Полиметрия (или полиметрическая композиция). Когда перед стиховедением встала задача описания стихотворных размеров (см. система стиха), то иногда попадались тексты, написанные несколькими размерами. Что с ними делать, не знали. Например, в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» есть основной размер — белый 3-стопный ямб:

В каком году — рассчитывай,
В какой земле — угадывай,
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков.

Но там есть и другие размеры — размеры песен и баллад, например об атамане Кудеяре: «Было четыре разбойника, / Был Кудеяр-атаман». Это 3-стопный дактиль.

Особенно остро проблема встала при описании стиха ХХ в., например поэм Блока и Маяковского, где размеры менялись буквально на каждом шагу и один мог незаметно перетекать в другой. Тогда (по-видимому, не без бессознательного влияния понятия «полифония» М. Бахтина (см. полифонический роман) П. А. Руднев предложил термин П., который рассматривал многоразмерность одного текста в духе системности структурной поэтики (см.) — как один суперразмер. Если угодно, как нечто, похожее на верлибр (см.), который тоже состоит из строк, отсылающих к другим размерам.

Вот, например, начало «Двенадцати» Блока, одного из труднейших для анализа полиметрических текстов:

Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем божьем свете!

Отчетливо складывающийся в двух первых строках 4-стопный хорей в четвертой строке сбивается на раешник (свободный рифмованный стих русского лубка). В дальнейшем ритмика поэмы строится на противопоставлении 4-стопного хорея, передающего чеканный шаг красногвардейцев, и других размеров, как правило, народного или городского фольклора, отражающих стихийное начало в сюжетной и идеологической коллизии поэмы. Вот появляется городской романс — 4-стопный ямб:

Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового —
Гуляй, ребята, без вина!

А вот размер, напоминающий кольцовские эксперименты, в нем отчетливо слышится ритмика блатной песни:

Ужь я времячко
Проведу, проведу...
Ужь я темячко
Почешу, почешу [...]
Ужь я ножичком
Полосну, полосну!..

Самым интересным в «открытии» П. оказалось то, что почти каждое звено в многоразмерной системе текста несет свой зкспрессивносмысловой обертон. Особенно очевидным это стало при анализе блоковской драмы «Роза и крест», где у каждого персонажа, как показали несложные подсчеты, имеется свой метрический голос.

В целом явление П. было частью характерного для начала ХХ в. процесса верлибр изации культуры (см.).