердить его
истину"(1-81,с.83). И одновременно с этим Толстой говорил: "Интеллигент -
это галицкий князь Владимирко; он еще в XII веке говорил "предерзко": "В
наше время чудес не бывает". С той поры прошло шестьсот лет, и все
интеллигенты долбят друг другу: "Нет чудес, нет чудес". А весь народ верит
в чудеса так же, как верил в XII веке"(19,с.192).
Аватары
Очевидно свойственная интеллигенции того времени установка "признавать
истинным только то, что естественно, т.е. согласно с его разумом, и
признавать за ложь все то, что неестественно, т.е. противоречит
разуму"(1-39,с.161) явилась причиной непризнания Толстым концепции аватар.
Аватара - это воплощение Бога на земле. Шрила Прабхупада писал: "Есть много
разногласий между имперсоналистами и персоналистами о явлении Господа как
человека. Но если мы обратимся к Бхагавад-гите и Шримад-Бхагаватам, к этим
авторитетным источникам, излагающим науку о Кришне, нам станет ясно, что
Кришна есть Верховная личность Бога. Кришна не обычный человек, хотя Он и
явился на эту землю в человеческом обличии... Ни один человек не способен
на такие чудесные поступки, которые совершал Кришна, когда присутствовал на
этой земле"(Ш.П.с.449). Но ссылки на чудеса Толстого не убеждали*: "И
Магомет, и в индийской вере Кришна, и другие делали будто бы такие же точно
чудеса, как те, про которые рассказывается в Евангелиях. Поэтому самое
лучшее не верить ни в какие чудеса, а вникать в сущность
учения"(1-79,с.165). В этом Толстой солидарен со Свами Абхеданандой, в чьей
книге о христианстве он подчеркнул такой призыв: "Давайте жить так, как
Иисус учил нас, и быть живыми Иисусами Христами [!] на этой земле. Индуизм
не довольствуется лишь теоретическим принятием Христа, но искреннее
стремится к тому, чтобы жить так же, как он - жизнью в отречении, владении
собой и любви ко всем живым существам. Таким образом он старается выполнить
требования той вечной религии, которая была сообщена нам Христом-Кришной,
Христом-Буддой и Христом-Иисусом"**.
________________________________________________________________________
* В письме иеромонаху Арсению от 28.05.1907 Толстой объясняет свое
отношение к содержащимся в Священных Писаниях повествованиям о чудесах,
явленных Богом: "Представьте себе, что работник живет у хозяина, но никогда
не видит его. Между тем знает твердо и по мнению своих лучших товарищей и
по всему добру, которое он видит от хозяина, что хозяин мудрый, милостивый
и озабочен только благом своих рабочих. Может ли для такого рабочего
представлять какой-нибудь интерес рассказ одних его товарищей рабочих,
рассказ, оспариваемый другими товарищами, что хозяин, кроме своих великих
свойств, имеет еще дар производить самые удивительные фокусы?
Для чего же мне от несомненного и радостного переходить с сомнительному
и смущающему? Мне, по крайне мере, так лучше. И потому хотя и очень
сожалею, что не схожусь с вами в одном, знаю, что мы все-таки оба сыны Бога
и потому соединены той любовью, которая составляет основу нашей
жизни"(1-77,с.118).
** Warum verwirff ein Hindu das moderne Kirchentum, obgleich er Christus
anerkennt? Von Swami Abhedananda. Leipzig-Frankfurt a M., с.37
======================
Шестого июля 1909 г. Толстой писал А.Я.Табакову: "Христос, по моему
мнению, был великий мудрец и святой человек, но никак не Бог, а был таким
же великим учителем, каким были в других странах: Кришна в Индии, Будда в
Индии и Китае, Конфуций и Лаотзе в Китае"(1-79,с.221). В другом письме он
высказался еще резче: "Признавать же Христа Богом так же, как индусы
признают Богом Кришну и другие народы своих учителей богами, считаю великом
грехом и кощунством"(1-79,с.217). О таком отношении к Себе Кришна сказал:
"Глупцы глумятся надо Мной, когда Я нисхожу в образе человека. Они не знают
Моей трансцендентальной природы Всевышнего Господа, управляющего всем, что
существует"(Б.-г.9.11). В Брихад-вишну-смрити говорится: "Считающий тело
Кришны материальным должен быть отстранен от всех обрядов. Если кому-либо
случится увидеть лицо такого человека, ему следует тотчас же совершить
омовение в Ганге, чтобы очиститься. Люди осмеивают Кришну, потому что они
завидуют Верховной личности Бога"(Ш.П.,с.452).
Нежелание признать Кришну или Христа Богом не дало Толстому возможности
развить в себе чувство любви к Богу не как к абстрактной Истине, а как к
Личности, явившей Себя на земле. Горький так оценил отношение Толстого к
Христу: "Думаю, что он считает Христа наивным, достойным сожаления и хотя -
иногда - любуется им, но - едва ли любит"(19,с.192). Сохранилась записная
книжка Толстого с сентенцией от 26.05.1907: "Не любовь, как у Кришны и у
Павла нужна, а не делать зла людям, не допускать таких условий, при которых
зло можно - непротивление"(1-56,с.353).
ненасилие
Говоря о Толстом, невозможно не затронуть толстовское учение о
непротивлении злу насилием*. Современный православный публицист В.А.Никитин
_______________________________________________________________________
* Вопреки вводящему в заблуждение названию, учение это - О СОПРОТИВЛЕНИИ
злу, но без применения силы. В феврале 1907 г. Толстой писал Болтону Холлу:
"Мы не должны принимать в нем [зле] участия. В тех именно случаях, когда мы
должны воздерживаться от того, что нас просят или приказывают нам сделать,
и заключается самая сущность принципа непротивления"(1-77,с.35). "Главная
особенность этого пути от обыкновенно избираемого состоит в том, чтобы
прежде всего не вступать ни в какие компромиссы с той злой силой, которую
желаем уничтожить, не участвовать в ней ни прямо, ни косвенно и не
пользоваться ею"(1-69,с.38).
========================
отмечает: "Многие построения Толстого, по существу, тождественны концепциям
джайнизма, буддизма или индуизма; идея `непротивления' является попыткой
перенести на европейскую почву восточную идею ахимсы"(22,с.129).
Шрила Прабхупада объясняет, что "ахимса, отказ от насилия, означает, что не
следует совершать поступков, причиняющих страдания или беспокойство
другим"(Ш.П.с.488). Ведическое предписание гласит: "ма химсьят
сарва-бхутани" - "никогда и ни к кому не применяй насилия"(Ш.П.с.108).
Кришна провозглашает, что принцип ахимсы исходит из Него (Б.-г.10.5),
упоминает ненасилие в перечне качеств "присущих праведным людям, наделенным
божественной природой"(Б.-г.16.2) и называет его в числе необходимых аскез
(Б.-г.17.14). Но, сказав о аскезе, как о качестве брахмана (наряду со
спокойствием, самообладанием, чистотой, терпением, честностью, знанием,
мудростью и религиозностью), в следующем стихе Гиты Кришна говорит:
"Героизм, сила, решимость, находчивость, ОТВАГА В БОЮ, благородство, умение
руководить - вот природные качества, определяющие деятельность
каштриев"(Б.-г.18.43). "Существуют два вида сва-дхармы (особых
обязанностей) - разъясняет Шрила Прабхупада. - На телесном уровне особые
обязанности предусматриваются как для брахманов, так и для кшатриев, и эти
обязанности нельзя обойти. После освобождения особые обязанности человека
становятся духовными и выходят за рамки материалистических, телесных
представлений"(Ш.П.с.123). В Парашара-смрити говорится: "Долг кшатрия -
защищать граждан от любых напастей, и поэтому он иногда должен применять
насилие, дабы поддерживать закон и порядок. Он должен побеждать вражеских
солдат и управлять миром согласно религиозным принципам"(Ш.П.с.124). "В
целях соблюдения правосудия так называемое насилие вполне дозволено.
Хирургическая операция предназначается не для убийства пациента, а для его
излечения"(Ш.П.с.111).
В работе "Не убий никого" Толстой доказывает: "Не убий не значит то,
что можно убивать людей других, чем свой, народов и еще тех, убийство
которых мы признали для себя полезным: а что слова эти, нами же
приписываемые Богу, значат то, что не должно убивать никого"(1-37,с.51).
Конечно, легко снисходительно поправить Толстого, не делавшего никаких
исключений для запрета на убийство; Александр Мень делает это так: "Толстой
механически перенес нравственные заповеди, обращенные к личности, на весь
общественный порядок. А полной аналогии, полного соответствия здесь быть не
может. Так, древняя заповедь `око за око, зуб за зуб' была юридическим
правилом, законом справедливости. Христос же призывает человека, в его
индивидуальной жизни, возвыситься над справедливостью во имя высшего закона
прощения. Таков смысл слов о щеке, подставленной обидчику"(4,с.21).
Казалось бы все просто и ясно; нужно было объяснить это Толстому, и он
признал бы свою ошибку... Между тем он, в чьей недостаточной
эрудированности мы с радостью успокоения были готовы себя убедить, в статье
"Письмо к Индусу" возвышал свой обличающий голос: "Внушалось то, что это
высшее нравственное чувство применимо только для личной жизни, годно, так
сказать, для домашнего обихода, для общественной же жизни признавалось
необходимым для блага большинства людей употребление против злых людей
всякого насилия, тюрем, казней, войн, поступков, прямо противоположных
самому слабому чувству любви"(1-37,с.263).
Всегда, как только человек слышит о непротивлении злу насилием, он
чувствует внутреннее сопротивление, и для опровержения этого принципа
начинает придумывать ситуацию, в которой нужно "спасти жертву" и лишь "по
возможности" щадить злодея*. Но было бы верхом наивности считать, что
________________________________________________________________________
* Об этом, критикуя Толстого (в лице "князя, отпетого типа"), писал
Владимир Соловьев в своих "Трех разговорах".
Толстой в "Исповеди" описывает период своих религиозных исканий, и, в
частности, поиск ответа на вопрос о "презрительном, самоуверенном,
непоколебимом отрицании", c которым относятся друг к другу представители
различных христианских конфессий: "Я ездил к архимандритам, арихирееям,
старцам, схимникам, и никто никакой попытки не сделал объяснить мне этот
соблазн. Один только из них разъяснил мне все, но разъяснил так, что я
уж больше ни у кого не спрашивал... Собеседник сказал мне, что ...
призвание духовной власти - БЛЮСТИ во всей чистоте греко-российскую
ПРАВОСЛАВНУЮ ВЕРУ, переданную ей от ПРЕДКОВ. И я все понял. Я ищу веры,
силы жизни, а они ищут наилучшего средства исполнения перед людьми
известных человеческих обязанностей"(4,с.105-107). Вл. Соловьев цель
своих философских трудов определял так: "ОПРАВДАТЬ ВЕРУ НАШИХ ОТЦОВ,
возведя ее на новую ступень разумного основания"(Собр.соч.Спб.,1911.Т.4,
с.243). Показательно, что эти усилия были восприняты "отцами" весьма
своеобразно. Например, К.Леонтьев писал сотруднику "Московских
ведомостей" А.Александрову: "Надо бы, чтобы духовенство наше, наконец
возвысило свой голос... Скажут: много чести? Я не согласен. Преосв.
Никанор удостоил внимания своего Л.Н.Толстого; а что такое проповедь
этого самодура и юрода сравнительно с логическою и связанною проповедью
сатаны - Соловьева?"
===========================
ТОЛСТОМУ не приходили в голову подобные аргументы: "Говоря о непротивлении
злу, вы спрашиваете, как обыкновенно все спрашивают, что делать, когда на
ваших глазах злодей убивает или мучает любимое беззащитное существо. Другие
в этом же роде говорят, как быть, когда на кротких, беззащитных людей
нападут злодеи... Христианин может не иметь силы воздержаться от насилия
при нападения на любимое им существо, но не может не признать того, что он
должен был отдать свою жизнь для защиты любимого существа, но не должен был
в каком бы то ни было случае употреблять насилия, которое при сопротивлении
всегда кончается убийством"(1-79,с.90-91).
Слабость аргументации, с нашей точки зрения, очевидна. Но почему же
Толстой так настаивал на абсолютной недопустимости насилия? Пятого июня
1909 г. он писал У.А.Ходжаеву: "Вы спрашиваете меня, как поступить,
признавая учение о непротивлении, в том случае, когда мне известно, что
человек намеревается сделать зло многим людям, и не лучше ли употребить
насилие против этого одного человека, чтобы не дать погибнуть многим?
Простите меня, но ваш вопрос, подобные которому делают многие, вызывается
не желанием знать истину, а скорее, напротив, желанием оправдать свое
неисполнение того, что считаешь истиной. Учение любви, неизбежно включающее
в себя понятие непротивления, указывает тот идеал, к которому свойственно
стремиться человеку. Принимать же идеал за правило поведения есть большая
ошибка или самообман. Идеал только тогда и идеал, когда он требует полного
совершенства, того, что никогда вполне недостижимо в этой жизни, но он
необходим, как руководство для нее, и необходим только тогда, когда
указывает именно это недостижимое в жизни совершенство. То же и с идеалом
любви. Рассуждение о том, что так как требования любви, включающей
непротивление, не могут никогда быть вполне выполнены, то и не надо
стараться исполнять их, подобно рассуждению человека, которому дан был
компас для того, чтобы он в своем путешествии мог руководствоваться прямым
направлением к цели, и который сказал бы, что так как на прямом пути,
указываемом компасом, встречаются непреодолимые препятствия - горы, реки и
т.п., то ему и не нужно сообразовываться с компасом, приближаясь насколько
возможно к совершенному прямому направлению, а можно идти и в сторону и
куда попало. Компас этот в вопросе любви, включающей непротивление, есть
нравственно-религиозное чувство, которое всегда показывает человеку, что
ему ДОЛЖНО делать (направление для путешествующего); последствия же, то,
что произойдет из его поступков, никогда неизвестны человеку. И потому как
для путешествующего единственное руководство есть наибольшее приближение к
тому совершенно прямому направлению, которое указывает компас, так и для
живущего религиозно-нравственной жизнью человека единственным руководством
в его поступках может быть никак не предположение о тех последствиях, какие
произойдут от такого или иного его поступка, а только сознание того, чтО он
всегда должен и чего всегда не должен делать"(1-79,с.218).
Признав, что в исключительныех случаях можно не соблюдать тот или иной
принцип, всегда можно нежелание соблюдать предписание обосновать ссылкой на
исключение. Например, я знаю женщину, которая решила придерживаться запрета
на употребление спиртных напитков (если это не вызвано медицинской
необходимостью). Приехав в гости к родственникам, она попала на застолье.
Не желая огорчать радушных хозяев, подносивших рюмочку, она попросила,
чтобы ей налили травяную настойку: лекарство-то можно... Только вот Бога не
обманешь.
Склад ума тех, кто ищет лазеек для оправдания своих порочных действий
Толстой выразил в дневниковой записи 22.02.1908: "Целомудрие. Род
прекратиться. Ну так поедем в бардель"(1-56,с.108). Об этом же говорит
Познышев в Крейцеровой Сонате: "Да вот как бы не погиб род человеческий ...
оттого, что десяток-другой хочет перестать быть свиньями"(2-12,с.145).
Хотя, как писал Толстой в марте 1881 г. Александру III о его "помощниках",
"они скажут: христианское прощение и воздаяние добром за зло хорошо для
каждого человека, но не для государства. Приложение этих истин к управлению
государством погубит государство"(17,с.22), государству нечего бояться:
вряд-ли наберется десяток-другой исполняющих эти истины. Вот только нужно
ли такое государство, в котором "если дать всем людям возможность убивать
всех тех, кого они считают для себя вредными, то почти все русские люди
поубивали бы друг друга: революционеры всех правителей и капиталистов,
правители и капиталисты всех революционеров, крестьяне - всех
землевладельцев, землевладельцы - всех крестьян и т.д. И это не шутка, а
действительно так"(1-37,с.41).
В предисловие к рассказу "Убийцы" Толстой восклицает: "Не могу молчать и
не могу и не могу. Никто не слушает того, что я кричу, о чем умоляю людей,
но я все-таки не перестаю и не перестану обличать, кричать, умолять все об
одном и том же до последней минуты моей жизни, которой так немного
осталось"(1-37,с.291). В этом "не могу", на мой взгляд, кроется причина
бескомпромиссного отстаивания Толстим принципа ненасилия. В Бхагавад-гите
(6.32) сказано: "Тот является совершенным йогом, кто сравнивая их со своей
душой, видит истинное равенство всех живых существ, как в счастье, так и в
несчастье". Толстой в огромной степени обладал способностью со-чувствия
чужому счастью и страданиям, даром перевоплощения в другого человека.
В.Г.Короленко, сравнивая батальные сцены в "Разгроме" Золя и в "Войне и
мире" Толстого, писал: "Вот, например, движение отрядов. У Золя - это
`боевые единицы', которые движутся точно пятна на плане. У Толстого
проходящий на параде или идущий в сражение полк - не коллективная единица,
а человеческая масса, кишащая отдельными жизнями. Перед вами выступают то и
дело множество живых лиц - генералы, офицеры, солдаты, со своими личными
особенностями, со своими случайными ощущениями данной минуты, - и когда это
изумительное движение пронеслось и исчезло, вы еще чувствуете этот клубок
человеческих жизней, прокатившийся в общей массе"(19,с.165).
Большинство людей не могут собственноручно зарезать курицу, но слабость
воображения позволяет им не связывать "ножки Буша" с существом, которому
перерезали горло; сообщения о погибших в военных конфликтах остаются для
нас абстрактными цифрами. Для Толстого же вопрос насилия не был отвлеченным
рассуждением: он, как царь Асархадон из его одноименного рассказа (см.
главу 5), чувствовал в себе боль, страх и унижение подвергшихся насилию*.
"Как человеку невозможно поднять гору,- писал Толстой Эрнесту Кросби, - как
невозможно доброму человеку убить ребенка, так невозможно и человеку,
живущему христианской жизнью, участвовать в насилии"(1-69,с.18). Разумному
существу нельзя представить себя убивающим человека**; это просто
органически невозможно. Но еще в написанном в 1855 г. рассказе "Севастополь
в мае" Толстой, назвав войну безумием, признал, что "ежели люди делают это
сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то
принято думать"(2-2,с.103)...
________________________________________________________________________
* После того, как террористов, убивших Александра II, приговорили к
смертной казни, Толстой "после обеда лег внизу на кожаный диван, и
неожиданно задремал, и во сне, в полусне подумал о них, о готовящемся
убийстве, и почувствовал так ясно, как будто это все было наяву, что не их,
а меня казнят, и казнит не Александр III с палачами и судьями, а я же и
казню их, и я с кошмарным ужасом проснулся. И тут написал письмо
[царю]"(2-20,с.599).
** Правда, Шрила Прабхупада писал: "Стремление быть добрым человеком и
не совершать насилия - тоже форма привязанности к результатам своей
деятельности, но действовать ради Всевышнего - значит действовать без такой
привязанности"(Ш.П.с.185). Кришна говорит, что "кто не руководствуется
ложным эго и чей разум свободен, тот, даже убивая людей в этом мире, не
убивает, и поступки его не имеют для него последствий"(Б.-г.18.17), и
советует воину Арджуне: "Сражайся во имя долга, не думая о радости и горе,
о потерях и приобретениях, победе и поражении. Поступая так, ты никогда не
навлечешь на себя греха"(Б.-г.2.38). Но такие указания почти настолько же
превосходят мое понимание, как и библейская история Авраама, которому Бог
приказал принести в жертву своего сына Исаака (Бытие 22.1-9), поэтому
раскрывать тему подробнее не решаюсь.
========================