Циклоид-сангвиник — добродушный, реалистический экстраверт, синтонный (то есть находящийся в гармонии с окружающей его реальностью). Синтоник веселится, когда весело, и грустит, когда грустно. Когда-то этот образ играл большую роль в культуре — по-видимому, начиная с эпохи Возрождения. В художественной литературе сангвиники нарисованы особенно выпукло: это Гаргантюа, Ламме Гудзак, Санчо Панса, Фальстаф, мистер Пиквик — все добродушные толстяки. В ХХ в. от засилья добродушных героев остались только Кола Брюньон и Швейк. В целом такая в принципе здоровая жизнерадостная личность не характерна для ХХ в.

Психастеник — реалистический, тревожно-сомневающийся интроверт. Этот тип характерен для культуры конца ХIХ века, его олицетворяет Чехов в своих основных характерологических установках — психастевику свойственна повышенная порядочность, боль за других и тревожно-ипохондрическое переживание прошлого в своей душе. Чехов запечатлел психастеника в драматическом виде в образе профессора Николая Степановича («Скучная история»), а в комическом виде — в образе Червякова («Смерть чиновника»). Психастеник тревожно-мучительно, по многу раз прокручивает уже сделанные поступки, «пилит опилки», по выражению Дейла Карнеги. Тревожная психастеническая рефлексия показательна для начала ХХ в., она воплощена в таком художественном направлении, как постимпрессионизм (импрессионизм. считается в целом сангвиническим, синтонным направлением), в частности в творчестве Клода Моне. Самым знаменитым героем-психастеником в европейской культуре был, конечно, Гамлет.

Истерик. Для этого характера важен такой признак, как демонстративность. По выражению Карла Ясперса, истерик живет не для того, чтобы быть, а чтобы казаться быть. Самый знаменитый истерик в мировой литературе — это Хлестаков. Истерик — парадоксальный характер в том смысле, что это аутистический экстраверт, то есть, с одной стороны, это нереалистический характер, у него совершенно фантастическое представление о реальности, но, с другой стороны, он погружен не в свой внутренний мир, который у него достаточно беден, но в выдуманную им самим реальность.

Эпилептоид. Характер напряженно-авторитарный с атлетическим типом сложения. Реалист и прагматик до мозга костей, экстраверт. Из эпилептоидов рекрутируются воины и политики. Два знаменитых современных российских эпилептоида — Борис Ельцин и Александр Лебедь. Впрочем, эпилептоиды могут быть двух типов — примитивно-эксплозивные (Дикой в «Грозе» Островского) и утонченно-дефензивные (Кабаниха, Иудушка Головлев, Фома Фомич Опискин). Для эпилептоида характерна так называемая иудина маска — выражение льстивой угодливости, за которой прячетея злоба и стремление к власти. Эпилептоид — прекрасный организатор, но почти никогда не бывает литератором или философом. Есть великие художники-эпилептоиды, например Роден и Эрнст Неизвестный.

Шизотим, или шизоид, или аутист (см. также аутистическое мышление). Шизоид — замкнуто-углубленный аутистический интроверт. Он во всем замкнут на самого себя. Внешний мир, как его понимают и чувствуют сангвиник и психастеник, не существует для шизоида — его мир находится внутри его самого, а проявления внешнего мира суть лишь символы, еще глубже раскрывающие структуру мира внутреннего. Весь ХХ век может быть назван шизотимической эпохой. Практически все сколько бы ни было фундаментальные открытия в науке и философии, все важнейшие художественные направления носят шизотимный характер: это и аналитическая философия , и квантовая механика, и теория относительности, и психоанализ , и кино , и структурная лингвистика вместе с семиотикой и математической логикой , и многое другое; шизоидный характер присущ экспрессионизму , символизму, новому роману, постструктурализму, постмодернизму. Почти все великие художественные произведения ХХ в. аутистичны: «Доктор Фаустус» Томаса Манна, «Улисс» Джойса, «В поисках утраченного времени» Пруста, «Шум и ярость» Фолкнера, «Человек без свойств» Музиля, «Игра в бисер» Гессе, «Бледный огонь» Набокова. То же самое относится к музыке ХХ века (см. додекафония) : Стравинский, Прокофьев, Шостакович, Булез, Штокгаузен — все это шизотимы. Вся реальность ХХ в. как бы попадает в воронку аутистического мышления, реальность насквозь символизирована, семиотизирована, концептуализирована. Важна логичность, непротиворечивость построения, а его отношение к реальности (которой, вероятней всего, как таковой вообще нет) имеет второстепенное значение. Известно, что когда Гегелю сказали, что некоторые его построения не соответствуют действительности, он холодно заметил: «Тем хуже для действительности». Вот классическая аутистическая установка.

Полифонический, или мозаичный, характер. Он тоже характерен для ХХ века. Мозаика возникает в том случае, когда человек переносит тяжелую психическую болезнь, например параноидальный психоз или эпилепсию. В этом случае характер человека как будто раскалывается на куски, становится многорадикальным, сочетает в себе несочетаемые черты. Эпилептическими мозаиками были во многом определившие ХХ в. Лев Толстой и Достоевский. Франц Кафка, перенесший серьезную эндогенную депрессию (возможно, психоз), сочетает в своей личности и в своем творчестве черты дефензивно-психастенические и шизотимные. Его романы, особенно «Замок», не укладываются в чисто шизотимную схему экспрессионистического творчества, он подрывает экспрессионизм своей характерологической полифонией. Отсюда двойственность, идущая от сочетания обыденного стиля с фантастичностью происходящего.

Мозаичен в целом сюрреализм , для которого выражение «сочетание несочетаемого» входит в определение. Картины Рене Магритта и Сальвадора Дали, фильмы Луиса Бунюэля — это явная мозаика.