Ближайший исток этого движения удается проследить с обряда почитания мест, отмеченных обильным пролитием крови, - крупных битв, массовых захоронений. От обычной ритуальной практики воздавания чести умершим кровосвятчество с самого начала отличалось своим преимущественным интересом не к индивидуальным заслугам покойных, а к самому месту их захоронения, которое считалось тем более священным, чем больше оно впитало крови. Первоначально ритуалы такого рода проводились в рамках официальных мероприятий: движения следопытов по следам боев, встреч пионеров с ветеранами войны, создания музеев ратной славы, и т. д.
        Некоторые исследователи считают решающим признаком кровосвятчества акт произнесения клятвы (присяги) у мест пролития крови (сюда относятся не только захоронения, но и места боев, казней, расстрелов, мученичеств). Ядро клятвы - верность памяти погибших и готовность пролить за них свою кровь. Большинство исследователей, однако, усматривают решающий признак в ритуальном пролитии своей собственной крови, скрепляющем клятву или даже заменяющем ее произнесение. Присоединить каплю своей крови к морю пролитой - это само по себе означает "породниться с человечеством, покоящимся в могилах" (Н. А. "Наше красное знамя").
        Знаменательно, что кровосвятцы на своих полотнищах цвета крови не изображают никаких государственых знаков, включая серп и молот. "Чистая кровь, без разделов и границ, проливается в мире. Древнейший из всех - завет слияния кровей" (Л. В. "Миф о Каине и Авеле в исторических судьбах человечества"). У кровосвятцев знамена сплошного красного цвета, и на каждом несколько подлинных капель крови, выдающих себя забуревшим пятнышком. Каждый, вступающий в союз кровосвятцев, дает каплю своей крови для стяга - это основа их ритуального посвящения.
        Свою символику они объясняют с позиций так называемого "кровного единства".

                "Чья это кровь в красном цвете полотнища? Тех, что несли его, или тех, чью кровь они проливали? Борцов или жертв?
                - Две крови. Две слившиеся, спекшиеся в одном цвете крови. Символ слияния всех кровей, на которых замешена история. Капля алчет другой капли, и кумач - это только эстафета кровей, короткий зов крови пролитой - к той, что еще обращается в сердце" (Н. А. "Наше красное знамя").

                "Каин - грешник. Авель - праведник. Но для того, чтобы пролилась кровь жертвы, необходим жрец. Кто прав, а кто виноват в этом мире? Права и свята только сама кровь. Каин и Авель - братья по крови. Случайно ли это? Нет, жрец и жертва - всегда братья по крови. Тот, кто проливает кровь, и тот, чья кровь проливается, - братаются самою кровью. Кровь - это знак и вещество братства" (Л. В. "Миф о Каине и Авеле. . . ").

        Среди кровосвятцев выделяются два направления - условно говоря, христианское и языческое.

                "Кто начинает великое кровоосвящение? Тот, кто говорит: вот моя кровь, пейте ее? Или тот, кто совершает пролитие чужой крови? Распятый или распинающий?
                Иногда среди наших братьев раздаются взаимные упреки: дескать, какие же вы кровосвятцы - вы милосердцы, овцы безропотные, на заклание себя отдающие. А другие говорят: какие вы кровосвятцы, вы ордынцы дикие, насильники, кровь расхищающие из нашего стада. Но разве должны мы препираться? Разве не едины мы в том, что каждый, дающий свою кровь, должен и брать ее, а каждый берущий - должен отдать? Разве не сливаются наши крови на стягах? Как кровь течет в жилах человека по венам и аортам, так течет она и в сосудах человечества: от одного берется, другому дается, но через каждого из нас проходит это русло кровообращения. Кровосвятцы осуществляют циркуляцию крови в организме всего человечества, и если бы это круговращение вышло из круга и направилось бы в одну сторону, наступила бы страшная болезнь - оскудения и загнивания крови" (В. Р. "Новое учение о крови. К преодолению жертвенничества").

        Считая себя свободным от национальных пристрастий, кровосвятцы, тем не менее, особо почитают русскую землю, как обильно политую кровью. "Земля наша кровью славится, потому - кровославные мы" (В. Б. "О погибели и воскресении земли русской"). Здесь ожидают они и самых богатых всходов - плодов братства, даров любви.

                "Разве только трупы ложатся в землю? Нет, и души в ней погребаются, вместе с кровью они пропитывают землю, одухотворяют ее посевы и всходы. Разве не чувствуете вы пар небесный, высоко восходящий над Русью? - это кровь ее вопиет к нам на каждом шагу, в каждом клочке земли. . . Вечно жаждущая земля, с воспаленными, растрескавшимися губами. . . Кто пронесет мимо губ родной матери свою живую, доверху кипящую чашу? Расплесни ее, напои вскормившую тебя землю!
 
            . . .Вы боитесь даже вида крови, предпочитая, чтобы она скорее загнила в ваших жилах, чем выплеснулась из переполненного сосуда. Вы, поколение бескровных, не знающих земли, видите в ней только сухую россыпь песков - а ведь это красная глина, "адама" (1), из которой, по преданию, был вылеплен первый человек, Адам. Вы задумывались, отчего эта первозданная глина - красная? И кто заповедал вам, вослед великому самопожертвованию Творца, проливать свою кровь?" (И. Г. "Ночь творения").

        Особенно почитается русская кровь, пролитая в других странах, освятившая братский союз земель, породненных этой "влагой жизни".
                "Мы чтим пролитую в прошлых войнах кровь, мы целуем эту святую, смертельную и бессмертную землю. В нее больше вложено человеческого, чем во многих из нас - вялых, малокровных. Они, наши предки, до срока полегшие в землю, своими неосуществленными жизнями наполнили мир какой-то витальной силой, которой мы, их дети, воспользовались. Мы прожили их молодость, их любовь, их зрелость, их открытия, - в этом, право, есть некий вампиризм. Их кровь переселилась в нас, мы младенцами вскормились на утихших полях сражений. И вот теперь, по мере того, как шли вялые десятилетия, потреблялась нами, иссякала энергия наших отцов, иссыхала земля, уже не в состоянии держать всю тяжесть мирного свода, - и тогда в бой вступили наши отроки. Они сели в бронетранспортеры и отправились в Гиндукуш, кочевали по пустыням Регистана, сражались в ущелье Саланг. Существование нашего поколения - в этом кратком зазоре между пролившими страшную кровь отцами и детьми, занимающимися войной, борьбой, предельно жестким и кровавым государственным делом. Их кровь уже питает семена будущих поколений" (А. П. ". . .Вспоенная твоею кровью, созреет новая любовь").

        Некоторые христианские общины, также примыкающие к движению кровосвятцев, держатся обособленно, поскольку признают святость традиционного водного крещения. В отличие, однако, от христиан воды (церковных), они называют себя христианами крови, поскольку именно крещение кровью считается у них высшим и отделяет их от остального христианского мира. В свое оправдание они приводят слова апостола Иоанна из его Первого послания: "Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию . . . Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух. . . И три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь. . . " (5, 6-8).
                Иоанновы христиане, хранящие особый дух верности этому апостолу и его заповеди третьего, кровавого крещения, чаще именуют себя "кровославцами", а не "кровосвятцами". Они считают, что пришли не освятить кровь, и так уже превечно освященную Христом на Голгофе, а только прославить ее перед миром. По их учению, весь остальной христианский мир уже давно отпал от Христа, потому что
        "устраняется от страдания и боится крови, если же проливает ее, то не именем Христовым и не ради Христа. /. . ./ Для христиан первых веков не было нужды в особом обряде, потому что вся жизнь их протекала под угрозой мученичества. Они не только пили кровь Христову во время причастия, но и поили землю своею кровью, вослед Христу, который сошел на каменистую, проклятую от Бога землю, чтобы напоить и умягчить ее своею кровью, чтобы произрастали от нее не тернии и волчцы, но семена царствия небесного. В последующие века крест и Голгофа ушли из жизни подавляющего большинства христиан, а с ними - и тайна третьего свидетельства. Но путями тысячелетнего предания эта тайна дошла до наших дней и была включена христианами крови в таинство их крещения.
                Пролитие крови в землю - для них такая же необходимая часть таинства, как и погружение в воду. Этим они как бы сводят воедино начало и конец земного призвания Христа: от купания в Иордане до распятия на Голгофе. Христиане воды только начинают свершать свой путь с Христом, но не доходят до конца, они вступают в Иордан, но не поднимаются на Голгофу. А ведь Христос пришел - и открыл путь спасения - "не водою только, но водою и кровию", как специально, во избежании половинчатых толкований, предупреждает апостол" (К. Л. "О бескровных христианах - братьях по Духу").

        Некоторые христиане крови, приняв водное крещение, особым острием, "гвоздем римлянским", наносят рану на левой ладони, и пока кровь стекает в землю, читают тексты из Нового и Ветхого Завета, относящиеся к святости крови и искупительной жертве Христа. Другие считают, что крещение кровью не есть единовременное действие, но "постепенное" таинство всей человеческой жизни.

               "Каждый сын человеческий должен найти свою Голгофу. И вся жизнь есть поиск этого места, уготованного тебе, места грядущего храма крови твоей. . . Вся жизнь человеческая - только поиск незримого алтаря, купели алчущей для третьего крещения" (из книги "Крещение кровью. История, учение, ритуал").

        Некоторые кровосвятцы близко стоят к союзу ГРЕХОВНИКОВ   и принимают Адов Завет.

_________________________

(1) "Адама" в древневрейском языке означает "земля", "глина",  "прах" (см. Бытие,  2, 7).